Битва за небеса

Глава 1

Гитлер, наконец, прекратил созерцать альпийские пейзажи, расстилающиеся вокруг его летней резиденции "Бергхофф" и, опершись на перила балкона, повернулся к своему собеседнику.

— Итак, Рейнхард, я изучил ваш доклад и даже обсудил некоторые его положения со специалистами... Не делайте озабоченное лицо, сам доклад я никому не показывал. Пусть факт появления в нашем мире пришельца из будущего и та информация, которую он нам столь любезно предоставил, будут нашей маленькой тайной. — Гейдрих молча кивнул, успешно скрыв победную улыбку. Гитлер, как и ожидалось, не захотел делиться полученной информацией ни с кем — хорошее начало.

— Так вот: специалисты, с которыми я счел нужным посоветоваться, сочли основные предложения, содержащиеся в вашем меморандуме, вполне обоснованными и заслуживающими внимания. Более того, все ваши предложения органично объединены в единую систему и взаимодополняют друг друга. Так что можете принять мои поздравления, Рейнхард, ваши эксперты отлично поработали.

— Благодарю, мой фюрер. Мои люди провели самый тщательный анализ всей доступной нам информации, стремясь именно к созданию единой непротиворечивой системы необходимых мер.

.....

— Но если уж речь идет о сотрудничестве, то за всю произведенную продукцию, а также за полную или частичную переналадку производства Германия должна будет заплатить владельцам заводов...

— И она заплатит. А деньги на оплату будут изъяты из казны оккупированных стран — в счет частичного погашения репарационных выплат. Полагаю, такой подход удовлетворит всех. Германия получит фактически бесплатно дополнительные средства для ведения войны, промышленники — крупные заказы для своих предприятий, а правительства оккупированных стран должны быть довольны, что, изымаемые из их стран репарации, вкладываются в их же экономику, а не уплывают за рубеж.

— Хм, остроумно. И весьма прагматично. Мне нравится ваш подход, Рейнхард. Я полагаю, что мы сможем реализовать, предложенный вами вариант. — Гейдрих коротко кивнул. Не покидавшее его последнее время внутреннее напряжение неумолимо наступающей неизбежности, слегка ослабило свою железную хватку. Он сумел! История начала изменять свой ход.

* * *

В полной мере насладиться ощущением вершителя судеб и творца истории Гейдрих не успел.

— Что там, ещё один меморандум? — спросил Гитлер и кивнул на папку, зажатую у него в руке.

— Да, мой фюрер, можно сказать и так, — Гейдрих переложил папку в другую руку, постаравшись украдкой вытереть вспотевшую ладонь. — Здесь анализ показаний пришельца в плане развития техники.

— О-о! Именно этого я и ждал, сподобились наконец-таки, — Гитлер радостно улыбнулся, взмахом руки показал в угол веранды, где ждал гостей небольшой круглый стол и комплект плетёных кресел. — Полагаю, что там нам будет удобно.

Усевшись в кресло, он сдвинул фруктовую вазу в сторону, вытянув шею, уставился на манипуляции с папкой и бумагами.

— Рейнхард, долго ещё будешь копошиться? — не выдержал он ожидания. — Специально издеваешься или как?

— Ни в коем случае, мой фюрер? — продолжая раскладывать бумаги в каком-то, ведомом одному ему порядке, ответил Гейдрих. Интонация вопроса однозначно говорила о благорасположении вождя, и Гейдрих позволил себе даже не отрываться от бумаг.

Подняв глаза, он встретил горящий нетерпением взгляд, глубоко вздохнул и сокрушённо развёл руками.

— К сожалению, дельной информации довольно-таки мало, она разрозненна и нет гарантии достоверности.

— Полагаешь, что этот школьник мог обманывать?

— Нет, проблема отнюдь не в этом, — мотнул головой Гейдрих. — Она в том, что следователь в основном сконцентрировался на этой сверхбомбе, остальная информация отрывочна и выловить из неё крупицы чего-то полезного стоило немалых трудов.

— Я надеюсь, что труды эти всё же не были напрасны?

