Страшная сказка о мужицком царстве

Олег Верещагин

СТРАШНАЯ СКАЗКА

О

МУЖИЦКОМ ЦАРСТВЕ

Получай по винтовке!

Будь, зараза, героем!

Не желаем коммуний

и прочей муры.

Мы ходили до бога.

Бог до нашего брата

снизойдёт нынче ночью

за нашим столом.

Каждый хутор до бога

посылай делегата -

все послухаем бога.

Нельзя без того...

...Зол, как прежде,

Бог ревел:

— Бейте насмерть,

рушьте гадов и режьте!

Заряжайте обрезы,

отточите железы,

и вперёд непреклонно

с бомбой чёрной и круглой,

с атамана Зелёного

божьей хоругвой!

Б.Корнилов. Триполье.

Об "антоновщине" за последний век написаны пуды, метры и терабайты работ, освещающих события на Тамбовщине со всех возможных и невозможных точек зрения. В советские времена это было бандитское восстание, кровавый отравленный нож, направленный в спину молодой Советской Власти. С конца 80-х годов ХХ века об "антоновщине" стали говорить, как о священном народном восстании против угнетателей и грабителей с бесовскими красными звёздами на шапках. Последние несколько лет в связи с тем, что Верховной Власти необходим "гражданский мир" в РФ, возобладала некая примиренческая позиция — что смешно само по себе, поскольку мириться по этому поводу никто из интересующихся темой не собирается. К примеру, у собственно тамбовской околоинтеллигентской и окололитературной тусовки сформировалось и устоялось почти молитвенное представление о Святом Антонове и величии Праведного Народного Бунта. Каковое они и транслируют везде, где только могут, злобно вздрагивая от ненависти к Советской Власти.

Но, по-моему, никто ещё не пытался разобраться с вопросом: а что, собственно, представляла собой пресловутая "народная масса" Тамбовщины? Для одних это — полусвятые хлеборобы, зверски обобранные жiдокомиссарами и взявшиеся за оружие ради восстановления попранного достоинства. А для других — "глубинно революционный" безликий "народ", угнетаемый кулаками и "коммунистический" в душе.

Между тем, оба этих взгляда на вопрос — неверны. А, не разобравшись в нём, мы никогда не поймём правильно, что же именно происходило в те дни на Тамбовщине и почему не стоит сочувствовать "повстанцам"... да и крестьянству вообще.

Приготовьтесь.

* * *

Общим местом в вопросе является политическая подоплёка антоновщины. И тут вроде бы вопросов нет. Сам Антонов — член ПСР с 1907 года (хотя экспроприациями он занимался почему-то от имени анархистов!). Пост начальника Кирсановской милиции он занимал как член партии левых эсэров (на тот момент — союзников большевиков!). Разошёлся с местным ВЧК опять же на почве политических платформ. Идейный центр восстания — Союз Трудового Крестьянства во главе с Токмаковым — и даже лозунг крестьянской "повстанческой" армии — "В борьбе обретёшь ты право своё!" — чисто эсэровские организация и лозунг. Сам Токмаков, правда, "бэпэ", зато главный идеолог повстанцев Ишин — активный член всё той же ПСР. Эсэры ещё с дореволюционных времён делали ставку на русское крестьянство и на Тамбовщине пользовались огромной популярностью. И разошлись эсэры с большевиками не сразу, расходились постепенно — например, "тоже социал-демократы"-меньшевики от союза с социал-демократами-большевиками отошли раньше, чем левые эсэры.

Всё ясно, да?

А вот и не всё. Германские "башмаки" (о них немного будет сказано ниже) тоже твердили, что они опираются на идеи Мартина Лютера, да только сам Лютер от них шарахался, как от прокажённых.

Восстание — это не только руководители и "платформа". Это ещё и "народная масса", без которой восстание не восстание, а так — жалкий заговор, и опыт таких антибольшевистских заговоров, печальный опыт, причём, у эсэров уже был. Так давайте посмотрим, что же оно такое — тамбовская народная масса тех дней.

* * *

Одной из ошибок в наших представлениях о Первой Мировой является убеждённость в том, что для России эта война была непереносимой и кровопролитной, причём крестьянство буквально надорвалось, обнищало и выпало в осадок в те годы.

