Такие как мы_1ч.

Такие как мы.

Пролог

— Вы хотите сказать, что всё? — Вершитель был хмур и задумчив.

Полторы тысячи оборотов Живы вокруг Источника он занимает эту должность, но впервые он ощущал себя неуверенно и растерянно.

— Да, — вздохнул Аналитик. — Мы зашли в тупик. Тьма незнания осталась в прошлом, а мы так и не приблизились к сути Бытия. Ни один физический закон, существующий во вселенной, не отвечает на этот вопрос. Мы знаем, откуда взялась жизнь, как и когда это произошло, как появился разум и причины, но для чего так выяснить, и не удалось.

Вся культура и наука цивилизации Живы, сформировалась под воздействием религии Жизни. На протяжении миллиона оборотов, с момента появления религии, живийцы верили, и верят до сих пор, что жизнь есть естественное состояние Вселенной. Двести тысяч оборотов вокруг Источника, со времён выхода в космос, живийская цивилизация ищет доказательства этого религиозного Догмата. Но до сих пор, не обнаружено, ни одной планеты или планетоида с признаками жизни, только мёртвые камни и безжизненные моря. Это был серьёзный удар, покачнувший веру. Только сам факт существования жизни на Живе не дал рухнуть ей окончательно. Вместе с верой рухнул бы смысл жизни миллиардов разумных существ населяющих планету-мать. Вера являлась на Живе тем самым стержнем, который вытащил дикие племена на Свет, навсегда определив путь развития цивилизации.

Совет Церкви был растерян, и почти тысячу оборотов, не мог найти выход из сложившейся ситуации. Только через тысячу оборотов, после смены Вершителя, все ресурсы Живы были нацелены на поиск смысла Бытия, дающего ответ для чего вселенной нужна жизнь. Для чего они, живийцы, существуют? С тех пор наука достигла небывалых высот, открыв все тайны мироздания, но на главный вопрос ответа так и не нашли.

И вот теперь, ему, Вершителю девятьсот восемьдесят пятому, надо принимать решение, которое, как он надеялся, будет делать его приемник. Решение о роспуске Церкви, и объявить о несостоятельности существующей ныне религии, чтобы живийцы, сами смогли найти ответ на этот вопрос, идя каждый своим путём.

— У нас есть выход?

Аналитик молчал, обдумывая ответ. Выход был. Спорный и с неясными результатами, но утопающему и эта соломинка, единственная надежда. Зато, можно отсрочить роспуск Церкви на неопределённое время, и не дать Хаосу поглотить единственный росток жизни.

— Мы лишь можем отсрочить наступления Хаоса. Но выход, это или очередной тупик, мы не знаем.

— Не говорите загадками, молодой человек. Что вы предлагаете?

Аналитик усмехнулся. Он уже более девятисот оборотов, состоит в должности Аналитика, и пришёл к этому лишь через четыреста оборотов своей жизни.

— Наша Ветвь, давно занимается разработкой проекта изменения Догмата.

— И?

— Согласно новой концепции Догмата Жизни, жизнь на Живе, появилась для того, чтобы засеять ею Вселенную. Тем самым мы сохраним основной Закон Естественности.

— Что по этому поводу думают остальные Ветви Церкви?

— Возражений особых нет, только Ветвь Равновесия не торопится принять решение.

Вершитель расслабился.

Пускай предложение Ветви Аналитики не привёдёт нас к ответу на основной вопрос Бытия, но и не бросит в небытие Хаоса, на пороге которого оказалась вся Жива, и небольшое число колоний. Не придётся брать на себя ответственность за гибель миллиардов вверенных мне душ. А с Ветвью Равновесия, я решу вопрос, не в первый раз.

— Передайте моё удовлетворение всей Ветви Аналитики, и готовьте документы к исполнению, Ветвь Равновесия, я возьму на себя. И позовите Главного Координатора.

Склонив голову, Аналитик покинул приёмную Главы Церкви Живы, чтобы заняться анализом последствий изменения Догмата, и предать сотрудникам удовлетворение Вершителя.

