The Debt of Time

КНИГА ПЕРВАЯ

Долг жизни

Слезы текут по вашему лицу

Когда вы теряете то, что не можете заменить.

Слезы текут по твоему лицу

Я обещаю тебе, что буду учиться на своих ошибках

("Исправлю тебя" — Coldplay)

2 июля 1997 года

— Гарри, сегодня его похороны, — Гермиона в очередной раз попыталась урезонить своего лучшего друга. — мне жаль. Мне очень жаль, но нам нужно сосредоточиться на будущем и уничтожении Волдеморта. Вот что важно. Ее слезы уже некоторое время грозили пролиться. Выражение лица Гарри заставляло ее постоянно горевать, больше из-за него, чем из-за себя самой. — Это то, чего хотел бы Дамблдор.

Их директор, величайший волшебник, который когда-либо существовал, был мертв. Хотя весь остальной мир, казалось, был готов принять горе и двигаться вперед, Гарри Поттер был полон решимости найти способ обойти это. Гермиона знала, что он винил себя в смерти Дамблдора, несмотря на то, как часто они с Роном настаивали на обратном. Вина лежала на пожирателях смерти, которые ворвались в школу, на Драко Малфое, позволившем им взломать защитные чары Хогвартса, и на самом убийце — Северусе Снейпе.

Находиться в школе после всего, что произошло, казалось почти неприличным, но вскоре после похорон они снова сядут в Хогвартс-экспресс и отправятся домой, в неопределенное будущее. Пока профессора и домашние эльфы готовились к похоронам, большинство студентов были рады побыть на свежем воздухе, поскольку погода стояла достаточно хорошая. Каким бы мрачным ни казался замок без Дамблдора у руля, большинство студентов не могли удержаться от обычного волнения, которое возникает при подготовке к отъезду домой на лето. Либо это было так, либо они были любопытны и хотели посмотреть, как прибудут гости на похороны.

В Гриффиндорской башне не было никого, кроме Гарри и Гермионы. Несмотря на то, что на улице было тепло, в гостиной было холодно, хотя в камине продолжали тлеть угольки. Джинни, высоко державшая голову после расставания с Гарри, в последнюю минуту отказалась от сборов, чтобы в последний раз пройтись по квиддичному полю. Рон очень хотел сопровождать ее, предоставив Гермионе самой "исправлять" гнев и отчаяние в глазах Гарри.

— Ты не можешь знать, чего бы он хотел, Гермиона, — упрямо возразил Гарри. — А ты не можешь просто...? В библиотеке должно быть что-то, возможно, в запретной секции. Ты могла бы воспользоваться моей мантией, чтобы пойти туда. Никто не должен об этом знать. Ты можешь посмотреть? Ради меня?

— Гарри, ты не можешь воскрешать мертвых, — сказала она, надеясь положить конец этой нелепой идее. — Снейп использовал Смертельное проклятие. После такого никто не выживает! — Выражение, мгновенно появившееся на лице Гарри, заставило ее пожалеть о своих словах.

— Я так и сделал!

Она отшатнулась от его громкости, но все же нежно положила ладонь ему на плечо.

— Ты ни в чем не виноват. То, что ты выжил после Смертельного проклятия, не означает, что кто-то из убитых заслуживает того, чтобы быть избавленным от него в большей степени, чем ты. — Она понизила тон, заметив, что его глаза наполняются слезами. — Кроме того, ты не умер и не вернулся, Гарри. Ты отразил это. В этом есть разница.

Она надеялась, что он, наконец, позволит себе погоревать и двигаться дальше. Дамблдор был мертв, а из мертвых никого не вернуть. За последние несколько лет они слишком хорошо усвоили этот урок.

