Лесная ведьма-18

Глава восемнадцатая

Поскольку встала рано, сбегала с Максом на улицу, погуляла с ним и подольше, и подальше, чтобы пёс потом ждал её до вечера спокойно, перебирая впечатления от новых мест и самой прогулки. Оба фамильяра сопровождали их, а заодно налетались и сами. Макс надолго теперь в одиночестве не будет, если даже эти двое снова удерут в лесопарк на охоту.

К сегодняшнему появлению в административном корпусе академии Мирна готовилась тщательно. Хотя бы затем, чтобы с самого начала разбирательства по жалобе Дары (Мирна до сих пор думала: "Странно всё это...") не смотрели пренебрежительно и с заранее... необоснованной уверенностью: да, эта ведьма могла такое сотворить.

Одежда на выход, и так чистая, разве что слегка со складками, а потому вчера слегка побрызганная водой и к утру отвисевшаяся, чтобы не выглядеть мятой, заставила грустно улыбнуться при взгляде в зеркало.

Чутьём чуяла: надо выглядеть скромно. Не вызывая раздражения. Но ведь... одежда старенькая. Да, она на выход. Но для Мирны на выход — это в библиотеку или на отчёты в администрацию академии, например. А ведь там, в библиотеке например, — пустят в читалку и не смотрят, кто сидит за столом.

И замерла, стоя перед зеркалом и критически рассматривая себя — молодую женщину в тёмном: платье длинное, почти до пят, так что не видны старенькие ботики; поверх только приталенная стёганая курточка, в которой в городе пока нехолодно, и на голове с прибранными сзади волосами в пучок маленькая шапочка-таблетка. Долго сомневалась, стоит ли накидывать на шею платок-шальку — утром-то оказалось прохладно. Но в сумку его положила, надеясь, что он не понадобится: идти-то недалеко.

Итак, теперь Мирна — на первый взгляд, обычная горожанка из тех, кого часто можно встретить в любых районах города.

Пока одевалась, промелькнула мысль: "А может, наговор-нашёпт на себя устроить? Чтобы относились ко мне благожелательно не только из-за внешнего вида, но и так — как только вошла?" И грустно улыбнулась. При всех своих оберегах ей не суметь переломить любое отношение тех, кто её будет слушать. Ведь среди собиравшихся на слушание наверняка будут и маги.

И звенящим в ушах вороньим карканьем переливалось всё то же недоумение: что она такого могла сделать, чтобы Дара её обвинила в смерти студентов-школяров?

Наконец распрощалась со всеми своими жильцами и, прихватив перчатки, вышла.

Ястреб, вылетев из форточки, догнал хозяйку уже на улице.

"Может, посидеть с тобой там?"

— Не надо, Янис. Дара сейчас наверняка переживает из-за исчезновения Макса. А ты ей напомнишь о нём. Она будет плакать. Лети назад. Замёрзнешь.

"Ты слишком жалеешь её", — назидательно сказал Янис.

— Я взрослее, — заметила Мирна. — И лучше понимаю, что и как. Лети.

Некоторое время она смотрела ястребу вслед, а потом повернулась и заторопилась в академию...

Октябрьские улицы казались слишком просторными. Мирна даже улыбнулась: привыкла к густому даже по осени лесу, который и без листьев всегда бесконечно дремуч. А здесь — листья облетели, и сразу город будто раздался в стороны...

У входа в учебное заведение её остановили и объяснили, что предварительное разбирательство по заявлению студентки будет проходить не в административном корпусе, а в кабинете директора — в главном здании. Одновременно предупредили, что в кабинете уже сейчас будут присутствовать родители Дары и двое из троих школяров.

— А четвёртый где?

— По прибытии его отправили в больницу. Простыл... на вашей практике.

Она только вздохнула и заторопилась в нужное здание.

В громадном, обставленном скудной светлой мебелью кабинете и в самом деле сидели все те, кого Мирна примерно ожидала видеть. Войдя, она негромко поздоровалась и, закрыв за собой дверь, замерла в ожидании, куда ей предложат пройти и сесть... Уловила взгляд Глеба, больше похожий на удивлённое хмыканье, чем простое узнавание. И сама чуть не улыбнулась: шляпки не ожидал?

