Цель

Паладины остановились как вкопанные, точно по команде. Никто не смел шелохнуться, пока возглавляющий поход лорд Хаген не сделал шаг по направлению к замку Старого Лагеря.

— Нет... Мы не могли опоздать, — шепот главнокомандующего был едва различим, лицо приобрело оттенок мела. Он вдруг тяжело осел на землю — адъютанты бросились поднимать своего начальника, беззвучно шлепающего губами. Остальные же продолжали в тяжком безмолвии смотреть вперед — на поднятую решетку ворот, на горы трупов, на флагштоки с развевающимися полотнищами, украшенными непонятными орочьими символами. Они не могли опоздать. Но опоздали.

* * *

— Ворота были открыты изнутри, это не вызывает сомнений. Но кто мог покуситься на жизни наших братьев? Предать лучших из лучших, последнюю надежду Хориниса и Миртаны? Я не понимаю... — Кирсен устало провел по лицу рукой, словно пытаясь снять паутину, мешающую ему увидеть истину.

— Ты уверен? — Ингмар нахмурился, что-то обдумывая.

— Боги, да! Вы слышали об отряде Ли, чудом спасшемся из лап орков под Фарингом?

— Мало кто о нем не знает.

— Это я вывел генерала и солдат из окружения. Мое звание следопыта — не просто громкие звуки перед именем, командир. И не случайно именно меня отправили в эту экспедицию.

— Если не заткнешься — похваляться заслугами будешь в порту Хориниса, — резко прервал его паладин. Он продолжил уже немного спокойнее:

— Стоит сейчас людям узнать, что виной произошедшему не орки, а один из своих — и все! Крах! Сгинет мужество, пропадет вера, исчезнет желание сражаться с врагом, — Ингмар заговорил негромко, но очень проникновенно. — Тогда нам точно не побороть волосатых ублюдков. Ты этого хочешь, солдат?

— Нет... Нет, — срывающимся голосом ответил Кирсен. Мир в его глазах закачался, грозя окончательно утратить ясные очертания и формы. Следопыт мог рассказать историю каждой былинки и песчинки; без упреков сносил жизнь в самых паршивых условиях, в лютый мороз или под палящим солнцем; храбро смотрел в глаза любого противника — но выступить против собственных моральных принципов для него было выше сил. Однако сейчас от этого зависел успех похода — и его собственное будущее.

— Тогда, — глаза нового командующего сверкнули, — тогда найди нам достойного врага. Которого мы с удовольствием порубим на куски, мстя за павших. Возьми след орков, ищейка — ибо я не вижу ни одного!

* * *

Хриплое пение рога мгновенно сбросило с Даршака туманную пелену сна.

Кровь. Кровь зовет.

Со всех сторон слышался топот ног — орда, сомкнувшая кольцо вокруг замка вонючих морра, снялась с мест и устремилась вперед.

Железный заслон краш?

Выбравшись из палатки, Даршак нашел подтверждение своей догадке: решетка, до того укрывавшая собой последнее пристанище людей, исчезла. В разверзнутый зев прохода неслись все, кто был рядом — а позади маячили подтягивающиеся силы орков.

Смерть. Смерть для морра.

Неважно, кто и как сумел избавиться от железного заслона. Значение имеет лишь кровь, что прольется с минуты на минуту.

Достав краш пах, Даршак ринулся в атаку.

* * *

"Следы множества орочьих лап... Они ломились внутрь гурьбой, презрев всякий строй и тактику. Просто жаждали поскорее расколоть черепа людей своими огромными топорами..."

* * *

Изумленные часовые были сметены толпой — им нечего было противопоставить животной мощи, что ворвалась в их обиталище. Даршак не сумел прорваться в первые ряды, и потому лишь с сожалением расплющил своей ногой голову одного из защитников крепости.

Мало! Крови!

