На несколько минут в кабинете воцарилось молчание. Оба "собеседника" переваривали услышанное. И трудно сказать, кто из них был больше озадачен. Если Сталин только что прикоснулся к знаниям, о которых не мог и помыслить ранее, то попаданец внезапно осознал, что канонический образ Вождя и реальный человек — это, вообще говоря, разные люди. Еще недавно Павлов искренне верил, что уж кому-кому, а ему-то промыть мозги невозможно. Ведь черепушка пришельца из будущего привыкла к куда большему давлению пропаганды образца 21-ого века, в сравнении с которой СМИ 40-ых просто младые дети, едва оторвавшиеся от мамкиной сиськи. А тут такой облом! Как же так?
Да, все просто. Чего обманывать самого себя-то? Ведь сам хотел видеть в Сталине эдакого сказочного Императора земли Русской. Сурового, но справедливого Судью и Хозяина, одной рукой нещадно карающего врагов, а второй щедро одаривающего героев. Да чтоб все по реальным заслугам! Чтоб не по слепому закону, а по Справедливости! Как русская душа того требует! Вождя с железной волей и без вредных привычек, вслед за которым не страшно с головой в омут нырнуть. И вот за этой розовой мечтой как-то позабылось, что, вообще говоря, Царь-то тоже человек. Живой, а не рисованный!
Первым сумел взять себя в руки Иосиф Виссарионович, что вовсе не удивительно, учитывая его богатый жизненный опыт. Отойдя от окна, он обошел вокруг стола, и уселся на стул напротив попаданца. Этот незамысловатый жест оказался очень кстати, вернув разговору некоторую ауру доверительности, одновременно сбросив с души вселенца камень, размером с Арарат.
— Продолжим? Только давайте постараемся оставить эмоции в стороне от дела. Если получится.
Я согласно кивнул, одновременно пытаясь поймать утерянную нить разговора.
— Ну, вообще-то я все записал. В смысле, я давно готовился к этому разговору, а потому записал все, что помню. Там много получилось. Больше сотни листов. Вообще про все. Может вам лучше почитать вначале?
Иосиф Виссарионович кивнул в отрицание.
— Конечно, я прочитаю. Но не сейчас. Я хочу вас послушать. Очевидца, так сказать. Бумажка — это бумажка, а мне нужно видеть... Веришь ты сам в это или нет? Это важнее. Ты должен это понимать.
— Я понимаю.
Немного подумав, я продолжил:
— По поводу нацистов и их целей в СССР. Когда я говорил про планы и инструкции, я не преувеличивал. Фашисты действительно разработали настоящий комплекс документов, оговаривающих тонкости колонизации европейской части Советского Союза. В мое время они известны под общим наименованием "Генеральный план "Ост". Значительная часть из них была утеряна в результате военных действий, но даже те, что попали в наши руки... Это... Это даже не варварство. Натуральный каннибализм. Если вкратце, по результатам освоения захваченных территорий, численность коренного населения, то есть нас с вами, должна была сократиться на 75-85 процентов. Надеюсь, вы понимаете, как именно это должно было произойти? Разработку документа инициировал лично Гиммлер. В самом действе участвовало целое скопище госучреждений нацистов. Честно скажу, я просто не помню какие именно. Там у них такие хитросплетения бюрократии, что без бутыл... Хм... В общем, сложно разобраться. Но не все так плохо. Возможно, эту информацию вам удастся проверить. Дело в том, что я помню одного из тех, чья подпись стоит под некоторыми из сохранившихся документов. Это некто Эрхард Ветцель. Или Вертцель, ну, тут уж извините. Придется поискать. Почему запомнил именно его? Потому, что он юрист. И я юрист, я еще не говорил? Так вот, когда учился в колледже, я писал реферат на тему нацистских преступников-юристов. Вот и запомнил. Увы, это скорее исключение. До обидного мало помню конкретных имен и дат. Кто ж знал, что все так обернется? По поводу этого Эрхарда помню только то, что его имя как-то связано с Розенбергом. Как именно, можете даже не спрашивать. Я и так всю голову сломал, пытаясь вспомнить.
— Вы учились заграницей?
Неожиданный вопрос Сталина застал меня врасплох.
— Эээ... Почему? С чего вы взяли?
