И никто не додумался просто стать на колени
И сказать этим мальчикам, что в бездарной стране
Даже светлые подвиги — это только ступени
В бесконечные пропасти — к недоступной Весне!
Александр Вертинский
Украина. Взгляд постороннего
часть 3 Год змеи.
Вы держите в руках третью часть моей первой документальной книге об Украине.
Эта книга родилась на свет по двум причинам. Первая — в поисках информации для написания художественных произведений, я нашел об Украине немало того, что знают только специалисты — а незнание этого позволяет нам делать легкомысленные и имеющие мало общего с действительностью выводы о происходящем на Украине сейчас. Причем, такие выводы иногда делает и наша власть — у меня складывается впечатление, что мы о США знаем больше чем об Украине, потому что США — главный противник, а для разговора об Украине нам достаточно мифов и засевших в подсознании штампов. Украину никто не изучал — и потому наш катастрофический провал на этом направлении, самый серьезный наш провал с 1994 года, с Чечни — вполне объясним и обоснован.
Вторая причина — хочется напомнить и самим украинцам о некоторых эпизодах их истории, которые они хотели бы забыть. Возможно, взгляд со стороны позволит им лучше понять самих себя и убережет от беды, которая — на пороге...
В первой книге — я рассказал об Украине девяностых. Во второй — об Украине нулевых, затянувшихся до 2014 года (как впрочем, и в России — в России "долгие нулевые" закончились тоже в 2014 году).
В третьей части книги — речь пойдет об Украине периода катастрофы. О годе змеи и тому что было после него. О событиях 2014 года, года, в котором сконцентрировано проявилось и сбылось все то, к чему шла Украина долгие двадцать три года независимости — государственный переворот, потеря Крыма, гражданская война. Ложь и позор новой власти, беспомощность населения перед озверевшими националистами с одной стороны и круговой порукой мафиозно-клановой бюрократии с другой. Полностью сгнившая вертикаль власти, расколотое и озлобленное общество — в таком состоянии Украина вошла в войну, из которой не может выйти и по сей день.
На наших глазах умирает страна. К тому времени, как эта книга увидит свет — она может устареть, потому что страны под названием Украина — больше не будет...
Хочу предупредить о некоторых вещах.
1. Ни одна политическая или какая-либо иная сила ни в Украине, ни в России не платит мне за эту книгу.
2. Автор резко отрицательно относится к практике Майданов, АТО, событиям в Одессе, Мариуполе и тому подобным. Если кто-то из-за этого не может читать дальше — так не читайте. Никто не заставляет.
3. Автор при описании происходящего будет употреблять как словосочетание "в Украине", так и "на Украине". Устраивать выяснение отношений из-за этого — автор считает дуростью, причем для апологетов обоих вариантов написания. Те, кто спрашивают, почему ты пишешь "в Украине" — ничуть не умнее тех, кто спрашивает про "на Украине".
4. Автор не претендует на истину в последней инстанции. Автор будет неоднократно высказывать предположения о том, почему все было так, а не иначе — но позаботится о том, чтобы вы всегда понимали, где факты, а где предположения.
5. Для удобства — название каждой отдельной главы или статьи будет начинаться с названия года, о котором идет речь, в котором произошли основные описываемые события.
Вводная статья на этот раз будет — про украинский фашизм.
2014 год — по китайскому гороскопу год Змеи. Год кровавой развязки второго Майдана и бегства законно избранного президента. Год когда ушел Крым и началась гражданская война. Самый страшный год в истории независимой Украины.
Есть ли на Украине фашизм
Вопрос, которым на сегодняшний день задаются очень многие — тем более, что обвинение друг друга в фашизме является наиболее распространенным при конфликтном общении русских и украинцев, поддерживающих Майдан.
С.Г. Кара-Мурза опубликовал статью, в которой утверждает, что происходящее в/на Украине является не фашизмом, а его имитацией. Ниже — я привожу текст его статьи, а потом и мои собственные соображения по этой теме. Скажу сразу — фашизм на Украине, к сожалению, есть, и в этом я буду Сергею Георгиевичу оппонировать.
http://xn — 7sbab8aor3ad3a.xn-p1ai/node/233
Есть ли основания трактовать кризис на Украине как фашизм?
В российских СМИ, в политических дебатах и в блогах нынешний режим Украины и активную провластную часть общества часто называют фашистскими. Дать явлению ошибочное имя — значит создать образ системы по аналогии с явлением, не выполняющим критерии подобия. Это чревато важными ошибками в функционально-структурном анализе, что может резко снизить качество политических и управленческих решений.