Тысячи гигантских кораблей стартовали с орбиты Живы, и десятка обжитых планет, отправляясь в глубокий космос. Тысячи кораблей несли на борту, самое ценное, что было у живийской цивилизации — споры жизни. Миллиарды живийцев, вздохнули с облегчением, и приготовились ждать. Терпения им было не занимать, они уже привыкли к этому.

* * *

Пять миллиардов лет спустя.

Звёздная дымка, подчиняясь законам физики, клубилась около массивной чёрной дыры, правильными спиралями галактических рукавов.

Многие ли тела во вселенной имеют свои названия, да ещё данные самим себе?

Чёрная дыра была именно такой. Она сама придумала себе название и гордилась этим. Вершитель. Что это означает, она не знала, пока вспышка озарения не расставила всё на свои места. Она Альфа. Единственное в своём роде живое существо, которое согласно Догмату... Только через сотню пульсаций она вспомнила что такое Догмат и почему она Вершитель. Ещё через сотню, она с ужасом осознала, что едой ей служили части Ветвей существовавшей когда-то Церкви, в которой она была Вершителем.

Ещё тысяча пульсаций потребовалось, чтобы наладить контакт, с теми, кто вместе с ней совершил Переход, покинув оболочки из несовершенной протоплазмы, унаследованные ими от дикарей на какой-то песчинке вселенной.

Чёрная дыра упивалась своей мощью и мудростью. Все знания вселенной, какие только существовали, были с ней одним целым. Она сама была сгустком информации и Богом.

Была!

С некоторых пор, она ощущала дискомфорт. Её щёлкнули по носу. И кто?

Ах, если бы она знала... Она бы вмиг, растворила материю хулигана в себе, и забыла бы о его существовании. Но шутника не было видно.

Я не Бог!

Это мысль терзала душу, хуже раскалённой сковородки, на которую она непременно попадёт, когда дни вселенной придут к концу и она схлопнется в самой себе, дав Жизнь новой, в бушующем вихре Большого Взрыва.

— Аналитик, — позвала Вершитель, первую Ветвь, выбросом рентгеновского излучения.

— Да, Вершитель, — пришёл из недр космоса ментальный ответ.

— В чём смысл жизни?

— Нам, не дано это знать, Вершитель. За несколько миллиардов оборотов....

Чёрная дыра, знала об этом несовершенном измерении времени, где каждый оборот, был меньше одной секунды её жизни. Той частички космической пыли, на которой придумали это, не существует уже больше двухсот пульсаций, но традиция осталась.

— ... мы так и не смогли найти ответ. Это оказалось за пределами нашего понимания.

Вершитель в растерянности выбросила волну излучения, отбросив от себя приблизившиеся слишком близко яркие плазменные шары, которые должны были подпитать её энергией для следующих пульсаций. По сверхплотным скоплениям элементарных частиц, пошли гравитационные волны, сжимая их ещё плотнее, и выжимая из них всю имеющуюся в их распоряжении информацию.

— Аналитик, я помню о проекте Сеятель, но у меня нет информации о его окончании. Почему?

— Он не закончен, Вершитель.

— Но мы же засеяли всю обозримую вселенную спорами протоплазмы, ещё более пяти тысяч пульсаций назад, неужели ни на одной из планет, не зародилась жизнь?

Ответ пришёл лишь через две пульсации.

— Зародилась, Вершитель. Но....

— Я слушаю тебя Аналитик.

— Разумной жизни, такой как была на Живе, нет.

— Её вообще нет?

В этот раз ответ пришёл сразу.

— Есть.

— И они тоже не нашли ответ?

— Хм, — замялся Аналитик, — они его не ищут.

В это не возможно поверить, но это действительно было так. На миллионах планет, на которых жизни удалось зацепиться, никто не думал о смысле Бытия. На одних планетах жизнь так и осталась в форме одноклеточных бактерий, на других было что-то более развитое, а на третьих... Разуму, который возник на нескольких тысячах песчинках, было не до этого. Разум выживал и боролся за жизнь, с упорством диких зверей, которыми двигают одни инстинкты.

