Безбожие. Злая Игра

Безбожие. Злая Игра

Часть первая. По жестоким правилам

Канал I

Мир привычно выцвел. Здесь ему ни к чему цвета, нет места и для запахов. Деревья, скалы, земля под ногами превратились в белую пелену. Казалось, что я повис в пустоте, только над моей головой разворачивался чудовищный вихрь. Внутри вихря бушевала яростная энергетическая буря, переливающаяся всполохами всех цветов радуги и каждого из оттенков серого.

Выверенным движением я потянулся к буре и хапнул энергии столько, сколько позволял мой канал — после долгих размышлений мы с Комком решили не отказываться от такого мощного источника халявной энергии. К тому же, я оказался не слишком талантливым учеником, и налаживание связей с другими источниками энергии шло очень плохо. Не говоря уже о том, что каналы постоянно рвались, а большая часть местных источников силы перешла на своеобразное самообеспечение.

Но не в этом случае.

Посреди белой пелены торчало тёмно-серое размытое пятно. В реальном мире это был тёмный замшелый валун, на который обратил внимание Комок. Здесь же форма не нужна, да и не важна. Важна энергия, и её у того, что скрывалось в камне, было навалом. Я видел тонкие чёрные щупальца, едва подрагивающие и извивающиеся; они уходили в разные стороны, а их часть терялась за пределами зоны Игры. То, что пряталось в камне, сумело наладить канал с внешним миром. И я собирался этот канал у него забрать.

Хозяин с таким положением дел соглашаться не намеревался.

Я почувствовал мощный толчок в грудь. Прямое физическое воздействие?

Мир резко приобрёл цвета. В голове коротко вспыхнула боль, но Комок почти сразу её погасил. Я инстинктивно набросил Плащ Теней и принялся отступать, вытащив тесак. Телесное обличие Комка — та самая мерзкая пасть с языком-щупальцем в моей левой ладони — лениво раскрыла все ряды своих зубов.

Обстановку я оценил мгновенно. И в который раз понял, что если бы со мной не было Оскала, то я бы погиб. Пёс как обычно молча бросался на исковерканную фигуру с окаменевшей кожей и уродливой вросшей в плечи безротой головой. Хранитель канала мотал своей башкой, пытался дотянуться до пса длинными руками, но Оскал был слишком быстр — он нападал, клацал зубами и резко отступал. Не каждая атака пса оказывалась успешной, но кое-где на руках и ляжках хранителя виднелись раны, забитые каменной крошкой и истекающие бледной сукровицей. Обычная собака вряд ли смогла бы прокусить его шкуру, но Оскалу это оказалось вполне по силам — он каким-то образом умудрялся пить энергию из меня.

"У него есть разум", — сказал мне Комок.

Если существо разумно можно сначала попробовать с ним договориться, и только в случае неудачных переговоров — убить.

"Оскал!"

Пёс поджал хвост и метнулся в чащу. Медлительному хранителю осталось только мотать головой и смотреть вслед удирающему противнику. Но зато теперь он мог переключиться на меня.

Я разлепил губы и сиплым от долгого молчания голосом произнёс:

— Стой.

Стоять каменный хранитель не собирался. На долгое преследование он оказался не способен, но вот быстрый рывок вперёд дался ему легко. Я ушёл от удара, пнул хранителя под колено и резким толчком сбил на землю. По моему тесаку пробежало несколько завихрений Тени, но я не собирался добивать поверженного. Прострелил ему только колени, чтобы не дёргался.

— Видишь? Лучше поговорить. Или я убью тебя и заберу всю энергию, тем самым уничтожив канал. Хочешь, чтобы это произошло?

Хранитель не хотел. Но и сдаваться просто так не собирался. Он тяжело перевернулся на спину. И в тот же миг в меня выстрелил поток отравленного чёрного гравия. То место, где у хранителя должен был располагаться рот, раскрылось и из тонкой вертикальной щели вылезли три тончайших жала...

Окутывающая меня Тень сгустилась, гравий брызгами разлетелся в разные стороны. Поднимающийся над хранителем вихрь песка я разбил несколькими точечными ударами Теневых Плетей, а на рот просто наступил, ломая жала толстой подошвой.

