Тундра в крови

Ф. КОПЫТОВ

ТУНДРА В КРОВИ

(по записям красных партизан)

Живьём зашитым в мешки и брошенным в бездну Иртыша — посвящаю эти строки.

ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ

"ТУНДРА В КРОВИ" в предлагаемом мною изложении не претендует ни в какой мере на литературное произведение. Я этой задачи перед собой пока не ставил.

Моей целью было — собрать и хоть в черне для начала преподнести трудящимся читательским массам материалы, характеризующие борьбу за власть советов на Тобольском Севере.

Важнейшие письменные документы, написанные рукой самих участников в событиях и застенографированные воспоминания красных партизан мною подвергнуты небольшой редакционной обработке.

КОПЫТОВ. [6об]

Копытов Ф.Г. 1929 г.

СОДЕРЖАНИЕ

ПРОЛОГ (Прошлое Тобольского Севера)

ГЛАВА I. — Незаконченный бой. (Организация Советской власти в Обдорске и её падение)

1. Один месяц.

2. Дни ареста и нагайки.

ГЛАВА II. — Трюм смерти. (Колчаковщина на Севере и белый террор, а также падение власти Колчака)

1. Во власти шомпола.

2. Живые перчатки.

3. Кули и ямы.

4. По следам.

ГЛАВА III. — Кровавые наковальни. (Восстание 1921 г. Зверства (Юг). На север вышел отряд "на авось")

1. Тревога.

2. Озверелые палачи.

ГЛАВА IV. — Отрезанные. (Восстание в Северных районах)

1. Набат врагов.

2. Схватки с повстанцами в дер. Карымкарах.

3. Отступление. Бой в дер. Ошварах.

ГЛАВА V. — Вклинились. (Отряд красных пробрался на Север. Действия отряда)

1. Предложение по телефону.

2. Письмо Егора Шаламова.

3. Среди льдов.

4. Пушка подвела.

5. Смерть Светоша.

ГЛАВА VI. — Последние залпы. (Период подавления восстания)

1. Колотушки.

2. Вязли в крови.

3. Радостные свистки.

4. К месту своего назначения.

ЭПИЛОГ [6]

ПРОЛОГ

Воеводы, князья, цари, купцы и промышленники в течение многих столетий сооружали на Тобольском Севере опорный пункт власти капитала. 300 больших и маленьких соборов, церквей, костёлов, кирок, мечетей и молитвенных домов было построено на государственные и общественные деньги. Духовная семинария выпускала сотни попов — надёжных агентов царского строя.

Тобольская каторжная тюрьма и тюрьма арестантских рот вмещали в себя всех, кто пытался протестовать против помещачьего произвола. Сотни революционно мыслящих людей ссылались на Тобольский Север. Жандармское управление со стаей сыщиков сковывало в тяжёлые кандалы и упрятывало в тюремные казематы всех, кто осмеливался хоть шопотом протестовать против рабства, бесправия и нищеты.

Пытки и казни в тюремном городке охраняли собор с "тысячным" колоколом и высокая кремлёвская стена, построенная пленными при Петре Великом. На наблюдательных вышках тюремной стены, как истуканы, стояли часовые.

Разбросанные по всему городу пушки Ермака Тимофеевича напоминали о какой то непонятной борьбе.

По тракту Тюмень-Тобольск намуштрованные конвоиры гнали на Север десятки и сотни политически ссыльных. Пешком 265 километров от Тюмени до Тобольска, в трескучий мороз, под нагайкой конвоя или в водой в душном, закрытом трюме — удел политкаторжан.

По тракту тянулись многочисленные обозы. Это везли водку для спаивания туземцев. Сотни подвод отварачивали с дороги в глубокий снег при проезде на шестёрках исправника или архиерея. Ломались оглобли и дуги, рвались гужи и супони, скрипела крестьянская шея.

Варварски истреблялись природные богатства севера. Ловцы по указу хозяев-купцов глушили рыбу бросанием в [7] воду зажённых бочек со смолой.

Туземцы бродили по тундре и промышляли. Они не понимали, что добивают последних песцов.

Деревня разорялась, нищета росла. Деревенский кулак жирел. Бедняк у под"ездов купеческих домов просил милостыню.