Первые же слова директора академии объяснили ей, что ожидать приглашения сесть не стоит: начал сразу с дела. Потупилась, выжидая уже грома и молнии над головой.

— Это вы — Мирна Тимофеевна? Сопровождавшая наших студентов в приграничную крепость на практику? — сухо спросил директор, такой же суховатый и подтянутый мужчина лет за шестьдесят, сидевший за огромным письменным столом. Худощавый и остроносый, он говорил размеренно и строго, будто заранее показывая ведьме её место.

— Да, это я, — тихо ответила Мирна, смиряясь с необходимостью стоять у двери и лишь надеясь, что первоначальное разбирательство не будет слишком долгим.

Слева от стола директора, на стульях сидели Дара и её родители. Справа — тоже на стульях, Глеб и Андрей — широкоплечий и коренастый юноша, второй из школяров, вырученных из плена у нелюдей. В поезде "туда" Андрей тоже любил третировать и дёргать ведьму. Но сейчас сидел какой-то... пришибленный и хмурый. И Мирна зябко поёжилась: утопят. В придачу к заявлению Дары.

— Студентка Дара Григорьевна Арзамасцева написала на вас докладную, в которой обвиняет вас в следующем.

И директор начал зачитывать многословную и эмоциональную докладную от Дары. Та слушала директора истово, словно слышала читаемое им впервые. И сидела, жёстко выпрямив спину, словно готовая вот-вот добавить что-то к услышанному, хотя порой слушала собственную докладную с тревогой, будто не веря, что именно она её написала. На Мирну не смотрела, только и глазела на директора, иногда вскидывая руки к груди, складывая пальцы в замочек и горестно поднося этот замочек к подбородку. Её родители качали головами, возмущённо глядя на ведьму, и Мирна, в очередной раз наткнувшись на их негодующие взгляды, поспешно опускала глаза, чувствуя себя уже по-настоящему провинившейся, хотя не вполне понимала, в чём же её вина. Но на мать Дары смотреть не могла: женщина то и дело всхлипывала, прижимая кружевной платочек к глазам. Из-за чего и ведьма ощущала, как теплеют её глаза от собственных подступающих слёз.

Мирна неловко переступила у двери, поглядывая на девушку и попыталась вслушаться в докладную. Почему-то её содержание она не могла воспринимать, хотя разок её слух резанула фраза: "Из-за её легкомыслия погибли двое юношей и одна девушка". А потом Мирна услышала совершенно невероятное: её легкомыслие выразилось в том, что в крепости, ещё до нападения на неё нелюдей, она, забыв о подопечных, флиртовала со всеми мужчинами: и с дозорными, и со старшими магами!

Уже ошеломлённая, Мирна пыталась всё же вслушиваться в следующие обвинения, как вдруг в кабинете директора произошло нечто странное, чего она точно не ожидала: Глеб, который во время зачитывания директором докладной шептался о чём-то с Андреем, замолчал и встал. Странно беспощадный взгляд на Дару. Затем, ни слова не говоря, школяр тихо — внешне стараясь не мешать чтению вслух, подошёл к Мирне. Оглянувшись на директора — вроде как: "Простите, если помешал", он жёстко взялся за локоть ведьмы и повёл её к стульям, где Андрей как раз отсел так, чтобы Мирна, сев, оказалась между ними.

Вконец растерявшись, ведьма послушно села и тут же отвела взгляд от родителей Дары, которые ошарашенно уставились на неё. Машинально, опомнившись, ведьма ещё попыталась вскочить, чтобы вернуться к двери. Но рука Глеба твёрдо удержала её на месте... Глаза Дары расширились от негодования. Сама же она буквально окаменела, вперив осуждающий взор в Глеба.

Директор прервал чтение, кажется всё-таки заметив, что в кабинете случилось нечто непредусмотренное. Что и выразил в ровном по интонации вопросе:

— Что происходит, Глеб Савельевич?

И тут Мирна почему-то отчётливо вспомнила, как Глеб ударил её ногой в грудь, как потом получил за свой проступок оплеуху от Мстислава и только позже, узнав, что старшие маги — люди тоже отнюдь не простые, притих...