Целых пятьдесят пульсаций Вершитель наблюдала, за этими сгустками протоплазмы, и была сильно разочарована. Только на одной планете, разум создал религию, и с её помощью хотел познать Бога и приблизиться к нему. Но религий было много, и они были настолько противоречивы, что разумные погибали от собственного порождения. Создание начало пожирать своего создателя, поставив его на грань самоуничтожения.

— Аналитик, у них есть шанс?

— Да, если они примут религию Живы, или откажутся от своих, но они этого не сделают.

— Почему?

— Фанатики....

На Живе, тоже они были. Вершитель помнила об этом. И они всегда были большой занозой в теле цивилизации. Из-за этого, после принятия Нового Догмата, была упразднена Ветвь Равновесия, как самого главного их скопища.

— А без этого у них есть шанс? У них есть одна занимательная религия, которая отрицает религию, и вроде бы они начали двигаться.

— Мы пока не знаем, куда такая религия заведёт, и подтолкнёт ли их на путь познания Бытия. Но развиваться они будут. И даже быстрее чем наши предки на Живе.

Вершитель была расстроена результатами. Всего одна планета, стоящая на гране самоуничтожения, сделала шаг в нужном направлении. А если она зайдёт в тупик, или погибнет в термоядерной вспышке?

— Аналитик, почему другие разумные, не до конца... разумные?

— Это наше наследие.

— ????

— Мы были не склонны к изменениям. Религиозные Догмы, существовали на протяжении миллиардов оборотов, почти неизменными. По настоянию Ветви Равновесия, споры жизни были сконструированы с учётом наших особенностей.

— Но Земля?

— Сбой. Контейнер со спорами упал не в расчётную точку, а в зону с повышенной радиацией. На всех остальных планетах, по настоянию Ветви Жизни, рассеивание происходило вдали от таких мест.

Вершитель думала.

Она вспоминала о Хаосе. Как живийская цивилизация могла совершить такую ошибку? Религия, всегда утверждала, что Хаос есть смерть, все Догмы единственной на планете религии, боролись с этим проявлением Тьмы в душах людей. Но, наука... Она говорила об обратном. Жизнь, являлась порождением Хаоса, и разум тоже.

Живийцы, привыкшие всё упорядочивать, совершили ошибку, из-за которой эксперимент затянулся на многие миллиарды оборотов маленькой планеты, а зародившаяся жизнь, так и осталось дикой, но чрезмерно упорядоченной. Им не хватает Хаоса.

— Мы можем подтолкнуть разумных на правильный путь?

— Нет, — тихо ответил Аналитик. — Потеряв физическую сущность, мы лишились такой возможности.

Поиски решения проблемы заняли одну сто тысячную долю между пульсациями. И ответ был найден....

Часть 1.

Дикари

Свет мигнул раз, потом ещё, и отключился совсем. Под столом запищал зуммер ЮПИЭС.

— Чёрт! Только этого, не хватало! — выругался я, выключая компьютер. Синий экран монитора, сообщивший об окончании сеанса и работы одновременно, мигнул в последний раз и... в комнате стало темно.

— Это ещё что? — я, удивлённо рассматривая клубящийся за окном серый туман с частыми всполохами молний.

Лёгкая дрожь прошлась по дому, стены вздрогнули, пол подпрыгнул. Что-то, где-то звякнуло. Я прижался к стулу руками, чтобы не свалиться с него. В голове был хаос, множество мыслей лезли в голову, но от страха долго там не задерживались. Кроме одной. "Землетрясение..." — от этой мысли волосы на голове встали дыбом. Я осмотрел свой кабинет, и с особой надеждой заглянул под стол. Но там как всегда был бардак, стопки бумаги для принтера, коробки из-под той же бумаги с всякими документами, и прочая дребедень. Всё это лежало вперемежку, и загромождало всё свободное пространство. "Не влезть" — решил я, и прыгнул к дверному проёму.