— Колледж. Вы упомянули, что учились в колледже. У нас таких учебных заведений нет.
Я с облегчением выдохнул.
— В СССР нет, а в Российской Федерации есть. Там вообще много чего есть, чего лучше вообще бы никогда не было. А по поводу заграницы. В Египте был. В Турции. Но это в мое время, как в Крым съездить. Еще и дешевле выйдет. Так сказать, всесоюзная здравница. Кстати, Крым у нас там тоже заграница.
— Как?
М-да, надо было в этот момент видеть лицо Вождя и его голос.
— Оооо! Это отдельная песня! Опера или даже балет! Марлезонский. Это теперь самостийна и незалежна Украина. Да-да, вместе с Харьковым, Донецком, Луганском и Одессой. Киевской Русью себя называют. Не шучу я, какие уж тут шутки. А мы для них монголо-кацапы, и вообще русскими не являемся. Они, стало быть, европейцы, а мы — варвары азиатские, примазавшиеся к культурной и просвещенной нации. Эдакий камень на шее, который им веками не дает жить спокойно и богато. Полный сюрреализм, поверьте мне. Конечно, из ума там выжили далеко не все. Но многие. И их число только растет. Очень в НАТО хотят вступить, чтоб вместе с просвещенной Европой и США противостоять русской угрозе. Как они сами себе противостоять хотят? А это вы у них спросите. Я, например, так и не смог этого понять.
— Что такое НАТО?
— North Atlantic Treaty Organization. Организация Североатлантического договора. Военно-политический блок, созданный где-то в конце 40-ых годов для противодействия СССР. Ключевую роль играет США. В общем, лица-то все те же, что и сейчас. И лозунги те же. Ничего нового.
Вот уж не знаю, что там будет с НАТО в этом варианте истории, но кое-кому из потомков "древних укров" придется кисло. Хотя, судя по выражению лица Сталина, это я еще приуменьшил. Сильно преуменьшил.
— Давайте пока к войне вернемся. Об этих "европейцах" мы с вами позже поговорим. Предметно.
— Как скажете.
Пришлось опять на другую волну перенастраиваться.
— Как я уже говорил, война с Германией обошлась нам очень дорого. Я бы сказал, непозволительно дорого. И главные причины столь неблагоприятного для нас развития событий кроются в начальном периоде войны, чрезвычайно неудачном для СССР. Именно тяжелое поражение в Приграничном сражении, в ходе которого кадровая армия понесла страшные потери, в конечном итоге привело нацистов под стены Москвы и Сталинграда. Как именно это случилось?
Я взял секундную паузу, чтобы еще раз тщательно пережевать собственные губы.
— Знаете, какая штука, а я ведь толком и не знаю, как именно это произошло. И, наверное, не только я не знаю.
Если я хотел удивить Сталина, то мне это удалось.
— Я поясню. У нас там, — я ткнул пальцем в небо, — в будущем, попросту нет достоверной информации о том, что именно здесь случилось. До нее невозможно докопаться под горами сиюминутного вранья и отсутствия широкого доступа ко многим подлинным документам этих лет, многие из которых вовсе утеряны или сознательно уничтожены. Вот только чтобы это понять, мне пришлось провалиться в прошлое, и пожить тут какое-то время. Так что, при всем своем желании, я могу вам выдать не научное заключение, общепринятое в мое время, а только лишь свои домыслы, во многом основанные на искаженных сведениях и моих личных ощущениях.
Иосиф Виссарионович усмехнулся в усы.
— А разве у меня есть выбор? Генерал Павлов у нас один. Больше мне никто откровений из будущего не высказывает. Так что, говорите свои ... домыслы. А мы послушаем.
Ну, мое дело предупредить... Уж что-что, а молоть языком меня всю жизнь учили. Благо, что он без костей.
— Если коротко, я вижу главную причину в ошибке стратегического планирования. Случилось ровно то, о чем я предупреждал на заседании в ГВС в мае. Пытаясь удержать как можно больше, мы едва не потеряли все. Фактически, немцы едва не повторили у нас сценарий Польской компании. Причем, за это "едва", мы должны сказать огромное спасибо нашим предкам, которые оставили нам в наследство столь обширные территории и бездонные человеческие ресурсы. Вы прекрасно знаете аргументы тех, кто настаивает на необходимости жесткой обороны на рубеже новой границы. Многие из них до сих пор уняться не могут. Все крамолу и предательство ищут. И логичные доводы-то приводят, ...
