Дела домашние-12

Глава двенадцатая

Мальчишка-некромант не грустил. Уж он-то точно не испытывал того лирического чувства, которое в нём увидела Нейша.

Внутренняя сосредоточенность — вот чем была его "грусть".

Он готовился (морально — сказала бы Селена) к тому, что ему вот-вот придётся "рухнуть" в мир прошлого — в мир, в котором началось вторжение машин.

Несмотря на всю свою деликатность, Коннор решил: если Крисанто, пусть из необходимости, стал наглым и почти беспринципным, он, Коннор, тоже уподобится ему. Оставлять видимое сиротство Крисанто безвестным он не собирался. Если тот хотел, чтобы мальчишка-некромант присутствовал при операции, Коннор начал планировать всё, что сам хотел узнать о новичке.

Не только настоящее имя Крисанто.

Вспомнилось, как когда-то неизвестный ему Ивар добивался узнать, зачем семья Коннора ехала из города в пригород.

Теперь и мальчишка-некромант жёстко продумывал стратегию входа в вынужденный сон Крисанто, но глубже...

Он хотел узнать, почему Крисанто оказался в пригороде, когда в него ворвались машины. Кто был рядом и почему не помог мальчишке-эльфу. Каким образом вампиры из лаборатории Трисмегиста (положа руку на сердце, мальчишка-некромант был уверен, что лаборатория, по сути, принадлежала именно Трисмегисту) вдруг решили, что второй спасённый подросток тоже подходит для...

Для чего? Больдо знал, что Трисмегист собирается сделать из Коннора хранителя награбленных вампирами книг и артефактов. Зачем же ему понадобился Крисанто? Что или кого хотели сделать вампиры из него-то?

...Он не сразу понял, что открылась входная дверь в гостиную деревенской школы. Но повернулся, когда всколыхнулось пространство. Колр и Трисмегист несли верхнюю часть кровати из Тёплой Норы, на которой лежал Крисанто, — Бернар суетливо открывал им двери. Мальчишка-эльф быстро повернул голову — заметил выступившего от окна Коннора. Лицо исказилось странной гримасой — не привычной злобой, чем-то иным. Но и благодарности, что мальчишка-некромант пришёл, чтобы поддержать его, не было.

Трисмегист шагал последним. Он тоже взглянул на Коннора. Мальчишка-некромант шагнул было к ним, но эльф-философ быстро качнул головой. Отрицательно. И Коннор остановился, выжидательно глядя на лестницу к "палатам" Бернара. Кажется, Трисмегист собирается спуститься, и лишь затем Коннор может подняться на время операции к Крисанто.

Он вернулся к окну. Слабое любопытство, что именно скажет ему Трисмегист, заставило отвлечься от дум о мальчишке-эльфе... Примерно представлял: вот невольные носильщики вошли в комнату, дверь в которую вновь открыл им Бернар. Вот осторожно опустили верхний матрас, благо тонкий и жёсткий без постели, на приготовленный для операции стол. Вот Трисмегист безмолвно отпрашивается у чёрного дракона и Бернара и выходит в коридор. Коннор неторопливо подошёл к лестнице и начал подниматься.

Эльф-философ уже шёл навстречу. На лице недовольное выражение не то недоумения, не то раздражения. Сошлись ближе к лестнице.

— Коннор, нет ничего хуже слишком многого знания, — спокойно сказал Трисмегист.

— И в чём это "хуже" выражается? — бесстрастно спросил мальчишка-некромант. Он уже понял, что Трисмегист предпринял какую-то попытку — что-то сделать для Крисанто... или для себя.

— Я постарался узнать его имя. Настоящее. И выяснил, что у мальчика двойное дно, — развёл руками эльф. — Мало того что он оказался пациентом Больдо, так у него на уровне солнечного сплетения внесена миниатюрная пентаграмма! Она скрывает не только его имя, но и что-то ещё. И это делал не Больдо!

— Почему вы так думаете? Что не Больдо? — насторожился Коннор.

— Пентаграмма... скажем так, очень изящная и настолько тонкая, что её содержание сложно рассмотреть.

— Чего вы хотите от меня?