— Я же говорил, что убью тебя, — сказал я, направляя тесак в грудь хранителю. — Ну? — Я надавил ногой на лицо своему противнику.

— Не надо... — едва различимо простонало существо.

— Вот и отлично.

Ко мне подбежал Оскал. Он уселся у моей правой руки, высунув чёрный язык, и пристально уставился своими мёртвыми глазами на каменное существо. Не знаю, может, у пса порода такая или на него влияет моя сила, но вымахал он, будь здоров — острые уши доставали мне до локтя. Его тёмно-серая короткая шерсть тускло поблёскивала на холодном мартовском солнце, уродливая изорванная рожа кривилась, а с гипертрофированных клыков свисала окровавленная слюна.

"Закусить успел, засранец, пока я тут разбираюсь?".

Оскал скосил на меня свой левый глаз, будто говоря, что раз уж мне помощь была не нужна, то ему ничто не мешало пообедать.

"Хороший пёсик. Ты мне опять жизнь спас".

Оскал еле слышно зарычал, принимая благодарность. Умный пёсик.

"А ты опять опасность просрал".

"Ты тоже, — невозмутимо ответил Комок. — Просто хранитель стал частью камня, вот я его и не разглядел. Судя по тому, что такая слабая сущность охраняет устоявший канал, единственное, на что он ставил — неожиданность".

"Или на скорую подмогу".

"Сомневаюсь. Давай уже с ним заканчивать".

Я наклонился к хранителю канала, не забывая угрожать ему тесаком.

— Я всего лишь присоединюсь к каналу, — сказал я. — А ты не будешь мне мешать. Мне очень надо, понимаешь?

— Мне тоже, — пробулькал хранитель. Рта он при этом не раскрывал. — И так большая часть энергии потеряна, а ты ещё предлагаешь остатками с тобой делиться.

— Я не собираюсь тянуть энергию просто так, только в крайних случаях.

— Знаю я вас таких. Сначала не собираетесь, а потом вытяните всё до суха, накапливай за вами потом...

— Вполне может быть, что произойдёт именно так. Придётся потерпеть. Или сдохни сейчас.

— А канал кто будет охранять? — фыркнул хранитель. — Придёт кто-нибудь и отрубит твой канал. Или выпьет...

— Я же сказал, что убью тебя и высосу из этого чёртова камня всю энергию на насущные нужды. Думаешь, других каналов кругом мало? Выбирай.

— Конечно, мало, — презрительно ответил хранитель. — Но так уж и быть, не буду тебе мешать. Но и ты всё не тяни, хорошо?

— Оскал, проследи.

Пёс поставил передние лапы на грудь хранителю и, приблизив свою клыкастую рожу к его плоскому лицу, тихо зарычал. Теперь за хранителя можно не беспокоиться.

Это был пятый пригодный независимый источник силы, который я нашёл. Третий, к которому я смог присоединиться. Второй, что я не уничтожил из-за неопытности. Нет, источников за последние месяцы я нашёл куда больше, вот только две трети из них мне не годились — от стихий мне проку нет.

Я этого не видел, но земля под моими ногами умирала. Трава пожухла, гумус превратился в ядовитую грязь.

Я опять витал в коконе пустоты, ограниченном потоками энергии. Канал (он напоминал сосуд, по которому текла Скверна) тянулся ко мне. Я протянул раскрытую левую ладонь к каналу и вцепился в него. По моему телу прошла дрожь, я почувствовал, как энергия наполняет меня.

Как это работало? В принципе, просто. Представьте, что я — бассейн, а потоки энергии — трубы этот бассейн питающие. У труб разные диаметры и источники. Из трубы большим диаметром можно сосать энергию быстрее (если хватает под неё места, естественно), но эта широкая труба может вести к слишком маленькому резервуару. Слабый же канал напротив может подпитывать меня понемногу, но на другом его конце окажется практически неограниченный объём энергии. Этот был как раз таким.

