|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
РАЗСКАЗ ОЧЕВИДЦА
Вот уже прошёл 21 год после 16 марта 1903 года, но кошмарная полная ужасов картина, развернувшаяся на площади, как призрак, встаёт передо мной каждый год в день 13 марта ст.ст.
Мне было тогда только 15 лет, работал я в цехе главного завода. Как сейчас помню, в Январе 1903 г. при заключении нового условия на текущий год в расчётных рабочих книжках был вставлен пункт, в котором говорилось о круговой поруке рабочих за заводские кладовые и ответственность за поломанные части машин во время работы.
Подпольный кружок, имеющийся в то время в Златоусте, принял самые энергичные меры предостеречь рабочих от такого кабального условия. По цехам спешно была проведена агитация. Рабочие поняли, что этот пункт для них неприемлем ни в коем случае, и они заявили протест. Администрация настаивала на своём требовании и задерживала жалование.
Январь и Февраль прошёл не спокойно — ни та, ни другая сторона не уступ[али]. Хотя рабочие волновались, но резких мер не предпринималось, от забастовки воздерживались. Настали Мартовские дни, атмосфера заметно сгущалась. Договорённости не было.
Началась забастовка 10/III, избрали 3 делегатов для переговоров с администрацией. 11/III ночью они были арестованы. 12 марта с утра тысячная толпа собралась на площади и направилась к дому Исправника с требованием отпустить арестованных избранных рабочими депутатов. Дом исправника был окружён стражей. Солдаты стояли с вытянутыми вперёд штыками, но толпа шла, не разбирала, на штыки, ломали их, продвигались всё ближе и ближе к дому испр., требуя отпустить делегатов. Толпу успокоили, обещая завтра с приездом губернатора отпустить их.
12 марта толпе, собравшейся у дома исправника с требованием отпустить арестованных, было заявлено: "Подождите, вечером приедет губернатор и разсудит". Но приех[авший] Губерн[атор] раз[огнал] толпу, и вечером снова собрались у дома Г[орного]. Н[ачальника]. с тем же требованием. [27]
Всю ночь я не спал, думая о губернаторе, представляя его очень большим человеком с большой головой (губернатор должен быть умён много), в золотом мундире, вся грудь в крестах. Впоследствии я только понял, что не только грудь, но и весь путь его украшен крестами, на которых распинали свободно мыслящих людей.
И вот 13 марта чуть свет я встал и начал собираться на площадь, чтобы занять ме[сто] наблюдение, откуда лучше было бы всё видно и самое главное — Губернатора. Уж очень интересовала его персона.
Не дожидая завтрака, я побежал. Погода была чудная. На площади народу было ещё мало, и всё больше не рабочих, а таких же любопытных, как я, но скоро начали собираться и рабочие.
Встретив своего товарища Баранова Петьку, я встал с ним между колонн у парадного под"езда дома Горноначальника. Крепко мы держали друг друга за руки, чтобы не потеряться в толпе, и с жадностью наблюдали за всем происходящим.
Вышел губернатор, толпа сильно напёрла сюда, и нас с товарищем уже прижали к нему в плотную. Не спуская глаз, мы смотрели ему в рот, слушая, что он и как будет говорить. Губернатор стал приказывать, чтобы толпа разошлась, а он выяснит всё дело, и делегаты будут отпущены. Многотысячные раздались крики, толпа заволновалась и загудела.
Но мы с товарищем были уже крайне разочарованы в Губернаторе. Оказался он самый обыкновенный человек — здоровый коренастый мужик, одет в серую шинель с красными отворотами и говорит так же, как и все, неск[олько]. тягуче.
Но нас тут быстро заинтересовало совсем другое. Между колокольней и базой мы увидели отряд солдат с винтовками и побежали к ним, чтобы посмотреть на них (мы очень любили драгунскую форму). Пробираясь через толпу, мы услышали разговор стоявших рабочих:
— Пожалуй, стрелять будут.
— Ну, за что? Что мы им сделали плохого? А если попугать только захотят и разогнать толпу, то будут стрелять из холостых. [27об]
Для нас ребятишек представлялось большим удовольствием услышать выстрел из ста винтовок сразу, и я с товарищем делился уже впечатлением, как страшно затрещит и затрясётся всё в воздухе, когда начнут стрелять.
Вдруг неожиданно раздался сигнальный рожёк. Всё замерло в ожидании, все глаза были обращены на балкон. Мелькнул красный платок, и разом залп, 1-й, 2-й. Толпа зашевелилась, повалились окровавленные люди. Начался хаос, крики, стоны умирающих и раненых, трескотня ружей, револьверов, свист пуль, пролетавших мимо целей.