Ибо сейчас он нагло отозвался:

— Простите, Кронид Эдуардович. Мои правила воспитания не позволяют мне сидеть в присутствии стоящей дамы. Поэтому я и препроводил Мирну Тимофеевну к свободному месту в вашем кабинете. Надеюсь, я не слишком отвлёк вас от чтения данного документа? Нет? Прошу прощения за паузу.

— Не хотите ли вы, Глеб Савельевич, сказать, что у вас есть аргументы в пользу Мирны Тимофеевны?

То ли примериваясь к его тону, то ли обозлённый чем-то, школяр сухо ответил:

— У меня не аргументы. Только факты. Я очень виноват перед Мирной Тимофеевной, потому как однажды повёл себя с нею не так, как должен бы вести себя благородный человек. А с фактами вот в чём дело. Последнее, что я помню в крепости после нападения на неё нелюдей: на меня упали горящие доски. На голову. Потом я смутно помню, что бежал куда-то. А очнулся в старом деревянном доме среди леса. Оказалось, ещё чуть раньше этот дом нашла Мирна... Тимофеевна. И она же бросилась искать всех выживших, чтобы привести их сюда, в безопасное место. И привела она туда многих. В том числе и Дару.

— Она бросила меня в кустах! — завизжала девушка. — Раненую, обессиленную!

— А перед тем как уйти от тебя искать остальных выживших, она окружила тебя сильнейшей защитой! — рявкнул Глеб. — Любой опытный маг подтвердит мои слова! Даже сейчас я вижу на тебе её остаточную защиту!

— Она не имела права бросать меня!

— А кто тебя бросил?! — вскочил уже обозлённый школяр. — Или ты хотела, чтобы спасали только тебя одну?! Дозорный и ведьма вели тебя от самой опушки — так рассказал Мстислав Никитич! Одна бы Мирна тебя, в таком состоянии, не дотащила! Тебе этого мало в том положении, в котором мы все тогда оказались?!

— Она присвоила себе твоего фамильяра, а ты её защищаешь!

— Если б она этого не сделала, кошак сдох бы!

— Почему ты её защищаешь?!

— Потому что она спасала всех, кого могла!

— И даже того убийцу! Нелюдя! Я же помню, как она его обихаживала! Его! А не нас! Помню!

— Дура, — внезапно равнодушно сказал Глеб, и все в кабинете ахнули.

— Глеб Саве... — возмущённо вскочил из-за своего стола директор.

А родители Дары разгневанно загомонили.

Мирна сидела, съёжившись посреди этого крика, испуганная донельзя. Она не ожидала от Глеба защиты, а тем более — перепалки его с Дарой. И теперь чувствовала себя виноватой уже в том, что стала причиной вражды между школярами.

Но Глеб поднял руку, спокойно глядя на директора: "Я договорю!", и тот неохотно сел. Впрочем, испуганно следившая за ним Мирна внезапно уловила ещё одну странность: директор и не собирался прикрикнуть на зарвавшегося школяра. Он будто даже с трудом прятал радость, что может именно сейчас выслушать любые откровения.

— Как объяснил старший маг крепости, Олег Палыч, забота о шамане нелюдей — это дело внутренней политики нашего государства. А вот то, что Дара взяла в руки нож, то, что наша нежная и трепетная Дара пыталась убить абсолютно беспомощного нелюдя ножом, будто заправский мясник, — вот это меня до сих пор поражает.

— Не было этого! Ты всё придумал! — завизжала плачущая Дара — и со своего места, рыча, кинулась на Глеба с кулаками. Или — на Мирну, что было непонятным, потому что девушка мчалась к ним так шустро, что ведьма от неожиданности отшатнулась к стене.

Расстояние от одной стены директорского кабинета до другой было достаточно внушительным, чтобы отец девушки, бросившись за ней, успел поймать её и силой вернуть на место. Сел сам, но продолжал с трудом держать за руку дочь, рвущуюся бежать, в то время как мать — с другой стороны от Дары, обнимала её и вполголоса утешала.

Неизвестно, что бы было. Может, Дара так и продолжала рваться к Глебу.

Неожиданно для всех встал Андрей.

Удивлённый Глеб взглянул на него и, помешкав, тоже сел на своё место.

