Две реальности Владимира Середы

Две реальности Владимира Середы

Вячеслав Головнин

Две реальности Владимира Середы

Часть I. Первая реальность. Становление мага.

Глава 1. Пробуждение

Сознание вернулось рывком. Ничего не было, и вдруг сразу осознал себя. Открыв глаза, обнаружил, что нахожусь на железнодорожной станции, в зале ожидания, лежу на скамейке. Я с трудом переместился в сидячее положение. Все мышцы словно одеревенели и не слушались. Голова кружилась, хотелось пить.

Судя по размерам помещения и безлюдью, это была именно железнодорожная станция городка районного масштаба, но никак не крупного областного центра. Бывал я на таких в своей жизни.

В зале царил полумрак, за окнами была ночь, железнодорожные пути и перрон освещались одиноким прожектором. Я осмотрел себя. На мне было вполне приличное чёрное шерстяное пальто, на голове — вязаная шапочка под цвет пальто, на ногах — тёплые кожаные ботинки на толстой подошве, тоже чёрного цвета.

В наружном кармане лежали демисезонные кожаные перчатки. Нисколько не удивился, обнаружив, что и они чёрные. Под пальто увидел на себе толстый шерстяной свитер ручной вязки (нет, не чёрного цвета — коричневого) и тёмно-синие джинсы. Вся одежда и обувь была чистой и ухоженной, так что вид у меня был вполне себе достойный.

Никакого багажа вблизи не наблюдалось. Документов и денег тоже не было. Провёл рукой по подбородку и обнаружил суточную щетину. Значит, и с этой стороны у меня всё в порядке.

Огляделся. Зал был пуст. Я был единственным ожидающим. Правда, что или кого я тут ожидал, оставалось неясным, как и то, кто я такой. В голове было пусто, ни одной мысли.

Встал и пошёл искать туалет. Удовлетворив свои назревшие потребности, вернулся в зал, но не стал садиться, а вышел на перрон. Немного отойдя от входа, задрал голову вверх, чтобы прочитать название станции: "Балякино". Никаких воспоминаний или ассоциаций оно у меня не вызвало. После тёплого зала станции на улице мне показалось холодно. С перрона виднелась часть станционной площади и деревья с жалкими остатками листвы на голых ветвях.

"Середина или конец октября", — мимоходом отметил я и вернулся в зал ожидания. Там было тепло, и я незаметно для себя снова уснул.

Проснувшись, вновь обнаружил себя лежащим на скамейке. В зале появились люди, но никто из них не мешал мне спать. Вновь посетил туалет, где над одним из умывальников обнаружил зеркало.

Не помню, каким было моё лицо раньше, но то, что я увидел в зеркале ни узнавания, ни отторжения у меня не вызвало. На мой взгляд, оно было весьма приятное на вид, даже красивое. Тонкие черты лица, высокий с продольными морщинами лоб, зелёные глаза, также в окружении морщинок. По виду мне около 60 лет. Возраст выдают руки и шея. Возрастных пятен на коже нет, лицо гладкое, чистое. Зубы свои, хотя некоторых уже нет, но те, что оставались были белыми, чистыми и ухоженными. Волосы светло-русые с проседью, уложенные в короткую причёску, на макушке прощупывалась небольшая лысина. Язык, м-да, обложен весьма и весьма. Размеры живота в норме для моего возраста, по крайней мере, зеркальной болезни не наблюдается, рост по моим оценкам средний, около 175 см.

"Самый главный вопрос — кто я?"

Ответа нет. Память молчит. Умылся, прополоскал рот. Горячей воды не было, но этот факт меня почему-то не удивил. Вообще, я уже заметил, что когда начинаешь о чём-нибудь думать, то нужные факты сами всплывают в сознании, без всякого усилия с моей стороны. Вот, например, умывался, стал искать мыло. Вспомнил и про зубную щётку. Значит, не всё я забыл, а только то, что связано с моей личностью.

"Что же со мной случилось? Почему я не помню ничего?"