— Ты видишь иначе, — напомнил Трисмегист. — Ты тоже многое знаешь, но твой взгляд — это не я. Ты иначе можешь распорядиться знаниями в ситуации, когда я пытаюсь что-то увидеть по-своему.

— То есть вы думаете, что во время операции Крисанто его тайны так и останутся тайнами? Он не раскроется даже сейчас?

— Ты же понимаешь, Коннор, — серьёзно сказал эльф, — что пентаграмма будет во время операции в любом случае хранить его тайны.

— Простите, Трисмегист, за пустой вопрос: как вы думаете, Больдо видел эту пентаграмму?

— Нет, — категорично сказал Трисмегист. — Если бы видел, мальчику не жить бы. Потому как вампир постарался бы удалить её... вместе с мясом. Он груб, он примитивист. Он бы даже не подумал, что, несмотря на свои размеры, пентаграмма распространяет своё влияние на всё тело Крисанто.

— Хорошо. Я буду иметь это в виду. Колр тоже принимает участие в операции?

— Да.

Они вошли в комнату, в которой Крисанто уже спал наведённым сном, а Бернар с помощью Колра обезболивал его тело. Примерившись к ситуации, мальчишка-некромант далеко обошёл "операционный" стол и, взяв заранее прихваченный табурет, сел так, чтобы тело Крисанто видеть чаще — пусть вынужденные хирурги будут постоянно закрывать его от глаз наблюдателя. У окна. Перед макушкой головы новичка.

"Любопытно, что имел в виду Трисмегист, предлагая мне смотреть на новичка? — размышлял Коннор и внутренне усмехнулся: — Не догадался ли он, что я победил его нечестно, использовав отражение? Может, сейчас он и надеется, что я сумею отразить пентаграмму Крисанто?"

Подготовка к операции шла споро и организованно, так что вскоре Коннор задумался о другом, глядя на беспомощное тело на столе. Сначала — смутная мысль о Селене, которая в Тёплой Норе деловито бегает по хозяйству. А от Селены — к тому, что... Надо ли узнавать о Крисанто то, чего мальчишка-эльф сам не хочет говорить? Может, они, Трисмегист и он, Коннор, в этом похожи на Больдо? Так бесцеремонно вторгаться в тайники памяти новичка, который знает о семье, но не хочет, чтобы знали о ней чужие... Жаль, не время спросить о том у эльфа-философа.

Пространство мягко заволновалось: задействованные в операции обеззараживали будущие раны Крисанто.

Начали с головы. Если детали в конечностях могли подождать, то внедрённое в голову могло вот-вот нанести непоправимый вред мозговому веществу.

Немного посомневавшись, Коннор всё же решился узнать хоть что-то. Но при условии, что не расскажет никому об узнанном. Пока не разрешит Крисанто. Ну, или если ситуация будет располагающей... Мальчишка-некромант медленно и обстоятельно отразил лежавшее на столе тело. Обстоятельно — потому как особое внимание уделил той самой пентаграмме, которую увидел заранее.

После чего встал и спокойно вышел, унося на себе изумлённый взгляд Трисмегиста. Тот пока находился в таком положении, что даже спросить не мог ни о чём. Что и было на руку Коннору.

Он вышел, шагнул было по коридору дальше, но услышал глухие голоса из-за одной из дверей и вспомнил, что Нейша навещала Флери. Остаться в коридоре — попасть в неприятные обстоятельства, когда тебя могут прервать на самом остром моменте. Коннор огляделся и быстро миновал все комнаты до конца коридора. Попробовал открыть самую последнюю дверь. Легко. Вошёл — и, не оборачиваясь, заблокировал дверь, чтобы не отвлекали. Мало того — заблокировал и самого себя от поиска другими. Если Трисмегист сказал, что он чего-то не понимает; если сказал, что не может добиться желаемого, то уж ему, не такому опытному и не взрослому тем более нужна сосредоточенность. Единственная настройка: он создал нить от себя к комнате, где сейчас шла операция. Как только она закончится, Коннор выйдет из изучения пентаграммы и поспешит к Крисанто, чтобы тот был спокоен: мальчишка-некромант сдержал своё слово — он рядом.

