Карми. Часть 1

Книга первая

КАРМИ

Пролог

Под ногами мягко пружинило, небо было голубым и чистым, только одинокое перистое облачко медленно плыло над березовой рощей. В роще ветер совсем не чувствовался; деревья стояли тихо, неподвижно; только изредка нежный поры шелестел в листьях. На опушке щипала траву косуля; ее детеныш пугливо поглядывал по сторонам, прижимаясь к матери. Покой и безмятежность...

В траве промелькнул небольшой зверек: мышь — не мышь. Вообще-то, полевых мышей Эрих представлял себе несколько иначе. Правда и большим специалистом по мышам Эрих не был, во всяком случае до такой степени. Зверёк тем временем деловито огляделся, блестя бусинками глаз, метнулся к толстой березе, на миг исчез в корнях, а потом вдруг цепко побежал по стволу, забавно виляя длинным крысиным хвостиком.

Эрих невольно подался вперед, пытаясь повнимательнее рассмотреть неведому зверушку, но переборщил: стереоизображение распалось на радужные блики, иллюзия пропала, и Эрих, чертыхнувшись, отступил назад.

Нарушенное панно восстанавливалось медленно, к тому же постороннее вмешательство вызвало сбой программы, и перед Эрихом проявился огромный шар-аквариум с экзотическими рыбами. Рыбья суета никогда не привлекла Эриха, да и пора уже было идти.

Он отвернулся от ротор-слайда и пошёл дальше по коридору. Под ногами по прежнему пружинил толстый мохнатый ковер, похожий и цветом, и ворсом на обыкновенный мох. Вот только мох этот вырос не сам — его соткали крохотные роботы, и приходилось посматривать под ноги, чтоб не раздавить какого-нибудь трудягу. На стене при входе в коридор даже табличка висела предупреждающая: Внимание, мол, идут, мол, испытания, просьба, мол, быть внимательнее — экспериментальное, мол, оборудование. И восклицательные знаки.

Экспериментаторы, подумал Эрих, — хорошо еще, под ногами не хлюпает. Подобные штучки, конечно, забавны, но — в меру. Превращать же спутник в чёрт знает что нет никакой необходимости. Восьмигранный коридор со скрытым освещением, причудливо заросший мхом, казался зрелищем странным и противоестественным. Эрих даже чуть было не прошёл мимо дверей глайдерного сектора, спохватился, толкнул дверь.

— Закрывай быстрее, — услышал Эрих голос Жикайо. — А то эти паршивцы набегут.

Эрих носком ботинка отпихнул мини-робота, попытавшегося перебраться через комингс, и закрыл дверь.

В глайдерном секторе всё было обычным, никаких моховых ковров. Чинно стояли в ряд все пять глайдеров. Два расположились отдельно — тот, на котором сегодня предстояло выполнять программу испытаний, и второй, которым пользовался в служебных и личных целях шеф спасательной службы и инженер-ремонтник (единый в двух лицах) Рик Жикайо. Кроме этих двух лиц у Жикайо было еще одно, порой неприятное, порой забавное: его называли Жалобщиком, но жалоб в полном смысле этого слова Жикайо не сочинял. Зато он очень любил выискивать недостатки, и Эрих знал твёрдо: нет на свете других людей, которые бы знали глайдер лучше, чем этот ироничный любитель посплетничать. Впрочем, для объективности следовало заметить, что глайдерный принцип ещё не вышел из стадии эксперимента, и людей, знающих о глайдерах что-то вообще, было не так уж много.

К испытаниям глайдеров Эрих относился как к добровольно взятой на себя обузе. Никто не настаивал, чтобы он занялся этим делом, но когда обнаружилось, что по физическим, психическим и прочим параметрам Эрих Кёниг годится в испытатели, он пожал плечами и взялся изучать особенности двигателя нового типа. Эрих не сказал бы, что испытывал что-то вроде романтизма: "революция в комических полетах", "дорога к звездам" и прочее полёт на глайдере ему очень нравится; зато он предвидел время, когда сможет использовать глайдер для своей непосредственной работы. Поэтому вид глайдера не будил в его душе нежных чувств, как, например, у Жикайо, но и особого раздражения не вызывал.

