Украина Записки постороннего ч2

Чем шире улыбки — тем лучше видны клыки...

Автор неизвестен

Украина. Взгляд постороннего

часть 2 Нулевые

Вы держите в руках вторую часть моей первой документальной книге об Украине.

Эта книга родилась на свет по двум причинам. Первая — в поисках информации для написания художественных произведений, я нашел об Украине немало того, что знают только специалисты — а незнание этого позволяет нам делать легкомысленные, и имеющие мало общего с действительностью выводы о происходящем на Украине сейчас. Причем, такие выводы иногда делает и наша власть — у меня складывается впечатление, что мы о США знаем больше чем об Украине, потому что США — главный противник, а для разговора об Украине нам достаточно мифов и засевших в подсознании штампов. Украину никто не изучал — и потому наш катастрофический провал на этом направлении, самый серьезный наш провал с 1994 года, с Чечни — вполне объясним и обоснован.

Вторая причина — хочется напомнить и самим украинцам о некоторых эпизодах их истории, которые они хотели бы забыть. Возможно, взгляд со стороны позволит им лучше понять самих себя и убережет от беды, которая — на пороге...

В первой книге — я рассказал об Украине девяностых. В этой будет — Украина нулевых, и главное событие этих самых нулевых — Оранжевая революция 2004 года.

Украина после 2004 года — это другая Украина. Именно с 2004 года (возможно, даже несколько раньше, с 2001 года, с дела Гонгадзе и избрания Путина) исторические траектории наших стран начали расходиться. Но не так, как того хотели бы украинцы — Россия уходила вперед, Украина оставалась в многократно мутировавшем совке. И даже Оранжевая революция — стала очередным фейком, мутацией совка, что и обеспечило ей изначально провальный характер.

Хочу предупредить о некоторых вещах.

1. Ни одна политическая или какая-либо иная сила ни в Украине, ни в России не платит мне за эту книгу.

2. Автор резко отрицательно относится к практике Майданов, АТО, событиям в Одессе, Мариуполе и тому подобным. Если кто-то из-за этого не может читать дальше — так не читайте. Никто не заставляет.

3. Автор при описании происходящего будет употреблять как словосочетание "в Украине", так и "на Украине". Устраивать выяснение отношений из-за этого — автор считает дуростью, причем для апологетов обоих вариантов написания. Те, кто спрашивают, почему ты пишешь "в Украине" — ничуть не умнее тех, кто спрашивает про "на Украине".

4. Автор не претендует на истину в последней инстанции. Автор будет неоднократно высказывать предположения о том, почему все было так, а не иначе — но позаботится о том, чтобы вы всегда понимали, где факты, а где предположения.

5. Для удобства — название каждой отдельной главы или статьи будет начинаться с названия года, о котором идет речь, в котором произошли основные описываемые события.

В 2004 году — на Украине закончились "длинные девяностные" (хотя некоторые считают, что они не закончились и поныне). Произошел Майдан. Это событие — разделило историю Украины надвое и возможно — изменило историю всего постсоветского пространства. Майдану удалось поставить на пост президента Украины своего человека — Виктора Ющенко — хотя пять лет спустя эти же люди проводили его с позором. А на пост президента Украины был избран тот самый человек, кого с позором отвергли в том, 2004 году. Но дело не в этом. Майдан поменял президента — но не поменял к лучшему Украину. Ненависть и страх — вот что он принес. И уже никто больше — не был прежним...

Но перед тем, как мы приступим к рассмотрению событий Оранжевой революции — "общая" статья на тему Украины.

Украина и империя

Спаса со стены под рубаху снял,

Эй, ой, да батька-атаман.

Вот пуля просвистела...

Одной из причин нашего глубоко ошибочного понимания украинской проблематики — является непонимание страхов Украины перед империей. Мы принимаем этот страх за межнациональный конфликт между русскими и украинцами, но это поверхностное и ошибочное понимание, из которого проистекают многие другие наши ошибки. Мы не можем понять украинского страха перед империей, потому что мы и есть империя, и живем как империя как минимум с семнадцатого века. Украинцы же не могут понять, как мы так живем, и всерьез говорят о том, что после того, как от нас отпадет лишнее, и мы вернемся в границы Московской Руси — мы тоже сможем наконец построить национальное государство и будет нам хорошо. Это как разговор рыбы и птицы о том, что лучше — летать или плавать.

Украина — была и остается удивительно многозначной, полифоничной страной. Здесь долгие десятилетия и столетия живут бок о бок русские, украинцы (причем разные украинцы: харьковский, поднепровский, полесский и галичанский украинцы сильно отличаются друг от друга) евреи, поляки, молдаване, цыгане, греки, татары. При этом, со времен погибшей под копытами монголо-татарской конницы Киевской Руси — эти земли не знали собственного национального проекта. Их терзали то татары, то поляки. Наконец, пришли родственные по крови и языку русские и предложили включиться в наш проект, если нет своего. Предложили кстати на равных правах — до этого украинцам такого не предлагал никто. С этого момента — и ведет отсчет Раскол.

