Опасный Сахалин

ПРОЛОГ

— Деньги все с собой принесли? — обвёл взглядом наш неровный строй встречающий. Это был мужчина лет сорока с недельной щетиной, одетый в линялую брезентовую робу из штанов и куртки. Под курткой проглядывала такая же застиранная выцветшая рубашка непонятного серого цвета в прозелень с желтизной. На ногах у него красовались слегка смятые "гармошкой" с микроскопическими светло-коричневыми трещинами кожаные сапоги. — На той стороне никто не будет цацкаться с "зайцами". нет денег — нет хода дальше.

Ему ответили вразнобой.

— Все...

— Да есть деньги...

— Взяли, конечно...

Всего нас было восемь человек. От двадцатилетнего оболтуса с поведением гопника до сорокапятилетнего мужика с угрюмым волчьим взглядом.

— Про синтетику в курсе? Смотрите, если у кого трусы не хлопковые, то замучаетесь потом крошки меж булок выковыривать, — усмехнулся встречающий.

— Да веди уже, задрал, ей-богу, — зло сказал ему один из крепких молодых мужчин. Он и ещё один похожий на него держались парой. Сходство было не в чертах лиц, а повадками, телосложением и, главное, одеждой и экипировкой.

Встречающий полоснул по ним острым взглядом, но комментировать чужую фразу не стал.

— За мной, — произнёс он, повернулся спиной и пошагал прочь в сторону берега.

Я поднял с земли тугой мешок, закинул его на плечи, поправил ремешки и двинулся за ним. Шли примерно двадцать минут, пока не оказались рядом с кромкой воды. Вокруг лежали огромные покатые валуны. Рядом с целой россыпью таких обнаружились две надувные лодки с навесными моторами. При них находился ещё один мужчина в похожем одеянии, как наш проводник.

— Эй, они же химозные! — возмутился кто-то из толпы за моей спиной. — И движок ещё этот!

— До острова они без проблем вас доставят, — уверенным тоном сказал проводник. — Не бойтесь, на полпути лодки не развалятся и не остановятся. Намного больше проблем можете доставить вы сами, если не прекратите шуметь и тянуть время.

Нас быстро рассадили по лодкам. В каждую по четыре человека и один лодочник на моторе. Со мной сел напарник встречающего. В бортах имелись специальные петли, куда были вставлены тонкие пластиковые трубки, обмотанные темно-серым скотчем. Когда мы устроились на местах, то проводники натянули на эти трубки плотные и тяжёлые тенты. Лодки превратились практически в закрытые мешки.

— Это чтобы нас тепловизоры береговой охраны не обнаружили сверху, — пояснил наш лодочник. — Ткань почти не пропускает тепло.

Мотор оказался электрическим. Очень тихим и при этом очень мощным. Дальше мне и остальным пришлось набраться терпения. Наконец, лодочник предупредил, что скоро будем на месте. Пристали мы в очень неудобном месте. Берег здесь оказался крутым, волны постоянно бились о него, грозя перевернуть наше плавательное средство. Но наш сопровождающий оказался настоящим мастером. Он провёл лодку впритирку к скалам и втиснул её в щель, за которой обнаружился микроскопический заливчик с узкой полосой каменного пляжа. Вскоре сюда заплыла вторая лодка.

— Здесь мы прощаемся, — сообщил нам проводник, когда мы все оказались на берегу. — Вам наверх. Вон там есть тропа. Не городской бульвар, конечно, но вполне можно забраться на своих двоих. Там вас встретят.

— Кто? — спросил тот же из парочки близнецов, кто уже показал себя на материке.

— С кем договаривались, те и встретят.

После этого он с напарником забрался обратно в лодки, запустили моторы и выскользнули сквозь щель в скалах в пролив.

— Ну, полезли, что ли. Только фонарь нужно зажечь, — неуверенно сказал один из нас. На пляже из-за нависающих скал было очень темно. После того, как лодки ушли со своими тусклыми фонарями, запалёнными лодочниками в бухточке, нас окружила кромешная мгла.