В чумах сидели шаманы, гадали и отбирали у туземцев всё, что оставалось не забранным русскими купцами.

Обнищание и вырождение туземного населения по проповедям шаманов относилось за счёт воли и желания всевышнего. У костров туземцы приносили в жертву пегих лошадей, чтобы "задобрить злых богов".

Так было... Так проходили столетие за столетием.

ГЛАВА I

НЕЗАКОНЧЕННЫЙ БОЙ

ОДИН МЕСЯЦ

Не скоро волны Октября докатились до Тобольского Севера. Прочно здесь сидели опричники царского строя.

...1918 год. В Обдорск из Берёзова для создания Совета приехал тов. Сенькин, Тихон Данилович с красноармейцем Нижегородцевым Константином.

Сенькин сообщил, что следом за ним в Обдорск направлен отряд красноармейцев. Обдорская буржуазия и меньшевики, сорвавшие уже не один десяток собраний по созданию совета, прижали хвосты. Совет был организован. Никакого отряда в Обдорск не было направлено. Буржуазию Сенькин взял "на пушку".

В полном разгаре весенняя распутица. Никакой связи ни с уездным, ни с губернским центром не было. В распоряжению совета ни оружия, ни продовольствия. Приступили к работе, совет сразу же произвёл конфискацию излишков продовольствия и организовал выдачу его бедноте.

Земцы и меньшевики чинили всяческие препятствия в работе совета... [8]

* * *

Весной в Обдорск из Тобольска на пароходе прибыл отряд речной милиции. Затем пришел второй пароход, на котором был доставлен совету приказ о передаче власти и дел совета земству. Отряд речной милиции, как выяснилось потом, оказался белогвардейским колчаковским отрядом. И "речная милиция" превратилась в отряд по охране земства. Совету, не имеющему в своем распоряжении ни одной винтовки, сопротивляться было не чем. Совет просуществовал всего только один месяц.

ДНИ АРЕСТА И НАГАЙКИ

После падения совета начинаются чёрные дни. Земство свою деятельность развернуло с ареста и отправки в Тобольск активных работников. Первым арестовывается член продовольственного комитета Чупров Иван Яковлевич, Глазков Иван Иванович и Галишников Михаил — член президиума совета.

Осенью 1918 года земство вызвало из Тобольска чехословацкий отряд, который прибыл на пароходе "Станкевич". Отряд созвал общее собрание граждан,. На собрание явилась вся буржуазия. Начальник отряда заявил:

— Большевики вас всех вырежут, их надо уничтожать.

Один из земцев, учитель Иванцев Павел Иванович, зачитал список лиц, которых, по его мнению, опасно было оставлять в Обдорске. Прихвостнем земства Шутиловым Егором называется ещё несколько фамилий, которых не было в списке.

Находящиеся на собрании товарищи, занесённые в злополучный список, сразу же были арестованы, скрыться не было возможности. При выходе из помещения стоял чехословацкий отряд. Затем начальник отряда, желая выявить ещё сочувствующих власти, крикнул:

— Кто против ареста записанных в список?

Руки подняли 4 человека. Бандит-начальник потребовал об"яснения — почему против? Двое из голосовавших заявили, что они не поняли и голосовали несознательно. Товарищ Конев Павел Семёнович [9] открыто заявил:

— Я протестую, я против ареста ни в чём неповинных людей.

Четвёртый же затерялся в толпе и выявить его, несмотря на все усилия, бандиту не удалось.

После собрания отряд бросился ловить записанных в список и отсутствующих на собрании...

Настала осень. Закончилась навигация. Часть кандидатов к аресту скрывалась в лесу. Весной некоторым удалось выехать на рыбные промысла...

* * *

Оторванный от мира Север изнемогал в тисках колчаковщины. Все в неизвестности, — где красные, что будет?...

Хозяйство рушилось, свистела нагайка...

ГЛАВА II.

ТРЮМ СМЕРТИ

...Из Омска в Тобольскую каторжную тюрьму доставили арестованных красноармейцев и сочувствующих советской власти.

В тюрьме — голод, "параша", пытки.