На самом деле всё наоборот!!! Процент мобилизованных среди крестьян в Российской Империи по стандартной возрастной группе 15-49 (на деле — 21-45) составил менее трети и в основном это были бедняки и "нижняя часть" середняков, составлявших, кстати, 70% от общего количества крестьян в стране. Для сравнения — Германия мобилизовала 52% населения в той же (15-49 лет) возрастной категории. Австро-Венгрия — почти 50. Франция — 49. Великобритания — 47. И так далее.

Основная масса наших крестьян осталась в тылу. Причём на территории собственно русских губерний Империи боевых действий не велось, это был тыл, глубокий тыл. И чем крестьяне там занимались?

А они благословляли эту войну, потому что русские хлеб, масло, мёд — рекой текли в... Германию. Через полунезависимую Финляндию и нейтральную Швецию. А в обратном направлении текло чистое золото, оседавшее в кубышках землеробов, которые...

...я хотел написать: "Плевать хотели на то, что их продукты ест враг!" Но нет. Всё было куда хуже. Крестьяне НЕ ПОНИМАЛИ, что их продукты "уходят" немцам. Для этого нужно было иметь кругозор хотя бы школы-четырёхлетки, а большинство из них не умели даже читать и не собирались этому учиться. Их куда больше интересовало, чтобы в жизни всё было "по-справедливости".

А что такое пресловутая крестьянская справедливость? Давайте теперь разберётся с этим вопросом.

Это идея "крестьянского рая", где всё "опчее", но одновременно "землица моя", где нет — внимание!!! — никакой (вообще никакой!) власти — так вот, эта идея характерна для крестьянства как класса в целом. Но в Европе период такого стихийного утопизма прошёл к XVI веку, напоследок кроваво икнувшись жуткой Войной Башмака в германских землях и её не менее жутким подавлением. Бурное развитие науки и образования помогло постепенно донести до крестьян Европы мысль о том, что справедливый мир может быть устроен только научно и по правилам общественных законов.

Однако в России сознание крестьянина находилось всё ещё на уровне того самого XVI века и в начале века ХХ — и это в лучшем случае!

Сиречь, крестьяне совершенно не понимали, КАК ДОЛЖЕН БЫТЬ УСТРОЕН тот справедливый мир, которого они жаждут. "Общественные связи", "экономическая модель", "система управления" — всё это было для землероба чёрными заклинаниями, затемнявшими так чаемую "справедливость по-божецки". И, если бы вы сказали ему, что такой мир невозможен в силу объективных причин, что он не "заработает", как не заработает телега с пятым перпендикулярным колесом и без лошади — крестьянин проломил бы вам голову топором и продолжал считать себя правым, а вас — "скубентом", у которого "души нет — так, пар". Вот вам первый "затык" — собственно, достаточно его одного, чтобы стало понятно, насколько абсурдны были представления крестьян о справедливой жизни и её организации.

Впрочем, в нищей и перенаселённой Тамбовской области процент мобилизованных мужичков составил чуть меньше половины от общего мужского сельского населения. И большинство после учинённого "Временными" развала армии с фронтов вернулись живыми и здоровыми, таща на себе не только винтовки и пулемёты, но и полевые орудия. В хозяйстве пригодится...

И пригодилось. Первые междусельские "разборки" с применением стрелковки начались ещё в 1918 году. Безо всяких "красных", "белых", да и батьки Антонова тоже. Тамбовское крестьянство с упоением погрузилось в мир сотворения собственноручной "справедливости по-божецки".

Кто постарше — помните гайдаровскую "Школу"? Я в детстве удивлялся, когда читал, как кадет Юрий Ваальд и главный герой Борис Гориков, ещё не зная друг о друге, кто они такие, вместе пробирались на юг каждый к своим — пробирались как раз через наши места! Удивлялся, когда оба шарахаются от деревни, занятой "повстанцами" (сиречь крестьянской бандой!). Помню, как я рассуждал: ну с Борисом всё ясно, он красный и повстанцы его враги — а... а кадет Ваальд-то чего боится?! Раз те, в деревне, против красных — они же за него, они за белых!