Фонари были у половины находящихся. В том числе и у меня. Обычная "летучая мышь" на керосине. Эта простая нефтяная фракция в этом аномальном месте работала. В отличии от многих других горючи жидкостей. Например, современные марки бензина на острове расслаивались. Думаю, что выгоревшие робы проводников — это тоже вина острова. Химические красители в ткани разрушались, придавая той вот такой неряшливый цвет.

Тропинка оказалась той ещё. Приходилось часто себе помогать руками, чтобы удержаться на крутом склоне. Кто-то умудрился запнуться и скатиться вниз. Когда мы поднялись на высоту примерно шестидесяти-семидесяти метров, то все без исключения дышали, как загнанные кони.

Здесь нас встретили пять мужчин, кардинально отличающиеся от проводников. Главные отличия заключались не в одежде, а в оружии. У всех при себе были длинноствольные револьверы. А у двоих охотничьи двуствольные курковые ружья внушительного калибра. Револьверы висели в кобурах на поясных ремнях, ружья болтались на плечах.

— Хватит изображать из себя неженок, — грубым голосом сказал один из них. — вы на чёртов Сахалин пришли. Здесь такие тропинки, по какой вы только что прошли, самое приятное из всего имеющегося. Если считаете, что это не так, то разворачивайтесь и валите обратно.

— Так лодки уже ушли, — одышливо ответил ему молодой паренёк.

— Так это ваши проблемы, — хохотнул другой из пятёрки мужиков.

— Достаём деньги. С каждого по пятьдесят кусков, — добавил после него тот, кто первым с нами заговорил. Скорее всего, старший этого отряда.

К финансовым вопросам незнакомцы подошли серьёзно. Каждую купюру внимательно проверяли. Среди них был один специалист по ним. Бывший банковский работник, старый кассир или кто-то из криминального мира, владеющего навыками определения фальшивок. Таких у одного из нашей группы оказалась каждая третья. Им оказался тот самый молодой паренёк с ухватками и ужимками дворового гопника.

— Зуб даю, я не знал! — зачастил он, боясь пошевелиться под дулом револьвера, который направил на него один из встречающих. — Продал кое-что из вещичек каким-то ухарям через инет. Это их деньги! Клянусь!

— Они тебе прям вот так дали роликом? — поинтересовался у него старший встречающей команды. Деньги парень скрутил в тугой рулончик, как это показывают сейчас в иностранных фильмах про мафию.

— Не, это я сам уже... потом. Но деньги все их.

— Врёт он, Макар. Кукла неплохо сложена. Если бегло смотреть, то самые явные фальшивки обязательно пропустишь на фоне настоящих. Он сам их сложил или ему кто-то помог из знающих. Готов плюнуть в морду тиранозавру, но он не мог не переворошить стопку бабок, полученных от покупателей, если бы они были.

После этих слов старший без разговоров ударил парня в живот. Тот рухнул на землю хватая ртом воздух. Но это было только начало. Ещё несколько раз он получил толстой подошвой сапога по рёбрам, спине и рукам. Закончив с избиением, мужик опустился на корточки рядом с гопником.

— У тебя есть выбор, сморчок, — произнёс он. — Или ты остаёшься здесь голым, так как все вещи мы заберём в счёт оплаты за обман. Или становишься моим должником. Ты за проводку должен четырнадцать тысяч. За обман сумму удваиваю. И каждую неделю будешь должен ещё четырнадцать тысяч. Что выбираешь?

— Я... заплачу... долг, — с трудом из-за отбитого дыхания ответил парень.

— Вот и молодец, Сморчок. Это теперь твоё новое имя. Привыкай к нему.

"Жёстко, но справедливо", — отстранённо подумал я, глядя на эту сцену при свете нескольких тусклых фонарей.

Больше эксцессов не случилось. Проверив деньги, пятёрка повела нас куда-то в ночь, приказав потушить фонари.