На наш взгляд, социокультурные процессы, происходящие на Украине, не обладают признаками, необходимыми для их квалификации как фашизма. "Майдан" и радикальные группы его активистов (например, "Правый сектор") не имеют генетической связи с фашизмом, хотя они используют атрибуты и символы фашизма и демонстрируют в практике агрессивность и жестокость, которые в современной культуре европейских народов наблюдались лишь в германском фашизме.
Однако эти атрибуты и символы при отсутствии системообразующих признаков говорят, скорее, об инсценировке и имитации явления, внушающего ужас и обладающего мощным потенциалом консолидации адептов.
Для социокультурных групп, прибегающих к такой инсценировке (обычно речь идет о группах, культивирующих агрессивный и даже архаический этнонационализм), можно употребить понятие неонацизм. Многими своими признаками и практиками он похож на фашизм 1920-1940-х годов, но отличается своими структурами мировоззрения, антропологии, политическими и социальными проектами, а также несопоставим с фашизмом масштабами и потенциалом культурных и политических проектов.
...
Даже вызывает тревогу тот факт, что такое колоссальное событие в истории Запада, как фашизм, осталось практически не изученным и не объясненным. Попробуйте вспомнить основательный, серьезный и доступный труд, который бы всесторонне осветил именно сущность фашизма — как философского течения, как особой культуры и особого социального проекта. Думаю, что такого труда никто не назовет, и ни одной ссылки на него мне нигде не встречалось. А ведь в Германии произошло нечто совершенно небывалое. Немцы демократическим путем избрали и привели к власти партию, которая, не скрывая своих планов, увлекла их в безумный, безнадежный проект, означавший разрыв со всеми привычными культурными и моральными устоями.
На знание об этой болезни Европы наложено негласное табу, которое никто не осмелился нарушить. Это тем более поразительно, что уже более полувека нам твердят об угрозе неофашизма.
Возможно, дело в том, что через "соблазн фашизма" прошло гораздо больше интеллектуалов Запада, чем мы думаем. Л.Люкс замечает: "Именно представители культурной элиты в Европе, а не массы, первыми поставили под сомнение фундаментальные ценности европейской культуры. Не восстание масс, а мятеж интеллектуальной элиты нанес самые тяжелые удары по европейскому гуманизму, писал в 1939 г. Георгий Федотов".
Для нас важно, что неопределенность понятия фашизм сковывает наше мышление. Поняв суть фашизма, мы, при нашем хаосе мыслей, лучше сможем избежать многих подводных камней и ловушек, которые нас стерегут на пути к новому пониманию категорий народ, нация, государство, солидарность.
Мы наблюдаем постоянное размывание понятия и расширение сферы его применения. Так, фашистом называли Саддама Хусейна, не приводя для этого никаких оснований, кроме того, что он "кровожадный мерзавец". В Испании профессора-политологи говорят о "баскском фашизме", вот основание причислять сепаратистов-басков к фашизму: "Одержимость идеей политического единства народа, которая несовместима с демократическим плюрализмом; презрительное отношение к представительной демократии; фальшивый синтез национализма и социализма, без которого не может быть и речи об истинном фашизме". Говорится, что баски к этому предрасположены традицией их коллективного поведения — "антилиберальной тенденцией к народному единомыслию".
Если строго следовать этому определению, то к фашистам следует причислить всех тех, кто обладает этническим сознанием и в то же время исповедует идею социальной справедливости ("социализм"). Сегодня под это определение фашизма подпадают почти все страны незападной культуры. Время от времени поднимают и тему "русского фашизма".
...
Упорядочим понятия.
Человек
В царской России, в СССР и в постсоветский период еще не произошло рассыпания народа на индивидов. В разных вариациях общество всегда было соединено "механической солидарностью". Украинское общество еще и в городах не успело атомизироваться, это видно и по Майдану, который на первом этапе напоминал махновскую общину.
Фашизм, напротив, "наложил" на индивидуализированное общество догму общности как идеологию (что изуродовало многие черты его общества). Примечательно интервью, которое дал последовательный антисоветский идеолог Ю. Афанасьев. Он сказал, что одно из главных противоречий ХХ века — это противоречие между коллективизмом и универсализмом, с одной стороны, и индивидуализмом, либерализмом — с другой. Ему говорят:
— Это любопытно... А, скажем, социальную философию фашизма вы к какой из этих сторон относите?
Ю.А.: Она, конечно, сугубо сингуляристская, абсолютно. Она делает ставку на индивидуум и замкнута на индивидуальное сознание. Причем индивидуальное сознание, которое приобретает гипертрофированный, как у Ницше, характер и воплощается уже в образе вождя.
Журналист удивляется:
— То есть фашизм — это гипертрофированный либерализм?
— Абсолютно — да. Иными словами, социальный атомизм.
