Resolving a Misunderstanding часть 2. Глава 48

Глава 48: Уроки написания писем

Резюме:

Минерва усваивает важный урок, которым она делится с Куином и Гертрудой, и мы снова видим Альбуса. Он пишет Минерве еще одно письмо.

Персонажи этой главы: Минерва Макгонагалл, Глаффи, Куин Макэрт, Гертруда Гэмп, Альбус Дамблдор и Поппи Помфри.

Текст главы

Баннер с Куином

XLVIII: Уроки письма.

Минерва проснулась от того же мрачного голоса, что и прошлым утром.

— Доброе утро, госпожа профессор! Уже утро, госпожа профессор!

Минерва застонала и натянула подушку на голову. Она все еще слышала, как домашний эльф что-то бормочет. Наконец, она отодвинула подушку в сторону и сказала:

— Чай с молоком.

Минерва услышала треск, когда эльф Трансгрессировал. Она открыла глаза и призвала свою палочку. Моргая, она произнесла Темпус. Семь тридцать. Что ж, это было лучше, чем вчера, подумала Минерва, но к тому времени, как она забралась в постель накануне вечером, было уже почти два часа, и ей хотелось поспать еще часок. Она потянулась, вспоминая прошедшую ночь и письмо, которое написала Альбусу. Ей следовало бы переписать его, если она вообще его отправила... Два письма за столько дней — это, наверное, слишком много. Как раз в тот момент, когда она думала о своем письме Альбусу, она услышала стук в окно. Минерва обернулась и прищурилась. На подоконнике сидела сова и стучала клювом по стеклу.

Минерва спустила ноги с кровати и подошла к сове, чтобы впустить ее и взять у нее письмо. Вероятно, еще одно письмо от Поппи в ответ на то, которое она отправила накануне.

— Подожди, у меня где-то здесь есть печенье.

Сова не очень хорошо следовала указаниям, запрыгнула в комнату и уселась на маленький письменный стол у окна. Минерва вернулась с маленьким пакетиком имбирных тритонов и отломила кусочек для птицы. Протягивая его, она посмотрела на стол. Минерва уставилась на нее. Ее письмо. Оно исчезло. Минерва посмотрела на сову. Сова грызла печенье. Единственное письмо, которое она видела, было у нее в руке. Письмо, которое она написала в час ночи, исчезло.

— Глаффи! — закричала Минерва. — Глаффи! Давай, Глаффи!

Появился Глаффи, над его головой парил маленький чайный поднос. Он улыбнулся своей широкой зубастой улыбкой.

— Да, госпожа профессор? Глаффи подает!

— Глаффи, сегодня утром на столе было письмо. Где оно?

— Глаффи не знает, госпожа профессор. Сова где-то витает в воздухе. — Глаффи продолжал улыбаться ей, его заостренные, щетинистые уши радостно торчали вперед.

— Сова? Какая сова?

— Сова из "Гэмп Пост", мадам профессор. Хороший, сильный филин! — Глаффи, казалось, не беспокоило растущее волнение Минервы. — Глаффи выбрал хорошую сову для письма мадам профессору! И ваш чай. С молоком! — Глаффи энергично кивнул Минерве, прежде чем исчезнуть с громким хлопком.

Минерва опустилась на стул, не обращая внимания на то, что сова, сидевшая рядом с ней, взяла еще одно печенье и рассыпала крошки повсюду. Проклятье! Что она сказала? По крайней мере, она была всего лишь уставшей, а не навеселе, подумала она со вздохом. Она понимала, что была слишком откровенна, но, по крайней мере, не призналась ему в своих чувствах, как советовал Кин. Минерва взяла со стола пачку печенья, прежде чем птица успела съесть еще одно и ее затошнило, затем посмотрела на письмо, которое она сжимала в кулаке.

Минерва разгладила пергамент. Это было от Альбуса. Что ж, по крайней мере, она знала, что это ответ на ее предыдущее письмо, а не на то опрометчивое, которое она написала сегодня утром и которое Глаффи так любезно отправил.