Очень осторожно, чтобы не разрушить канал, я копнул немного глубже, проследил его источник. Да, он был вне зоны Игры. Но и во внешнем мире его не было, в него доступ закрыт ещё с ноября. Проверив второй свой канал я сделал вполне ожидаемый вывод — он подпитывался из того же источника энергии. И этот источник был "карманом" вроде того, куда меня как-то раз привела Рилай.

"Возможно, он соединён с зоной Игры, — медленно проговорил Комок, когда я "вернулся" в реальный мир. — Но идти к нему это то же самое, что... скажем, решить, что ты готов убить стаю волков после того, как убил щенка таксы. Я против. Наша гибель резко снизит шансы закончить Игру, я уже не говорю о выживании Матери Тьмы".

Так ли уж резко? Одним из зимних воспоминаний, которое я не вычеркнул из своей памяти, возвращало меня к моменту, когда я израненный и голодный три дня убегал от партии "новичков". Вернее, даже двух охотников. И справиться с ними у меня не было ни шанса.

"И так прошло слишком много времени, — сказал я Комку. — Если я не сделаю это..."

"Опять заводишь свою песню про самопожертвование, долг и спасение мира?"

"Нет. Двух каналов слишком мало, чтобы черпать из них достаточно энергии, мне нужно больше. Без владения этим источником я просто погибну. А Игра возобновилась. Ты помнишь послушников Культа, что мы встретили три дня назад? Уже третья партия за неделю, хотя раньше мы встречали их не чаще раза в неделю-две".

"С ними проблем не возникнет..."

"Возникнут проблемы с новичками. И со жрецами Корда".

"Ты нас в могилу сведёшь, ненавижу тебя, ты меня совсем не слушаешь, а когда слушаешь — не слышишь. Зачем я трачу время на такого упёртого человека? Матери Тьме нужно было выбрать мне другого носителя..."

И так далее. Обычное нытьё Комка после того, как он со мной соглашается. Уже через минуту он рассказывал мне, что придумал Матери Тьме хвалебную оду.

"О-о-о, Тьма, ни богатство, ни серебро, ни золото, ничто не нужно мне, кроме твоих тёплых объятий".

Это была грустная ода. Были ещё и весёлые вроде "Славься, славься, Тьма, я принёс тебе...", но рифму подобрать у Комка не получилось. Я ему посоветовал одну, но ему не понравилась, так что мы сошлись на варианте "... бесконечные потоки тёмной энергии, чтобы Сердце твоё билось вечно и никогда не останавливалось".

— Я свободен? — спросил хранитель. Оскал всё ещё держал его на земле.

"Оскал!"

Пёс отпустил хранителя. Тот с трудом поднялся. Из его сломанных жал тек яд вместе с сукровицей.

— Ненавижу тебя, — сказал он. — Я знаю, куда ты направляешь. И надеюсь, что ты там сдохнешь. Многие и посильней тебя сдохли.

— И тебе счастливо оставаться.

— Если ты выпьешь весь мой камень, клянусь, я найду тебя...

— И сдохнешь в муках, лишённый всей своей силы. Щадить тебя после третьей угрозы я не собираюсь.

Хранитель то ли завыл, то ли заплакал в бессильной злобе и поспешил ретироваться. Камень раскололся, принимая его, и закрылся, будто это был обычный валун.

"Я отследил канал, нам надо на восток".

Я цыкнул. Придётся отклониться от маршрута, но деваться некуда. Сердце Мира слабаков не пощадит.

Канал II

Первыми весенними ласточками были трупы, вытаявшие на дорогах и в лесах. Некоторых обобрали до нитки, других обглодали (или стесали) практически до костей, но многие погибли в полном боевом обмундировании. Большая часть погибших была игроками и солдатами — мирные жители умирали от голода и болезней мирно, в своих деревнях и хуторах, я находил целые города-могильники.