Хотел добавить "козлы позорные", но чудом удержался. Хотя, Сталин, похоже, понял недоговоренное.
— Мол, полномасштабной войне в любом случае будет предшествовать фаза обострения отношений, с дипломатической пикировкой и вооруженными инцидентами на границе. И это даст нам время подготовиться к отражению атак. Что, мол, интенсивность боевых действий будет нарастать не лавинообразно, когда враг ударит сразу и со всей силы, а постепенно, по мере мобилизации и подхода к нему подкреплений из глубины страны. А мы в это время спокойно развернемся и сосредоточимся. Да, что я вам рассказываю, вы это лучше меня знаете! Они ж к вам апеллируют-то и доносы пишут. Еще б реальными делами с таким рвением занимались.
Я глубоко выдохнул, пытаясь унять вновь накатывающееся раздражение.
— Но они забыли, что сейчас почти середина 20-ого века! Густая сеть железных и шоссейных дорог позволяет в кратчайшее время перебрасывать войска на огромные расстояния. Танковые и авиационные части за считанные дни могут быть передислоцированы на сотни и тысячи километров, полностью изменив расклад сил на театре военных действий. А современные средства связи, прежде всего радио, позволяют всей этой движущейся массой устойчиво управлять. В 44-ом году, когда наши войска гнали фашистов из Белоруссии, передовые отряды танковых бригад проходили по семьдесят километров в сутки. Когда в 45-ом году мы били японцев, по непролазным горам Хингана и пустыням Маньчжурии, наши подвижные части преодолевали больше сотни километров в день. Немцы за пару суток перебрасывали целые авиационные корпуса из Северной Африки под Севастополь. Даже если каким-то чудом мы сразу же успеем узнать, что немецкие ударные части пришли в движение, выдвигаясь к нашей границе, мы просто ничего не успеем сделать. Будет уже поздно! Это если узнаем. Вот, кстати, поинтересуйтесь у Лаврентия Павловича, каким образом он собирается контактировать со своей агентурой сразу после начала боевых действий? Ведь у него связь завязана на наши диппредставительства, которые будут закрыты с первыми выстрелами новой войны. В моем прошлом, именно так все и случилось. Глубинная разведка оказалась парализована, и ее устойчивую работу удалось наладить лишь по итогам 42-ого года. Со многими агентами связь не удалось восстановить даже после окончания боевых действий, а их судьба так и осталась неизвестной.
Судя по реакции Сталина, если моя информация подтвердится, в ближайшее время товарищу Берии предстоит очень непростой разговор.
— На практике это выглядело следующим образом. Не было никаких дипломатических демаршей. Не было никаких демонстративных жестов, в стиле "иду на Вы". Гитлер не выдвигал никаких требований и ультиматумов. От нас ничего не просили, и ничего не приказывали. Не было даже серьезных пограничных инцидентов. Просто в один не слишком прекрасный день, фашисты, молча и без объявления войны, перешли через границу, и треснули по нам со всей силищи разом, пока мы с печи слезть не успели. Да так треснули, что мы только под Москвой разогнуться смогли.
Я непроизвольно сжал кулаки, и с трудом удержался от того, чтобы не вмазать ими по столу.