* * *

Альбус улыбнулся, наблюдая, как Минерва с помощью портключа отправляется в поместье Гэмпов, а затем вздохнул, когда она исчезла. Он стоял в спальне Минервы, и ему пришло в голову, что было бы невежливо задерживаться в ее комнате теперь, когда она ушла. Однако он не был здесь с тех пор, как в декабре прошлого года впервые показал Минерве ее жилище, и огляделся по сторонам. В этой комнате было всего несколько предметов, указывающих на личность Минервы: ее расческа, заколки в маленькой вазочке на туалетном столике, цветной шарф, накинутый на угол зеркала, фотография ее родителей и трех братьев с одной стороны туалетного столика, фотография Мелины и Мердока с другой. другой, и... его очень маленькая фотография. Альбус уставился на неё, затем взял в руки.

Это была фотография, вырезанная из "Ежедневного пророка"; он узнал в ней фотографию, сделанную вскоре после того, как он победил Гриндельвальда. Он покидал пресс-конференцию в Министерстве и пересекал атриум с несколькими другими волшебниками и ведьмами, когда вокруг них начали вспыхивать вспышки. Минерва обрезала большую часть газетной фотографии, чтобы создать портрет, на котором были видны только голова и плечи Альбуса. Его профиль выглядел почти как на маггловской фотографии, так мало он двигался, лишь слегка поворачиваясь к камере, прежде чем снова отвернуться. Минерва поместила маленькую фотографию в крошечную серебряную рамку и прикрепила к ней заклинание, чтобы сделать бумагу прочнее. Альбуса охватило теплое чувство, когда он посмотрел на маленькую фотографию в маленькой рамке. Как мило с ее стороны... что она поместила его фотографию рядом с фотографиями своей семьи. Он сглотнул. После стольких лет знакомства ей пришлось вырезать фотографию из газеты. Конечно, это было больше десяти лет назад, но с тех пор не было другой фотографии, которая могла бы заменить ее.

Альбус задумчиво улыбнулся. У него были собственные фотографии Минервы. Он хранил их в ящике маленького письменного стола в своей комнате. На самом деле на первом снимке была не Минерва; снимок был сделан на матче по квиддичу, на котором она училась на седьмом курсе, и на нем была изображена гриффиндорская часть трибун. Минерва поднялась со своего места, приветствуя особенно смелый бросок Ловца Равенкло, который мелькнул на снимке, подняв снитч в руке и помахав им в сторону Минервы. Карсон, конечно же. Странно, что до того ужасного дня во Франции он не осознавал, что Карсон и Минерва были парой. Конечно, Карсон, а позже и Минерва отрицали это, но глаза Минервы на фотографии сверкали, и было ясно, что полет Рейвенкло через трибуны Гриффиндора был чем-то большим, чем обычный круг почета.

Вторая фотография Минервы, которая хранилась у Альбуса, была сделана на Балу победы после поражения Гриндельвальда. Альбус увидел это, когда фотограф пришел к нему, чтобы получить разрешение Альбуса на его фотографию для включения в памятную книгу, которую выпускало министерство. Альбусу не понравилась идея создания памятной книги — по крайней мере, в том виде, в каком ее задумало министерство, — но он мог бы, по крайней мере, попытаться убедиться, что они не будут использовать его нелепую фотографию. На одной из фотографий Спрэнгл был похож на какого-то древнеримского полководца; Дамблдор считал, что такие снимки понравились бы самому Гриндевальду. Когда Альбус просматривал фотографии, фотограф вытащил одну из них, сказав, что она, должно быть, была неправильно оформлена, но Альбус остановил его и посмотрел на снимок. Снимок был сделан в дальнем конце бального зала; с задумчивым выражением на лице Минерва стояла рядом с одним из французских послов и смотрела в другой конец зала на что-то или кого-то, кого не было на фотографии. Аластор Грюм, поднеся бокал к губам, стоял по другую сторону от иностранного волшебника, который смотрел на Минерву, улыбался и что-то говорил. Несколько других ведьм и волшебничков стояли в стороне и болтали. Минерва была единственной фигурой на фотографии, которая, казалось, вообще не двигалась, но Альбус заметил, как выражение ее лица слегка смягчилось, когда в уголках ее рта появилась легкая улыбка, а вокруг глаз появились морщинки. Альбус предположил, что французский волшебник сказал что-то, чтобы развеселить Минерву, но она казалась такой рассеянной, и ему всегда было интересно, на что это она смотрела и что вызвало легкую улыбку на ее лице.

