|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Ночь. Светила полная Луна, помогая мне на сложном и тернистом пути начинающего маньяка-извращенца. Я осторожно крался по заснеженным улицам, перебегая из тени в тень. На часах высокой башни на Центральной площади пробило ровно двенадцать часов.
— Полночь! — сказал я тихо. Откашлялся и мерзко захихикал, распахнул полы длинного черного пальто и осмотрел свой арсенал: целый набор остро заточенных ножей всех возможных размеров, предусмотрительно разложенные в разные кармашки (чтобы не гремели), перчатки (тонкие резиновые, на всякий случай — две пары), тонкий шпагат и наручники (а вдруг жертва будет слишком сильно сопротивляться?). Еще имелись: красный кляп на ремешках (здесь я покраснел: его пришлось спереть у брата — сексуального маньяка, свой приобрести и в голову не приходило), бутылка с хлороформом и платок (усыплять жертву), несколько карт Таро (сбивать со следа полицию) и еще что-то, о чем я уже успел позабыть.
Вообще, честно говоря, все это весило прилично и доставляло некоторые неудобства! Но я до сих пор не определился, каким маньяком хочу. Вот мой брат был озабоченным, ловил кайф от эксгибиционизма и очень любил пугать молодых женщин, распахивая перед ними плащ и демонстрируя внушительных размеров агрегат. Те пугались, визжали и убегали. А довольный их воплями брат неторопливо скрывался в ближайших кустах, где и завершал свое черное дело.
Мама. О, мама была виртуозом серийных убийств! Счет ее жертв давно перевалил за шесть десятков! Она продолжала дело нашего любимого папочки, которого к позору всей семьи изловили! И как! Он умудрился оставить на трупе свой волосок! Это аккуратный папочка-то! Но, ничего не поделаешь! Следователи практически на атомы разобрали все имеющиеся у них улики, и нашли его волос. Страшно подумать, что это был последний волос, упавший с головы отца — он ведь был совершенно лысым! Вот такая ирония судьбы — великий и ужасный Людвиг-Потрошитель отправился в тюрьму! И вот уже пять лет, как мамочка доставала в один и тот же день, а именно 29 декабря, толстый альбом с вырезками и фотографиями с мест убийств нашего папочки, перелистывала его и вздыхала, утирая скупые слезы. Еще бы, на его счету было почти семьдесят трупов!
Сестрица. Сестрица обожала возиться с ядами. Медом не корми (один хрен, на него аллергия!), дай опробовать на ком-нибудь новый состав яда! Угу, подсыпала она мне как-то белый порошочек. Чуть коньки не отбросил — все тело дико чесалось и хотелось заживо содрать с себя кожу. Между прочим, у нас в доме вредные соседи не задерживались — сестричка не гнушалась поводить эксперименты на ближних своих. Зато, все были вежливые и шелковые. Никто не мусорил, не выводил собак без намордников, не гадили в подъезде.
* * *
*
Я был белой вороной. Своего тела стеснялся и постоянно проводил время в домашнем тренажерном зале. Обнажаться перед посторонними не испытывал ни малейшего желания. Яды? Я вас умоляю! Я путал сахар с солью на кухне! Честно говоря, я и кровь-то никому не пускал в свои двадцать шесть лет.
Неудачник! Я был позором семьи и неудачником!
В итоге моих родных допекло мое праздное существование, в один прекрасный момент они выперли меня из дома в одних трусах на завязочках (дабы я мог их быстро снять), снабдили целой кучей приспособлений.
— Не бойся демонстрировать свое тело! — напутствовал брат. — Оно у тебя клевое!
— Не усыпи сам себя! — с отвращением сказала сестра, отдавая бутылку с хлороформом.
— Мальчик мой! — всхлипнула мать, обнимая меня на прощание. — Не простудись только, детка!
"Сама бы походила по улицам в пальто на голое тело зимой!" — с обидой подумал я, выходя из дома под их тяжкие вздохи. Ладно, хоть на ногах у меня были сапоги на шнуровке почти до колена.
В итоге, в полночь, я крался из тени в тень, чтобы меня никто не заметил и пытался найти хоть какой-то укромный уголок, переждать ночь до рассвета.