По громкоговорителю послышался голос диспетчера, объявившего прибытие на первый путь скорого поезда Москва-Новосибирск. Я вышел на перрон. Было уже светло. Диспетчер ещё раз повторила, что стоянка поезда 5 минут. Прямо передо мной возникла небольшая свалка. Выходила женщина с чемоданом и сумкой на колёсиках. Не дожидаясь, пока она сойдёт на перрон, прямо ей навстречу мужчина заталкивал большую сумку. Женщина закричала:

— Ну, куда же вы лезете, мужчина, дайте мне выйти!

Мужчина же, продолжал пропихивать свою сумку дальше в тамбур, оттесняя женщину, и нагнулся, чтобы поднять следующую. Мои глаза неожиданно встретились с её умоляющим взглядом. Меня словно кто подтолкнул, и я ринулся на помощь.

— Давайте ваши вещи, — крикнул я женщине и подхватил поданный мне её чемодан. В этот момент меня кто-то толкнул, нога у меня подвернулась, и я упал на спину, ударившись при этом затылком. В голове помутнело, и я потерял сознание.

Как потом выяснилось, толкнул меня тот самый мужчина, которому я помешал загружать в вагон свои баулы. И упал я очень неудачно, как только череп себе не проломил. К счастью, он у меня оказался прочным, и я отделался здоровенной шишкой, содранной кожей и лёгким сотрясением мозга, не считая временной потери сознания.

Очнувшись, обнаружил себя лежащим на перроне. Поезд уже ушёл, увозя и моего обидчика. С неба падали снежинки, кружась в воздухе. Те из них, что падали мне на лицо, сразу таяли. Сверху надо мной нависло лицо женщины, которой я помогал выносить вещи из вагона.

— Как вы себя чувствуете? — спросила женщина. — Вы можете встать?

Она достала носовой платок и протёрла мне щёку, на которую набежала кровь. Я повернулся на бок и неуклюже встал сначала на четвереньки, потом, опираясь на женщину, поднялся на ноги. Кружилась голова и тошнило.

— Голова кружится и подташнивает, — сказал я.

— Может мне вызвать скорую помощь? — спросила она.

— Давайте подождём немного, — попросил я.

Мы стояли и молчали. Моя рука, которую я забыл убрать, продолжала опираться на её плечи, а она поддерживала меня за талию. Через минуту голова у меня перестала кружиться, и я отпустил её, а она отпустила меня.

— Спасибо, кажется, я уже в порядке, — сказал я. — Спасибо вам, что не бросили меня здесь одного.

— Что вы такое говорите? Это вам спасибо. Без вас я бы вообще не вышла из вагона.

Дверь станции открылась, выпуская наружу двух милиционеров, направившихся в нашу сторону.

— Пойдёмте, — сказал я женщине, — я помогу вам донести чемодан.

С этими словами я, расправив края шапочки, натянул её поглубже на голову, подхватил левой рукой чемодан, а женщина подхватила меня под руку справа, внимательно заглядывая мне в лицо. Со стороны мы выглядели как семейная пара, наверное, поэтому милиционеры не обратили на нас никакого внимания. Кровь больше не бежала. Мне не хотелось с ними сейчас объясняться. Вряд ли меня отпустили бы без документов и выяснения личности. Несколько дней в обезьяннике мне были гарантированы, с неясными перспективами. Я не исключал и того, что на меня могли повестить чужое преступление. Откуда-то я знал, что такое вполне возможно. В наше непростое время власть почти вся коррумпирована и с ней нужно быть настороже, а ещё лучше вообще никаких дел не иметь. Тем более сейчас, когда за меня некому заступиться.

— Куда вам сейчас? — спросил я.

— Две остановки на трамвае, потом пешком. Я тут недалеко живу, в частном доме почти на самой окраине. А вам куда?

— Не знаю, — ответил я. — Дело в том, что я потерял память. Пришёл в себя несколько часов назад на станции. Что было со мной до сегодняшнего дня, не помню совершенно. Документов с собой никаких нет, денег тоже нет. Фамилии своей не помню, как и имени. Не помню какой год сейчас на дворе.

Услышав такое признание, женщина остановилась и пристально посмотрела мне в глаза. Я своего взгляда не отвёл, разглядывая попутно её лицо. Ей было лет сорок пять. Бальзаковский возраст. Тонкий прямой нос, высокие скулы, лицо продолговатое, волосы светло-русые, глаза синие, ростом пониже меня, сантиметров на пять.