Ночь сыграла на руку нападавшим: паладины абсолютно не были готовы к обороне. Часть из них спешно пыталась забаррикадироваться в самом большом каменном здании, остальные обнажали клинки и тщетно бросались в бой.

Даршак рванул направо, к башне и стенам, на которые в смятении пытались вскарабкаться его будущие жертвы.

Орак шака!

* * *

Вся земля по левую руку от ворот была вытоптана нынешними хозяевами замка. Впрочем, и без того там было сплошное месиво, прочитать в котором что-либо не представлялось возможным. Кирсена куда больше заинтересовала группа следов, ведущих к высокой башне и пыточной. Здесь еще можно было что-то разобрать, чем разведчик и не преминул воспользоваться.

"Кажется, сюда свернуло не так много тварей. Они неслись во весь опор, потому что... Ага, несколько людей пытались влезть по ящикам на стену замка. Разумно, хотя это было лишь отсрочкой неизбежного. Именно их и преследовала отколовшаяся группа орков. Несколько из них пало, видимо, паладины старались дать отпор. У одного в башке арбалетный болт, у других... Так-так... Что? Какого..."

* * *

Даршак краем глаза заметил, что не он один заинтересовался беззащитными морра.

Никто не сметь брать моя добыча!

Не сбавляя ход, Даршак нанес сокрушительный удар более прыткому собрату, чуть обогнавшему его. Затем, затормозив, резко отвел волосатую лапу назад — еще один орк, забулькав, рухнул наземь. Третий, плетущийся (относительно остальных) позади, выхватил краш агаш, приготовившись сражаться за право убить.

Тупой, слабый, мертвый!

Даршак бросился на соперника — и уже занесенная для удара рука замерла в воздухе. Орк, еще мгновение назад щерившийся и размахивавший краш агашем, нелепо взмахнув руками, упал навзничь. В его широком лбу застряло острое короткое жало.

Морра помогать Даршаку. Морра приблизить свою гибель.

С этими мыслями орк — по утверждениям некоторых, представитель мудрой и разумной расы, которую просто нужно понять — бросился к ящикам у стены.

* * *

"Эти скоты рубят своих же. Вот уж не думал... Твари под Фарингом себе такого не позволяли. Или мы просто не видели. Мерзкие, гнусные отродья, чье призванье — нести смерть. Ингмар прав — мы должны любой ценой добраться до них, — Кирсен бессознательно сжал кулаки и стиснул зубы. — Быстрее, нужно быстрее. Вот отчетливый след. Отпечаток грязной лапы на ящиках... Потом... Очень странно!"

* * *

Водрузив ногу на человечий сундук, Даршак неожиданно с силой оттолкнулся от него и буквально влетел в небольшую комнатушку с правой стороны. Уготованные для его головы жала просвистели впустую, вонзившись в деревянную плоть ящиков.

Внутри повсюду стояли загадочные инструменты, а в углу жался к стене безволосый широкоплечий морра, выставивший перед собой длинный плоский клинок.

Страх в глазах. Смерть в глазах. Живой труп!

Даршак рубанул — и изумленно хрюкнул, когда лысый остановил смертоносный полет его руки, а затем начал пусть и не стремительную, но напористую контратаку. Загнанная в угол, жертва озверела, и теперь ее немалая (даже по меркам орков) силища рвалась наружу, заставляя Даршака отступать к выходу, постоянно отражая яростные выпады. Каморка буквально пропиталась обжигающей ненавистью ловца и отчаянным безрассудством добычи, вздумавшей встать на его место.

Морра не побить меня! Никто не побить меня!

Орк, улучив момент, обрушил на противника сразу град мощных ударов. Бешенство, охватившее его при сопротивлении жалкой добычи, принесло свои плоды: меч безволосого, жалобно звякнув, раскололся надвое. Жертва снова была жертвой.

Сверху послышалась какая-то возня. "Сосредоточься на враге", — эту простую истину Даршак, рожденный для убийства, впитал с молоком матери, а потому не посчитал нужным отвлечься на посторонний шум. Зато морра поднял башку, кинув взгляд вверх, а потом внезапно превратился в живую пружину — и прыгнул.

