Золотое Пламя

Пролог.

Солнечный летний день должен радовать, приносить в душу тепло, но для Каза этот день не мог закончиться ничем хорошим.

Проблемы начались с самого утра: чертов пьяница опять наблевал в прихожей и не убрал, мачеха же все еще не отошла от пары его тумаков и с трудом ходила. Пришлось Казу вытирать эту гадость самому.

В школе он умудрился нарваться на своего недруга, с которым соперничал за внимание одноклассницы Лизы. Пришлось идти во дворы разбираться.

Мало того, что Петр порвал во время драки единственную приличную рубашку Каза, так еще их поймал завуч как раз в тот момент, когда нога Каза ласкала челюсть Пети.

В итоге Казимир Вольган получил очередную пометку в журнал и личное дело. Парень уже имел парочку, а с этой все мечты по поступлению в школу полиции, похоже, для него так и останутся мечтами.

По дороге домой Каз умудрился попасться пришлой гопоте. Местные-то парня не трогали, знали, что денег у него не водится, а за те копейки, что он зарабатывает моя машины, Немец будет цепляться бульдожьей хваткой. Пришлые попытались отжать у Каза мобилу, которой у парня с роду не было. Завязалась драка.

Итог — Каз был бит, обыскан и обматерен.

Дома тоже началась старая история. Батя в поисках денег перевернул комнату парня вверх дном и, найдя только полтинник, не на шутку обозлился. Он знал, что у сына деньги водятся, и был намерен их получить.

И вот в третий раз за день тело Каза было избито. Забавная вещь -родственные чувства. Противник дрался честно, избегая ударов в пах и горло, гопники пожалели и лишь слегка поколотили, а вот родной отец старался: бил сильно и от души, но самое поганое, он смел оскорблять почившую мать Каза. Возможно, бывший моряк считал Каза кем-то вроде его вещи, которую он имеет право иногда кидать в гневе об пол? Даже мачеха, пьяница и шлюха, относилась к Казимиру не в пример лучше, даже защищала от отца иногда, принимая весь огонь на себя.

Казимир с трудом поднялся и пошел в ванную. Из зеркала на него глянуло посиневшее лицо с разбитой губой и кривым носом. Тот еще красавец.

Все тело пятнадцатилетнего Казимира болело, он, оголив торс, всмотрелся в повреждения.

— Поздравляю вас, сэр Казимир, у вас новые шрамы, — усталый голос парня эхом отразился от стен.

Тело ребенка имело намек на мышцы и изобиловало разнообразим рельефом косых шрамов, застарелых и новых, кое-где сияли крупные синяки.

— Может, я зря бросил спорт? Избил бы пьяницу ногами... Ха! Да кого я обманываю? Я даже учеников в секции меньше меня на голову избить не мог, а этот жирный ублюдок одной левой меня положит, ему мои шлепки, как слону дробинка.

Разговаривая с самим собой, Каз обрабатывал раны и синяки. Возможно, в мыслях он надеялся, что всё наладится с окончанием школы: он поступит в академию полиции, выучится на следователя и будет раскрывать дела, как в детективе из телика. Казимир не понимал, почему над его целями смеются одноклассники, парень не был испорчен интернетом и рос, как полагается, без рывков в характере, вызванных обилием информации, из-за чего чуть отставал от сверстников в плане взросления личности, но не в её качестве. Он понимал все проблемы выбранной профессии и порочность людей ей занимающихся, но он не собирался просто плеваться на них, он хотел стать настоящим следователем, который будет искать преступников и помогать людям, пускай и, получая взамен лишь презрение и гнев. Возможно, причина была в деде, бывшем милиционере, или матери, что работала следователем. Казимир хотел быть как они, хотел носить форму, вершить закон.

Вот только все мечты Казимира умрут сегодня, вместе с ним. Не будет пойманных преступников, раскрытых дел и спасенных жизней.