— Ужас, надо бежать, — мелькнула мысль у меня. От страха я даже не заметил, как свалился мёртвый сражённый пулей мой товарищ. Но куда бежать? Я бросился к скверу, прыгая через убитых и раненых. Ноги не шли, я упал, уткнулся головой в снежный сугроб и замер.
Сколько я так пролежал, боясь поднять голову, не помню. Но когда я пришёл в себя и поднял голову, я уже увидел, как с плачем ходят люди, отыскивая среди убитых своих родственников. Стояли лошади с коробами, куда складывали убитых и раненых. Я вскочил и бросился бежать, куда глаза глядят.
У проходной главного завода я нагнал рабочего — положительно вся спина пиджака была в крови и в чём-то белом, по видимому в мозгу. Увидев это, бежал я, не отдавая себе отчёта, по направлению к нижнему заводу, тут только вспомнил: "А где же Петька Баранов, перчатка которого осталась у меня в руке?"
Я побежал обратно на площадь. Навстречу мне всё время попадались короба, наполненные телами, слышался стон и плач. Их везли в госпиталь. Я пошёл за ними и вдруг при разгрузке одного короба увидел — лежит Петька. Я сначала думал — он только ранен, но оказалось, что у него грудь была пробита в пяти местах.
Когда я прибежал домой, и мои родственники стали осматривать мою одежду, то увидели, что одна пуля прошла через пальто с левой стороны шеи, не задев тела, и между ног, пробив валенки. Промёрзши и настрастившись, я залез на печку и опять не спал всю ночь, припоминая весь ужас пережитого дня.
И вот прошло 21 г. после этого кашмарного события 13 марта 1903 г., а эта кровавая картина, полная ужаса, развернувшаяся на площади, как призрак, встаёт передо мной каждый год 13 марта и не забудется [28] уж никогда, так же, как не забудут о ней и все видевшие. Такие вещи не забываются.
Под руководством подпольного кружка вопрос о 8-ми часовом рабочем дне среди рабочей массы дебатировался ещё с 1895 г., но рабочие большею частью сами срывали его, боясь, как-бы трёхсменная работа не уменьшила их и без того скромный заработок.
И когда в 1897 г. впервые рабочее средне-прокатного цеха провели 8 час.день, они на ярком примере показали, что работают меньше рабочих остальных цехов, зарабатывают больше их. Вслед за этим б-прокатной и др. цеха стали требовать введения 8-ми-час.рабоч. дня у себя, но тут уже стала администрация упираться, учитывая убытки.
Добиться же 8 час. рабоч. дня стоило больших трудов, и главное то, что рабочие мешали этому сами, боясь уменьшения заработка. Особенно настаивал на 8 час. р.д. Рогожников, работавший в то время мастером ср.прокатного цеха.
МАЛОЗЁМОВ [28об]
О разстреле Златоустовских рабочих 13 марта (ст.ст.) 1903 г.
С тех пор прошло уж много лет, но я вот как сейчас помню, 12-го Марта рано утром собралась большая толпа рабочих у Проходной Главного завода. Долго о чём-то разсуждали они и наконец двинулись все к дому жандармского ротмистра Долгова, и требовали от него немедленного освобождения арестованных накануне избранных ими делегатов. И когда он отказался это сделать, сваливая вину на Исправника, толпа двинулась к Полицейскому Правлению. Узнав, что должен скоро приехать губернатор, оттуда направилась к дому Горного Начальника и так ходила она целый день в ожидании приезда Губернатора.
Я, будучи тогда ещё подростком, из любопытства бегал всюду за толпой и жадно прислушивался ко всему, о чём говорили рабочие. Мне страшно хотелось видеть Губернатора. Я представлял его себе необыкновенным человеком. Губернатор же, приехавший вечером, отказался вести переговоры с собравшимися на площади рабочими, а просил выбрать несколько человек на завтра для об"яснения с ним, толпе же он приказал немедленно разойтись. Рабочие выбирать делегатов отказались, боясь что их постигнет та же участь, что и первых, а постановили на следующий день собраться снова на площади у дома Горного Начальника и пред "явить свои требования Губернатору.
Я всю ночь почти не спал. Всё думал о Губернаторе, представляя его себе очень большим человеком с большой головой (губернатор ведь — должно быть ума много), в золотом мундире, вся грудь в крестах, как на картине у царя. После я только понял, что у него не только грудь, но и весь его жизненный путь украшен крестами, на которых распинали людей, борющихся за свободу.
13-го Марта чуть свет я вскочил и стал собираться на площадь, чтобы занять место поближе, откуда лучше было бы всё слышно и видно, а самое главное — Губернатора. Уж очень меня интересовала его персона. Не дожидаясь завтрака, я убежал из дому. Погода была хорошая, в воздухе уже пахло весной. На площади кроме ребятишек, таких же любопытных, как я, никого ещё не было, но скоро начали собираться рабочие. Через несколько часов площадь была уже полна.