В ноябре арестованные восстали. Разбили один корпус, но город не поддержал, потеряли убитыми около двухсот человек. Оставшихся в живых посадили в одиночки. В августе заковали их в кандалы по 2 человека и ночью увели на пристань. За каждое слово или за огляд назад били прикладами, пороли плетями. На пристани сотни полуживых пленных, привезённых из пермской, тюменской и других тюрем. Просят помощи у граждан, но никого не допускали. От знойной жары люди умирали.

...Погрузили в баржу, закрыли люк. Жара, духота, шум, стоны умирающих, вверху кричит часовой: "Тише — стрелять буду". Вдруг выстрел. Сообщили, что один бежал.

Рано утром тронулись вниз по Иртышу. Арестованных разбили повзводно и объявили: "За одного убежавшего будем стрелять весь взвод". В селе Самаровом среди белого дня, в долине неподалёку от села из баржи вывели 30 чел. и расстреляли. Отсюда началось — расстреливали каждый день 10-20 человек, морили голодом, по целым дням [10] не давали пить ни одной капли воды. Появился тиф. Умирали по 40-60 человек в день. Весь берег Иртыша, Оби и Томи до города Томска усеян трупами умерших и расстрелянных...

ВО ВЛАСТИ ШОМПОЛА

Красная армия приближалась всё ближе и ближе к Тобольску.

Белогвардейцы отступали. Колчак об"явил мобилизацию крестьян в возрасте от 18 до 43 лет. Гнев и возмущение росли. Терпению от пыток и истязаний настовал конец. В Ашлыке часть товарищей задумала бежать от мобилизации. У колчаковских "дезертиров" имелись винтовки. К ним многие из бежавших присоединились и организовали восстание в селе Ашлык, Черноковского района. 5 суток им пришлось действовать самостоятельно, на шестые сутки прибывает красноармейский отряд Жигалкина. Восставшие влились в этот отряд. В бою в деревне Давыдовой многие из красноармейцев попали в плен. Колчаковцы посадили их в поле и чинили над ними всякие издевательства. Проходящие кулаки пихали пленным в рот и задний проход шомпола, пинали, а потом дали по рассаженным пленным два залпа...

ЖИВЫЕ ПЕРЧАТКИ

Колчаковцы решили для города ничего не оставлять. Всё погрузили и отправили на баржах, на 54-й сделали себе каюты, взяли спиртных напитков. Все запасы хлеба погрузили. В пути играли в преферанс, дамы — в лото, забавлялись ужением рыбы — при остановках заставляли копать червей. Ослушников пороли нагайками. Ночью по 20-30 человек красноармейцев выводили на берег и расстреливали.

* * *

К Луговой-Субботе, Самаровского района подходит пароход. Вышел на палубу офицер. Сделал распоряжение, чтобы встреченая баржа с рабочими консервной фабрики была повёрнута и шла на Томск. Рабочие, не имея оружия, робко протестовали. Офицер вызвал добровольцев, но их не оказалось. Пароход ушёл, баржу с рабочими причалить к пароходу не успели. Через некоторое время приводит другой пароход. Офицер в [11] белых погонах приказами сыплет направо и налево. Приставляет револьвер к виску неподчиняющихся. Никто не слушает...

Ниже деревни Луговой группа крестьян поджидала пароход. Население не знало: не то красные, не то белые. Пароход пристал к берегу. Идет старичёк и спрашивает:

— Кто пришли?

— Красные.

— Вот слава богу, — обрадовался старик.

Подаётся команда:

— Иди сюда.

Когда старик поднялся на трап, ему офицер срубил шашкой голову.

Особенной жестокостью отличался Турков. Этому палачу ничего не стоило снять с кисти руки "вредного" человека "живую перчатку".

КУЛИ И ЯМЫ

Отступая из Тобольска, Колчак увозил на пароходах всех подозрительных. Коммунистов и сочувствующих убивали. Расстрел считался самой хорошей смертью. Больше всего людей сажали в мешки, зашивали их и бросали за борт, других выводили на берег и закапывали живыми в ямы. При расстрелах обычно под одну пулю ставилось более 10 человек в затылок друг к другу, после выстрела некоторые из расстреливаемых поднимались, их достреливали...