Все, кому судьбой было предначертано познакомится с темноволосым, редко улыбающимся следователем по особо тяжким делам, с ним не встретятся. Множество уродов не будут пойманы, одна женщина так и останется несчастной, не встретив своего суженого.

Казимир умер тихо, во сне.

Пьяный отец слишком сильно приложил Каза кулаком по голове. Утром домой к Казу позвонит злой классный руководитель, а вечером заглянет соперник Петя, проведать. Именно он и нашел хладный труп Казимира.

Такое иногда случается. Люди умирают, и люди рождаются. В этот раз произошла ошибка — душа, которой было предначертано совершить еще многое, попала в круг перерождения.

Не очищенная от страстей из-за нерасторопности младшего будды, не успевшего к неожиданной работе, она по хороводу прошла через восемнадцать врат судьбы. Набрав силы духа и разума, душа отправилась дальше по туннелю душ к своей новой жизни в ином мире, где смертные сами властны над своей судьбой.

Возле потухшего вулкана Кукуру, что в Республике Падокия стоит мрачный особняк самой загадочной и пугающей из известных цивилизованному миру семей.

Многие пытались пробраться в него — за знаниями ли, за головами ли проживающих здесь людей, но никто так и не смог достичь желаемого. Семья Золдик умела хранить свои секреты и умела решать проблемы, возникающие по вине наглых вторженцев, будь они хоть обычные люди, хоть пользователи Нэн.

В комнате главы семьи, перед старцем, волосы которого тронула седина, напряженно застыл высокий мужчина с длинными белыми волосами.

Никто другой бы не заметил насколько нервничает сейчас высокий мужчина, но не старик.

— Хо-хо-хо, Сильва давно ты не был таким нервным, — старик весело засмеялся, однако в этом смехе скорее был укор сыну, нежели поддержка.

— Моя жена рожает близнецов. Естественно я на нервах, Зено! — агрессивно рыкнул Сильва. — Не хватало еще потерять единственную женщину на многие тысячи миль, способную принести сильных детей.

Никогда, ни при каких обстоятельствах вы не услышите, как Сильва зовет Зено отцом и наоборот. Слишком много было между этими двумя мужчинами, слишком хороша память на зло у каждого из них.

Высокий Сильва, устыдившись своей не сдержанности, отвернулся от отца.

Старик погладил свои свисающие усы в раздумьях.

"Было бы проблемно потерять такую сильную женщину, как Кикио. Возможно, мне стоило умертвить один плод? Охохо, я стал слишком стар для кресла главы семьи, раз позволил в тот момент себе малодушие, пора уступить место Сильве, — Зено пробежался по сыну глазами. — Последнее время мрачные думы посещают его, неужели решил бросить мне вызов?"

Сильва хмуро смотрел на дверь в покои, где в данный момент рождались его дети. Когда он уже хотел идти туда, дверь отварилась.

— Сеньор, сеньора Кикио разродилась двумя крепкими малышами, — крупная для своего возраста смуглая старая женщина приклонила колено пред Сильвой и Зено. — Сеньора еще слаба, и не рекомендую её беспокоить, но если вы используете Зецу, то вред от вашего присутствия для детей будет минимален.

Такие сильные пользователи Нэн, как Сильва и Зено, непроизвольно излучали слишком много жизненных сил, которые могут просто-напросто сжечь хрупкую ауру младенцев, тем самым убив их.

Сильва подошёл к старой женщине.

— Ты молодец, Лулуа, — положил он на её голову руку.

— Для меня было честью служить вам, сеньор. Позвольте старой женщине самой выполнить свой последний долг перед семьёй.

Мускулистая рука исчезла с головы старухи.

— Благодарю, прощайте сеньор, надеюсь, вы не разочаруете свою старую кормилицу, неправильно воспитав таких сильных малышей.

Лулуа могла позволить себе немного вольности напоследок. На кончике её пальца зажегся прозрачный огонек ауры или Нэн, как еще иногда говорят.

