Аластер РЕЙНОЛЬДС
МОЛЧАНИЕ КОСТЕЙ
И эта книга для моей мамы
"Мстительница" приобретает пассажира — преследуемого инопланетянина-щелкунчика и грабит капера "Веселую кобылу", но после ее обстрела враждебной эскадрой помогает восстановить корабль и объединить экипажи. Доставленный на мир-веретено щелкунчик запускает обнаруженный там межзвездный двигатель, который подводит этот мир к находящемуся в Солнечной системе древнему кораблю-сеятелю. Сестры Несс успевают кратко обследовать его и получают ответы на свои давние вопросы вместе с фактом позорного прошлого человечества.
Перевод: Н.П. Фурзиков
1
Все начиналось как далекая мерцающая точка; теперь это, несомненно, был целый мир.
Со своего пилотского места за передними иллюминаторами ракетного катера Фура Несс пыталась вести суденышко точно так же, как любой другой потенциальный посетитель. Если она была бы слишком уверенной в своем подходе, то привлекла бы к себе внимание. Слишком осторожной — выглядела бы так, как будто ей было что скрывать.
Конечно же, так оно и было.
Отражение импульса локатора от внешней оболочки Малгрейсена давало расстояние. Шкала показывала скорость их приближения, которая теперь составляла всего шесть тысяч спанов в секунду.
— Этого вполне достаточно, — сказал Лагганвор, перегибаясь через ее плечо, чтобы изучить приборную панель.
Фура не торопилась с ответом. Она щелкнула парой переключателей, потрогала рычажок, постучала ногтем по прикрепленному прибору.
— Это не первый мой подход, Лаг.
Отражение Лагганвора улыбнулось в ответ с полированного металла консоли.
— И у меня.
Фура еще ненадолго включила торможение, снизив скорость до пяти тысяч пятисот спанов в секунду. Они пересекали орбиты других собравшихся вокруг Малгрейсена кораблей, которые варьировались от маленьких катеров, подобных их собственному, до полностью оснащенных парусных судов, хотя все они были подтянуты близко к гравитационному колодцу глоталки.
— Мы проделали весь этот путь из-за груды костей, — сказала Прозор знакомым жалобным тоном.
— Так получилось, что нам нужны кости, — ответила Фура.
Прозор потерла вмятину на голове, куда вставили металлическую пластину. — Они нужны тебе, девочка. Остальные из нас вполне довольны, что никогда не приблизятся к этим ужасам с лошадиными мордами.
— Разделяю ваши опасения, — сказал Лагганвор, доверительно улыбаясь Прозор. — Но нам просто необходимы своевременные данные. Без работоспособного черепа мы действуем вслепую.
— И эти данные, — сказала Прозор, — не имеют совсем никакого отношения к тому, что люди правительств переворачивают каждый камень в Сообществе в поисках нас, не так ли? Разве у правительств нет ни кораблей, ни оружия, ни тайных агентов, ни собственных данных?
Лагганвор почесал подбородок. — Возможно.
— Тогда почему, во имя всех этих миров, мы... приближаемся к какому-то миру?
— Мы это уже обсуждали, — сказала Адрана Несс, поворачиваясь лицом к Прозор со своего места сразу за пилотским местом ее сестры. — Все это очень хорошо, когда мы держимся на плаву, забирая с других судов необходимые припасы — это сослужило нам хорошую службу со времен Скряги. Но это не устойчиво. Мы рассматриваем пиратство только как временную меру, а не как бизнес на всю жизнь.
Прозор кивнула на передние иллюминаторы, где Малгрейсен уже стал достаточно большим, чтобы можно было разглядеть детали поверхности. — И подставлять свои шеи под удар, добровольно отправляясь в мир иной, — это, по-твоему, улучшение?
— Нам приходится делать это, — тяжело вздохнув, сказала Фура. — Ни один из черепов, которые мы находили на других кораблях, не стоил и ломаного гроша к тому времени, как они попали к нам в руки. Так что у нас нет другого выбора, кроме как отправиться за покупками. Но я не хочу рисковать понапрасну. Малгрейсен находится далеко, и маловероятно, что нас кто-то будет ждать. Это не будет похоже на Колесо Стриззарди.
— Предполагалось, что и там риск будет ограничен, — сказала Прозор.
— Так и было, — ответила Фура сквозь стиснутые зубы. — Просто недостаточно ограничен.
Малгрейсен был кружевным миром, вращавшимся вокруг Старого Солнца в тридцать четвертой процессии. Он не был ни полностью полым, как мир-оболочка, ни полностью твердым, как мир-сфера. Вместо этого он был чем-то вроде сладкого кондитерского изделия, состоящего из множества тонких и хрупких слоев, каждый из которых был изящно вложен друг в друга и пронизан пустотами, шахтами и сводами, через которые корабль мог двигаться почти так же свободно, как в открытом космосе. Внешняя поверхность, от которой отражались дальномерные импульсы локатора, была лишь отчасти сферической. В ней были щели, часть которых достигала целых лиг в поперечнике. Между этими промежутками были неровные пластины с непрерывной поверхностью, некоторые из них соединялись толстыми горловинами из соединительного материала, а некоторые — только самыми узкими и опасными на вид перешейками. Толщина этого поверхностного слоя нигде не превышала десятой доли лиги, а местами он был значительно тоньше. На более твердых с виду участках поверхности виднелись небольшие куполообразные поселения, не превышающие четверти лиги в поперечнике. Время от времени между ними проносился крошечный поезд — светящийся червячок, спешащий по застекленной трубе.
