— Убийство — грех, сын мой, — батюшка одной рукой перелистнул страницу молитвослова, второй перезарядил дробовик и, всаживая дробь в голову очередному бандиту, изрек: — Но во славу Церкви можно и погрешить.

— Слушайте, святой отец, а мне нравится ваша религия, — мясницкий нож вспарывает какому-то неудачнику живот, заставляя его кишки украшать причудливым орнаментом пол церкви.

— Она не может не нравится, — приклад разбил чью-то голову, быстрая перезарядка, и мозги красивым конфетти летят в остатки банды, решившей ограбить по-быстрому церковь вместе с прихожанами. Жаль только, что там оказался священник с боевым стажем в двадцать лет и доморощенный маньяк с ярко выраженным неврозом, и поэтому, как часто бывает в жизни — охотники стали дичью.

Нож отрубает кисть последнему мужчине, в тот же момент его голова взрывается, как перезревшая тыква, разбрызгивая вокруг кровь и ошметки некогда существовавшего мозга. А что? Не стоит недооценивать выстрел из дробовика в упор...

— Эх, сёстры меня хулить будут, — недовольно проворчал священник, убирая дробовик под полы своего одеяния. И вправду, с его одежды медленно стекала кровь с остатками органов особо ретивых бандитов. — Так что случилось, сын мой?

— Да вот... Слышь, мелкий, иди сюда! — на залитый кровью пол церкви шагнул маленький мальчик. Увидев звавшего, он радостно бросился вперёд, изредка проскальзывая по выпущенным кишкам. — Вот этого спиногрыза надо окрестить, да к вам хотел в приход отдать, на годик-другой, потом заберу.

— Ох ты, Пресвятая Богородица, откуда ты его достал?

— Из плохого приюта... Его бы, как там, окрестить, буквам научить и прочее...

— Не ругайся в стенах храма, грешник, — тяжёлый крест оставил шишку на лбу мужчины. — А за ребёнком приходи, мы о нем позаботимся, да и сёстры свою чрезмерную заботу направят на мальчика. А ты уверен, что не хочешь его навсегда здесь оставить?

— Не-а, жизнь ему покажу, как подрастет...

* * *

— И запомни, сынок, — рыдающий мужчина обнимал мальчика, нисколько не смущаясь взглядов остальных людей и их отпрысков. — Бей сразу в яйца, и мочись обязательно в рот! И не забывай про заточку, и глушитель надевай, если...

— Пап, успокойся, я стесняюсь, а убивать их нельзя, — мальчик покраснел. — Что ты мне это уже в пятый раз повторяешь, я уже не тот ребёнок, который забывал поджигать Молотова перед броском.

— Волнуюсь же, маги, волшебство и прочая хуйня. А я не бум-бум в этой херне...

— Я справлюсь, честно.

С этими словами мальчик оторвал от себя отца и быстро забежал в вагон, ища взглядом свободное купе. Мужчина на прощание помахал сыну платком, с удивлением отмечая, что тот весь в пятнах засохшей крови. Зевнув и поставив воротник плаща, заботливый отец быстрым шагом покинул вокзал.

Его сын же нашёл себе место и спокойно развалился на нем, закидывая ноги на стол. Отряхнув свою белую футболку от грязи, мальчик достал из кармана, действительно огромных армейских брюк, блокнот, углублялся в чтение, изредка морща переносицу, пытаясь разобрать отцовский почерк.

— "Людей нельзя любить, если они не прожарены до состояния аппетитной корочки". Как всегда, в своём репертуаре, старый урод. "Полезные советы на все случаи жизни" — говорил. Но пригодится ли мне рецепт супа из подошвы ботинка? — мальчик почесал лоб с молниеобразным шрамом.

— Тут занято? — в купе заглянула девушка с каштановыми волосами.

— Можешь посидеть у меня на коленках, — хмыкнул мальчик, не поворачивая головы, — или отсосать. Как удобнее?

Она покраснела и вылетела прочь из купе.

— Странная какая-то: вроде разрешил, а она все равно съебалась...

Перелистнув очередную страницу и вдоволь поржав над очередным перлом бати, мальчик почувствовал толчок — поезд тронулся.