9 июля 1997

Неделю спустя Гермиона сидела в спальне Рона в "Норе" с открытой книгой о крестражах на коленях. Это был один из томов, которые она взяла из кабинета Дамблдора перед отъездом из Хогвартса, и, хотя в текстах были вещи, которые она предпочла бы никогда не читать, у нее были другие главы, сохраненные в нескольких закладках для последующего просмотра. Тема смерти стала для нее чем-то вроде навязчивой идеи. Определенно, из мертвых не возвращаются. Однако углубленное изучение крестражей показало ей, что в этой концепции есть неясные области; это было совсем не похоже на разделение жизни и смерти на черное и белое, в которое Гермиона раньше верила.

В одном она была уверена: вернуть Альбуса Дамблдора невозможно.

Тем не менее, что-то в книге привлекло ее внимание.

Пробежав глазами несколько абзацев, Гермиона с большим интересом просмотрела остальную часть книги. Если они собирались выследить и уничтожить то, что связывало Волдеморта с этим миром, она хотела знать как можно больше о жизни и смерти, чтобы уничтожить Темного лорда, не потеряв при этом никого другого.

Там была содержательная глава об Убивающем проклятии, в которой подробно описывалось, как его использовать и какие физические эффекты оно оказывает до и после смерти. Хотя о выживании не упоминалось, внизу одной страницы была небольшая заметка, написанная от руки. В сценарии, который, как она узнала, был написан рукой ее бывшего директора, значилось: "Жертвенная любовь: Лили Поттер", 1981 год.

Желая избежать напоминаний о том, как и почему они оказались в такой ситуации, Гермиона захлопнула книгу. Нужно было заняться домашними делами. Хотя до сих пор ей удавалось избегать большинства Уизли, особенно с тех пор, как они начали ходить вокруг да около, узнав, что она стерла память о своих родителях, пришло время встретиться лицом к лицу с остальным миром.

Гермиона встала и добавила том к стопке, которая продолжала расти в углу спальни Рона. Все книги, которые она привезла из своего дома и Хогвартса, были сложены друг на друге аккуратными стопками, ожидая, когда их отложат в сторону или упакуют для охоты за крестражами. Когда она собралась выйти из комнаты, книги посыпались на пол позади нее. Раздраженно вздохнув, она повернулась, чтобы убрать беспорядок, и заметила, что книга, которую она только что читала, раскрылась. Название главы на странице привлекло ее внимание, и она прищурилась:

Долги за жизнь

Взяв текст обратно в руки, она внимательно прочитала слова.

Магическая связь, возникающая между волшебником или ведьмой и человеком, чью жизнь он или она спасли. Тот, кто в долгу перед спасителем, однажды обязан отплатить за это, совершив что-то полезное для этого спасителя. Такая связь может возникнуть даже между злейшими врагами, независимо от того, желает ли этого одна из вовлеченных сторон. Поскольку эта связь обладает магической силой, должник может совершить акт погашения долга, не осознавая этого или даже против своей воли.

Поскольку магические узы, связывающие долг жизни, настолько прочны, что им невозможно противостоять, когда они возникают, большинство ведьм и волшебников, имеющих такой долг, предлагают погасить его немедленно и без колебаний.

Ритуал "Долг жизни" сам по себе является заклинанием, призывающим должника расплатиться по счету с помощью магии крови и жертвоприношения. Эта мощная магия настолько сильно воздействует на пару, что после ее применения должник оказывается связанным со спасителем. Долгами жизни часто злоупотребляли во время войн, когда Темный волшебник намеренно подвергал опасности жизнь ведьмы, чтобы спасти ее и вернуть долг перед ним. Затем он использовал ритуал "долг жизни", чтобы привязать к себе ведьму против ее воли, особенно если ведьма и ее дом уже отклонили предложение руки и сердца.

Сам ритуал был запрещен — хотя и не был объявлен вне закона — в 1242 году после того, как волшебник Кадмус Певерелл, как считалось, подверг опасности, а затем спас жизни шести дочерей конкурирующего дома с намерением использовать ритуал "долг жизни", чтобы привязать их всех к себе. Певерелл использовал рычаги давления на главу конкурирующего дома, чтобы добиться добровольного брака одной дочери, а не шести насильно.