— Му-ущщи-ина! — томно пропел голосок в одной подворотне. В воротник пальто крепко вцепились женские руки с маникюром, длине которого позавидовал бы Фредди Крюгер. На меня пахнуло терпкой туалетной водой (весь флакон вылила что ли?!), дыхнули перегаром и вытащили мое упирающееся тело под свет одинокого фонаря.
Мама дорогая! Я нервно сглотнул и попытался попятиться. Куда там! Красные когти держали меня крепко, а дамочку с внушительными формами не сдвинул бы и бульдозер! Чтобы обхватить это создание потребовалась бы помощь и брата и сестры!
— Му-ущщина! Ну куда же вы? Давайте познакомимся! — урчала она. — А вы кто?
— Маньяк! — дрожащим голосом признался я. Потом оправился, вытаращил глаза (чтоб пострашнее было) и уже увереннее и грознее повторил:
— Я — маньяк! Трепещи же несчастная жертва!
— О-оооо! — томно застонала дамочка. — Манья-ааак!
Когти рванули мое пальто и обнажили мое тело...
— О! — вновь взвыла она. — Да ты голый! Милый, снимай же свои трусики! Маньяков у меня еще не было! Это так возбуждает!
Когти потянулись к моим трусам, на секунду отпустив пальто.
"Валить!" — мелькнуло судорожное в голове, и я рванул как заправский арабский скакун.
— Куда же ты, манья-ааак! — донеслось мне жалобное стенание вслед.
— На Кудыкину гору! — вякнул я и побежал быстрее. Догонит еще.....
Пробежав так пару перекрестков и скрывшись в каком-то дворе, остановился перевести дух...
— Ну, че встал? Других мест не нашлось? — из темноты выступили несколько бритых парней в штанах цвета хаки и кожанках. С подозрением, пристально меня оглядели.
'Скинхеды!' — остановился, называется отдохнуть! Их только еще не хватало! Хорошо, хоть я светловолосый и глаза нормальные.
— Слышь, паря, ты русский? — выступил вперед самый здоровенный. На его бритой башке высилась целая горка снега.
— Русский! А по мне не видно? — пискнул я, начиная повторное отступление.
— Так иди тогда отсюда. Пошустрее, пошустрее! Не задерживай добрых людей! — махнул тот ручищей. Какая там ручища — ковш экскаваторный! Таким огребешь, полгода в больничке проваляешься, если сразу в морг не попадешь.
Угу. Действительно. Не смею вас задерживать. Вторичный забег на этот раз завершился возле покосившегося трехэтажного сталинского домика. Я присел на выступ и стал размышлять, не стоит ли вернуться этой ночью домой? Настрой, как я не пытался внушать себе, что я потомственный маньяк, давно сбился.
В сантиметре от головы что-то просвистело и утонуло в снегу. Я чуть сдвинулся и заглянул в глубокую ямку. Там лежала раздробленная сосулька. Буквально через секунду висок обдало ветерком, на сосульку свалился шифер. Ага. Сядь я на пресловутый сантиметр влево...
— Двойной эффект! Да что ж такое-то! — схватился я за волосы и рванул посильнее. Боль немного отрезвила. Задрав голову, обнаружил целую батарею сосулек, угрожающе сверкавшую метровыми остриями.
Пришлось встать и грустно пойти подальше от столь негостеприимного дома.
А красиво! Луна, вон яркая какая, да и тучек особых нет... все такое заснеженное. В некоторых домах еще окошки горят, оставляя на снегу яркие цветные пятна...Эх!
— Братан! Закурить не найдется?
Ко мне подвалили два парня. Явно нетрезвые. И с сигаретами в зубах.
— Эм, ребят! Вы же курите! — попытался избежать конфликта я.
— Нет, ты слышал? — заржал один, с силой толкнув второго, отчего тот шатнулся на полметра в сторону. — Петюн, да мы курим! Мужик! Где мы курим? Эт мы разогреваемся!
— Да! Мужик, дай закурить по-хорошему! — второй занял прежние позиции 'в строю'.
— Вы, что гопники? — начал прозревать я. Кажется, их так называют.