Ранняя осень не дала возможности всем колчаковцам добраться до Томска. Пароходы начали замерзать. До Сургута замёрзла половина транспорта. В 500 верстах от Берёзова остались на Севере колчаковские турковские части. Красные войска продвинулись до села Бронникова и выше не пошли.

К этому времени из нор вылезли все скрывавшиеся по лесам от колчаковщины. Измученные, долгое время питавшиеся только рыбой и дичью "лесные братья" не сразу приспособились к жизни. И не кусок хлеба интересовал их: они рвались отомстить колчаковцам, уничтожить остатки колчаковщины. [12]

ПО СЛЕДАМ

В Увате пароход "Александр Невский" потерпел аварию. Машиниста за это убили и не дали даже закопать бросили на берег. Редкое плёсо не было покрыто трупами растрелянных. Около Кушелевки подвергнуто расстрелу человек 18 красноармейцев.

В селе Юровском, когда получили сведения, что колчаковцы начинают отступать на Омск, группа крестьян вооружилась дробовыми ружьями и открыло стрельбу по проходящему пароходу, тоже самое было в Новосельской волости и других деревнях.

* * *

Ночью служащая телеграфа Доронина перехватила телеграмму о том, что из Сургута выходит отряд колчаковца Волкова, чтоб взять Самарово. Доронина сообщила об этом тем, кто рвался бить колчаковцев. Группа скрывающихся, вышедшая из леса, во главе с тов. Лопаревым, решила, что сражаться с белыми при одной имеющейся винтовке невозможно, и решила отступить на Тобольск. Начальник милиции — колчаковец Волков выехал от Самарова вёрст на 70, но группой Лопарева был прогнан обратно. Группа разрослась в отряд. Здесь начинается самоотверженная деятельность этого отряда. Из района Самарова отряд выехал в составе Паделина, двух сестер Дорониных, Скопинова и Конева. От"ехав от Самарова вёрст на 30, отряд стал пополняться, и по приезде в Репалово в нём насчитывалось уже до 25 человек. В отряде попрежнему — одна винтовка и один "смит". Отряд зашёл в с. Филях на телеграфную станцию и скомандовал "Руки вверх, давай винтовки!"

Отобрали 4 винтовки и 4 нагана. Вооружились.

Опасаясь преследования колчаковцев, тов. Лопарев по телефону вызвал Самарово и для того, чтобы нагнать панику, сообщил, что на Самарово из Конды вышел конный красный отряд...

Лопаревцы росли. По приходе их в село Филинское в отряде насчитывалось до 200 человек. В Тюманском удалось достать 6 ящиков оружия. Отряд всё рос и вскоре оказалось вооружённых 600 человек.

Остановились дня на два в Дременской. Получили сведения, что отряд обходит банда в 400 человек. Пришлось отступить до Увата. [13]

Дали телеграмму товарищу Блюхеру с просьбой оказать помощь, ответ Блюхера гласил: "Ваш фронт не является решающим, не представляется возможности оказать помощь. Выходите из положения сами"...

Патронов было мало. Решили выехать в Тобольск. В Тобольске Лопарев сдал командование Зырянову, а сам с группой товарищей вернулся на Север.

* * *

Кто — белые или красные занижают Самарово — неизвестно. Приехали на телефонную будку и выяснили, что Самарово занято красными. В Самарово организовался военный совет, который руководил работой отряда. Началось наступление на Сургут. Старуха-мать коммунара Бардакова зашла на телефонную будку, вызвала белогвардейцев и кричит:

— Коммунисты всех разгромили, прёт их много.

Отрядом в это время у будки был открыт сильный ружейный огонь. У беляков создалось удручающее впечатление, и они удрали. Лопаревцы заняли Тундрино, вызвали начальника Сургутской телефонной станции и спросили, есть ли у них белые? Белые испугались одного этого запроса и убежали из Сургута. В Сургуте организовали ревком и совет... Вскоре пришло подкрепление под командой товарища Лепёхина. Все влились в его отряд и ушли на Тобольский фронт. Местность на всём пути опутана колючей проволокой. В схватках взято бандитов около 300 человек. Остатки колчаковщины бежали за Урал, в числе бежавших Турков...