— Бедняжка, — неожиданно сказала она. — Сегодня среда, 5 октября 1994 года. А название нашей страны вы помните?

Я озадаченно посмотрел на неё.

— Я знаю, что мы с вами говорим на русском языке. Значит мы в России. Я помню, что СССР распался и такой страны больше нет.

— Я могу вас приютить на какое-то время. А там видно будет. Может у вас начнёт память возвращаться. А в милицию всё равно придётся идти, так или иначе хоть какие-то документы нужно будет выправить. Наверное, я смогу вам помочь в этом вопросе. У одного из моих учеников отец занимает высокий пост в милиции.

— Вы учительница?

— Да, преподаю английский язык в школе.

Я принял её приглашение, а что мне ещё оставалось.

* * *

Мою хозяйку звали Мария Игоревна Вересова. В прошлом году она похоронила мать и осталась одна. Взрослый сын жил с семьёй в Москве, но перевозить мать к себе не спешил. Когда мы встретились на перроне вокзала, Маша как раз возвращалась домой из Москвы, где гостила у сына. Отношения с невесткой у неё и раньше не складывались. А сейчас та ждала ребёнка и была предельно раздражительной, устраивая скандалы по каждому поводу и без повода.

— Подожду, пока появится у меня внук или внучка, а там видно будет, — подытожила Маша свой рассказ о своём семейном положении. — И, чтобы неясности у вас не оставалось, сразу скажу, что с мужем я рассталась пять лет тому назад. Сейчас у него другая семья. Мы не встречаемся и никаких контактов друг с другом не поддерживаем. Жила с мамой, а теперь вот осталась одна.

— Не скучно, одной-то? — спросил я.

— Работа скучать не даёт, да и по дому работы хватает. Есть у меня коварный замысел и вас привлечь. Хочу попросить пока вы живете у меня, помочь мне по хозяйству. Забор нужно кое-где поправить, в сарае крыша подтекать стала. Печь в бане тоже ремонта требует, крыльцо нужно обновить. Когда осмотритесь, сами увидите, что ещё сделать не помешает. Электропроводку в доме обновить не помешает. Старая-то тряпичная, пожароопасная. Ну, и так, по мелочи, куча дел наберётся.

К осмотру хозяйства я приступил в тот же день. Решил начать с забора. Обошёл по периметру весь участок, наметил этапы работы, у хозяйки спросил, где она хранит инструменты и есть ли какие материалы для ремонта — бревна, брусья, доски, гвозди и прочее.

Оказалось, что все инструменты, какие есть в хозяйстве, лежат в чулане, а доски, брусья и брёвна складированы на чердаке сарая.

— А что хранится в самом сарае? — спросил я хозяйку.

— Всякое барахло, испорченные или не нужные вещи, но которые выкинуть жалко, вдруг пригодятся для чего-нибудь. Было бы очень хорошо навести там хоть какой-нибудь порядок.

На ремонт забора у меня ушло три дня, и вот уже четвёртый день я разбираю сарай. Сначала я освободил место во дворе, куда решил вытаскивать всё из сарая. От старости сруб сарая углубился в землю сантиметров на 30, и чтобы открыть дверь пришлось откапывать и расчищать для неё место.

Для освещения протянул времянку. Сначала я вытащил из сарая всё, что можно было вынести, сразу откладывая в сторону те вещи, которые можно было без сожаления выкинуть и, сортируя оставшиеся. Некоторые предметы в сарае пришлось откапывать. Так я выкопал старый медный самовар. Раритетная вещь, между прочим. В дальнем углу обнаружился большой полусгнивший сундук, окованный по краям и почти наполовину погруженный в землю. Выкапывая его, обнаружил рядом ещё один сундук, поменьше, целиком ушедший в землю (или изначально зарытый поглубже), также насквозь прогнивший. Внутри у него обнаружилась небольшая шкатулка из меди, а потому хорошо сохранившаяся. Меня охватил азарт кладоискателя, разгореться которому не дал зов хозяйки, приглашающий к обеду. Достал шкатулку, отряхнул её от земли, протёр тряпкой и принёс в дом.

Кстати, мы договорились, что она будет называть меня Володей, Владимиром Ивановичем Середой. Отчество и фамилию мне тоже хозяйка придумала.