— Гопники! Петюн, да нас признали! Ну, так чо, сигаретка есть? А еще кошелек можешь отдать — мы против не будем! Даже спасибо скажем тебе по почкам!
Мальчики сунули руки в карман вытянутых спортивных штанов и синхронно достали складные ножички. На этом синхронность кончилась. Один щелкнул и раскрыл пятисантиметровое лезвие сразу, второй замешкался.
— Петюх, ты чо?
— Заело! — пожаловался тот, пыхтя над упрямым ножом.
— Вот ты дурак, я тебе говорил его почистить! Мужик, деньги давай!
Мда.
— Ладно, как скажете! — я неторопливо расстегивал пальто.
— Ну, чо копаешься! — поторопил меня Петя, справившийся (да, неужели?!) со своим ножом. Теперь гопники гордо сверкали двумя ножичками.
— Во, смотри, Петя, он больной, голый по ночам шляется! Может ты еще и голубой?! — шокированно выдал заводила.
Дебилы.
— Не, мальчики, я не голубой! — поспешил заверить их я, нащупывая две ручки. Так. Вот. Кажется эта. И еще вот эта. Точно.
— Я — маньяк! — взвыл я, потрясая двумя кухонными топориками размером 20 на 10 сантиметров с отличной заточкой и изящными костяными ручками.
Психика обкуренных гопников-малолеток не выдержала зрелища раздетого мужика в расстегнутом пальто, сапогах на шнуровке по колено, в леопардовых трусах на завязках (знаю, что пошло, но я такое не ношу, брат силком напялил); потрясающего двумя здоровенными тесаками (в сравнении с их несчастными зубочистками, иначе я никак не мог назвать это складное издевательство). Гопота, выпучив глаза и переглянувшись, зайчиками порскнула в разные стороны.
А в маминых тесаках есть смысл! Я любовно протер лезвия от падающих снежинок и убрал обратно. Застегнулся.
Ну, что, начинающий маньяк — неудачник, гулять, так гулять? С этой веселой и оптимистичной мыслью я отправился просто бродить по пустым улицам, не забывая аккуратно обходить полицейские патрули.
И все же — как прекрасна зимняя ночь! Я спокойно ходил по улицам, обходя особо темные подворотни, в которых мне так и мерещились скинхеды, гопники и озабоченные тетки, наслаждаясь чистым морозным воздухом. Хорошо, что я закалялся, так что сейчас особо не мерз.
Ближе к трем часам ночи у меня появилась проблема.
Обернувшись, я случайно увидел своего братца, который тут же нырнул за столб и усиленно сделал вид, что его там нет.
— Следим-с, значит! — с досадой пробормотал я.
Придется идти на крайние меры и все же попытаться проявить себя.
А так не хочется портить снежную идиллию! И как назло — ни одной молоденькой девушки, которых так обожал пугать брат. Он хотя бы отвлекся, а я бы сбежал!
Начал петлять по дворам. В итоге забрел в симпатичный дворик. Несколько пятиэтажных домов, детская площадка, развесистые кусты шиповника, укрытые шапками снега.
И явно чокнутая девчонка, вылетевшая с негромким матом из подъезда с двумя объемными пакетами в руках.
В три часа ночи? Она решила мусор вынести?
Пока она топала до мусорных контейнеров, перебежал к подъезду поближе. Брат затаился в арке. Так. Ну и что у меня по плану? Оглушить ее, затащить в подъезд, пересидеть часок-другой и свалить? Только подъезд на кодовом цифровом замке. Значит надо входить следом.
Идет обратно. А ничего так девчонка — невысокая, черноволосая. Спокойно вывернулся за ней и направился следом. Так мы и дошли до подъезда. Девчонка обернулась, подозрительно смерила взглядом, я чуть не шарахнулся — столько в нем было злобы!
И тут я поскользнулся. Она, раскрыв рот, смотрела, как я нелепо машу руками, пытаясь удержать равновесие. Как красиво и изящно, с грацией слона падаю на спину. Как ударяюсь затылком об лед...
— Мужчина! Э-эй! Мужчина! С вами все в порядке?
Это она мне? Когда ее обеспокоенное личико с веснушками перестало кружиться в хороводе и из нескольких окончательно объединилось в одно, я попытался что-то просипеть.