Жикайо сидел перед пультом, вел предстартовую подготовку; Эрих присел на пол рядом с ним.

— Кто это болото в переходах развел? — спросил он. — Что за шуточки?

— Пленочники, — ответил Жикайо, не отрывая взгляда от экрана. — Наши славные пленочники.

— Что это за дрянь? Декоративное что-то? Ума не приложу, зачем на спутнике нужен мох.

— Не знаю, заметил ли ты, но на Зеркальном уже второй день выключена система воздухообеспечения, — ответил Жикайо. — Это болото ее заменяет. Индикаторы, как видишь, показывают норму. А вообще-то, я думаю, это отвлекающий маневр. Позавчера у них что-то взорвалось, Крамера какой-то вонючей гадостью с ног до головы облило, так что целый день с него эту гадость обдирали. И я полагаю, для того, чтобы переключить общественное мнение на обсуждение других безобразий, Бирс поразвешивал свои плакатики и выпустил на волю мини-роботов. — Жикайо помолчал и продолжил: — Уж не знаю — почему, но дверь в кабинет Адмирала оказалась неплотно закрытой. Так что был большой скандал. По-моему, Адмирал до сих пор не подозревает о ЧП с Крамером.

— Пожалуй, да, — согласился Эрих. — Я видел его вчера вечером; если б он о Крамере знал, он бы мне непременно сказал.

— Значит, он не наезжал на тебя? — усмехнулся Жикайо.

— Во всяком случае, не на меня, — усмехнулся Кёниг. — Ему Киннеми подвернулся; так что Адмирал критиковал главным образом кадровую службу.

— Наверняка было сказано, что Киннеми перепоручил все свои обязанности Лайт, — весело предположил Жикайо.

— Именно! Заодно выяснилось, что Асьян — бездарный маляр, Миу — престарелый недоучка, ты — неудачник и клеветник... Одним словом, почти вся глайдерная группа — сборище дилетантов.

— А ты?

— А меня Адмирал ценит. У меня, говорит, в глайдерной группе только два профессионала: Кёниг — астрофизик — и Лайт — высококвалифицированный специалист по оморачиванию молодых стажеров.

— О! — с удовольствием воскликнул Жикайо. — Лайт Адмирал ценит, это верно. Только вот что меня озадачивает, друг Эрих. Почему всякий раз, когда что-то натворят пленочники, перетряхивают грязное белье нашей группы?

Он выключил экран, встал и потянулся.

— Устал, — проговорил Жикайо. — Махнуть, что ли, на Землю, куда-нибудь на берег теплого океана?

— А испытания?

— Да брось ты, — смеясь, пожал плечами Жикайо. — Скучно...

— Не дурачься.

— У врачей давно был? — спросил Жикайо, отбрасывая шутки и надевая деловитую маску.

— Только что.

— Карточку, — потребовал Жикайо.

Приняв из рук Эриха голубоватый пластиковый квадратик, Жикайо двумя пальцами потер уголок.

— Я тебя когда-нибудь обманывал? — спросил Эрих, видя, что Жикайо проверяет карточку тщательнее, чем всегда.

— Не в этом дело, — ответил Жикайо. — Просто мне не хочется выпускать тебя в рейс.

— Ищешь предлог?

— Я могу это сделать и без предлога, ты знаешь.

— Что случилось? — спросил Эрих насмешливо. — Протуберанцы на солнце, магнитные бури? — Под этим предлогом, воистину тогда смехотворным, Жикайо однажды отменил полеты.

— Все нормально, — ответил Жикайо. — Мне просто дурной сон приснился.

— И только-то? — удивился Эрих.

— Дыма без огня не бывает, — объявил Жикайо. — Видимых причин нет, но выпускать тебя мне не хочется.

— Надо подсказать Адмиралу, что ты еще и самодур.

— Я шеф спасательной службы. Вот ты взорвешься, а мне потом твои косточки по всей Солнечной Системе собирать.

Эрих несильно ударил Жикайо в плечо:

— Не каркай. Ну чему там взрываться, в глайдере?