Пришлось сесть на кровать, благо без постели. Ссутулиться и для опоры прислониться к стене. Всё. Он больше не Коннор. Он Крисанто, который через... три, две, одну секунду откроет глаза в войну.

Краем памяти промелькнула страница из дневника Трисмегиста. Кажется, там было написано: "Я вышел в войну".

А его в войну выкинуло.

Нет, сначала было что-то тёмное — настолько, что поначалу Коннор решил, что он попал в беспамятство Крисанто. Но какие-то секунды — и он услышал странные слова:

"Запоминай так, чтобы даже в темноте разглядеть всё необходимое. Ходи по тьме так, словно ходишь по самым светлым помещениям! И запоминай расположение всех залов так, как будто находишься дома. Это твой дом. Ты должен знать его до последней пяди в любом из коридоров".

Не сразу понял, что кто-то в темноте обучает Крисанто видеть без света. Коннор ещё еле усмехнулся: это почти десятилетнего-то! Или ему тогда уже одиннадцать было?

А потом улыбка пропала. Крисанто обманывает! Он учился магии!

Коннор словно сделал шаг, отступая от чужой темноты, в которой находился. Всплеск эмоций ничего не даст. Надо разобраться... Открыл глаза, глядя на входную дверь в комнату — и не видя её. Пришёл в себя. Успокоился. Кивнул себе: всё правильно: мальчишка-эльф пытался утихомирить боль, которую причиняли телу детали киборга, и все силы перенаправлял на болезненные места, после чего... Трисмегист сказал бы — выгорел... Он даже проверил себя, послав во внутреннюю библиотеку запрос: "Выгорание мага". Ответом был шелест страниц и подтверждение, что есть такая книга, да ещё за авторством самого Трисмегиста.

Ладно, с этой книгой он разберётся позднее.

Сейчас надо узнавать ответы на вопросы, которые он для себя поставил, ожидая операции Крисанто.

Снова выход в прошлое мальчишки-эльфа.

"Да, это лестница. Не просто шагай по ней — запоминай количество ступеней и их ощущение. Чтобы в следующий раз понял, куда именно ты выходишь".

Крисанто-Коннор медленно поднялся по лестнице.

"Открывай дверь".

"Отец, я не нашёл ключа".

"Ты забыл, где он висит".

"Нашёл!" — ликующе обрадовался Крисанто, а Коннор затаил дыхание: он взял период жизни за минуты до войны. Неужели Крисанто сейчас откроет дверь — и...

Скрежет явно старинной двери — по ощутимой почве. Значит, эта дверь на улицу. Дверь, которую давно не открывали. Наверное, это старинный замок, в котором есть уголки, забытые из-за невостребованности... Коннор перестал дышать.

Скрежет заглох.

"Что здесь происходит?" — тихо спросил голос взрослого.

Чуть ли не шёпотом, который трудно разобрать в грохоте взрывов и свисте пуль!

Что-то грохнуло совсем близко.

"Отец!"

"Закрой... дверь..." — прошуршал голос умирающего.

"Я закрыл! Закрыл! Оте-ец! Не умира-ай!"

Судя по всему (сжавшийся о напряжения Коннор едва дышал), мальчишка-эльф остался с погибшим отцом вне тех помещений, которые они изучали. На улице, стрелявшей, громыхавшей взрывами...

Коннор резко схватился за висок. В глазах Крисанто-его полыхнуло. С трудом удержался в сознании, когда мальчишка-эльф свалился, и его безвольное тело покатилось по наклонной плоскости, по колючему дёрну.

Тьма. Не та, в которой отец учил сына. Другая. В которой не было жизни. Крисанто ранили? Потом тьма начала не то чтобы светлеть, а скорее — наполняться обрывками света. Очень тусклого. Это чувствовал Крисанто. И вместе с ним — Коннор.

Перед глазами потемнело. Лежал Крисанто лицом вверх. Значит... Кто-то наклонился над ним. Коннор облизал пересохшие от горячего дыхания губы. Вампиры... Нашли мальчишку. Момент истины: скажут ли они, зачем им Крисанто?

"Поднимай. Придёт в себя — допросим, найдём ключ. Там нам никто не помешает..."

