|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Глава 16
Харпер сидел в тишине и полумраке, любуясь непочатой бутылкой дорогого привозного коньяка. Играющий янтарными отсветами пузырь присутствовал на столе не в качестве вместилища напитка, а скорее как фетиш. Точно из такой же бутылки он пытался смыть память о пятнадцати астронавтах, нашедших вечный покой у безымянной звезды. О том, как три месяца выживал в одиночку и спасся только потому, что, несмотря на ожоги, не лег в спасательную капсулу — автоматика не позволила бы ему проснуться. Тогда он просто жил, латал протечки, воевал с полудохлыми агрегатами и ни на что особенно не надеялся, но оказалось, что капитан успел что-то передать по гиперсвязи, и спасатели пришли. Труднее всего оказалось принять не смерть товарищей (прыжок в неизученную систему — всегда в чем-то лотерея), а то, что их тела пришлось оставить в изуродованном взрывом корабле. Харпер так и утонул бы в терпкой, золотистой жидкости, если бы не прежний директор Академии, в редкий момент трезвости подсунувший ему контракт. Утром, прочитав, где именно он подрядился работать, Ящер зарекся пить навсегда — будущий декан навигаторов отлично помнил собственную учебу и никогда не желал оказаться на другой стороне баррикад. Но от контракта не отказался: это был вопрос принципа, он никогда ни перед чем не отступал.
Сейчас Харпер жаждал не опьянения, он старался пробудить в душе подзабытое ощущение беспомощности, катастрофической малости собственных сил. Как ему удавалось ужиться с этим чувством?
Тишина — лукавая сестра ожидания — заставляла явственнее проступать неумолкающий шум города: урчание моторов бесчисленных автомобилей, дальний вой сирены, журчание воды в трубе. Харпер мог позволить себе жить в тихом пригороде (приятный бонус периферийных планет), но предпочитал многоэтажку в центре — те три месяца научили его ненавидеть одиночество. А теперь он вынужден был прервать контакты почти со всеми знакомыми, добровольно и без принуждения. Официальным оправданием служил кризис с "Исидорой", но на самом-то деле Ящер просто не умел врать в глаза.
Выслушать же правду окружающие Харпера люди были не готовы.
Публичные форумы — освещенная веками традиция всепланетной коммуникации — пестрели темами, посвященными крушению лайнера, самые первые, открытые практически сразу после исчезновения корабля, имели уже больше десяти тысяч сообщений. Названия тем и тон дискуссий были типичными до тошноты. Пусть одни спорщики предпочитали надиктовывать текст компьютерному редактору и наполняли сообщения дерганными клипами, а другие по-старинке терзали клавиатуру и аккуратно выделяли синеньким ссылочки на пруфы, на результат обсуждения даже возраст не влиял. Первой массовой идеей было "сами виноваты" — люди пытались отгородиться от надвигающегося ужаса, раз уж предпринять ничего не могли. Естественно, доморощенным навигаторам живенько разъяснили (Академия же рядом!), что параметры прыжка для корабля такого размера просто невозможно рассчитать на корабельном компьютере. Два дня анонимные бойцы обрабатывали электорат на предмет внеземельщиков и пиратства, а потом лайнер нашли. Теперь среди причин аварии обсуждался вредоносный вирус, некомпетентность ремонтников и даже месть обманутого любовника, лишь темы о диверсии ни на одном форуме не было. Выходка наемников на Вирмане не помогла блоггерам прозреть — то, что одни люди обрекли других людей на мучительную смерть ради сомнительной политической выгоды, общество принять не могло. А вот голоса, обвиняющие Линдерна в попытке использовать ситуацию, уже звучали.
От желания раскритиковать "твердые доказательства" болтунов в пух и прах у Харпера дрожали пальцы. Но в публичную анонимность Ящер категорически не верил, а обнаружить свою излишнюю информированность позволить не мог. Пришлось вообще перестать участвовать в дискуссиях.
А вчера волна обсуждений докатилась и до Академии. Коллега по работе (новый декан навигаторов) пристал к Директору с неудобным вопросом:
— Как вы думаете, что предпримет в связи с последними событиями наш Президент?
— Понятия не имею, — честно ответил Харпер.
— Вам не кажется, что непредсказуемость Белого Лиса наносит ущерб Федерации?
— Я думаю, что господин Линдерн сделает все возможное, чтобы будущее у Федерации было.
На физиономии коллеги явственно проступило разочарование, и Харпер мог его понять — он сам чувствовал себя до тошноты лояльным и законопослушным. Где скандальный декан Ящер, упрямый бунтарь, знаменитый своим саркастическим отношением к любым авторитетам? — Превратился в чопорного Директора. А теперь он еще и специальным агентом станет! Позор...
Решилось все стремительно и началось со звонка Президента. Умные алгоритмы смазывали фон за спиной Линдерна и было решительно непонятно, находится он в офисе, дома или вообще в машине.
— Ну, что, ознакомился с моей корреспонденцией? — насмешливо спросил Белый Шакал.
Харпер осторожно кивнул.
— И как, легче тебе стало?