— Вот же, блин! — она попыталась меня приподнять, ойкнула, отпустила, и я повторно пересчитал ее личико уже в красивом калейдоскопе.
— Простите меня! Простите! — забормотала девчонка.
И тут позади нее вырос брат.
— Помогите мне! — попросила она его.
Вот как вы думаете, что сделал этот недоразвитый придурок? Он распахнул плащ!!! Естественно, под ним ничего не было!
На некоторое время воцарилась тишина. Брат ожидал реакции на его агрегат, я молча лежал на холодном снегу, девчонка застыла между нами.
— И это все? — раздалось презрительное в тишине двора.
— А-аа... — челюсть брата отвалилась. Он посмотрел вниз, уверился, что все на месте и опять с гордостью на нее глянул.
— Бедненький! Не холодно так стоять-то? Отморозишь ведь, и этот клочок отвалится! — пожалела она его.
— Тьфу, дура! — отмер брат, сплюнул и ретировался.
— Вот везет на придурков! — нервно захихикала она. — Вставай, давай! Ты затылок разбил! Пойдем, обработаю, да такси тебе вызову!
Встаем. Аккуратно встаем. Ползем на второй этаж. Там я некоторое время изображаю столб в маленькой прихожей, пока она ищет мне тапки. В квартире надрывается ребенок.
— Ты подожди, я сейчас! Ой-ей! Мелкая проснулась!
Покорно жду. Голова кружится все сильнее. В итоге просто закрываю глаза и замираю. Девчонка ураганом носилась мимо. Минут через пять все же нашла тапки и унеслась к ребенку.
А вот теперь передо мной встала дилемма. Я сейчас разуюсь и как мне объяснять, что я в одних носках? Да еще и раздетый? И так некстати шел за ней?
— Ты чего? Совсем плохо, да? — она присела рядом и вгляделась в мое лицо.
Симпатичная, кстати, девочка. Черные волосы, яркие голубые глаза — необычное и крайне притягательное сочетание, кожа светлая, сама миниатюрная.
— Ага, — кивнул я. — Может, ты мне такси вызовешь, я домой поеду?
— Кто ж тебя повезет в таком виде? — засомневалась она. Логично. Да еще и адрес придется называть.
— Так. Давай разувайся, снимай пальто и проходи! Обработаю твою рану, потом разберемся!
— Э-эээ...
— Что?
— Как тебе сказать... видишь ли...я в некотором роде...стриптизер. И я несколько не одет, — мозги у меня явно отшибло от удара, если ничего лучше я не придумал!
Девчонка попятилась. Посмотрела на меня уже с некоторым интересом.
— Это к кому ж ты шел-то?
— В тридцать пятую! — жалобно сказал я. Блин! Я даже нумерации не знаю!
— А здесь таких нет! — уже с подозрением.
— Да? Значит, подъездом ошибся, — пробормотал я. — Нас же на машине довозят, выгружают и только номер квартиры говорят...
— А тебе на работу не надо позвонить случайно?
Вроде поверила.
— Смысл? Я первый раз сегодня на заказ выехал, — я старательно представил пару неприличных сцен и сумел покраснеть под ее изучающим взглядом. — Все равно теперь выгонят! — я зевнул и потер виски. — Может все-таки такси, а?
— Нет уж! — засопротивлялась она. — Переобувайся и иди в комнату! Сам дойдешь? Сейчас халат тебе принесу, оденешь!
Вторая проблема. Если она вдруг возьмет мое пальто, то обнаружит там набор юного садиста...
— У тебя муж есть? — спросил я.
— А что?
— Вдруг придет, а тут я, — намекнул я ей на возможные последствия.
— Не, нет! — отмахнулась она. — Ты проходи, проходи.
Переобулся. Зашел в комнату и обомлел. Везде разбросаны детские вещи. Посреди комнаты в кроватке надрывался ребенок. Где-то полутора лет. Увидев меня, ребенок замолчал и просиял.
Девчонка принесла халат.
М-да....
— Ну, извини! — покраснела она, протягивая мне женский шелковый халат насыщенного желтого цвета. — Люблю, кхм, желтый цвет...
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