За зиму Скверна поразила всю зону Игры, вызвав пандемию. Местные и игроки, что обладали достаточной силой, чтобы пережить болезнь, становились одержимы убийствами, их тела поражали гнойники, сводящие их с ума от боли и превращающие в слуг нового Культа Корда — той дикой помеси оккультизма со служением старому богу. Слабые умирали, поднимаясь после смерти агрессивными и голодными гниющими зомби. Я и сам едва не умер в январе от этой болезни, но к счастью, Комок справился. Впрочем, болезнь затронула не больше четверти населения и к февралю сошла на нет. Но обезумевших людей на дорогах хватало.

В феврале люди просто принялись массово умирать от недоедания. Осенью собрать урожай не было времени и возможностей, да и разбушевавшаяся война и ухудшившаяся погода послужили причиной жесточайшего неурожая. Здесь, на юге, война с игроками, Культом, жрецами Корда и обычными людьми, зимой лишь стала более вялой. Хотя, оккультисты действительно пропали на некоторое время, вероятно, копили силы.

Всего по моим подсчётам погибло не меньше половины местного населения и трёх четвертей игроков. Надеюсь, у других фракций дела обстоят лучше, иначе Игру придётся завершать жалким горсткам, а по рассказам местных Сердце Мира — очень крепкий орешек с десятками храмов-крепостей и тысячами жрецов в них.

За три дня мы пересекли несколько рощ, переправились через широкую реку и вышли на болота. За болотами располагалась приличная по высоте сопка — около тысячи метров. Над сопкой время от времени поднимался пар, видимо, там били гейзеры. Да и судя по большому количеству зелени, болота подпитывались этими гейзерами и не замерзали даже зимой. Туда и вёл канал.

Я попытался найти хоть каких-то местных, чтобы разузнать о дороге или хотя бы разжиться мокроступами, но, угробив на это двое суток, не нашёл даже следа человеческого жилья. Видать, это было гиблое место, и здесь не селились даже в спокойные времена. В самый раз для источника тёмной энергии. В самый раз для меня. И в самый раз для моей возможной могилы.

Я сунулся в зловонное болото, пахнущее отравой и смертью, наугад и едва не утонул в первые же минуты. Нужно было искать какой-то выход. Комок предложил построить самолёт из дерева и кожи, Оскал молчал, а я думал. Придумал только поискать какого-нибудь проводника. Если не из людей, то хотя бы из местной-то нечисти можно же кого-нибудь найти?

Я охотился ещё два дня. Утопленники с ядовитой кожей и перепонками на пальцах, полулюди-полулягушки и зубастые ящеры в набедренных повязках явно обладали разумом, но на контакт идти не хотели. Возможно, я не знал их языка — общались между собой они какой-то странной смесью шипения и кваканья. Остальные местные обитатели разумом не отличались, зато имели длинные лапы, большие клыки, целый арсенал ядовитых шипов, плевков, когтей и мерзкий характер.

Комок предложил мне построить катапульту, чтобы запустить нас в небо. Уж очень он хотел полетать. Оскал шипел от боли, вытаскивая зубами из своей передней лапы ядовитые шипы.

Больше времени терять было нельзя. Я начал впадать в отчаянье.

Я помотался по округе, ещё раз попробовав найти тропу через болото, но тщетно. Пришлось вернуться к своему гнёздышку — шалашу, который стоял рядом с относительно чистой горячей лужей, сейчас никак с болотом не сообщающейся, но, судя по растущему уровню воды, скоро они должны были слиться в единое целое. Вообще, соваться на болота весной — очень плохая идея, даже если какие-то тропы и были, то их могло затопить талыми водами. Но что мне оставалось?

Я собрал свои пожитки, намереваясь идти на юго-восток, чтобы в случае неудачи хоть как-то сократить крюк. Возможно, удастся обойти болото, хотя я слабо на это надеялся: болото простиралось, насколько видел глаз. Да и вообще, вполне может оказаться так, что вход в "карман" именно в болоте и находится. Но перед тем как выйти, мне пришла в голову идея искупаться. У меня аж всё тело зачесалось. Если честно, первый свой день на окраине болота я почти весь отмокал в горячей воде и стирал одежду — за зиму мне подвернулось лишь три случая искупаться. Причём, один раз я купался в ледяной реке прямо в одежде и с сумкой, убегая от тех охотников.