Дверь в купе вновь открылась, и внутрь зашла та же девочка.

— Какие люди, да без охраны. Мне штаны уже спускать? И раком нагнись для удобства, — хохотнул мальчик, так и не поворачивая головы. Она промолчала, тихо садясь на противоположное сиденье.

— А дверь запилить? Тебя в лифте зачали что ли? — беззлобно спросил мальчик, приподнимая голову и смотря в горящие яростью глаза спутницы. — Вай, какая красавица, просто пЭрсик.

— Эй, чего молчишь? Сперму изо рта в банке не берут.

— Не игнорь меня, сука!

— Шлюха.

— Ну, и пошла ты нахуй! — сплюнув на пол, для подтверждения, мальчик откинулся назад, так и не убирая ног со стола,и прикрыл глаза.

"Ква~ак," — раздалось под ухом заснувшего мальчика. В следующее мгновение с матом "Чтозаблядь!" в бедную жабу вошла заточка, располовинив её.

— Твою мать, — мотнул головой мальчик, взял остатки и выбросил их в коридор, только потом обратив внимание на похожую на мел соседку. — Чего вылупилась?

— Ты её убил!

— Охуела? Я отправил её бородавчатую душу в болотный рай...

— ТРЕ-Е-ЕВОР!!! — полный ужаса вопль потряс купе.

И он совсем нормальный

— Убийца, ненормальный, — прошипела девочка, отворачивая голову от мальчика.

— Так какого черта ты еще здесь сидишь, а, бурундук? Или у тебя внизу течет от психов? — глумливо поинтересовался мальчик, убирая заточку, причем неизвестно куда.

— Потому, что мест нет, — соизволила ответить спутница. — И как такого вообще родили?

В следующее мгновение девочка захрипела, сжимаемая за горло на удивление шершавой ладонью мальчика. Он давил со страшной силой, не давая ни капле воздуха попасть в легкие. Отпустив ее через минуту, он впечатал ногу ей в живот, заставив согнуться пополам и вызвав слезы из уголков глаз. Следующей была пощечина, оставившая алый след.

Девочка, захлебываясь в рыданиях, вылетела из купе, получив мощный пинок под зад, после чего она врезалась головой в поручень и вырубилась, оставшись лежать на полу.

— Шлюха, — плюнул на ее лицо мальчик. — Не смей даже трогать тему моего рождения.

Постояв с минуту и задумчиво почесав репу, брюнет взял ее под подмышки и затащил обратно в купе. Ну, как затащил — как пыльный мешок волоча. Оставив ее на полу уже в помещении, мальчик закрыл дверь на замок, после чего спокойно завалился на сиденье, доставая блокнот и опять углубляясь в чтение.

Конечно, его должна была волновать судьба спутницы, хотя — кто она ему? Ну, избил ее, и чего такого? Сама заслужила, тем более убрать ее от посторонних взглядов — было добрым делом.

А как говорил его отец: 'больше одного доброго дела в день — попахивает идиотизмом'.

* * *

— Как тебя зовут? — мальчик приоткрыл глаза, с некой долей сарказма смотря на спросившую девушку. На ее шее до сих пор виднелись синие следы от пальцев брюнета.

— Ты, что, мазохистка? Или тащишься от унижений, что, впрочем, одно и то же?

— Как тебя зовут? — она повторила вопрос.

— Ебало завали.

— Как тебя зо... — пощечина по другой щеке заставила ее голову дернуться.

— Глухая?

Девочка, дрожа, подняла заплаканное лицо и совершила последнюю попытку:

— Как тебя з-зовут? — Рядом с ее лицом буквально в паре сантиметров, впечаталась нога. Брюнет оскалился, чуть дергая глазом. Девочка смотрела в его глаза, полыхающие зеленым пламенем, внутренне готовясь к удару.

Мальчик схватил ее за щеки и приподнял лицо, касаясь языком губ.

— Поттер. Гарри Поттер, — затем истерически засмеялся и плюхнулся на свое место с доброй улыбкой смотря на спутницу. — А вас как звать?

— Гермиона Грейнджер, — прошептала она и провалилась в обморок.