Раскол этот не является расколом по национальному признаку. Одни жители Украины — всем сердцем приняли Империю, как бы она называлась, и под каким бы флагом ни жила. Они верно служили империи и империя их вознаграждала: Малиновский, Паскевич, Гудович, Королев, Брежнев, Троцкий, Гоголь — это лишь несколько человек из тех, кто поднялся с украинской земли в головокружительные высоты, кто вписал свои имена не в историю родной деревни или городка — а в историю всего мира, всего человечества.

Эти люди поднимались в атаку вместе с русскими, эти люди брали Берлин вместе с русскими. Эти люди насмерть стояли под Кандагаром. Эти люди строили ракеты и перекрывали плотинами Днепр и Ангару. Эти люди заседали в ООН и за восемнадцать лет своего правления — поднимали страну от послевоенной нищеты к небогатому, но все же благополучию. Да, Брежнев. Человек, который в анкете писал "украинец". Именно при нем — была построена треть жилого фонда СССР, автомобиль стал не средством поощрения передовиков, а средством передвижения, в городах заасфальтировали дороги и положили трубы центрального отопления, а масштаб сделанных в те годы инвестиций в инфраструктуру — мы даже осмыслить можем с большим трудом.

Для этих людей, привыкших мыслить масштабами всего мира — девяносто первый год стал крахом жизни. Жить в стране, где смысл жизни — это садок вишневый коло хаты, и хрущи, шо гудут, считать "Героем Краины" истошно орущую бабу, победившую на Евровидении — эти люди не могли, причем среди этих людей были и русские и украинцы, и многие другие. Я читал воспоминания женщины, которая в девяносто первом не выбирала Родину... как моментально помельчали газеты и телевидение. Если раньше мы яростно критиковали американский империализм, потом с ним же подписывали договоры о ядерном разоружении — то о чем могла писать незалежная украинская пресса? Как Кравчук раздербанил Черноморское пароходство, а голодные шахтеры пошли на Киев власть сносить? Масштаб, понимаете? Масштаб. Оказаться в стране, которой не надо летать в космос — нехай москали летают, в стране, которой управляют люди с психологией директора плодоовощного завода? Этим людям в стране Украина-1991 было душно и тесно.

И точно так же — другие жители Украины триста лет вели жестокую войну против Империи, поднимая восстания, вредя, как только можно, борясь за независимость. Они не просто ненавидели всем сердцем Империю, они ненавидели и тех, кто пытался построить империю на своей собственной земле, ненавидели строителей Украинской Державы и восставали против них. Это были органические враги государства, причем любого государства, что своего что чужого, со свободой в крови. Бандиты, повстанцы, казаки, петлюровцы, бандеровцы, диссиденты, майдановцы, правосеки — ряд длинный. Среди них так же было немало достойных людей и достойных имен — писателей, философов, государственных деятелей, командиров — но большая часть была неизвестной, а такие как Бандера или Махно — числились бандитами и убийцами. Мало кому известны украинские украиноязычные писатели, и даже Шевченко — писал на русском языке, в то время как Гоголь — писатель "этапный", вся русская литература вышла из гоголевской "Шинели". Мало кому известны украинские философы — а они есть и хорошие.

Просто в этих людях — укоренился страх перед государственной организацией в принципе. Для них вся история их страны, Украины — это история, когда одни завоеватели сменяли других, когда шли то с Запада, то с Востока, то с Юга. И противопоставить завоевателям было нечего. Оставалось только бояться, ненавидеть, и вредить.

Недавно — прочитал книгу про Махно, про то, что он творил. Это полностью антисистемный человек, приговоренный к смерти, помилованный и освобожденный революцией — если бы его тогда повесили, возможно, в гражданской победили бы белые. Его любимое выражение было — и только. Потрясла одна история про Махно — его люди захватили пленных, он приказал их порубать на куски, приказ был исполнен. И когда уже надо ехать — Махно (маленький, подвижный, похожий на дворняжку) вдруг срывается, бежит к трупам, топчется на них, сапоги в крови, и ликующе кричит — и только! Это и есть его послание украинцам: все люди смертны, и угнетатели, тираны, посланники империи — они тоже люди и тоже смертны! Убить их всех — и только!

В девятнадцатом — Махно настолько дезорганизовал тыл белых, что сорвался тщательно подготовленный, поддержанный мировым сообществом поход на Москву. За это его сделали красным комдивом, но ненадолго. Утвердившись у власти, большевики разорвали соглашение с Махно — теперь он был врагом трудового народа. Потом — большевики согнули в бараний рог и всю Украину.

Точно так же — в двадцатые и тридцатые украинцы боролись против польского правительства, убили министра внутренних дел Польши. В сорок первом пытались пресмыкаться перед Гитлером — но Гитлеру такие союзники не были нужны, и кто-то попал в концлагерь, а кто-то — ушел в лес. С сорок четвертого — воины УПА воевали уже против советской империи — и полегли под пулями истребительных отрядов НКВД.