— Да, мой фюрер. Кое-что весьма существенное, по части наших промахов, из рассказов англичанина нам понять удалось.

Подвинув к Гитлеру один из листов, Гейдрих отправил следом ещё один и прокомментировал.

— Этот школьник очень плохо знал историю и его знания, в основном, базировались на фильмах. По техническим вопросам ситуация не намного лучше — знал лишь то, что в его время считалось обыденной повседневностью.

Бегло просмотрев оба листа, Гитлер поднял голову и недоумённо спросил.

— Рейнхард, какого чёрта я должен читать эту галиматью? Тут ведь никакой толковой информации.

— Прошу прощения, — Гейдрих с показной виноватостью пожал плечами. — Зато Вы сами можете убедиться, что за экземпляр к нам попал. Про вычислительные машины, то есть компьютеры, банальность его времени, наподобие наших народных приёмников, он, в итоге сумел объяснить лишь то, что это "помесь телевизора и печатной машинки".

— Это-то я понял, — перебил его Гитлер. — Насколько мне помнится, телевидение его времени — это наше дальновидение. Но причём здесь фон Нейман, какая-то архитектура его имени, биты-байты, причём здесь печатная машинка, в конце-то концов?

Глядя на возмущённого фюрера, Гейдрих едва сдержал улыбку — в данный момент Гитлер весьма походил на ребёнка, разочарованного подарком на Рождество. Спрятав эту мысль подальше, Гейдрих протянул фюреру ещё один лист: "Вот он — настоящий подарок" и, откинувшись на спинку кресла, застыл в ожидании вердикта. Ждать пришлось недолго, а вдохновенное лицо фюрера яснее ясного показывало, что собеседнику предстоит стать единственным слушателем на очередном митинге. Так оно и оказалось.

Экзальтированно сжав кулаки, Гитлер воскликнул.

— Я знал, я был уверен, что мы были первыми, что германский народ, вырвавшись из оков чужеродных паразитов, может и должен занять подобающее место. Значит, в его время создателем первого рабочего компьютера считают Конрада Цузе!...

Именно так, — поспешил поддакнуть Гейдрих, дабы фюрер не успел погрузиться в пучину ораторского мастерства, и быстро продолжил. — Мои люди подняли всю информацию и, что совсем уж интересно, Цузе ещё два года назад выступал в Берлинском университете с обоснованием возможности создания вычислительной машины, но тогда ему не поверили, а год назад он создал действующий прототип для института аэродинамических исследований.

— Вот как, — Гитлер фыркнул, демонстрируя отношение к "умникам" и спросил. — И где сейчас наш гений?

— В армии он, пехотинцем, — Гейдрих развёл руками. — Должен был демобилизоваться, но, поскольку приказ о расформировании части дивизий отменён, то продолжает служить.

— Рейнхард, ты меня разочаровываешь, — усмехнулся Гитлер. — Неужто, до сих пор ничего не предпринял?

— Вообще-то, некоторые шаги сделаны, — Гейдрих покаянно пожал плечами. — Сейчас мои люди выполняют приказ изъять Цузе из армии и, с максимально возможной предупредительностью, направить ко мне. Хочу сделать ему предложение, от которого он не сможет отказаться.

— Ишь, шустро как, — Гитлер шутливо погрозил собеседнику пальцем. — Хочешь ещё и эту тему под себя подгрести?

— Ни в коем случае, — резко открестился Гейдрих. Чутьё аппаратного волка подсказало единственно верный ответ. — Судя по показаниям пришельца, эти машины нужны во многих отраслях, поэтому Цузе надо только помочь в работе, а под чьим началом — не так уж важно, лишь бы результат дал.

— Ладно, после обсудим, — отмахнулся Гитлер и кивнул на бумаги. — Что там ещё выудить удалось?

Дальше информация гораздо хуже, — Гейдрих глубоко вздохнул и пододвинул отсортированную стопку фюреру. — Здесь то, чем англичане гордятся настолько, что об этом известно даже их школьникам.