Когда его невеста погибла перед свадьбой, ходят слухи, что Кадмус намеревался использовать ритуал "долг жизни", чтобы вызвать ее из могилы, но безуспешно. При правильном выполнении ритуал "долг жизни", о котором подробно рассказывается ниже, может распространяться во времени и пространстве. Хотя оно достаточно мощное, чтобы проникать за завесу, смертельное заклятие — единственное исключение из этого ритуала.

— Именно это я ему и сказала. Никто не возвращается после Смертельного проклятия. Гермиона покачала головой в легком разочаровании, вспомнив свой спор с Гарри перед похоронами Дамблдора.

Глубоко вздохнув, она снова закрыла книгу и привела в порядок свой архив, но перед этим положила между страницами красную ленточку. Хотя это и не имело отношения к поискам крестража, "долги жизни" всегда были для нее чем-то интересным, и не мешало бы сохранить эту страницу в закладки, чтобы потом почитать ее без помех.

Она уже немного знала о долгах жизни из случайного чтения, хотя раньше ей ничего не говорили о ритуалах. Она могла только представить, на что способны жадные волшебники, чтобы удержать власть над другими. Гермиона была уверена, что многим людям она обязана жизнью. Гарри был в этом уверен, хотя и сам был обязан ей не меньше, если не больше. Она улыбнулась, подумав о том, как она благодарна за то, что об этом ритуале, по большей части, никто не знал. Гермиона знала, что Северус Снейп был обязан отцу Гарри, Джеймсу Поттеру, жизнью за то, что тот спас его от нападения оборотня в полнолуние. Мысль о том, что отец Гарри намеренно привязал профессора Снейпа к себе, чтобы вернуть долг жизни, была почти смехотворной. Судя по тому, что она слышала о Джеймсе Поттере, он не был настолько жесток. С другой стороны, Сириус Блэк...

Гермиона застыла на месте, краска отхлынула от ее лица. Она бросилась обратно к стопке книг, в спешке чуть не споткнувшись о квоффл, лежавший в изножье кровати Рона. Открыв закладку, она перечитала отрывок.

При правильном выполнении ритуал "Долг жизни", как описано ниже, может распространяться во времени и пространстве. Хотя он достаточно силен, чтобы пройти за завесу, смертельное проклятие является единственным исключением из этого ритуала.

— Достаточно силен, чтобы пройти за завесу. Она уставилась на эти слова широко раскрытыми глазами, ее руки тряслись. — Боже мой.

21 июля 1997

После почти двух недель напряженных исследований, которые включали в себя два похода в библиотеку Хогвартса, благодаря каминной сети в кабинете профессора Макгонагалл, у Гермионы созрел план. К сожалению, она была не единственной, кто:

У миссис Уизли был сложный план относительно довольно пышной свадьбы Билла и Флер. У Ордена был сложный план, касающийся удаления Гарри с Тисовой улицы. У Рона был ленивый план, как сказать родителям, что вместо того, чтобы вернуться в Хогвартс на седьмой и последний год обучения, он, Гарри и Гермиона отправятся бродить по Великобритании в надежде обнаружить отрезанные кусочки души Волдеморта, завернутые в блестящие пакеты, похожие на кольца и медальоны.

У каждого был свой план.

Однако план Гермионы требовал немедленных действий, пока Министерство, орден и Уизли не ограничили возможности его реализации. Ей не помогало и то, что она чувствовала необходимость держать Рона и Гарри в неведении. Однако ей нужно было кому-то рассказать.

Пока миссис Уизли возилась в саду, а Рон допоздна ложился спать наверху, Гермиона бросила в камин каминный порошок под предлогом того, что собирается в последнюю минуту сходить в Косой переулок за школьными принадлежностями. Она подождала, пока вспыхнет зеленое пламя, прежде чем крикнуть: "Логово!"