— Мы, кажется, далеко зашли...— пугается журналист.
Очевидно, что "Правый сектор" и Музычко никак не назовешь "гипертрофированным либерализмом".
Фашизм — извращенное гражданское общество, но в каком-то смысле это прототип гражданского общества будущего — общества "золотого миллиарда". Почему же коллективизм не вызывал у русских и украинцев фанатизма, который овладел немцами, как только они стали "товарищами в фашизме"? Потому, что солидарность у нас была культурно унаследована от множества поколений и наполнена множеством разных человеческих связей — а солидарность фашизма внедрена с помощью идеологического гипноза в сознание человека, который уже много поколений осознает себя индивидуумом.
Фашизм был болезненным припадком группового инстинкта — инстинкта, силой культуры подавленного в западном атомизированном человеке.
Расизм
У нас примитивное представление о национализме и расизме. Считается так: кто бьет негров — тот расист. Кто хвалит свой народ — националист. Да, наш хулиган может обругать и побить негра. При этом он не станет расистом, а лишь выразит, в тупой и грубой форме, общее для всех народов свойство этноцентризма — неприязни к иному. Но суть в том, что он обругает негра как человека, как бы он его ни обзывал. Фашист мыслит иначе.
Расизма не было в традиционном обществе Европы. Он стал необходим для колонизации, и тут подоспело религиозное деление людей на две категории — избранных и отверженных. Ницше дошел до идеи сверхчеловека, который освобождается от "человеческого, слишком человеческого". Фашисты произвели из метафоры Ницше упрощенную версию — белокурой бестии.
В этом вопросе культура исторической России и СССР, в которой воспитывалось население Украины, есть антипод фашизма. И она не может измениться за 20 лет, каким бы радикальным и даже безумным ни был припадок украинского этнического национализма или безобразия "Правого сектора".
В.Шубарт писал в своей книге: "Фашистский национализм есть принцип разделения народов. ... Фашизм перенес разъединительные силы из горизонтальной плоскости в вертикальную. Он превратил борьбу классов в борьбу наций".
Фашизм вырос из идеи конкуренции и подавления друг друга — только на уровне не индивидуума, а расы. Ничего подобного нет в массовом сознании украинцев.
Их оторвали от России, представили "москалей" как хитрых врагов — и они захотели влиться в "европейскую семью народов, но не помышляя о "конкуренции и подавлении" хозяев европейского дома.
Подчеркну, что сущность фашизма — не зверства, а его специфическая картина мира, антропологические и квазирелигиозные представления. Этих признаков в культуре населения Украины и даже ее интеллигенции не обнаружено. Структуры культуры фашизма украинцам было бы очень трудно освоить, даже если бы они очень хотели и изучали их в школе и на политзанятиях.
Национал-социализм
Вспомним привычные определения фашизма, данные марксистами и либералами. Г.Димитров сказал, что это "открытая террористическая диктатура самых реакционных, шовинистических и империалистических сил финансового капитала". Этого на Украине нет, там самая империалистическая мечта — пролезть на задворки ЕС.
Либералы нажимают на то, что фашизм — это, прежде всего, тоталитаризм и национал-социализм, отрицающий свободный рынок и вытекающие из него демократические права человека. Но антибуржуазные и антирыночные установки — общая черта очень широкого спектра культурных и философских течений. Антибуржуазность не есть признак фашизма, это его идеологическая маска.
Несмотря на жесткую антибуржуазную фразеологию и широкое привлечение в свои ряды рабочих, фашизм возник в тесном и глубоком взаимодействии с крупным капиталом — взаимного отторжения между ними не возникло. Для крупного капитала фашизм был средством овладеть массами и "выключить" классовую борьбу с помощью мощной идеологии нового типа. Для капитала принять флаг "социализма" и антибуржуазную риторику оказалось вполне приемлемой жертвой. Ничего этого нет на Украине.
Социализм фашистов был логическим продуктом, теории гражданского общества Локка, в котором скрытый расизм евроцентризма переводился в видимую часть идеологии. По Локку, человечество состояло из трех элементов: ядра (цивильного общества, "республики собственников"), пролетариата, живущего в "состоянии, близком к природному", и "дикарей", живущих в природном состоянии. Фашизм означал соединение первых двух компонентов немецкой нации в одно ядро — цивильной пролетарской нации, устанавливающей свой "социализм" путем закабаления "дикарей". Фашизм не отвергал антропологию гражданского общества. Он вместо преодоления классового антагонизма путем "экспроприации экспроприаторов" направлял эту экспроприацию вовне.
Для фашистов социализм — это способ преодолеть раскол нации на классы, чтобы сплотиться для великой войны за "жизненное пространство".