— Вроде бы нечему, — пожал плечами Жикайо.

Эриху вовсе не хотелось уходить не солоно хлебавши, только потому, что у Жикайо плохое настроение.

— Послушай, приятель, — взмолился он, — какая-то пара световых минут, четверть астрономической единицы... Разве это расстояние? Ты же меня в момент вытащишь, если что.

Не хотелось Эриху срывать график испытаний глайдера; у него и помимо испытаний хватает работы, так зачем ездить без толку туда-сюда? Да и Жикайо не до конца был уверен в своей правоте: предчувствие — это еще даже не интуиция.

— Ладно, — наконец согласился он. — Но только если что, пускай "марку" и сиди тихо, не мельтеши.

— Конечно, — рассмеялся Эрих. — Все будет в норме, не бойся.

— Тогда переодевайся, чего стоишь?

— Подержи пока, — Эрих бросил на колени Жикайо свой абак, а сам прошел к шкафу за спецкостюмом. Вообще-то спецкостюм можно было носить постоянно — Жикайо, собственно, так и поступал, но Эрих предпочитал для повседневного ношения другие фасоны. Зато кратковременность такого переодевания Эрих компенсировал особым блеском: спецкостюм ему пленочники сработали по заказу, черный с золотом; вид у Эриха в этом костюме был поистине царственный.

Жикайо — другое дело. Его темно-серый спецкостюм никогда не привлекал внимания: комбинезон комбинезоном, ничего особенного. И в голову никому постороннему не могло прийти, что по качествам спецкостюм не уступит скафандру, даже воздухом может обеспечивать в течение часа

— Как всегда, великолепен, — заявил Жикайо, оглядев Эриха. — Проверь костюм.

— Все в норме. — Эрих протянул руку за абаком, но Жикайо отвел абак в сторону.

— Все в порядке, — повторил Эрих, — я проверил.

— Странно, — сказал Жикайо, разглядывая вещицу, — абак у тебя обыкновенный, серийный.

— Мне он нравится, — ответил Эрих, забирая нитку бус, более похожих на какие-нибудь старинные четки, чем на сложный современный логический комплекс.

Жикайо проводил Эриха до его глайдера; Эрих махнул рукой на прощание и, ступив в луч гравитационного лифта, поднялся в машину.

— Иди к пульту, — глухо послышался его голос уже из люка.

— Как хочешь, — пробормотал Жикайо закрывающемуся люку. Он опять испытывал сомнения: а не запретить ли полет?

Но пока все шло как обычно, без каких-либо сбоев. Эрих убрал ступоходы, на мгновение завис в воздухе и медленно, черепашьим ходом, повел глайдер вверх. Зеркальная мембрана с чмокающим звуком выпустила глайдер в открытое пространство.

Жикайо повернулся к экранам. Набирая скорость, глайдер уходил к огороженному маяками полигону. Там он включит джампер и "перепрыгнет" на несколько световых минут в район другого полигона. Испытатель при этом выдержит довольно неприятные, но вполне терпимые мгновения, после чего, определившись, вернется на первый полигон.

Многочисленные датчики отметят изменения в состоянии глайдера и человека. После чего глайдер вернется.

Цикл испытаний будет окончен. Скучно и предельно просто. Только Жикайо не доверял этой простоте.

— Марка-один, — сказал наконец Эрих по прямой связи. ("Семнадцать минут", — отметил глайдерный таймер, считающий время полета). — Стартовые координаты... Стартовый вектор... Стартовый импульс... Предполагаемые финишные координаты... Пошел отсчет. Ожидай "марку-два". Конец марки-один.

"Марка-два", по программе, должна была последовать минут через пятнадцать. Эти пятнадцать минут прошли, но Эрих не давал о себе знать. Жикайо волновался, но серьезных оснований для тревоги не имел: мало ли что может быть; к примеру, Эрих еще раз решил проверить финишные координаты.

Но минуты шли, а Эрих не отзывался.