— Со времен Польской компании, Вермахт полностью отмобилизован и продолжает планомерное развертывание все новых частей и соединений. После разгрома Франции, немцы и не подумали снижать набранные темпы. Под разнообразными предлогами, они на протяжении более чем года перебрасывали к нашей границе значительные силы пехоты и артиллерии. Причем, ударные части по-прежнему находились в глубине Германии, якобы готовясь к вторжению в Англию, а темпы передислокации пехоты не вызывали у нашего Генштаба особого беспокойства. Одновременно с этим, в приграничной полосе шла методичная работа по подготовке инфраструктуры и наращиванию материальных запасов. Накапливались боеприпасы, горючее, запчасти и прочее. Строились и реконструировались аэродромы, мосты и дороги. Передислокация ударных танковых, моторизованных и авиационных частей началась в последний момент, так сказать, на все готовое. По пустым железным и шоссейным дорогам, специально зачищенным от тыловых колонн и прочих посторонних, мешающих быстрому продвижению. Предпринятые меры себя полностью оправдали. Наш Генштаб получал лишь отрывочную информацию, которая не позволяла верно оценить ни масштабов, ни целей немецких действий. Мы просто не успели ни понять, что война уже фактически началась, ни предпринять ответных шагов. Немцы переиграли нас на штабных картах, за счет умелого и тщательно подготовленного маневра, поставив наши приграничные округа в заведомо проигрышные условия еще ДО начала боевых действий. В свою очередь, придвинув войска вплотную к границе, сознательно ограничив их маневр и снизив время реакции на события, мы лишь упростили им задачу. Как говорится, шах и мат. Бой еще не начался, а мы его уже проиграли. Я хочу особо подчеркнуть именно этот момент. Исход Приграничного сражения был предопределен задолго до первых выстрелов, в тот самый момент, когда первые немецкие танки только начали грузиться на платформы за сотни километров от границ СССР.
Трудно сказать, верил мне Сталин или нет. И если верил, то до какой степени? В любом случае, было заметно, что мои слова не оставляли его равнодушным.
— К сожалению, это было не все. Далеко не все. Наши приграничные округа столкнулись еще с целой россыпью как объективных, так и субъективных проблем, которые до предела усугубили и так безвыходное положение.
Я ненадолго прервался, собираясь с мыслями. Дико хотелось курить. Заметив, что мое внимание сфокусировано на пепельнице, Иосиф Виссарионович улыбнулся в усы, и выложил на стол пачку папирос. Пока я лазил по карманам в поисках спичек, а потом долго прикуривал, едва не сломав сигарету подрагивающими от волнения пальцами, он поднялся со стула и подошел к одному из шкафов. Что он там делал, я особо не видел, но на какое-то мгновение мне показалось, что он проглотил таблетку или что-то похожее.
Вот только не хватало Вождя до инфаркта довести! Помощник хренов выискался. Впрочем, ни у меня, ни у него особого выбора нет. Начатое дело необходимо довести до логического завершения.
— Прежде всего, в предвоенных планах были допущены серьезные упущения, выразившиеся в неверном определении направления главного удара фашистов и его целей. Генштаб исходил из того, что основные силы немцев будут сосредоточены против нашего Киевского округа, и именно здесь были сосредоточены основные резервы Красной Армии, включая танковые и авиационные. По всей видимости, стратегия нашего командования в той истории, предусматривала активные наступательные операции вглубь территории противника сразу после начала боевых действий. Как уж они там считали, я не знаю. И, честно говоря, знать не желаю. Не хочу в людях разочаровываться. По факту, это привело к тому, что войска наших приграничных округов заняли чрезвычайно невыгодную для обороны диспозицию. Наиболее острая ситуация сложилась в Белоруссии, где внутри Белостокского выступа были сосредоточены наиболее боеспособные и оснащенные части округа. Фактически все фронтовые резервы. Таким образом, из-за особенностей конфигурации границы, все эти части еще ДО начала боевых действий оказались как бы в полуокружении. Вообще, на бумаге все выглядело красиво. Мощная группировка в центре построения, позволяла в кратчайшие сроки организовать контрудары по любому из флангов. Кулак сам себя защитит. Так считаем мы, так считают и немцы. Но про овраги забыли. И в прямом, и переносном смысле. В этом районе чрезвычайно бедная дорожная сеть и сложная лесисто-болотистая местность, до крайности затрудняющая маневр механизированных соединений. Даже в мирное время, снабжение группировки осуществлялось всего по трем шоссе, два из которых шли параллельно границе. А туда загнали четырнадцать дивизий, включая два мехкорпуса! Около полутора тысяч танков! Рокада Белосток-Брест была перерезана в первые же часы войны. Шоссе Белосток-Гродно закупорено к исходу вторых суток. Снабжение всей нашей группировки на выступе замкнулось на единственную магистраль Белосток-Барановичи. Причем, немцам до Барановичей было ближе, чем нашим!
Я прервался, чтобы затушил папиросу, которая по большей части бессмысленно прогорела, пока я подрабатывал Цицероном.