Секунда прошла, и палец с легкостью вошел в глаз. Аура женщины вспыхнула напоследок и погасла. Ритуал соблюден.

— Позже уберемся, сейчас я хочу взглянуть на внуков.

Жестом Сильва остановила порыв Зено.

— Нет.

Голос Сильва прозвучал в тишине. Зено молчал пару секунд, развернулся и пошел на выход из помещения.

— Слишком стар я стал, Сильва, теперь это кресло твое, а я пойду, проведаю друга.

— Тс. Даже не смог наказать щенка за дерзость, точно старею, — ворчал Зено, уходя.

В былые времена он бы лишил наглеца руки, но не теперь.

Сильва вошел в палату. На кровати тихо сопела его жена. Вдруг её глаза приоткрылись, губы дернулись в намеке на подобострастную улыбку. Тихим усталым голоском женщина поприветствовала мужа.

— Муж мой, прости свою жену за слабость и за то, что она не способна приветствовать тебя как полагается, — Кикио попыталась привстать, но сил на это у неё не хватило.

— Отдыхай, Кикио, мы с тобой после поговорим.

В специальных кроватках лежали два младенца. Оба были очень похожи друг на друга, единственные отличие, что мог заметить Сильва — это цвет волос и глаз. Они у них был разный.

Черное и белое, вот какие ассоциации возникали у Сильва, когда он смотрел на своих детей.

— Ты справилась, Кикио, я доволен, — благосклонно произнес Сильва, неотрывно смотря на своих отпрысков.

— Я счастлива, господин, мое сердце переполняется радостью от осознания, что грязная Кикио смогла родить детей чистой крови Золдик.

Сильва улыбнулся уголками губ. Его забавляло, что и сейчас она сказала тоже, что и два раза до этого.

— Хм, какое же имя им дать? Пожалуй, Киллуа и Кин хорошие имена.

Дав имена, новый глава семьи убийц покинул свою жену.

Глава 1. Кин Золдик.

Погода навевала уныние на жителей Республики Падокия. Дождь лил, не переставая, уже третий день подряд, прогоняя туристов, прибывающих с целью издали взглянуть на логово самой знаменитой в мире семьи наемных убийц — Золдик.

Сильве нравился дождь, а еще больше ему нравилось гроза, иногда рассекающая небо во время него.

Вспышка. Тени удлинились. Грохот молнии дошел до ушей главы семьи Золдик.

— Муж мой, каково твое решение?

Сильва повернул голову к своей жене, не осмеливающейся подойти к нему ближе, чем на пять шагов. Постучав пальцами о кресло в такт стуку дождя о стекло, Сильва ничего не ответил на вопрос женщины и вновь устремил свой взор к хмурому небу.

Кикио Золдик — высокая женщина, с прямыми черными волосами, имеющими фиолетовый оттенок, убранными в сложную прическу, более не смела нарушить тишину. Она так и застыла пред мужем и главой семьи без движения, никоим образом не выражая неудобства игнорированию с его стороны.

Шесть детей подарила Кикио Сильве, один из них имел все шансы стать гением Золдик и унаследовать место главы семьи. Киллуа показывал уже сейчас выдающие результаты по многим дисциплинам науки убивать, а ведь ему всего три года.

Кин также радовал своими успехами, хоть и не дотягивал до таланта Киллуа. И сейчас Сильва предстояло решить немного немало — судьбу братьев.

Проблема была на самом деле серьезной: братья не должны быть чересчур близки друг другу — это может негативно сказаться на их будущем развитии. Сильва надеялся на архивы семьи, но в них не нашлось подходящего решения проблемы. Старика же спрашивать Сильва не мог, да и так ясно, что он посоветует.

Сильва постучал пальцами в такт дождю. Свет от молнии удлинил его тень, а гром на секунду оглушил.

Правой рукой он потер кисть левой. Сильве вспомнились золотые глаза младшего из близнецов, горящие ненавистью настолько жгучей, что Сильва, опытный убийца, чуть не лишил от неожиданности своего отпрыска жизни.