* * *

"Он изменил свой первоначальный замысел — даже в пылу битвы сообразил, что не успеет влезть на стену, не схлопотав болта в лоб. Использовал ящики как опору для скачка, укрылся в пыточной. Здесь был кто-то еще. Вероятно, паладин... — разведчик поморщился при виде разорванного на множество кусков тела в чем-то, что ранее почти наверняка было стальной броней. — Нет, следы сапогов не похожи... Скорее кто-то в доспехе стражника Хориниса. Он явно был не трус — и вступил в схватку, — Кирсен поднял обломки некогда хорошего меча. — Увы, она, видимо, сложилась не в его пользу. Но что за чудесная подмена? Где труп смельчака? Сожрали? Применили в своих темных ритуалах?"

Словно подгоняемый чьей-то чужой волей (интуиция — неотъемлемое качество любого следопыта), Кирсен задрал голову — и понял все.

* * *

Изумленный Даршак теперь удостоил вниманием потолок — и скрежетнул желтыми гнилыми клыками: над ним, чуть впереди, зияла квадратная дыра, в которую сейчас поспешно втягивали удачливого недруга.

— Тяжеленный, сукин сын! Давай, давай, Брутус, еще чуть-чуть! — для орка эти слова слились в единый неясный поток забавных звуков.

Никто не уходить от смерти! Даршак пировать на костях!

У пары паладинов, почти втащивших своего союзника наверх, захватило дух, когда грузная волосатая туша с легкостью бабочки (правда, без должного изящества) стрелой влетела проем. Орк с победным ревом снес голову Тандору, готовому в любую секунду закрыть решетку лаза и пресечь преследование, а затем кинулся на паладинов.

* * *

Кирсен, цепляясь за невидимые простому глазу трещины, ловко вскарабкался наверх. Его взору представилась... "Бойня", — только и смог прошептать переполняемый горечью и отвращением солдат, выдержка и ясный рассудок которого камнем летели вниз, в пасть первобытного ужаса и беспросветного мрака безнадежности.

* * *

Оставшиеся противники схватились за оружие, но Даршак не видел в них опасности. Два паладина (это слово орки у замка слышали столь часто, что запомнили навсегда) пытались обойти его — напрасно, комнатка была слишком мала. Брошенный товарищами морра беспомощно повис, мертвой хваткой вцепившись в край дыры.

Не сговариваясь, но будто по команде, враги отчаянно бросились в бой. Крепкие бойцы, только вот...

Страх в глазах. Смерть в глазах. Живые трупы!

Даршак отразил удар паладина спереди, подался чуть назад — клинок слуги Инноса по левую руку лишь рассек воздух. Затем орк на удивление сноровисто толкнул одного из соперников по направлению к проему — морра в тяжелой броне не сумел удержать равновесия и рухнул вниз, где уже поджидали сородичи Даршака. Они немедленно принялись раздирать свежую добычу на куски, а последний воин, издав исполненный боли утраты и ярости клич, ринулся на убийцу. Зря — берсерк из него был никудышный. После непродолжительного обмена выпадами Даршак легко разделался с ослепленным бешенством паладином.

Даршак крагх! Даршак тарах! Даршак...

Резкая боль прервала краткий миг ликования.

* * *

"Кому-то из них удалось, — Кирсен со злорадством воззрился на отрубленную по локоть орочью лапу. — Жаль, что не до конца — твари на этом этаже не видно. Впрочем..."

Рядом стояла прочная на вид лестница, ведущая, судя по всему, на верхние пролеты. Если куда и могли деться орк и его недруг, так только туда. Эту догадку подтверждал и вонзенный в дерево исполинский топор.

"Оружие помешало бы ему взбираться. Оставленное здесь, оно давало убегающему солдату шанс на спасение".