— Меня Мирна не спасала, — безучастно сказал школяр. — Но я видел, как она старалась спасти Элеонору — это вторая девушка в нашей группе. Наш этаж горел, и мы не знали, что делать. Метались между комнатами и искали выход. Без толку бегали в огне и в дыму. Мирна выскочила неизвестно откуда, схватила Элеонору за руку и потащила за собой, крича: "Беги вниз и в лес!" Она повторяла эти слова и тащила только Элеонору. Я понял, что Мирна разглядела в дыму только её, и побежал следом. Я кричал остальным бежать за ними, но в треске огня меня не слышали — или рядом уже никого не было. Мирна тащила Элеонору к глухой стене крепостного двора — туда, где был ручей, ведущий к лесу. Но Элеонора была так испугана, что вырвала руку и побежала наоборот — к воротам. Потом-то я понял, что стены вокруг крепостного двора загорелись первыми и быстро сгорели. Мирна вела нас к бреши, которую легко можно было проскочить. Да и нелюдей там не было — они боялись лесной стороны. Но я был устрашён... огнём и тоже побежал к воротам. А там нас и схватили. Элеонору в дыму, насколько я понял, нелюди перепутали с дозорным и выстрелили в неё... А если бы мы оба побежали за Мирной... — Его передёрнуло от воспоминаний. — Хотя бы мне не пришлось испытать ужасов плена. Пусть с нами там ничего не происходило (нас собирались использовать, раздав по семьям, уже в их поселении), но достаточно и того страха, что мы сами ждали в этом плену и там себе напридумывали. Да и обращались там с нами так, как мы не привыкли...

Наступила неполная тишина, в которой Глеб всё ещё, несмотря на видимое бесстрастие, не мог успокоить частящего дыхания. И плакала Дара. Некрасиво заикаясь и долго шмыгая носом, зло глядела на Мирну.

Когда всё успокоилось, и Дара только шмыгала в новый платочек, данный ей матерью, директор спокойно спросил:

— Итак. Согласны ли вы, Дара Григорьевна, вынести дело по вашей докладной на всеобщее обсуждение?

Она подняла на него припухшие мокрые глаза, потом стрельнула ненавидящим взглядом в сторону школяров и поникшей Мирны. Растягивая слова, девушка, презрительно глядя на ведьму, выговорила:

— Нет. Мне хватило того, что обсудили здесь.

— Но вы настаиваете на своём мнении, что Мирна Тимофеевна должна была спасать всех студентов, которых привезла в крепость?

— Да, настаиваю! — уже сквозь зубы ответила Дара.

Директор помолчал немного, изучающе глядя на неё, а затем сказал:

— Мирна Тимофеевна, вообще-то, могла бы стоять сложа руки и только наблюдать за тем, как горит крепость. То, что она пыталась спасти всех, кого могла, называется — помогать людям по доброте душевной.

И снова пауза. В ней Мирна, ошеломлённая, заметила в зеркальной стенной панели напротив, как за её спиной удивлённо переглянулись два школяра, сидевших по бокам от неё. А Дара и вовсе захлопала глазами, забормотав:

— Как... как это? Почему?! Так не должно быть!

— Почему не должно? — как ни в чём не бывало откликнулся Кронид Эдуардович. — Есть чётко определённые обязанности сопровождающей. Есть давно откорректированный и уточнённый документ, в котором все эти обязанности расписаны по пунктам. Защита и охрана студентов в эти обязанности сопровождающей не входят. И, честно говоря, я не представляю, как такая хрупкая женщина, как ваша сопровождающая, могла бы бегать по горящей крепости и защищать взрослых магов-практикантов. Поэтому я восхищён мужеством Мирны Тимофеевны, которая в трудный час для многих и не подумала оставаться в стороне и помогала, судя по словам Глеба Савельевича и Андрея Егоровича, спасать людей. Не знаю, из-за чего вы, Дара Григорьевна, решились написать на Мирну Тимофеевну докладную, но, кажется, неплохо бы поговорить с вами и вашими родителями наедине о вашем дальнейшем пребывании в стенах вверенной мне академии. Итак, господа Арзамасцевы остаются в моём кабинете. Остальные могут быть свободны.