Когда их скорость снизилась всего до пятисот спанов в секунду, Фура бросила катер вниз, в один из самых больших проемов. Толща поверхностной плиты пронеслась мимо них, и они оказались в том месте, которое технически было внутренним пространством Малгрейсена. Ощущение замкнутости пространства было незначительным. Во многих направлениях все еще можно было разглядеть звезды, а также дюжину или около того более близких миров и пурпурно-рубиновое мерцание великого Сообщества. Под ними, примерно в лиге ниже, виднелась неровная поверхность поменьше, украшенная куполами и тонкими блестящими нитями железнодорожных линий. Над ними тоже были купола и линии, потому что обжитые места были прикреплены и к нижней стороне внешней оболочки, равно как к ее внешней поверхности. Только тончайшие соединительные конструкции соединяли эти два слоя, и казалось совершенно невероятным, что эти хилые на вид колонны и стены могут что-то поддерживать, не говоря уже о многих квадратных лигах пригодной для жизни поверхности.
Но они поддерживали и делали это, и будут делать впредь. Малгрейсен насчитывал уже миллионы лет, и был востребован, утерян и вновь востребован множество раз в течение долгих циклов распада и возрождения цивилизации, которые составили документированную историю Сообщества.
Фура еще больше снизила скорость. На всем пути до Малгрейсена движение было плотным. Ракетные катера прибывали и отправлялись во всех направлениях, не обращая внимания на какую-либо организацию трафика. Грузовые баржи и ракетные буксиры с ревом проносились мимо, выполняя свои медленные, тяжелые задачи. Однако на каждое судно размером примерно с их собственный катер приходилось, должно быть, десять или двадцать суденышек поменьше, которые использовались только для курсирования внутри и вокруг мира, и они казались еще более бесцеремонными в отношении навигационного этикета. Они также проявляли любопытство, подруливая вплотную к катеру и останавливаясь только в последнюю секунду. Аварийная сигнализация о возможных столкновениях срабатывала так часто, что в конце концов Фура отключила ее.
Они спустились еще на один уровень. Лишь теперь стало трудно разглядеть какую-либо четкую часть космоса, и в любое время суток обитателям таких глубин приходилось полагаться на искусственное освещение. Их было больше, они располагались более тесно друг к другу, и местами города настолько слились воедино, что теперь были просто районами поселений размером с большой город, которые легко могли соперничать с чем угодно на родине сестер Несс. Здания, увенчанные куполами, были огромными, многоэтажными, а их окон было так много, что они, казалось, излучали успокаивающее золотое сияние комфорта и процветания. С крыш поднимались резные фигуры животных, подсвеченные прожекторами; неоновая реклама мерцала по бокам зданий, светофоры отбрасывали красные и зеленые оттенки на тротуары и перекрестки. Люди все еще были слишком малы, чтобы их можно было разглядеть, кроме как в виде движущихся точек — даже трамваи и автобусы казались крошечными игрушками, — но нетрудно было представить, что они там, внизу, одеты по сезону и прогуливаются по выложенным мрамором прекрасным бульварам, с огромными витринами магазинов и множеством заманчивых местечек, где можно пообедать и потанцевать.
Фура посмотрела на сестру, гадая, испытывает ли Адрана какие-нибудь приступы тоски по дому при виде этого зрелища шумной цивилизации.
— Я совсем забыла... — начала Адрана.
— ...как все могло бы быть прекрасно, — мрачно закончила Фура, и ее сестра, встретившись с ней взглядом, едва заметно кивнула в знак взаимопонимания. — Как мило выглядит приличное общество со стороны. Какое приятное и располагающее к себе. Как готово выполнить любое наше желание. Какое коварное и лживое! Это ловушка, сестра, и мы на нее не попадемся.
— Я не говорила, что собираюсь.
Фура еще больше замедлила их движение. Они спустились в промежуток между двумя куполами, затем продолжили спускаться сквозь толщу другого слоя, пока не оказались под его нижней частью. Внизу был еще один слой, полностью окутанный единой светящейся массой зданий. Это населенное место было ближайшим к глоталке, которая находилась где-то глубоко внутри последней сферы. Однако им не нужно было заходить так глубоко, что порадовало Фуру, поскольку это означало немного меньший расход топлива.
— Там, — сказал Лагганвор, указывая пальцем на окна. — Посадочное колесо.
Фура была предупреждена заранее, но это не уменьшило ее опасений, когда она готовилась к последнему заходу на посадку. Посадочная конструкция была очень необычной. Она была похожа на степенно вращавшееся карнавальное колесо, выступавшее из щели в потолке только на две нижние трети. На ободе этого колеса были платформы, каждая из которых была достаточно большой, чтобы вместить корабль, а какие-то шестеренки или противовесы удерживали их в одном положении, даже когда колесо вращалось, поднимая корабли в прорезь и выполняя скрытую часть их вращательного цикла.