Кирсен решительно взялся за одну из нижних перекладин. В его душе теплился слабый огонек надежды — следопыт обрел веру в то, что кто-то мог выжить.

* * *

Багровая пелена, сотканная убийствами, окончательно застила глаза Даршака — именно поэтому он совершенно забыл про морра, называемого смешным словом Брутус. А тот не стал терять времени и таки забрался в комнату, а затем, подобрав клинок одного из убитых, нанес коварный крагх сзади.

Морра слаб. Морра труслив. Даршак сжать шею морра, клац его тонкую шею!

Развернувшись, орк успел лишь краем глаза заметить, как его надоедливый противник стремглав карабкается еще выше.

Если бы Брутус рискнул посмотреть вниз, то наверняка вознес молитву всем известным богам: его преследователь, оставив свою смертоносную секиру покоиться в объятиях лестницы, был ныне совершенно безоружен. Хотя блеск во взоре орка заставил бы содрогнуться самого Робара.

* * *

"Солдат тоже оставил меч внизу. Залез, подхватил какую-то железку с пола, решив подкараулить скотину и сбросить с этой верхотуры".

* * *

Даршак сипло захрюкал; издаваемые им звуки при наличии фантазии можно было бы назвать смехом.

Морра глуп. Даршак ум. Морра умирать, Даршак пировать.

* * *

Засохшие кровавые пятна вели в темный угол — разглядеть там что-либо было очень сложно, но отчетливо были видны очертания чего-то крупного, сваленного у стены. Кирсен шагнул по направлению к трупу (сомнений этот факт не вызывал) — и смех огласил мертвую тишину башни.

* * *

Даршак недаром считался одним из лучших — он умел полностью брать под контроль каждую клеточку своего тела. И сейчас только это умение могло спасти ему жизнь.

Руку не крагх. Руку не тарах.

Техника самовнушения (правда, орк не знал таких мудреных слов) работала безотказно: убаюканная жгучая боль на время отступила, и Даршак, собрав в кулак всю оставшуюся после утомительной битвы энергию, нечеловеческим прыжком влетел в последнее укрытие своей жертвы.

* * *

Гирион, бродивший по замку, уже с полминуты слушал льющийся из башни хохот. Его лицо хранило непроницаемость, но это... Это было последней каплей.

* * *

Стальная заготовка, найденная Брутусом, тоскливо звякнула об пол. Сам силач хрипел и извивался; его мускулистые руки отчаянно, но впустую молотили воздух. Даршак в самозабвенном упоении сжимал его шею в своей волосатой лапище.

Добыча — не охотник. Кровь за кровь.

Сопротивление становилось все слабее. Морра уже не брыкался, лишь натужно сипел; его лицо приобрело синюшный оттенок.

Всех их ждет смерть.

Даршак отбросил бездыханное тело в угол. Он славно поохотился сегодня, пора было присоединиться к братьям и гордо поведать о собранном урожае.

* * *

Безумный — этот эпитет лучше всего характеризовал смех Кирсена. Он, опустившись на колени у еще одного человеческого трупа, смеялся, смеялся, смеялся — как ему показалось, целую вечность. "Их не одолеть. Один волосатый урод порубил в капусту троих паладинов и голыми руками придушил силача Брутуса. Они упиваются причиненными страданиями, и чем больше смертей приносят, тем больше им хочется убивать. Им нет числа, у них нет жалости и совести. Разве способен человек противостоять такому? Мы все падем. Наш век — в прошлом".

Кирсен знавал Брутуса — еще юношами они вместе топтали плац в Венгарде. Потом их пути разошлись — кошачьи повадки и орлиная зоркость окунули Кирсена в бытие следопыта, а еще в детстве переломавший все ребра шайке воров, забравшейся в его дом, Брутус ступил на стезю мастера пыточных дел. Но они были если не друзьями, то приятелями — и это сломило разведчика, и без того опустошенного зрелищами орочьей беспощадности.