В этой подборке были отсортированы материалы о "воздушном наступлении" на Рейх, о проигранной немцами "войне электронных чародеев" (The Wizard War), про ковровые бомбардировки...

То, что Гитлер прочитал о последствиях ковровых бомбардировок, Гейдрих понял без усилий. Остановившийся взгляд потускневших глаз, играющие по скулам желваки и судорожно открытый рот яснее ясного показали, что творится у того в душе и какие картины стоят перед глазами. Он и сам с огромным трудом сумел избавиться от кошмаров наяву, когда глядя на пока ещё чистые и уютные городские улицы, видел неотвратимо валящуюся из поднебесья смерть. Видел, как накрывают город за городом волны взрывов, как превращаются в горы залитого огнём щебня дома и улицы, слышал вопли заживо погребённых и сгорающих людей. Каково приходится фюреру, с его талантом художника, представить невозможно.

Захрипев, словно от удушья, Гитлер рванул воротник рубашки, отскочившая пуговица запрыгала по полу, подрагивающая рука схватила стакан с минералкой, несколько судорожных, давящихся глотков, часть воды стекла по подбородку.

— Боже, Рейнхард, неужели нас ждёт ЭТО? — отдышавшись, просипел Гитлер.

— Мой фюрер, предупреждён — значит, вооружён.

Плетёное кресло вылетело из под Гитлера, который вскочил, прижал к груди кулаки и с "фирменной" бешенной энергией крикнул.

— Этот толстый боров клялся мне, что на территорию Рейха не упадёт ни одной бомбы, что его орлы посбивают всякого смельчака, посмевшего сунуться в наше небо, а на самом деле....этот... этот...

Рефлекторно вскочивший Гейдрих, с затаённой улыбкой наблюдал за разбушевавшимся Гитлером, который грозил нынешнему командующему люфтваффе всеми мыслимыми и немыслимыми карами. Что ж, по всему получается, что англичанин, несмотря на общую никчёмность в плане информации, пользу принёс всё равно огромную. Его общие слова и фразы дали ориентир, а над, казалось бы, непотопляемым Герингом сгустились тучи и громыхали раскаты начальственного гнева. Пока ещё заочно, но всё впереди, а пока надо поставить на место опрокинутое кресло, тем самым дав знак фюреру, что он не на митинге, нечего красноречие впустую тратить.

Манёвр ли Гейдриха был замечен, или Гитлер успел "выпустить пар", как бы то ни было, но фюрер сел обратно за стол и, неожиданно спокойно, сказал.

— Если у тебя есть что-то подобное, то давай сразу.

— Именно такого — Гейдрих неопределённо покрутил рукой в воздухе. — Пожалуй, что нет.

— Ладно, будем на это надеяться, а ты садись, воздух не загораживай — пробурчал Гитлер и снова углубился в чтение. Через некоторое время он судорожно вздохнул и запустил ладонь под отворот пиджака.

— Знаешь, Рейнхард — поднял голову Гитлер. — Это очень больно — читать о последствиях собственной глупости.

От удивления Гейдрих едва не раскрыл рот, помешала лишь неописуемая тоска в глазах вождя.

— Именно собственной, — продолжил Гитлер, сгорбившись и опуская взгляд. Зажатый в руке листок затрясся. — Мне года два назад показали способ нейтрализации радаров с помощью полосок металлизированной фольги, назвали "система дуппель". Я запретил дальнейшие исследования и приказал уничтожить образцы, поскольку боялся, что наши враги пронюхают.

— Выходит, что они таки пронюхали? — насторожился Гейдрих.

— Вряд ли, — махнул Гитлер рукой. — Там тоже есть инженеры, и таланты имеются. Прогресс не остановить глупыми запретами.

Не зная, что тут сказать, Гейдрих смотрел на поникшего фюрера, который совершенно ушёл в себя. Прошло немало времени, прежде чем тот встрепенулся, вздохнул и вернулся к чтению. По всей видимости, Гитлер оправился от нанесённого удара из будущего, поскольку распрямился и вернулся к привычно-мгновенному ритму чтения.