Полтора часа Жикайо ждал, уставившись на табло часов; когда же истекло девяносто минут, вызвал Адмирала и сообщил о том, что исчез Эрих Кёниг. Он начал излагать, что собирается предпринять, но его прервала "марка-три":

— Марка-три, — сказал голос Эриха. — Марку-два, конечно, вы еще не получили. Реальные координаты по марке-два... Я предположил, что неправильно задал данные джамперу; тщательно проверил и перепроверил возвратный вектор, но все равно точно не попал. По-моему — шалит джампер. Сейчас попробую откорректировать прыжок. Стартовые координаты... Стартовый импульс... Стартовый вектор...

— Эрих, сиди на месте! — заорал Жикайо, не сообразив, что сигнал приходит с запаздыванием.

— ...Пошел отсчет, — продолжал, не слыша его, Кёниг. — Ожидай марку-четыре. Конец марки-три. — И добавил, улыбаясь (это было слышно по голосу): — У спутника Зеркального я, конечно, буду раньше этой марки.

И Жикайо в очередной раз понял, как человек мал и бессилен перед Вселенной.

Кёнига искали — безрезультатно.

Если судить по координатам "марки-два", сама марка должна была прийти через неделю. Эрих Кёниг таким образом стал первым человеком, который выбрался за границы Солнечной Системы. Однако что толку в этой славе, если он сгинул где-то в черных небесах?

"Марка-два" пришла в рассчитанное время. Голос Эриха был бодр. Он еще не подозревал о сбоях в джампере; чуть виновато предположил, что ошибся в наборе стартовых данных; заявил, что ошибка даже к лучшему: когда бы еще Адмирал разрешил так далеко забраться в космос?

Других известий от Кёнига еще долго не было.

Его искали. Но глайдер — пылинка в бездонном небе. Разумеется, ничего не нашли. "Неполадки в джампере" — было решено на обсуждении. Какие неполадки? Кто мог сказать... Теоретики принялись строить математические модели, конструктора — невесть что дорабатывать в схеме глайдера. Полеты запретили на год, потом запрет продлили еще на год (Жикайо плевал на запреты и пользовался в своих передвижениях только глайдером, подавая дурной пример неокрепшим душам стажеров). Потом тихо-мирно, без особой помпы опять начали испытания.

А на исходе третьего года пришла "марка-четыре".

— Марка-четыре. Реальные координаты... — Услышали Жикайо и Адмирал слова, сказанные примерно 146 недель назад. — Джампер сломался, это ясно. Я сглупил. Надо было мне ждать в точке-три помощи. Теперь думать об этом поздно. Этот сигнал вы услышите через три года. В глайдере мне столько не просидеть, сами понимаете — ресурс глайдера небезграничен. Я буду прыгать еще. Может, удастся нащупать какую-то закономерность в капризах джампера. А может, я нечаянно запрыгну поближе к Земле. Или отыщу планетку, на которой можно будет жить. В любом случае поглядывайте, нет ли от меня "марки"... — Эрих помолчал. — Мне очень хочется быть уже рядом с вами, когда до Земли дойдет эта "марка", — проговорил он. — Но если так не получится, прошу тебя, Жикайо, или тебя, Асьян. Передайте мой привет Лидии и Томасу. — Пауза. — И еще, ребята. "Марки" я буду посылать, если окажусь в радиусе десятка световых лет от вас, иначе я очень скоро останусь без энергии. А если поселюсь на пригодной для жизни планете, "марку" вышлю в любом случае. Ну что ж, ребята, может быть, еще увидимся. Конец марки-четыре.

Глава 1

Жила-была девочка.

Ничем она не отличалась от своих ровесниц, но все же одно различие нашлось: отец ее был король, и, значит, была она принцессой.

Правда, за недолгие свои годы (а пока ей исполнилось всего пять лет) маленькая принцесса отца своего не видела; сразу после рождения ее увезли далеко на север, во владения принца Карэны, отца ее матери, и девочка воспитывалась в его замке, совершенно не нужная своим родителям, потому что король Лаави уже имел двух сыновей.

В замке девочку прозвали Савири, Дама-Льдинка, потому что глаза у нее синие, как лед, а настоящего имени у нее не было, как и у всех майярских женщин; в официальных документах ее именовали Оль-Лааву, дочь Лаави, так как других дочерей у короля не было.