Треть платформ была пуста. Фура выбрала одну из них и посадила их брюхом вниз, в последний момент убрав шасси и отключив двигатели. Она выбрала поднимающуюся часть колеса, и не потребовалось много времени, чтобы его вращение доставило их в прорезь и на вершину, где корабли двигались по закрытой зоне приема на своих плавно поднимающихся и опускающихся платформах. Фура и ее команда еще не были готовы покинуть корабль, но к тому времени, когда они закончили подготовку скафандров и собрались в главном шлюзе, они уже спускались.
— Имена и предыстории? — спросила Фура.
— Нам так усердно втолковывали, что я могу забыть свое настоящее имя, — ответила Прозор. — Кстати, об этом. Как меня зовут на самом деле?
— Не важно, главное, чтобы ты не проговорилась, — сказала Фура.
Прозор опустилась на колени, чтобы выдавить немного масла на коленный сустав.
— Кто-то мог бы подумать, что ты не слишком-то сочувствуешь, девочка.
— Это не так. — Фура постучала костяшками пальцев по подбородку своего шлема цвета бронзы. — Я с пониманием отношусь к своей шее и к тому, чтобы она была к чему-нибудь прикреплена. А это значит, что мы должны придерживаться своих ролей.
— Думаю, мы достаточно подготовлены, — сказал Лагганвор. — Можно теперь обсудить распределение обязанностей? От меня было бы больше пользы, если бы мне разрешили действовать самостоятельно. Очевидно, что мне сложно помочь с приобретением нового набора костей, но вот с другими товарами из нашего списка покупок я вполне могу...
— Сестры могут позаботиться о том, что касается хрупких материалов, — сказала Прозор. — Можете держаться рядом со мной, Лаг, раз уж знаете местность.
— Я был здесь однажды, дорогая Проз, но это вряд ли дает мне право писать туристическую брошюру.
Они в последний раз проверили скафандры друг друга. К тому времени платформа как раз возвращалась на прежнее место. Фура открыла шлюз, и они со своим багажом спустились по трапу на металлическую поверхность платформы, покрытую сеткой. Остановившись на краю, они подождали, пока платформа поравняется с неподвижной поверхностью приемной камеры, а затем быстро перешагнули на нее. Это была ловкая операция, но ни одну команду, только что вернувшуюся из серии экспедиций по вещницам, не смутило бы такое испытание. Оттуда было рукой подать до приемного шлюза, после чего можно было снять шлемы.
Они оказались в хвосте череды экипажей, которых опрашивали сотрудники иммиграционной инспекции и службы доходов. В помещении слышался тихий шепот, скучающие расспросы, изредка кто-то ставил печать на документах. Один или два раза клерк запихивал какие-то бумаги в пневматическую трубу, которая поднимала их дальше по административной лестнице.
Очередь двигалась медленно. Фура и остальные поставили на землю свой багаж и подталкивали его ногами, когда к очереди позади них присоединилась еще одна команда, а затем и еще одна.
Даже просто находиться здесь было нагло. Они месяцами избегали любых контактов с цивилизацией. К тому же Малгрейсен не был каким-то миром вне закона, где можно было закрывать глаза на некоторые вещи. Он был процветающим, давно зарекомендовавшим себя, с хорошими связями: что было необычно, учитывая его орбиту в пределах Морозных границ. На нем велась большая торговля, и в этом была суть авантюры Фуры: она испытала облегчение, а не уныние, когда увидела, как много прибывает и убывает других судов, и теперь ей было приятно стоять в конце ворчливой, медленно двигающейся очереди.
Позади них раздался недовольный голос, когда один из клерков отошел от своего стола и оставил табличку "закрыто", из-за чего две очереди слились в одну.
— Ты хорошо поработала, — прошептала Фура Адране.
Адрана наморщила носик, глядя на Фуру поверх очков. — Высокая оценка.
— На этот раз выбор делала не я. Это хорошо, что ты проявляешь немного инициативы... время от времени.
— Не будь обо мне слишком высокого мнения. Все, что я сделала, это выбрала мир, до которого мы могли добраться, который был не слишком далеко и в котором был более-менее приличный выбор лавок с костями. — Она оглянулась на экипаж, который ворчал из-за закрытого стола. — Есть еще какие-нибудь преимущества?... случайные.
— Случайные или нет, но они сослужат нам хорошую службу. — Фура понизила голос. — Я бы сказала "отличная работа, сестра", но, возможно, нам пора войти в образ.
— Как скажете, капитан.
Очередь двигалась рывками, и примерно через полчаса настала их очередь отвечать на вопросы. Фура положила бумаги на стол и встала, уперев руку в бедро, изображая легкое, но послушное нетерпение. На ней все еще был вакуумный скафандр, и на этот раз искусственная рука была прикрыта длинным рукавом и перчаткой, вместо герметичной манжеты, которую она обычно носила.