Легче Харперу не стало, и он в душе проклинал свое любопытство. Простой металлический чемоданчик, который принес Ящеру улыбчивый молодой человек в поддерживающем корсете (первый признак долгой работы в космосе), оказался коробкой с ужасами. Нет, о подкупе и взятках там тоже было, но за пределами безопасности кислородных миров любые вольности рано или поздно приводили к трагедии. Кто-то с дивной скрупулезностью фиксировал ошибки и преступления менеджеров сразу трех крупнейших корпораций на протяжении почти сорока лет. Фиксировал, и ничего не предпринимал.
— В общем, езжай-ка ты завтра к восьми в офис, любопытный мой. Обсудить кое-что надо.
То, что Белый Шакал задумал какую-то авантюру, Харпер понял сразу, как вошел. Зачем иначе собирать в президентской резиденции исключительно офицеров? Большинство пришли в мундирах — Астроэкспедиционный Корпус, армия, Космофлот — у остальных род занятий угадывался по специфической осанке и непередаваемому выражению лиц, которое бывает только у честных служак в присутствии большого начальства.
Нильс Линдерн предстал перед гражданами в образе сурового вождя (Харпер уже научился различать маски Белого Шакала). Инертных и не склонных проявлять инициативу вояк Президент шокировал заявлением:
— Господа, Федерация находится на грани антиконституционного переворота!
Далее следовала конкретика. Известные широкой публике факты и пара-тройка новых обстоятельств были изложены так, чтобы убедительно и непротиворечиво подтверждать тезис — к власти, не считаясь с методами и средствами, рвется группа радикально настроенных капиталистов. А может, и вправду рвется. Харпер любил бравировать перед собеседниками теорией всемирного заговора и всюду отыскивать интересы бизнеса, но для него это был чем-то вроде интеллектуального упражнения. Линдерн же варился в этом котле много лет, а рыбак рыбака...
Аудитория отнеслась к речи Президента сдержанно-скептически. Действительно, вот так вот звонят тебе в дверь и заявляют: "Вампиры среди нас!" Недоверие естественно. Выразителем общего настроения выступил пожилой офицер, место службы которого Харпер определить не смог (но точно не полиция).
— Вы полагаете, сэр, что силовые министерства не справятся с попыткой переворота?
— Я полагаю, что самые крупные исторические ошибки совершались публично и при молчаливом одобрении большинства. Мои аналитики уверены, что, если ничего не предпринимать, общество не успеет среагировать на угрозу. Когда результат пассивности станет очевиден, возможность избежать кризиса окажется упущенной.
— То есть, предполагается внести поправки в корпоративное право?
Линдерн печально улыбнулся.
— Проблема в том, что корпоративное право невозможно серьезно изменить. Мы не можем позволить себе главного — дробления корпораций. Наша Федерация — государство межзвездное, а космические полеты дороги. Организация, способная содержать всю линейку завязанных на космос производств должна иметь очень большие обороты. Иначе мы вернемся к государственному космосу времен раннего Освоения и всем вытекающим отсюда минусам, главный из которых — почти неизбежный распад Федерации. Государство — это сила, а людей невозможно удерживать вместе насильно. В свое время именно выводы социальных технологов заставили правительство сделать ставку на крупный бизнес, в результате человечество заселило сотни планет, основало тысячи поселений и до сих пор едино. Однако у любого ресурса есть придел и... оборотная сторона. Мы уперлись в потолок этого механизма развития — корпорации приобрели черты государственных образований, интересы которых противоречат общечеловеческим. Результат не замедлил себя ждать.
— В таком случае, что вы предлагаете?
— Ничего. Я президент, а не волшебник. Я могу только бросить все силы на удержания status quo и надеяться, что именно сейчас в человеческом обществе зреет зерно будущего, нужно только его распознать. В любом случае, вред от появления во власти деятелей вроде того же Лоренсио Рикони очевиден и философствования тут неуместны. Могу ли я рассчитывать на вас, господа?
— В чем именно? — настойчиво гнул свое пожилой офицер.
— В восстановлении статуса Космофлота. Передача корпорациям части полицейский функций была временной мерой, вызванной дефицитом финансирования. С этим борделем надо заканчивать! Проблем со средствами у Федерации нет, а некоторый дефицит мы компенсируем дополнительным налогом с корпораций, в счет освобождения их от непрофильных функций. Уже сейчас заложены десятки кораблей, официально предназначенных для Астроэкспедиционного корпуса, переделать их под нужны Космофлота, на данном этапе, сложности не представляет, нужно только волевое решение Сената. С точки зрения закона все безупречно, но власть так просто никто не отдает, и с деньгами добровольно не расстаются. Я предвижу сопротивление корпораций. Мы должны упредить противника!
— Как? — раздалось почти одновременно несколько голосов.
— Господа, это узнают только те, кто согласится участвовать. Остальных прошу покинуть помещение.
Естественно, Харпер остался. И теперь ему, как руководителю известного учебного заведения, доверенному лицу Президента и вообще — герою, предстояло участвовать в пробном полете нового звездолета, предназначенного для нужд дальней разведки. Про то, какой маршрут ему проложили, экипажу предстояло узнать только после первого прыжка...