Шли очень долго. Небо уже заметно посветлело, когда мы оказались на месте.

— А вот и Желтоводный, — громко сообщил нам старший пятёрки провожатых. — мы на месте.

ГЛАВА 1

Тридцатые годы двадцать первого века для Земли оказались, наверное, самыми страшными за всю историю нашего мира. Несколько мировых кризисов разрушили экономику двух третей государств. Десятки военных конфликтов добавили проблем. Две пандемии, устроенных штаммами гриппа и коронавируса, забрали около двухсот миллионов человеческих жизней!

Но это всё было цветочками после того, что произошло в тридцать седьмом. Не столкнись с этим лично, то подумал бы, что читаю сюжет фантастического фильма про апокалипсис. По всей планете стали возникать участки аномалий, где исчезало или усиливалось магнитное поле. Всё это сопровождалось землетрясениями и бурными проявлениями непогоды. Град и снег выпадали летом, в октябре прошлись суховеи по областям, где их испокон веков не было.

Но и это цветочки.

Ягодки все вкусили в январе тридцать восьмого, когда в разных странах пропали сотни тысяч и миллионы людей. Иногда вместе с населёнными пунктами. Ландшафт менялся кардинально. Вместо гор появлялись плато или вовсе равнины. На равнинах могли вылезти горы или сопки. Прежние горы резко вырастали или уходили под землю, превращаясь в крупные холмы.

На местах исчезнувшей местности появились те, про кого Земля забыли десятки миллионов, а то и сотни миллионов лет назад.

Динозавры.

И ладно бы они были обычными. С тиранозаврами и мазозаврами и тем более саблезубыми тиграми да пещерными медведями человечество справилось бы легче, чем с невидимыми штаммами гриппа.

Районы, которые сменились ландшафтами из юрского и прочего мелового периода с их привычными обитателями, обрели аномальность, которую ни один учёный не мог расшифровать и разложить по полочкам. Мало того, что многие существа из прошлого, словно, были фантастическими монстрами со страниц книг фентези-писателей, обладая невероятными способностями. Так ещё сама земля, по которой они ходили, от них не отставала. В аномальных зонах разрушалось или кардинально менялось в худшую сторону всё, что было создано человеком благодаря его достижениям в высоких технологиях. Во-первых, все пластмассы разрушались на глазах. Такая же участь ждала другие синтетические предметы. Любые электронные устройства переставали работать.

Если совсем уж кратко, то человек, одевшийся в бутике, уже через несколько часов рисковал остаться голым в аномальной зоне. Поэтому здесь были в ходу только натуральные ткани. Обувь из кожи или каучука. Все современные резины и им подобные материалы, которые используются для изготовления подошв, рассыпаются, как монтажная пена, недельку побывавшая под солнечными лучами. Лекарства здесь не действуют. Наоборот, некоторыми можно отравиться. Проглотил таблетку аспирина от головной боли, а у тебя волосы выпали или кровь из ушей потекла.

Оружие в основном перестало работать, так как бездымный порох превратился в слабо горючий порошок. Аналогично со взрывчаткой. А вот чёрный сохранял все свои свойства, если делался по традиционной технологии без всяких лишних добавок.

Мало того, организмы некоторых людей тоже менялись. Примерно на несколько сотен человек случался такой невезунчик. В интернете писали, что у таких старение шло ураганными темпами, мгновенно обострялись невидимые или хронические болячки. И ещё много другое.

Это всё я очень кратко описал. На самом деле нюансов в аномальных зонах столько, что если их описывать, то понадобится несколько томов по сотне страниц.