Однако, в девяносто первом году — произошло нечто по историческим меркам немыслимое, и никем не предвиденное — вторая сверхдержава мира просто перестала существовать. Империи на какое-то время не стало вовсе. Украине вручили ключи от второй по размерам комнаты в доме, и сказали — дальше сами. Никто Украину к этому не готовил, у нее не было другой элиты кроме имперской элиты — но и простор для принятия решений, по крайней мере, в первые годы был очень широким.

И вот к чему пришли.

Ниже я приведу слова четырех украинцев относительно украинской государственности. Четыре совершенно разных человека говорят об одном и том же.

МИХАИЛ МИНАКОВ — доктор философских наук. Преподает в Киево-Могилянской академии. Возглавляет фонд качественной политики, аналитический центр в Киеве. У него медицинское, историческое и философское образование. Проходил стажировку в Дрезденском, Кембриджском и Гарвардском университетах. Он автор трех книг по философии и более 70 статей по политическому анализу, культурной политике, восточноевропейской истории и актуальной философии.

http://112.ua/interview/cvetov-v-politicheskom-spektre-ukrainy-stalo-krayne-malo-350501.html

Добрый вечер. Вы сказали, что мы так и не сумели построить новую реальность и по-прежнему находимся в постсоветском мире. Так ли это?

Минаков: Да. Я считаю, что в 1991 году СССР не умер — его стало больше, он развился, его стало 12 и более стран. И когда ездишь, разговариваешь с людьми, что в России, что в Украине, Молдове или Кыргызстане, понимаешь, что Советский Союз просто приобрел 12 новых судеб. На самом деле, даже больше, потому что и в Эстонии эти элементы видны. Эта декоммунизация, которая сегодня у нас происходит, приблизила нас к доперестроечному Советскому Союзу, гораздо ближе. Этот мотив единой монополии на идеологию стал настолько доминирующим, что я понимаю, что с Советским Союзом мы не попрощались.

— Какие могут быть последствия этого?

— Мы не идем в будущее, мы вечно вертимся по кругу, ходим циклами, но жизнь идет в сторону от нас. Советский Союз, при всех плюсах и минусах, был исторической зоной — история делалась этим народом. Мы устали от этой миссии, и постсоветский период должен был бы принести какое-то облегчение — к нормальной жизни, либеральным ценностям, к экономическим свободам, к политическим свободам, возможности построить республику. Но вместо этого мы стали лабораторией истории. На нас отрабатываются самые страшные, самые тяжелые идеологии, события. Как построить самую неудачную страну, которая даже в конкурсе неудачников будет на втором месте? — это наш случай.

...

— Что такое сегодня проект "Украина"? Есть ли он? Обеспечены ли права и свободы человека внутри страны?

— Нет. И, к сожалению, революция не привела к усилению свобод. Сегодня у нас есть три проекта, которые борются между собой. Первый — это Украина Евромайдана, европейская Украина, либеральная. Там, где права и свободы человека. Есть воюющая Украина — это другой проект, который должен быть построен как дисциплинарное общество, дисциплинарная экономика, побеждающая любого врага. Есть третий проект, который возник в войне между европейской и воюющей Украиной и который становится доминирующей — это Украина как закрытое акционерное общество.

ВЛАДИМИР ГРАНОВСКИЙ — известный политтехнолог. Глава наблюдательного совета агентства гуманитарных технологий. Специализируется на оказании консультационных услуг политикам, политическим партиям и крупным компаниям в области политики и стратегии. Работал заместителем директора по развитию программ международного центра перспективных исследований. С июня 2000 по март 2003 года — член национального совета Украины по вопросам телевидения и радиовещания (по квоте президента Украины). В 2002-2004 годах — руководитель группы советников министра экономики и по вопросам европейской интеграции Украины Валерия Хорошковского. Длительное время проживал в Лондоне

http://112.ua/interview/lyustraciya-eto-tipichno-sovkovaya-tema-razbiratelstva-s-kadrami-322006.html

...

— То, что произошло в Украине два года назад — существенно сменило тип ответов и повестку дня.

— Сменило, но не существенно. Когда-то, когда мне было 20 лет, я в одной частной беседе высказал фразу: "Я не хотел бы, чтобы мои дети и дети моих детей боролись за независимость. Это какой-то бег по кругу". Вот это типичная философская проблема. Из нее надо выскакивать на уровне мышления. И сейчас, наблюдая риторику, повестку дня, которая обсуждается в СМИ, и в гимне, кстати, она как бы заложена, что есть какая-то проблема с независимостью. А проблемы никакой нет. Есть проблема слабости, неразвитости, проблема возраста государства. В принципе, Украина молодая страна. Она зависит всего лишь от своего роста. Если мы берем пример восточноевропейских стран — они ведь многие решения приняли давно. Когда у нас были плакаты "Кучма — геть" — в Польше заканчивалась децентрализация, в 2000 году. Это говорит о том, что государственные институты, элиты были готовы к изменениям, а у нас децентрализация только выходит на повестку дня. Эта запоздалая реакция связана не с вопросами независимости — это незрелость личностная, незрелость государственных институтов.