— Неплохо, — буркнул фюрер, отложив в сторону прочитанный лист, взял следующий и снова углубился в чтение. На этом листе была подготовлена краткая аналитическая справка по упомянутым вопросам.

Второй лист прочёл, не отвлекаясь, затем просмотрел ещё раз, поставил локти на стол, ладонями упёрся в лоб, некоторое время сидел молча. Пауза затянулась и Гейдрих едва не забыл как дышать, гадая про себя — всё ли он сделал верно?

— Совсем неплохо, Рейнхард, — нарушил тишину Гитлер. — Даже, можно сказать, что хорошо. Настолько хорошо, насколько это может быть в нашем положении.

Гейдрих облегчённо вздохнул, его инициатива пришлась Гитлеру по душе, тот вновь вскочил, заставив подняться и собеседника. Нарезая круги вокруг стола, Гитлер, в радостном возбуждении, словно уговаривал сам себя оптимистическими выводами.

— Не так всё и страшно, значит. Хорошо, что этот недоучка запомнил словосочетание "сантиметровый диапазон", выходит, что мы от него отказались, понадеявшись на блицкриг, а эти островитяне изначально рассчитывали на долгую войну и вложились в долгосрочные исследования. Теперь мы от них не отстанем, более того! — я уверен, что превзойдём. Никакой информации о лазерах, только "когерентное излучение" вспомнил, зато по инфракрасной теме у нас АЕГ с 36-го года работает, а над ракетами фон Браун не покладая рук трудится. Надо только его сориентировать, чтобы все силы бросил на зенитную ракету, а дальнобойную, то есть межконтинентальную, пока отложим на будущее. Кстати, согласно последнему докладу Дорнбергера, его А-5 устойчиво поднимается на 12 км, два десятка удачных пусков сделали, вот пускай ею и занимаются. О немецком космонавте только слухи и легенды, а до шестидесятых надо ещё дожить. Космос отложим на после войны. Что у нас ещё? — ах, да! — вычислительные машины...

Гейдрих замер в ожидании.

— Рейнхард, ты и твои люди отлично поработали. — С этими словами Гитлер сел в кресло и кивнул на разложенные бумаги. — Я ещё раз изучу эти документы, а ты пока занимайся своими делами, встреть Цузе, намекни ему, что он может стать для Рейха вторым фон Брауном. Можешь идти, спасибо за работу.

Проводив взглядом спину Гейдриха, Гитлер откинулся на спинку кресла, закинул руки за голову, некоторое время сидел, рассматривая проплывающие над головой облака. Затем встряхнулся и погрузился в чтение оставленных бумаг. Выглянувшему из двери секретарю дал знак, что занят. Плеск воды в бассейне и звонкий голос Евы, донёсшийся снизу, заставили оторваться от чтения, но ненадолго — дела важнее, ведь его миссия на Земле может закончиться сокрушительным крахом. И дело отнюдь не в собственной смерти. После траншей Великой войны он прекрасно осознавал, что люди, и он в том числе, внезапно смертны, и два своих Железных креста считал заслуженными. Гораздо страшнее было закончить жизнь с осознанием краха своего дела, своей миссии — тысячелетнего Рейха, просуществовавшего всего двенадцать. Сделанного не воротишь, и в новую мировую войну он, всё-таки, вляпался. То, что Франция и Англия вступились за поляков, стало тяжелейшим шоком, кабы знать заранее, он бы отказался от договора со Сталиным, но... Единственное утешение — это Вермахт, ведь ни поляки, ни французы, никто даже предположить не мог, что военные кампании окажутся столь скоротечными, они все рассчитывали на очередную выматывающую войну ресурсов, где у Германии нет никаких шансов, и они просчитались. Он тоже просчитался, коммунистам верить нельзя, а он поверил, и теперь..., и теперь Судьба дала ему ещё один шанс. Похоже последний. Стоп, а если шанс дан не только ему, а вдруг у англичан, советов или американцев тоже оказались такие вот... пришельцы? Вдруг это такой экзамен? — кто лучше использует свой шанс? Впрочем, нечего забивать себе голову лишними вопросами, у него своя миссия.