— Какая она странная, что просто песец. Что бы сделал отец на моем месте? — в голове Гарри пролетела фраза отца, будто он стоял за его спиной и говорил:

'Убить и оттрахать. Или оттрахать и убить'

— Не, не пойдет, хотя я бы с радостью окучил ее рот...

Вы не думайте, Гарри Поттер не был сумасшедшим, нет. Он просто, как и его отец, был далеко за рамками. Он был нормальным среди ненормального мира.

Взращенный в грязи, пороках и насилии, мальчик впитал в себя все безумие мира и с честью исполнял семейный долг, гласивший: 'Мир без правил — анархия. Значит, мы ее Апостолы'.

Гермиона очнулась, так и сидя на полу, бросила чуть обиженный взгляд на Гарри, кое-как забралась на свое место, морщась от боли в животе — куда пришелся удар ноги.

— А у тебя есть шрам на лбу?

— Иди нахуй, — Гарри смотрел в окно, не поворачиваясь в сторону Грейнджер. Он в жизни не видел таких пейзажей... Красивый лес, сочная трава.

— Эх, сюда бы пару боеголовок, а то антураж больно милый, — Поттер погрузился в воспоминания, где жадное пламя медленно вылизывало камни и выламывало стёкла, а он вместе с отцом весело играли в футбол, пиная чью-то отрубленную голову...

Чуточку забывчивый

— Теперь у меня синяки на лице, — бурчала Гермиона, касаясь щеки.

— Нечего меня трогать, когда я против, — качнул ногой Поттер, аккуратно убирая заточкой грязь из-под ногтей.

— Ты не говорил, что против.

— Потому что мысли читать надо уметь, дура.

Заточка вонзилась в кожаную обивку сиденья рядом с головой Грейнджер. Несколько прядей волос упало на сиденье. Спустя буквально несколько мгновений, девочка дернулась и, опять, в который уже раз, потеряла сознание.

— Тьфу, а если она девственности лишится, то сердечный приступ что ли? — схватив Гермиону за волосы и откинув ее, он вытащил заточку и убрал её, заодно глянув на девственно чистые ногти.

"Чистота — залог здоровья," — на плечо плюхнулась рука отца. -"Поэтому не забывай очищать кровь с металла и одежды, вдруг порежешься, а там СПИД"

Через час Гермиона дернулась и привстала, держась за виски, но её упрямству можно было лишь позавидовать. Или скрытому мазохизму.

— Псих, — обречено простонала девочка. Её голову мучала сильная мигрень. — Ты сейчас не против ответить на вопросы?

— Два.

— Где твоя волшебная палочка? И все остальные вещи? И какой факультет выберешь?

Поттер посмотрел в окно и тяжело вздохнул. На его лбу показались складки от напряженного размышления. Через пять минут он со всего маху вмазался в стекло, оставив на нем сетку трещин. Медленно потекла струйка крови из разбитого лба.

— Твою мать... А я думаю: хули все с чемоданами. Вот же блядство! — Гарри лег на сиденье, пытаясь понять, когда он упустил момент с покупкой нужных вещей.

— Так в конверте с приглашением был лист со списком вещей, нужных для школы, — удивленно произнесла Гермиона, нервно щупая опухшую щеку.

— Лист...

— Опа, жаркое летит, — отец пьяно лепетал языком, доставая ствол и от бедра сбивая птицу, которая позже оказалась совой. — О, у неё письмо! Так приглашаем... Похуй, завтра. А вот эту — что? мантия, палочка? — для самокрутки пойдёт.

Гарри медленно плавал в клубах дыма, затягиваясь очередным косяком, которыми их щедро угостил отец Виктор — батюшка приходской церкви.

Кое-как удержав это воспоминание в мозгу, мальчик сплюнул на пол.

— И что мне, блять, делать? И что за палочка, давай, мазохистка, объясняй!

— Я не... — один взор Гарри и Гермиона поплыла.

— Сука, да хватит тебе терять сознание! Я что, кролика заживо фарширую, что ты бухаешься? — Поттер подлетел к Грейнджер и дал пощечину. — Отвечай и падай хоть в кому!

— Урод... Не надо меня ещё раз бить! Палочка используется магами для выполнения различных заклинаний, транслирует их внутреннюю энергию...