На другом конце камина Гермиона вышла из неглубокого камина в коттедж Ремуса и Тонкс, также известный как "Логово". Кашляя, она отряхнула сажу со своей мантии, прежде чем прочистить горло и позвать:

— Ремус? Тонкс?

Пара была жената всего несколько недель, поэтому Гермиона оставалась на месте, не желая бродить по дому и случайно застать молодоженов наедине. Она улыбнулась, оглядывая уютную гостиную. Она выглядела обжитой и теплой, как "Нора", но не такой захламленной. Здесь было тихо и умиротворенно, как в "Ремусе", если только комната может быть такой. Однако яркие всплески цвета тут и там — в дополнение к мантии аврора, перекинутой через спинку стула, — ясно давали понять, что Тонкс жила здесь.

— Привет, Миона! — Сказала Тонкс, входя в комнату из маленькой кухни, примыкавшей к ней.

Гермиона поморщилась, услышав прозвище, которое дал ей Рон. Она терпеть не могла прозвища и с самого начала открыто заявляла об этом. Единственным человеком, которому позволялось отклоняться от её полного имени, был Грауп, потому что как можно спорить с великаном? Исправлять любого, кто называл ее иначе, чем по имени, стало бесполезной миссией, и она сдалась, когда стало очевидно, что ее друзья либо не знают о ее желаниях, либо слишком ленивы, чтобы произнести больше трех слогов.

Яркие, как жевательная резинка, волосы Тонкс сияли даже в полумраке тускло освещенной комнаты, в которой было темно из-за задернутых штор, защищавших ее от восходящего вдалеке солнца.

— прости. Прошлой ночью было полнолуние, — пробормотала Тонкс с нежной улыбкой, прежде чем раздвинуть шторы. — На следующее утро у него иногда болит голова.

Гермиона отмахнулась от извинений Тонкс и улыбнулась в ответ.

— Приятно видеть, что о нем хорошо заботятся.

Несмотря на кратковременное недоверие, которое она когда-то испытала по отношению к своему бывшему профессору много лет назад в Визжащей хижине, Гермиона всегда испытывала сильное беспокойство, когда дело касалось его благополучия. Она приписывала это своей чуткой натуре, когда дело касалось всех существ, презираемых чистокровными сторонниками превосходства в волшебном мире. Магглорожденные, оборотни, эльфы, гоблины, великаны и кентавры: все они недостойны магии. Хотя ей, как ведьме, было предоставлено гораздо больше возможностей, чем другим, несправедливость этого заставляла ее еще больше стремиться к их свободе.

— Я бы пришла на помощь, если бы тебе это было нужно.

— Это не проблема, — сказала Тонкс. — Мне нужно научиться справляться с ним самой.

— С ним все в порядке? — Тихо спросила Гермиона.

— Намного лучше, благодаря полному набору в шкафу зелий. — Улыбка Тонкс стала слегка озорной, когда она добавила: — К тому же, вчера за завтраком я дала ему снотворное и заставила его отдохнуть.

— Ты уверена, что ты из Хаффлпаффа?" Это звучит ужасно по-слизерински с твоей стороны, — поддразнила Гермиона. — Ты хорошая жена, Тонкс. Я рада, что у него есть ты.

Уперев руки в бока, Тонкс отбросила прядь волос с лица, изображая раздражение.

— Ну, теперь я вроде как застряла с большим чудовищем, не так ли?

Растрепанный Ремус Люпин зевнул, когда вошел в комнату, и бросил сердечный взгляд на свою жену. Поцеловав ее в щеку, он спросил:

— Это были не твои свадебные клятвы?

Улыбка Гермионы стала еще шире.

— Доброе утро, Ремус!

Ее голос привлек внимание Ремуса, и его лицо на мгновение просветлело. Он вздохнул, легонько обнял Тонкс за плечи и спокойно улыбнулся в знак приветствия.

— Гермиона, ты хорошо выглядишь.

Гермиона наблюдала за тем, как Тонкс слегка подалась навстречу прикосновению Ремуса, и это зрелище слегка тронуло ее за живое.