"Нет, смерть Кина может и сделает Киллуа сильней, но потерять такое чудовище будет непростительной ошибкой".

Два брата — отражения друг друга. Беловолосый Киллуа — бунтарь, уже сейчас было ясно, что характер у мальчика будет отцовский со всеми вытекающими из этого плюсами и минусами. Не было такого места в особняке, которое Киллуа бы не посетил, он даже умудрился сломать один из компьютеров Миллуки, следующего по старшинству брата.

Дважды за год Киллуа уже был наказан током, но он даже не плакал на этих сеансах. Лишь стрелял своими синими глазами, излучая гнев и любопытство.

В противовес ему Кин на редкость тихий мальчик, постоянно следующий воли матери и искавший её одобрения. Не было в нем ничего от характера Сильва или Зено, да и на мать он не особо походил.

Сильва потер левую кисть, он вспоминал, как впервые увидел настоящую суть Кина. В тот день Сильва сделал Кикио выговор, сетуя на слабохарактерность младшего из братьев, он легко нанес ей ритуальную пощечину, выражая свое недовольство в полной мере.

Кин в тот момент был рядом.

Тихий некогда ребенок словно обезумел, накинулся на отца с рычанием и даже смог укусить его за кисть левой руки. Золотые глаза Кина в тот момент Сильва запомнил надолго.

"У меня растут сильные дети, — довольно подумал он про себя. — Нет, старик, смерть Кина не принесет семье ничего. Ты слеп и стар, ты не видишь истину, скрытую в невинных золотых глазах покорного внука. Вовремя ты ушел на покой, Зено".

— Принимая во внимание его послушность и успехи в учебе, я говорю — начинай тренировку на убийцу... Наказывай его током за каждый настоящий и мнимый проступок. Жена, уменьши свое внимание Кину, сосредоточься на Киллуа, мне необходимо соперничество между ними.

Кикио поклонилась своему господину и мужу.

Женщина уже ушла, а Сильва все также любовался силой стихии и думал о прошлом и будущем.

Впервые Кин понял, что с ним что-то не так в два года. Причиной тому были странные сны, посещавшие мальчика каждую ночь. В этих снах черноволосый златоглазый Кин был мальчиком Казимиром, не любимым и никому ненужным. Жизнь Казимира проносилась за краткие ночи, становясь жизнью Кина. Мальчик осознавал всю нелепость некоторых своих мыслей о перерождении в ином мире, но объяснить никак по-другому свои прошлые воспоминания не мог.

Слишком яркие и настоящие они были. Боль от смерти той матери, и любовь к нынешней, рождали в душе мальчика вязкий клубок противоречивых чувств. Его нынешний отец, казался Кину таким же плохим человеком, как и пьяница из предыдущего мира. Он неосознанно проецировал свою ненависть и любовь на теперешних родителей.

Когда отец ударил мать, случился переломный момент — Кин потерял себя от безумного пламени гнева, что сочетал ненависть к тому, кто убил его и к тому, кто обижает мать. Именно в тот день Кин и Казимир слились, породив Кина Золдика.

В тот день, когда он осознал себя цельной личностью, Кин начал замечать странности дома, в котором жил. Его мать была странной, его братья были еще странней, но самым странным был отец.

Высокий, беловолосый мужчина подавлял одним своим присутствием. И если Киллуа противился этой мощи, шёл ей наперекор, то Кин пропускал её через себя и старался от неё отстраниться.

Вот и сейчас, стоя напротив отца, Кин не упрямился и не бросал ему вызов, наоборот, он старался отстраниться от него, стать незаметней и меньше в его глазах. Кин не знал, что он делает, это было сродни инстинкту, несознательной функцией его организма.

Брат же, наоборот, упрямо уставился прямо в глаза Сильве.

— Киллуа и Кин, вам вчера исполнилось по три года. Самый лучший возраст начать полноценное обучение искусству нашей семьи.