— Почему Середа? — спросил я её.

— Так мы в среду с вами познакомились, — ответила она. — Вам не нравится?

— Мне без разницы, — ответил я, — Середа, так Середа, всё лучше, чем Понедельник или, не дай бог, Пятница.

Мы так и продолжали с ней обращаться на "вы". У неё в учительской среде это было принято, а у меня тоже не вызывало никаких неудобств.

После обеда, за которым я рассказал хозяйке о находке, мы вместе вскрыли шкатулку. Механизм замка был железный и проржавел, видимо поэтому крышка легко подалась нажиму. На дне шкатулки лежал бронзовый диск, сантиметров 6 в диаметре, от которого исходили лучи, образуя восьмиугольную звезду. Внешний диаметр был чуть больше 10 см. На диске был изображён какой-то рисунок, похожий на схему солнечной системы. По крайней мере, у меня он вызвал именно такие ассоциации. Всё это в совокупности здорово напоминало орден или нечто похожее на него.

Я перекрестился и осторожно потянул диск из шкатулки. Только вот чего я никак не ожидал, так это то, что края у лучей оказались остро заточенными. Сам диск вообще напоминал своей формой сюрикен, метательное оружие средневековых японских воинов или как их там нвзывали, ниндзя вроде бы. Короче говоря, я поранил палец, и пара капель крови упала на центральную часть диска. Пока я зализывал ранку, диск неожиданно осветился изнутри и из его центра вырвался отчётливо видимый слабый луч света, ударивший мне прямо в лицо. У меня сразу закружилась голова, после чего моё сознание в очередной раз отключилось.

* * *

Я осознал, что сплю, и меня куда-то несут на носилках. Потом возникло ощущение поездки на машине. Сил проснуться не было, и я продолжал спать. Потом меня что-то укололо в руку и всё стихло, а я снова отключился.

На этот раз я увидел красочный сон. Он был настолько реален, что давал полный эффект присутствия. Как будто я сидел за школьной партой, а передо мной ходил учитель и рассказывал удивительные вещи. Оказывается, этот диск, похожий на орден, является магическим артефактом. Когда на него попала моя кровь, то она включила программу, заложенную в этот артефакт. Эта программа записала в мою память блок информации. Та лекция, которую я сейчас слушаю, является вводной. После чего мне предстоит изучить всю записанную в мою бедную головушку информацию.

Итак, что я узнал из вводной лекции. Во-первых, включить артефакт могла только кровь потомка каури, которым я и оказался. Каури — это самоназвание расы людей, живущих в другой галактике, а может быть и в другой вселенной. Каури составляют часть звёздной цивилизации, и сосуществуют в своей части галактики с другими разумными расами. Это сосуществование не всегда мирное. Идёт постоянная борьба за планетные системы, годные для проживания, природные ископаемые и прочие ресурсы. Случаются и войны.

Так получилось, что военная космическая станция, повреждённая во время боя, попала в пространственно-временной портал и была выброшена в район нашей солнечной системы. Всё это происходило много тысяч лет назад. Станция была сильно повреждена и оказалась неуправляемой. Можно было бросить все ресурсы на исправление поломок и восстановить работоспособность станции. Но, что было делать дальше? Где искать свой дом, планету, галактику и даже вселенную? Найти иголку в стоге сена является лёгкой задачей по сравнению с той, что стояла перед командованием станции. В результате, было принято решение десантироваться на нашу Землю, около которой они оказались. В результате, весь личный состав станции, а это около десяти тысяч каури, высадились на нашу планету, которая в те времена была малонаселённой, а её аборигены были первобытными людьми. На станции остался только её электронный мозг, искин (искусственный интеллект). Сама станция двигалась по какой-то сложной орбите, совершая один цикл за период равный примерно около 300 лет по земному летоисчислению. Связь между потомками колонистов и станцией была утеряна во тьме прошедших веков. Раз в 300 лет, приближаясь к планете на минимальное расстояние, станция на 10 лет становится спутником нашего Солнца. За эти годы искин станции, выполняя оставленные для него инструкции, пытался установить хоть какой-то контакт с потомками бывшего личного состава. Последний раз такая попытка была совершена 300 лет тому назад с помощью вот этого магического артефакта.