Последняя фотография в ящике стола Альбуса была сделана сразу после того, как Минерва победила мадам Фейи в Конкурсе учениц. Это была единственная цветная фотография из трех, на которой раскрасневшаяся Минерва принимала поздравления нескольких волшебников и повернулась к Альбусу, который стоял в стороне, улыбаясь от гордости за ее достижение. Когда Минерва обернулась, ее вежливая улыбка стала ослепительной, когда она увидела Альбуса. Он вспомнил, что министр магии Франции и директриса Шармбатона отвергли Минерву сразу же после того, как была сделана фотография; на этот раз Альбус был забыт, а Минерва оказалась в центре внимания, что его вполне устраивало. Альбус увидел Минерву позже в тот же день на ужине, который Министерство устроило в ее честь и на котором французские газеты неофициально наградили ее прозвищем "великая дама преображения", и он смог лично тепло поздравить ее. Альбус улыбнулся, вспомнив, как она обняла его в ответ и прошептала слова благодарности за все, чему он ее научил. Но затем, несколько месяцев спустя, ей предложили пройти стажировку у старого волшебника в Гейдельберге, и это положило начало самому долгому периоду, в течение которого они не виделись даже за быстрым обедом или чашкой чая.

Сообщив Альбусу о предложении и на этот раз спросив его мнение, прежде чем принять его, Альбус предупредил ее, что мастер, герр магистр Герхардт Сакс, был непопулярен, потому что сбежал от Гриндельвальда, а затем исчез, не оказав помощи Сопротивлению, но, тем не менее, был очень компетентным мастером Трансфигурации — Минерва уехала на Континент, сначала изучила немецкий, чтобы улучшить свое владение языком, а затем провела следующий год в качестве ученицы. Альбус не видел ее больше года, когда она появилась в Хогвартсе в первую неделю октября, чтобы сообщить ему, что вернулась и в ноябре приступит к новой работе в министерстве. Вспомнив, что ее день рождения приходится на начало октября, Альбус убедил Минерву остаться на вторую половину дня, чтобы он мог пригласить ее на ужин, чтобы отпраздновать как ее мастерство, так и день рождения. Он всегда жалел, что не привел ее в какое-нибудь более приятное место, чем "Три метлы", но Минерва, казалось, была довольна, и они за разговором забыли об окружающей обстановке, и она рассказала ему о своем пребывании в Германии. Альбус спросил ее о волшебнике, которого она часто упоминала в своей переписке, о Рудольфе Брауэре, но Минерва рассказала не так уж много. Из ее писем Альбус заключил, что у нее были романтические отношения с немецким аптекарем, но Минерва сказала, что у нее не было планов навещать его, и что, поскольку магазин Рудольфа находился в Гейдельберге и ему было трудно уехать, маловероятно, что они когда-нибудь увидятся скоро. Она отмахнулась от предположения Альбуса, что расстояние не является препятствием для отношений, если они будут работать над этим, странно посмотрела на него и сказала, что уверена, что жизнь в Лондоне позволит ей быть очень занятой.