Всё это накладывало серьёзные ограничения не то что на очистку поражённых территорий от опасного зверья, но даже просто на их изучение. При этом от желающих сюда попасть не было отбоя. Поэтому страны, где появились подобные зоны, закрыли их границы строже, чем периметры в ИТК. Но серьёзный контроль вёлся лишь за небольшими территориями. Для крупных не хватало никаких сил. Особо крупных аномальный территорий в мире было мало. Наш Сахалин — раз. Центр Мадагаскара — два. Внушительный кусок южной Флориды в США — три. В непроходимых дебрях Мексики — четыре. Остров Кюсю в Японии — пять. Кусок побережья Китая и КНДР с общей границей — шесть. Южная оконечность Южной Америки с Фолклендскими островами — семь. Восемь — в Алжире. И кусок озера Таньганьика с прилегающими территория Конго и Танзании — девять. Всего же зон было значительно больше. Многие занимали площадь в десяток гектар и кроме растительности внутри них не было ничего. Некоторые и вовсе можно переплюнуть, если поднатужиться. Образно говоря, конечно.

Но будь в этих краях одни проблемы и беды, то наплыв желающих давно бы сошёл на нет за более чем пять лет с момента появления аномальных зон. Однако, имелись и плюсы. Их было совсем мало, но зато какие! Внутренние органы и части тел некоторых динозавров ценились в сотни тысяч. Аналогично оценивались определённые растения. За яйца динозавров платили по тысяче рублей. А ещё были странные образования в супераномальных точках аномальных зон. Про них в сети информации почти не было. А та, которая имелась выглядела даже на фоне всего творящегося в тех краях чересчур сказочной.

Кризисы и войны лишили миллионов людей привычного источника пропитания. Многие из них ринулись к динозаврам, считая, что там они мигом сколотят себе капитал и с этими деньгами начнут своё бизнес-дельце. Увы, но статистика в сети сообщала, что только в первые дни гибнет каждый второй новичок. В конце месяца в живых остаётся только каждый пятый. И то в их число входят и те, кто успевал включить голову и удрать обратно домой. Вот только у нас и японцев просто так убежать было нельзя из-за водного простора. Тех, кто смог заработать денег на свою мечту набирался один процент по интернетовским сведениям.

Меня сюда привели не деньги, хотя почти едва сводил концы с концами.

Муж сестры, журналист, два месяца назад ушёл на Сахалин за горячими статьями. Обещался вернуться через месяц или подать о себе весточку. Но уже через три недели пропал с радаров. Сестра с четырьмя детьми не работала, сидела в декрете. Пособий на нормальную жизнь не хватало. Спасала зарплата мужа. Но с его исчезновением семья оказалась на грани. Я помогал как мог, исполняя долг старшего брата. Тем более что собственной семьи в сорок пять лет не было. Дважды женат, дважды разведён. Сын от раннего первого брака уже взрослый. Он перебрался в Белоруссию, где устроился в минском университете на IT-кафедру. Президент, сыть Батьки, продолжил развивать высокие технологии, как это делал его отец во время своего президенства. Поэтому заманивал в страну любых дельных специалистов в данной сфере невзирая на их возраст. В моей помощи мой наследник не нуждался. Общались так-сяк. Раз в месяц созванивались. В юбилеи и дни рождений поздравляли и пересылали подарки. И всё.

Сестра упросила меня отыскать хоть какие-то сведения о муже. Никакие логические обоснования на неё не действовали. Нужда, стресс и страх перед будущим её чуть с ума не сводили. И всё же я бы сюда не поехал, но тут вдруг случился приступ с потерей сознания. А когда очнулся в больнице, то узнал, что у меня на фоне нервных переживаний проявилось редкое генетическое заболевание. Лекарства от него нет. В моём возрасте оно позволит прожить максимум год. И уже через полгода я могу превратиться в развалину, существующую только благодаря сиделке и сильнодействующим препаратам. Денег на сиделку у меня не было. Поэтому пять дней назад я переписал свою однушку на сестру, наказав ей не продавать, а сдавать жилплощадь, чтобы иметь ещё один источник финансов кроме пособий. А сам с тонкой пачкой купюр из кубышки, собираемой на совсем уж чёрный день, отправился по следам зятя. Сделаю всё возможное, чтобы узнать о его судьбе и сообщить сестре. А потом... останусь на Сахалине встречать свой конец.