"Лишь бы дом выдержал" — крутилось в голове. — "Лишь бы выдержал, чёрт его подери. Если выдержит, завтра же в церковь пойду, свечку поставлю".

Не успел подумать, как всё закончилось. Дом перестал дёргаться, что-то перестало позвякивать, всё успокоилось. За окном снова засветило солнце....

— Ну, слава тебе господи, за мной значиться должок. За мной не заржавеет, ты только жди. Вот разберусь здесь... А, какого чёрта? Землетрясение, чьих рук дело? А если, где-то что-то развалилось? Побилось? Кто платить будет?

Так размышляя на тему, кто кому должен, я стал осматривать дом, пугающий полной тишиной. Осмотр второго этажа, результатов не дал, ничего крамольного видно не было. Всё стояло на своих местах, нигде ничего не упало и не разбилось, и своей целостностью радовало глаз.

— Хорошо, значит возни меньше, — эта мысль принесла мне облегчение.

С лёгкой ленцой, шлёпая по полу разношенными тапочками, спустился вниз. На первом этаже тоже был полный порядок. Холодильник на месте, печь стоит там, где и должна стоять.

— Стены целы, пол цел, с домом полный порядок. — Остановившись перед окном, я задумался. Идти на улицу или не идти?

Взяв с подоконника пачку сигарет с зажигалкой, я вышел на крыльцо.

— Эх, хорошо в деревне летом... — я потянулся, вдыхая полной грудью чистый воздух с незнакомым запахом. Действительно странный запах. В памяти всплыло прошлогоднее посещение Крыма. Терпкий запах степной полыни преследовал меня, и избавиться от него до сих пор не получилось.

— Ясно, — махнув рукой на разыгравшееся воображение и закурив, облокотившись на перила крыльца, я оглядел небольшой пяточёк приусадебного участка.

Ни вывернутых с корнями деревьев, какие бывают в фильмах-катастрофах, ни трещин которые в извращённом виде портили бы весь ландшафт и пересекали бы его во всех направлениях. Ничего этого не было. Даже созревшие яблоки, лёгко срывающиеся от дуновения ветерка, оставались на своих местах и манили к себе жёлтыми и красными боками, выглядывая из густых крон старых яблонь. Запах полыни исчез, сменившись на лёгкий яблочный аромат с примесью табачного дыма, и всё встало на место. Тревога улеглась, если не считать маленького червячка сомнения, которого я старательно загонял глубже, а он выползал наружу снова и снова.

Что-то было не так.

Густо заплетённый диким виноградом забор из рабицы, стоял на месте. Кусты смородины тоже радовали глаз ещё зелёной листвой, но, увы, не ягодами.

Я посмотрел на часы.

— Ого, — спохватился я, — а время-то уже натикало.

Проблема воды на нашей даче, это как вечная проблема дорог в России. Никогда нет, даже если очень надо, но в отличие от дорог, её можно запасать впрок когда она есть. Два часа в день, вот и весь лимит водяного довольствия. В эти два часа, вода льётся из всех кранов и на всех обезвоженных, и не очень, дачных участках, заполняя собой все возможные ёмкости, от старых ржавых железных бочек до маленьких пластмассовых детских кружек. Мы тоже, как и все дачники, были подвержены этой двухчасовой водной мании, и держали на этот случай за домом, около крана, четыре двухсотлитровых бочки, одну железную и ржавую, и три пластмассовых.

— Надо проверить.

Я спустился с крыльца и шаркая домашними тапочками...

О, ля-ля! Влетит от мамы, если войду в этих тапочках в дом. Не забыть, потом помыть, когда обратно пойду.

— Чёрт!!!

Кран, стоявший в самом углу на стыке четырёх участков, где дикий виноград уступал густым зарослям крапивы вперемешку с малиной, сверкал красной ручкой на фоне необъятной степи...

СТЕПЬ?!

Неприятное, ощущение, когда седеют волосы