Кузнец. Часть 1 - Золотая Орлица

Я очень не люблю галстуки. Мне всё время кажется, что это удавка, да и завязывать я его умею плохо.

Почему-то именно галстук я и ощутил на шее, когда это увидел. В романах пишут что-то вроде 'сердце его оборвалось', 'кровь застыла в жилах', 'ярость закипела'... Я же ничего сформулировать не мог. Мне просто стало плохо, галстук как будто затянулся сам.

Они уже спали. Просто спали, но по состоянию постели и комнаты все было ясно. Следующее, что я ощутил, был наверное стыд и резкое давление коробочки во внутреннем кармане пиджака.

Господи ты Боже мой, я же шел аж 'делать предложение'. Подтвердив получение последнего перевода, я шел сказать своей девушке, что готов купить нам квартиру и с полным основанием прошу... С кольцом. Господи, стыдно-то как!

Следующая волна была — омерзение.

Я не заорал, я не кинулся их бить. Отступил в коридор и пошел во вторую комнату. Ну что? Все ясно по-моему. Открыл шкаф, достал сумку. Третий переезд за два года — натренировался. Шмотки в сумку, и первым делом — галстук с шеи, прямо на дно. Костюм я содрал себя тоже. Ключи мне больше не нужны. Ботинки. 'Что, захотел казаться спецназовцем?' — она еще смеялась, а мне просто понравились ботинки. Какой там 'спецназ', просто высокие голенища. Ну, вот и пригодилось. Ладно, пора прощаться.

Бросив сумку в коридоре и накинув на плечо рюкзак я широким, нарочито твердым шагом прошел в спальню и, встав с ее стороны кровати ('и не кидай свое барахло, я же тут сплю!') и три раза с размаху врезал по спинке и борту толстой подошвой.

— РОТА, ПОДЪЕМ!!! ТРЕВОГА!!! Пожар, враги, потоп! Подъем, рабы страсти!!!

Спросонья мужик подскочил на кровати и свалился с нее к окну, Лена взвигнув, подхватилась в положение сидя, одновременно натягивая простынь и подтягивая ноги к груди.

— С добрым вечером. Вот ключи — я бросил их ей куда-то в область колен. — Хозяйке заплачено до конца месяца, продукты в холодильнике. Телефон хозяйки и жэка у тебя есть.

Она таращилась на меня.

— Вопросы есть? Эй, ты там — за кроватью! Вопросы есть, спрашиваю? Значит, нет. Все, больше не мешаю.

Наверное, полагалось бы услышать в свой адрес что-то вроде 'Козел и импотент, это я тебя бросаю!!!' или 'Милый, я объясню!!!', но не сказал мне никто и ничего. И тут облом. Так что я просто развернулся и вышел. По дороге зашел в ванную и забрал щетку, пасту, дезодорант, гель и бритву.

Хрен с ними, с полотенцами.

Вышел, закинул сумку и рюкзак в багажник, сел в машину и завел мотор. А куда ехать-то? А куда хочешь. Мотор ровно урчал, у него все было в порядке. Заправиться, наверное, надо. На ТО теперь можно ехать сразу.

Заиграл телефон, пискнула громкая связь.

— Я слушаю.

— Ты.. что, ушел что-ли?

Меня чуть не вырвало. Я нажал отбой, переключил селектор в 'Драйв', снял машину с ручника, включил левый поворотник и, убедившись в отсутствии помех, выехал со стоянки, проговаривая про себя заученные когда-то ПДД. Я все делаю правильно. Правильно. По правилам. Я, наверное, и есть набор правил... За что и наказан. К четвертому десятку уж мог бы не просто понять, что 'правильные мальчики' никому нафиг не нужны? Что-то же и делать надо было, а не служить памятником глупостям?

Против своей воли я вспоминал какие-то обрывки, фразы...

-... неужели к тридцатнику мужик не может на квартиру заработать...

— ... вам это надо, Иван Сергеевич? Целесообразнее было бы сделать из этого докторскую...

— ... ну, чо, абгемахт?...

— ... вот как будет квартира — тогда и будем думать и про ребенка...