Проводы Директора едва не вылились в манифестацию — коллектив Академии лихорадочно пытался решить все свои проблемы на месяц, два, на год вперед. Харпер твердой рукой пресек панику: вверенное ему учебное заведение вполне способно три недели проработать без постоянного контроля, или же он плохой руководитель. Тем более что выбора не оставалось — Линдерн уже начал свой маневр: офлайновые издания вовсю перепечатывали статью анонимного блоггера, в которой рассматривалась судьба парламентариев, пытавшихся инициировать независимые проверки трех ведущих корпораций. Из почти сорока человек в живых остались пятнадцать, семеро из них были дискредитированы и покинули политику, а оставшиеся так и не довели свои инициативы до конца. В том, что подтасовок в статье нет, Харпер не сомневался. В свете изложенного, инициатива с Космофлотом уже не казалась ему бессмысленной.
"Кто-то должен проверять, чем они там занимаются, однозначно!"
На верфи "Гремани Ко" — крупнейшей кораблестроительной корпорации, выполняющей правительственные заказы, Харпер прибыл к самому началу церемонии торжественной передачи нового звездолета Астроэкспедиционному корпусу. По старой памяти, из багажа взял с собой только ручную кладь — картонный футляр и чемоданчик. В коробке находился костюм-тройка, необходимый для мероприятий подобного класса, а в кейсе — планшет и несколько пачек лекарств, которых точно не было в запасах корабельного медпункта (Харпер очень серьезно относился к рекомендациям врачей). Все остальное корпус предоставлял своим сотрудникам и гостям по умолчанию.
"Интересно, что изменилось за это время?"
Оказалось — ничего. Все так же в каюте ждали комплект белья нужного размера и мундир с уже нашитыми знаками отличия, фамилией и инициалами на лацкане. В санитарном блоке имелся весь набор средств гигиены, без запаха и косметических добавок, в специальных, полностью перерабатываемых упаковках. Все из материалов, оптимальных с точки зрения системы жизнеобеспечения (помнится, неучтенное барахло офицеры у курсантов безжалостно изымали). Компьютер корабля здоровался с вновь прибывшими женским голосом и интересовался, нет ли у них каких-то специфических требований к еде. Незнакомые с порядками корпуса новички по-прежнему выделялись пестрыми гражданскими костюмами. На Харпера накатили воспоминания о людях и событиях, которые он когда-то поклялся оставить позади. Как же, как же! Можно ли перечеркнуть свою молодость и остаться тем же, кем ты есть?
Обкатчики покинули борт, постоянный экипаж постепенно заселялся в каюты и начинал знакомиться со своим новым домом, в котором ему предстояло провести не месяцы — годы. Люди в новенькой повседневной форме или в заслуженных потертых комбинезонах сновали по коридорам, переговариваясь на полтона громче, чем обычно принято. Большинство знали друг друга (Астроэкспедиционный корпус не такой уж большой и кораблей у него не много), остальные знакомились уже тут. Харпер довольно щурился, ощущая, как обретает единство коллектив, на подбор которого психологи не пожалели сил и времени. Торжественные проводы, устроенные в присутствии журналистов и каких-то солидных чиновников, казались малозначительной формальностью — выслушали чью-то речь, выпили по маленькой и разбежались.
Пока звездолет величественно плыл в зону разгона, Харпер лежал в своей каюте, ждал начала прыжка и мучительно завидовал тем, кто находился сейчас в рубке корабля. Но нельзя же пролежать бревном четверо суток! В принципе, от членов комиссии в количестве семнадцати человек не требовалось вообще ничего, они здесь были "типа покататься", однако Харпер не мог упустить возможность пощупать новый звездолет под предлогом некоей "окончательной проверки". В душе ворочалась белая зависть — корабль был спроектирован хорошо и отличался от старых аналогов, безусловно, в лучшую сторону. Наконец-то проектировщики перестали экономить на высоте потолка (по сути, на загрузке регенераторов эти лишние сантиметры не сказывались, а вот психологический комфорт улучшался значительно). Всевозможные фермы и силовые элементы убрали под обшивку, что не только эстетике способствовало, но и безопасность повышало. Руководство изжило в себе патологическое стремление экономить на лампочках (да кому важны эти лишние ватты, когда корабельный реактор имеет такую мощность!), а дизайн помещений перестал напоминать номера дешевого отеля. В итоге, инстинкты Ящера однозначно признали корабль "годным". Астроэкспедиционный корпус можно было только поздравить.
После четырех часов непрерывного хождения, Харпер добрался до столовой и тут тоже внимательно осмотрелся. Столы и стулья были прочно привинчены к полу, в столешницах имелись магнитные фиксаторы для посуды, в сидениях — вытяжные ремни и поручни для посетителей. Место, которое всему экипажу корабля предстояло посещать регулярно (совместный прием пищи — важный объединяющий фактор) могло успешно функционировать как при искусственной гравитации, так и в невесомости. К тому же, здесь полагалось размещать пострадавших, если звездолету придется принимать участие в спасательных операциях. Полностью удовлетворенный осмотром Харпер взял на раздаче стандартный рацион и сел за гостевой столик.
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