Я, встретив своего товарища Баранова Петьку, стал с ним между колонн у парадного под"езда дома Горного Начальника. Крепко мы держали друг друга за руку, чтобы не потеряться в толпе, и с большим вниманием наблюдали за всем происходящим. [29] На минуту как-будто бы всё замерло в томительном ожидании. Вышел Губернатор и протяжно сипло-хрипучим голосом дал приказ, чтобы толпа разошлась, а он, выяснивши дело, отпустит потом арестованных делегатов. Тысячная толпа заволновалась, загудела. Раздались настойчивые крики: "НЕ РАЗОЙДЁМСЯ, ПОКА НЕ ОСВОБОДИТЕ НАШИХ ДЕЛЕГАТОВ".
Увидев Губернатора, мы с товарищем были страшно разочарованы. Оказалось, он самый обыкновенный человек. Здоровый коренастый мужик, одетый в серую шинель с красным отворотом и совсем некрасивый на вид. Говорит так же, как и все, только тягуче. Но нас тут скоро заинтересовало и отвлекло наше внимание от Губернатора другое обстоятельство. Между колокольней и базой мы увидели отряд вооружённых солдат и побежали к ним, чтобы посмотреть на них. Нам очень нравилась драгунская форма. Пробираясь через толпу, мы услышали разговор нескольких рабочих:
— Пожалуй, стрелять будут.
— Ну за что, что мы сделали плохого, а если попугать только захотят, чтобы разогнать толпу, то стрелять будут из холостых.
Для нас же ребятишек представлялось большим удовольствием услышать выстрелы из ста винтовок сразу. И мы с товарищей уже делились впечатлениями, представляя себе, как затрясётся все, когда затрещат все ружья враз.
Вдруг совершенно неожиданно раздался сигнальный боевой рожок. Всё замерло в ожидании. Глаза всех устремились на балкон. Мелькнул в воздухе красный платок, и раздался залп... Первый... Второй... Вздрогнула толпа, точно закачалась из стороны в сторону. Повалились окровавленные люди."Товарищи, стой, ни с места, они стреляют из холостых", — послышались голоса из толпы. Раздался ещё залп. Начался хаос... Крики, стоны умирающих и раненых. Трескотня ружей, револьверов, свист пуль, пролетавших мимо ушей... Ужас...
— Надо бежать, — мелькнуло у меня в голове. От страха я даже не заметил, как свалился мой товарищ. Но куда бежать? Я бросился к скверу, прыгая через тела убитых и раненых. Ноги не шли, я упал, уткнулся головой в снежный сугроб и замер.
Сколько я так пролежал, боясь поднять голову, не знаю. Но когда я пришёл я себя, огляделся кругом, я увидел, как с плачем ходили люди, отыскивая среди убитых и раненых своих родственников. Стояли лошади с коробами, куда складывалась подбираемые на площади, тела. Я вскочил и бросился бежать, куда глаза глядят. У Проходной Главного завода я увидел рабочего [...] [29об] была в крови и чём-то белом, наверное, мозг. Увидев это, я, не отдавая себе отчёта, побежал дальше по направлению к Нижнему заводу. И тут только вспомнил — а где же Петька, перчатка которого осталась у меня в руке? Я вернулся и опять побежал на площадь искать его.
Навстречу мне попадались короба, наполненные телами убитых и раненых, слышался стон и плач. Их везли в больницу. Я повернул и пошёл за ними. И вдруг при разгрузке одного короба я увидел Петьку. Страшно смотрела его широко открытые от ужаса глаза, грудь его была вся в крови, пробитая пятью пулями. Как видно, он был убит наповал после первого залпа.
Не помню, как я потом прибежал домой, где меня стали разспрашивать, что я видел. Я долго ничего не мог ответить от пережитого ужаса и слёз, которые давили мне грудь. Раздевшись, я увидел, что одна пуля пролетела у меня через пальто, не задев тела. Промёрзший и перепугавшись я залез на печку, отказываясь от еды. Больше часу било меня в лихорадке. И я опять не спал всю ночь, думая уже теперь не о Губернаторе, а обо всём ужасе пережатого дня.
И вот прошло ровно двадцать один год после того кошмарного момента; а эта кровавая картина, полная ужаса, разыгравшаяся на площади, ставшей с тех пор исторической, как призрак встает передо мной каждый год 26-го Марта (13-го Марта ст. ст.) и не забудется уже никогда. Такие факты не забываются никем.
Рабочий Утробин
Точно такое-же воспоминание написано Малозёмовым. Автор Утробин есть псевдоним Малозёмова, или сделана это кем ошибочка.
19/III-33 г. [подпись неразборчива]. [30]
ЦДООСО.Ф.41.Оп.2.Д.158.Л.27-30.
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