— ... не знаю, не знаю, Иван Сергеевич, вы же понимаете, с ВАКом это трудный вопрос...

Огни города проплывали мимо меня как обычно — им было все равно.

— ... тебе что, трудно было в магазин зайти?!

— ... мы поедем куда-нибудь хоть в этом году?

Два года, почти без выходных. Грязь, усталость, и что в итоге? Слава Богу, мама не дожила.

Я бездумно ехал по 'Московскому', отмечая вывески. По канонам жанра, надо пойти и медленно надраться виски у стойки. Можно выхлестать 'пузырек белой' в парке на скамейке, из горла. Но я не пью.

Свободное парковочное место нашлось у кафе со скромным названием 'Macarons'. Ну, хотя бы десерты там, я надеюсь, есть?

Я сел за столик в углу и попытался хоть как-то привести себя в порядок. Выходило... да никак не выходило. Жалко себя было прямо до слез. Надо поесть — дело в этом. Точно.

— У вас занято? — стройная, среднего роста брюнетка, лет сорока, в круглой шляпке с полями и недлинном черном пальто. Большие карие глаза, как будто немного напуганные, что с тоном не вязалось. На шляпе блестели капли.

— Мадам, — мне совершенно не хотелось быть вежливым. Честно сказать, я был зол. — Свободен весь зал. Почему бы вам не?..

— Мне хочется сесть за ваш столик.

— А мне хочется посидеть в одиночестве.

— Вам не хочется поговорить?

Вот тут-то я задумался. Пальто было ДОРОГОЕ. Значит я не случайный объект, я — цель. Выбрали меня не сейчас, а заранее. То есть с этой дамой сейчас мне говорить категорически нельзя. Не то состояние. Что там было на бейдже девицы?

— Елена! Можно вас на минуточку?!

— Да, что вы хотели?

— В вашем заведении можно сидеть в одиночку за столом? Мой заказ достаточен для этого?!

— Да, конечно!

— Вы не могли бы найти даме столик?

Она презрительно поджала губы и вышла. Я получил свою миску... в смысле, тарелку, и смолотил все, механически отметив вкус. У меня паранойя? Может быть. Но я этой даме зачем-то понадобился. Она не отстанет. Машину свою я видел неплохо, но этаж-то первый...

Телефон заиграл. Что мне делать — снять трубку и что? Мне расскажут как я виноват? Или, может быть, даже будут извиняться? Это надо? Не буду снимать. Мне и так плохо.

Ничего так и не придумав, я расплатился и вышел. Дадут мне по голове или как?

— Иван, мне надо с вами поговорить.

— Не хочу разговаривать.

— Вы уже сказали. Смотрите.

Я постарался НЕ смотреть и обогнуть её. Да что ж за день-то такой?!

— Взгляните пожалуйста — взмолилась дама. — Я ничего плохого вам не сделаю.

Ага-ага. Все дело, как правило, в определении 'плохого'. С легким жужжанием передо мной выплыл диск, диаметром сантиметров двадцать.

— Турбовентиляторный двигатель? Прикольно. Я ухожу.

— Проведите вокруг него рукой. Пожалуйста.

Я провел. Ничего не было. Не было потока воздуха. Не было отверстий.

— Это антигравитация. Или вы можете объяснить?

— А мне что, надо это объяснять? Извините.

— Вам ведь некуда ехать.

— Отличная подготовка. Я уже понял, что вы на меня давно охотитесь. Понятия не имею, зачем. Либо зовите своих волкодавов, либо отстаньте наконец.

— У меня нет никаких волкодавов. Вы так боитесь слабую женщину?

— Староват я уже, на 'слабо' ловиться.

Я открыл дверцу машины.

— Я сделаю так, что вам не будет больно.

— 'Лучшее средство от перхоти'? Мне не больно.

— Вы буквально орете от боли.

— Вы еще и психолог? У меня не было проблем с родителями, меня это не беспокоит, я не хочу говорить об этом.

— Хотите. Только боитесь.

Зазвонил телефон. Опять. Я сбросил звонок и меня снова накрыло тоской.