Альбус поставил маленькую фотографию на туалетный столик Минервы и пошел в ее гостиную, чтобы взглянуть на книги на полках. Он выбрал два маггловских романа, написанных незнакомыми ему авторами. Перед уходом Альбус огляделся. Блампа уже убрал посуду после завтрака, и комната казалась очень пустой без Минервы. Чувствуя легкую грусть, Альбус вышел в коридор и закрыл за собой дверь. Он слегка улыбнулся и прошептал: "Alvarium album". Дверь щелкнула, и он открыл ее, прежде чем снова закрыть. Напевая, он отправился в свой офис, где его ждал долгий день, заполненный бумажной работой и разговорами по камину с чиновниками министерства.

На следующее утро, когда Альбус завтракал в одиночестве в своих покоях, он вспомнил приятный завтрак с Минервой накануне и задумался, открывала ли она его подарок накануне вечером, и понравился ли он ей или она сочла это глупостью. Альбус сомневался в себе с тех пор, как покинул ее покои, особенно после того, как поцеловал ее перед тем, как она перенеслась к Гэмп. Она не казалась недовольной или обиженной, только слегка удивленной. Альбус вздохнул. Он мог давать себе всевозможные обещания, но дело в том, что ему было трудно находиться рядом с Минервой и не демонстрировать свою привязанность к ней. Вероятно, было бы лучше, если бы он всегда устраивал встречи с ней на людях; только так он мог быть уверен, что не переступит черту, которую сам для себя провел. Альбус также сожалел о той открытости, которую проявил в своем письме к ней. Отныне он не отправлял ей ни одного письма, не перечитав его и не подождав хотя бы несколько часов, прежде чем отправить. Он еще не доставил Минерве неудобств, но был уверен, что это только вопрос времени, когда он проявит какое-то поведение, которое вызовет у нее отвращение или жалость. Скорее всего, ее жалость, учитывая ее привязанность к нему. Но это должно было быть с оттенком отвращения... Он знал, что очень стар и далеко не привлекателен. Жалость или отвращение, он не мог рисковать. Он не хотел причинять ей дискомфорт, не говоря уже о том, чтобы потерять ее дружбу. И она явно ценила их дружбу. Альбус улыбнулся, вспомнив о маленькой фотографии, которую она хранила рядом с фотографиями своей семьи. Тогда ему придется играть роль добродушного дядюшки, как бы трудно это ни было, а не вести себя как жалкий старик.

Альбус оделся и отправился в свой кабинет, чтобы начать новый день. Это было обычное утро, но после того, как он провел так много времени с Минервой за последние несколько дней, он почувствовал нехарактерное для себя чувство скуки. Казалось, что без Минервы в замке ему не с чем было ждать этого дня, особенно с учетом того, что Герти — и большая часть остального персонала — тоже уехали. На самом деле, это было смешно. Он жил и работал в Хогвартсе довольно счастливо почти двадцать лет. Двадцать очень напряженных лет. Большинство из них без Минервы... сегодняшний день ничем не должен отличаться от всех предыдущих, совершенно счастливых дней. Альбус принялся за работу, отбросив все свои глупые мысли и заботы, и обнаружил, что по мере того, как утро шло, его настроение улучшалось, и он разгребал со своего стола скопившуюся корреспонденцию.

Как раз перед обедом Альбус открыл окно, чтобы впустить трех сов, одну за другой, которые принесли ему еще работу из министерства, затем он впустил четвертую сову с письмом от Гарбана Гованнона, без сомнения, с благодарностью за его помощь на прошлой неделе. Альбус улыбнулся, подумав, что если бы не несчастный случай с Гарбханом, он, возможно, не оскорбил бы Минерву по неосторожности, а затем не подслушал бы ее разговор с Поппи и, таким образом, не провел бы с ней последние несколько прекрасных дней. Он должен сам написать благодарственное письмо Гарбхану! Альбус посмеивался и как раз закрывал окно, когда с неба на него спикировал большой филин. Когда Филин приземлился на подоконник, Альбус увидел желтую полоску на его лапе и понял, что это сова с Камп-пост. Раздав каждой сове по несколько лакомств из запасов Фоукса, Альбус уселся в одно из кресел рядом с камином и открыл письмо Минервы.