Обрывков сознания хватило, чтобы понять: Крисанто не ответил ни на один вопрос вампиров. Помогла пентаграмма в солнечном сплетении, которой вампиры не заметили... И Больдо пожал плечами и решил попрактиковаться в том, в чём Трисмегист был мастером. А что такого? Есть покорная тушка раненого мальчишки-эльфа. Есть пример для подражания — почти учитель. А вдруг в будущем пригодится умение превращать живое существо в живую машину? Что телу зря пропадать...

Последнее открытие заставило Коннора прекратить прослушивание прошлого мальчишки-эльфа. Крисанто кричал на столе Больдо так, что даже другие вампиры оказались недовольны. И Больдо пришлось совать в рот мальчишки-эльфа кляп, а потом...

...Коннора будто сорвало с кровати, на которой он полулежал.

Он уже не мог прослушивать отражение прошлого дальше — даже то, как Крисанто сбежал. Не хотел узнавать, как он попал к Чистильщикам...

Стоя посреди комнаты, мальчишка-некромант огляделся. Сначала даже не понял, что именно ищет. Дошло. Лицо мокрое от пота. Нужно полотенце.

Успокоившись, не стал дожидаться, пока нить прослушивания подскажет, закончена ли операция, и бесшумно вошёл в комнату. Оглянулся на часы над дверью. Прошло два часа с начала операции.

Всё по-прежнему. Колр сидел возле входной двери наготове, чтобы, если понадобится, поделиться силой. Трисмегист и Бернар всё ещё сутулятся над операционным столом. Но главное уже сделано, поскольку они склонились над ногами Крисанто. Голова освобождена от деталей и перевязана.

Коннор обошёл чёрного дракона и присел сбоку от его стула, прислонившись к стене. Почуял вопросительный взгляд Колра — поднял глаза, опустил и снова уставился на стол, уже не стараясь видеть голову мальчишки-эльфа.

Когда Коннор, что операция подходит к концу, что Трисмегист начинает выводить Крисанто из обезболивающих снов, он встал и подошёл к столу, встал рядом с эльфом-философом — так, чтобы Крисанто, открыв глаза, увидел его.

— Что ты видел, Коннор? — прошептал Трисмегист. — Ты бледен.

— Я не нашёл его имени, — шепотом же признался мальчишка-некромант, не отрываясь — глядя на Крисанто. — Но мне пришлось испытать то, что он чувствовал, когда его оперировал Больдо. Для вампира он был всего лишь кроликом для опытов. Он и правда не давал ему обезболивающего.

Эльфа передёрнуло.

— Прости, Коннор, — вздохнул он. — Я не хотел, чтобы ты пережил его чувства.

Крисанто еле разлепил веки. Взгляд мутный. Но, когда мальчишка-эльф остановил глаза на Конноре, который встал так, чтобы прооперированный мог не напрягать взгляд, успокоился. И уснул, перевязанный бинтами с ног до головы. Коннор с трудом усмехнулся и вышел.

В коридоре его ждала Селена.

— Всё? — встревоженно спросила она.

— Всё, — тяжело сказал он.

— На операцию Нейши я тебя не пущу, — уже жёстко сказала она.

Он даже удивился. Но в этот момент из комнаты вышел Трисмегист, и Селена велела мальчишке-некроманту:

— Спускайся. Я подойду.

Уходя, он услышал, как она накинулась на эльфа-философа:

— Вы хоть понимаете, что вы делаете, когда берёте его на операцию для девочки?! Вы понимаете, что его психика ранима?! Пусть вам поможет Алистир! Он взрослый! Он уже приехал — и тоже прекрасно знает всё о некромантии! Коннора — не пущу!

Мальчишка-некромант, пока не отошедший от прошлого Крисанто, а потому в недоумении, почему ему нельзя к Нейше, уже спускался по лестнице, когда расслышал ответ Трисмегиста, неожиданно послушный:

— Прости, Селена. Я понял тебя.

"А я не понял..." — прошептал Коннор, поворачивая к библиотеке. Почему — опять-таки не понял. Машинально разблокировал братьев — на всякий случай. Мгновенно — целый водопад вопросов, на которые он, по собственным впечатлениям, промямлил: "Ребята, давайте — я потом, ладно?.."