— Заранее вскрыв наши основные группировки, пользуясь преимуществом внезапности и инициативой первого удара, немцы сумели создать на участках прорыва абсолютное превосходство в силах и средствах. Первоначально, наиболее мощный удар пришелся на Прибалтийский округ. Здесь, на узких участках фронта, поддержанные крупными силами авиации, одновременно перешли в наступление две танковых группы и две общевойсковых армии Вермахта, усиленные мощным артиллерийским кулаком. В этих районах соотношение сил было примерно десять к одному в пользу немцев. При таком раскладе, ни о какой успешной оборонительной операции не может быть и речи. Наши войска прикрытия просто раздавили, не оставив ни единого шанса. В районе Бреста фашисты создали примерно шести-восьмикратное превосходство, которое обеспечило им победу несмотря ни на какие непредвиденные трудности.
В какой-то момент, поймал себя на мысли, что терзаю в руках несчастный и безвинный спичечный коробок. Пришлось от греха подальше убрать его в карман.
— Думаю, вы уже понимаете, к чему привело все вышеперечисленное. Войска приграничных округов, растянутые тонкой ниткой по фронту, имея вторые эшелоны, рассредоточенные вглубь территории СССР на удаление до трехсот километров, просто физически не могли отразить первый натиск немцев. Я вам честно скажу, даже армия моего времени, имеющая подавляющее техническое превосходство над современными вооружениями, вряд ли сумела бы сдержать удар подобной силы. Во всяком случае, это стоило б гигантских жертв и материальных затрат...
— Если дела обстояли именно так, как вы говорите, то вы правы. Последствия должны были быть очень тяжелыми. А что Генштаб? Как действовало командование округов? Что они предприняли для спасения положения?
Прервав мой монолог, Сталин непроизвольно сбил меня с мысли, так что, пришлось потратить некоторое время, чтоб вновь собраться с силами и продолжить рассказ.
— Если бы дела обстояли ВСЕГО ЛИШЬ так... Увы, но это, безусловно, главные и определяющие, но далеко не единственные факторы, оказавшие влияние на ситуацию. Просто, я еще не успел до них добраться. Чуть позже попытаюсь вкратце озвучить хотя бы основные.
Волна никотинового голода вновь пошла на приступ моей силы воли.
— Вообще говоря, Генштаб действовал в меру своей осведомленности. Сосредоточение немецких войск на границе не осталось для нас в полной тайне. Примерно за две недели до начала войны, было принято решение о выдвижении к границам войск тыловых округов и проведении скрытой частичной мобилизации под видом учебных сборов. Но было уже слишком поздно. К примеру, войска, предназначенные для усиления Белорусского округа, к началу войны ехали в эшелонах где-то в районе Смоленска, за сотни километров от основных событий. В общем, и, слава Богу, что они до места доехать не успели. Благодаря ним потом удалось хоть на какое-то время стабилизировать фронт на тыловых рубежах, что сыграло ключевую роль в Смоленском сражении и битве за Москву.
Не в силах больше сдерживать себя, я вновь закурил, на сей раз, не спрашивая разрешения Сталина.
— Тут тоже много непонятного. Вроде озаботились переброской подкреплений, а части приграничных округов в повышенную боевую готовность так и не привели. Большинство из них к моменту начала войны так и оставались в пунктах постоянной дислокации, где их и накрыли немецкие бомбардировщики, нанеся заметные потери. Систему оповещения войск о начале боевых действий толком не отработали. Вместо короткого сообщения, за несколько часов до войны в округа ушла здоровенная директива, целая простыня на несколько листов машинописного текста. Когда бомбы на голову посыпались, ее еще толком до штабов армий протолкнуть не успели. Да даже если б и успели... По большей части, армейские штабы связь со своими корпусами и дивизиями к тому моменту уже утеряли. Диверсанты немецкие порезали большую часть проводных линий. Как у нас дела с радио обстоят, вы и без меня знаете. Так вот, сейчас они ХОТЬ КАК-ТО обстоят. А в том 41-ом, они вообще "не обстояли". В смысле, в наличии все было. И рации, и связисты. Только командиры с ослиным упрямством отказывались ими пользоваться. Чего там ходить-то далеко, они и сейчас это делают. Хоть кол на голове теши! Смотрят не рации, как на шайтан арбу. Боятся сами и подчиненным не дают пользоваться.