— Поехали. — сказала дама сочувственно. — Переночуете у меня, хотя бы. Хуже точно не станет.

Мне уже стало как-то все равно.

— И куда ехать?

— Я покажу.

— Вы без машины?

— Меня зовут Дениз. Сюда я приехала на такси.

Дверь она открыла себе сама. Я завел мотор.

— Ух ты. Вау. Неужели вы француженка?

— Приблизительно бельгийка. Еще не забудьте сказать о русском без акцента.

— И голос еще приплести?

— Или глаза. Обычно так и делают.

— Вам виднее.

Я посмотрел на обороты, температуру масла и выехал со стоянки.

В доме, в который она меня привела, явно бывали редко. Заросшая дорога, с трудом открывшиеся ворота. Я уж было подумал, что придется разводить печь — но дама вполне уверенно открыла щиток и подключила в трехфазную розетку толстый цилиндр. В доме зашуршало, зажглась пара слабых лампочек. Ну, фокусов с электричеством можно выкинуть много...

Мы вошли внутрь. Как только она пересекла порог, включился мягкий свет и осветил чистую и практически пустую комнату дачного дома — только с хорошим стеклопакетом. У двери вешалка, у окна стол и три стула — мебель самая простая. В дальней стене еще одна дверь — вторая комната.

— Небогато. — я остановился у двери и огляделся.

— Раздевайтесь, проходите. Разуваться не надо. Садитесь.

Полы были почти стерильными. Я снял куртку, прошел к окну и повесил ее на спинку стула, сам сел рядом. За окном было практически темно — из-за пролеска огней не было видно. Где-то гавкала собака. Она сняла пальто и шляпу, прошла и села напротив.

— Нам надо поговорить.

Я поднял брови — кажется, это я уже слышал.

— Я из будущего. — она предупреждающе подняла руку. — Подождите, в процессе доказательства будут.

— И как там, в нашем будущем? Коммунизм наступил?

— Нет.

— Жаль... Долетели до Плутона?

— Долетели.

— И как?

— Никак. Нет больше Плутона. Вы продолжите стебаться или я начну с начала? Кстати, а почему вы даже не спросили — из какого я времени?

— А как я проверю ваши слова и на что они могут повлиять? Я пока смотрю на это как на начало фантастического сериала. Начинайте... — пожал я плечами.

На столе лежал еще один диск, но побольше. Без каких-то лишних движений с ее стороны над диском появилось большое — больше метра в диаметре изображение. Похоже на картинку 'Звезда и черная дыра'. Ого... Вообще-то ОГО-ГО-ГО, я немного в курсе дела. Такой технологии, чтобы без пара и прочих костылей с такой четкостью и цветностью выдать изображение просто ни у кого нет и близко. А иначе об этом уже орали из каждого утюга.

Очень красивое изображение, в динамике. Между звездой и черной дырой была выделена кружочком крохотная сфера, по сложной траектории огибающая солнце и постоянные потоки материи из звезды в никуда.

— Это Солнечная система в мое время.

— Слушайте, проекция конечно прекрасная, но уж вот такую космологическую конструкцию...

— Вот-вот. Мы тоже думали, что хорошо знаем космологию. Оказалось, вселенная куда сложнее, чем мы думали. Дыра сравнительно небольшая, ее история нам сейчас не очень важна. Суть дела.

Над диском закрутилось объемное изображение чего-то вроде безумного гибрида механического калькулятора с механическим же баллистическим вычислителем. Оно как-то вертелось в трех осях минимум и кажется что-то делало.

— Что это?

— Адекватного перевода названию я не придумала. Примерно 'Образец-балансир'.

— Красивый... Что он делает?

— Крутится, как видишь. — мы как-то незаметно перешли на 'Ты'. — На самом деле, он стоит в строго определенном месте и подает команды пяти гравитационным генераторам, которые и удерживают Землю от падения в гравитационный колодец 'Тандема', при этом выдерживая примерно расстояние до Солнца. Фактически, аналоговый компьютер под одну единственную задачу. Суть в том, что он использует искажения метрики и гравитации для вращения и преобразования в компенсирующие импульсы. Нетрудно понять, что для такой огромной механической системы импульсы надо генерировать заблаговременно, что приводит нас к вопросу точности предсказаний.