— Короче, без неё шаманить нихуя? — перебил вошедшую в транс Гермиону, мальчик.

— Почему? Можно использовать невербальные...

— Что?

— Мысленно! И без палочки! Но для этого надо быть сильным волшебником, — рявкнула Грейнджер и сразу же согнулась в ожидании удара, которого не последовало, ибо Гарри застыл в прострации.

— Говорил же мне батя, чтобы ствол взял... Эх..

И крайне милый

— И как ты собираешься заниматься магией без палочки? — тихо выдохнула Гермиона. — Учебники-то не проблема — всегда можно взять в библиотеке. Только если кто-то из твоих родственников... Нет, лучше выбирать палочку самому. Попробуй поговорить на эту тему с директором! Дамблдор — великий человек! Он точно поможет!

Покрутив пальцем около виска, Гарри оскалился, представив, как батя будет покупать ему волшебную палочку. Под громкие вопли покупателей и реки крови, отборный мат и бухие рыкания.

— Похуй, пляшем! У меня есть подобие волшебной палочки, работает безотказно, — негромко захохотал Поттер. От ноток в этом смехе девочка передернулась, ощущая, как холодный пот покрывает лоб. До приезда в Хогвартс оставалось порядка двух часов по ее подсчетам, и лишний раз подставляться под избиения этого психа не стоит, поэтому вполне ожидаемый вопрос — насчет этой самой 'волшебной палочки' так и не прозвучал.

— Сюда бы сейчас прожаренной курочки, да пару пинт чешского... Еще бы той афганочки — показал бы вам великую магию без палочки, как там ее...

— Невербальную, — добавила Гермиона.

— Тебе как? Сразу в ебало? — риторически спросил Гарри. — Не смей падать в обморок, мне это не нравится. Эх, ладно, надо поспать. Не разбудишь вовремя — выебу тебя ногой.

На данной оптимистичной ноте, брюнет лег и, почти моментально, заснул. Во сне черты его лица также не меняли своего хищного выражения, а скулы казались острее, чем раньше.

Вскоре Хогвартс-Экспресс прибыл на станцию. На улице погода, как назло, испортилась: где-то вдалеке слышались раскаты грома, небо покрывали тяжелые свинцовые тучи и дул сильный ветер. Стайки первокурсников сбивались под строгим управлением какой-то учительницы. Ученики постарше уже покидали вокзал.

МакГонагалл смотрела на всех новеньких, ища интересные экземпляры.

И честно, будь на то ее воля, она бы попросила, чтобы некий мальчик никогда не получил бы приглашение...

Цепкий взгляд опытного преподавателя прошелся по всем детям, заставляя шумные разговоры затихать. Женщину привлек странный мальчик, одетый в футболку и армейские свободные штаны, заправленные в берцы. Его взгляд столкнулся с ее, и МакГонагалл увидела на секунду Тома Реддла, у которого в глазах было подобное безумие, только... в разы слабее.

Решив потом узнать подробнее о данном субъекте, женщина повела всех детей в Хогвартс. Большинство из них удивленно раскрывали рты, разглядывая огромный замок. (Да, автор забил на переправу по реке). Лишь некоторые, в частности из чистокровных семей, спокойно взирали на махину с острыми башенками.

— Гарри, тебе что не интересно? Это ведь здание с великой историей!

— Грейнджер, иди нахуй.

— Псих.

— Въебать?

МакГонагалл поперхнулась, кратко вводя детей в курс истории Хогвартса. В ее голове пронеслись "галопом по Европам" мысли о невоспитанности нынешних детей...

* * *

— Я не понял, а где жратва? — недовольно проворчал Гарри, садясь за свое место. Рядом села Гермиона, сбоку какой-то рыжеволосый мальчик.

— Будет после Церемонии Распределения.

— Что? — Поттер в недоумении поковырялся в ухе, затем вытер пальцы о чистую скатерть.

Когда на табурете он увидел говорящую шляпу, несколько старшекурсников, сидевших поближе, пополнили свой словарный запас на несколько витиеватых матерных оборотов. А те, что помладше — лишь закрывали уши.

123456

↓ Содержание ↓