— Вы ухитрились забыть про компьютеры и математику?

— Дело в том, что он обходится пятью генераторами. Точнее, обходился. Пока, как считается, трение не привело к сбою. А расчетные методы требуют восьми генераторов. Минимум. Не вдаваясь в непонятные мне самой подробности, дело не в точности расчетов, а в том, что нам неизвестны отправные значения параметров. Теория структурной устойчивости в необходимом объеме тебе известна.

— Простая механическая система не поддается моделированию, но служит синхронной моделью вот этого монстра?!

— Как оказалось, не поддается и служит. Это НЕ простая и не совсем механическая система.

— Ну так и какая вам разница? На такие задачи ресурсов не жалеют.

— Энергия. Пять генераторов потребляли примерно от тридцати одного до сорока трех процентов того, что у нас есть. А восемь — почти семьдесят.

— Как-то не совсем пропорционально. Может, построить еще один реактор?

— Ага. И дров в печку набросить?

— Подбросить. — на это она обозначила формальную улыбочку.

— Извлечение энергии из разрыва связей вещества или элемента — для нас примерно такое решение. Не вдаваясь в подробности, мы не можем получить больше энергии, чем ее вообще есть в нашей области пространства. Иначе оно начнет сокращаться.

— Вам мало остается? Солнце 'не светит'?

— Не смешно. — тихо заметила она. — Мне, например, скорее всего вообще 'не светило' иметь ребенка. Ресурсов нет.

— А кто вам сделал этот калькулятор? Даже если он умер — возьмите чертежи, сделайте второй... Почему он вообще у вас один-то был?

— Не получается. Мы создавали даже его атомарную копию. Мы исправляли все следы трения... Результат — не лучше модели. А обычно хуже.

— Но автор-то его же сделал?!

— Автор, как ты его назвал, был аутистом. Он даже когда хотел не всегда мог объяснить как именно работают его устройства.

— Так сконструируйте свой. Механические аналоговые вычислители не так давно делали даже — как сказать? — в нашу эпоху. Все прекрасно описано.

Она молчала, глядя на меня.

— Мне самому придумать причину?

— Вы же ее знаете.

— Вы разучились?

— Да. Последние полторы тысячи лет мы делаем — как бы это сказать — энергетические машины. Но да, мы пытаемся научиться снова. Получается не очень.

— А как научился этот ваш гений?

— Он... проделал примерно тоже, что и я. Набрасывал свою психоматрицу на древних ремесленников, а потом возвращался. Это удалось ему трижды. На четвертый раз он не вернулся.

— То есть твоего 'родного' тела тут нет?

— Нет.

— Ну так и выучитесь так же!

— Мы пытались. Кто мог.

— ПытаЛИСЬ? В прошедшем времени?

Она смотрела в окно, но с некоторым усилием вернулась к беседе.

— Это не помогает. Мы — другие. Представь, что тебя выкидывают в тайгу. Даже без ножа. Причем осенью. Сколько ты проживешь? Кто-то научится. Кто-то... нет.

— То есть умрет?

Её явно дернуло это слово. Не в первый раз.

— Иногда даже хуже.

— А меня, значит не жалко?

— Для вас это еще нормально. Век оказался как бы это выразить — в середине. Вы ЕЩЕ можете быть ремесленниками и УЖЕ можете работать от модели.

— Я по-прежнему не понимаю. Зачем вам мы? Почему мы будем что-то такое странное искать?

— Мы ищем людей, которые приобретя сходный опыт смогут, ну, скажем, починить это самое устройство.

— Я спросил совсем не это. Нам-то зачем этим заниматься?

— Выбирай: спасать миллионы жизней, получить богатство прямо тут... Мы платим. Надо? Деньги не имеют значения.

— А почему вы так уговариваете именно меня? На земле людей в нашу эпоху хватает. Пообещайте заплатить, очередь выстроится — до горизонта..