Это уже потом, сильно потом я узнал, что "белого" Ваальда крестьяне убили бы так же верно и с точно такой же жестокостью, как и "красного" Горикова. Им НИКТО не был нужен. Гуляй, хресьяне! Дави кровопивцев, они наш хлебушко ядять! Попа — с колокольни, бар — в костёр, комиссаров — на кол, соседей сожжём, они у нас в 1700-лохматом году коровушку угнали! И грохочет по разъезженным сельским дорогам очередной крестьянский "обоз" — пара пулемётов на телегах, тут же — притихшие радостно в ожидании халявы бабы и дети в обнимку с пустыми мешками для добра, возницы с карабинами, а вокруг — полсотни вооружённых конных мужиков, сурово насупивших брови: божье дело делать идём, соседнюю деревню палить, пока они нас не спалили!

Вот вам Тамбовщина тех времён в полный рост.

"Нам главное, чтобы из города ситец везли, серники (спички), да гас (керосин). А хлебушко мы никому не отдадим!"

Оцените это документальное заявление. Вот просто оцените. С точки зрения крестьянина город — это такое невнятное место, в котором ОБЯЗАНЫ производить (неизвестно кто, неведомо из чего и незнамо как, да и не интересно крестьянину это!) материю, спички и керосин. И ОБЯЗАНЫ везти это в деревню. За просто так, а давать хлеб или нет, он ещё подумает. Всё остальное — библиотеки, университеты, музеи, какие-то отвлечённые знания, полёт мысли и души... да зачем ему это? Побольше свинок в хлеву пятачками крутят — вот и весь его полёт. Не отворачивайтесь брезгливо — это наш предок в полный рост, со всеми его куцыми тёмными мыслишкам, вращающимися по вечному кругу в немногочисленных извилинах, со всеми его священными лаптями и экологически чистой квашеной капустой. Это то, от чего нас, визжащих и сопротивляющихся, за шиворот утащили в 30-х.

Но это ещё только БУДЕТ. А пока есть вот такой "тонбовскый мужик". Жадный, глупый, жестокий и неграмотный эгоцентрик. И то, что он сам-то в этом и не очень виноват, не делает его жертвы — виновниками своей судьбы.

В Красную Армию добровольцев крестьянство не давало, мобилизованные насильно — разбегались при первой возможности, уже привычно прихватив с собою оружие. Дезертирство достигло даже не кошмарной, а уже почти смешной цифры в 89%. Правда, имела место неожиданная вспышка добровольчества — после рейда белоказаков Мамонтова, которые по пути ограбили всех и всё, кого и что могли (ещё одни "антибольшевики" и "освободители России" во весь рост...). Грабители оказались ограбленными!!! Поучаствовав в походе Красной Армии на Деникина и возместив материальные потери грабежом казачьих станиц, тамбовские добровольцы дружно разбежались...

Но в целом на 1918-й год к Советской Власти местное крестьянство было настроено добродушно-лояльно. Главное, чтобы воевать не заставляли, а там — бог с ними, пущай правят, нам бы каку хошь республику, лишь бы царь хороший был... А "большаки" были хорошим царём, они землицу крестьянам раздали. Дальше селянские чаяния и надежды не шли и на пламенных комиссаров, вдохновенно рассказывающих о летающих городах и детских лагерях у моря, крестьяне смотрели, как на привычных их взгляду юродивых — блаженненькие от Господа, пущай тарабанят, мы-то, чай, знаем, где правда-истина! И возмутились крестьяне ровно в тот момент, когда новой власти понадобился хлеб для воюющей армии и рабочих на заводах (тех самых, которые делали "ситчик, серники и гас", только крестьянину на это было плевать!) — в тот момент, когда новая власть объявила политику продразвёрстки...

...Выколотить из крестьян хлеб для Отечества пытался ещё Николай II. Да, дорогие читатели, первые продотряды по деревням послал именно он. И я, надо сказать, его вот тут понимаю. Пока на фронтах далеко не худшие люди ползают по колючей проволоке и сидят в окопах под немецким огнём, основная масса населения жрёт, пьёт, спит и богатеет на поставках еды в Германию — не комильфо как-то получается, господа... Другое дело, что большевики действовали куда более последовательно и жёстко. А ещё — куда более глупо.

Да. Следует отметить честно, что с хлебом, собранным по продразвёрстке, местные "комбеды" обходились совершенно по-идиотски. Его часто просто гноили под открытым небом, не вывозя даже тогда, когда это было возможно и когда в городах уже действительно начали орать от голода. И дело тут не во вредительстве, как легко можно решить — дело опять же в крайне низком интеллекте мужика, только теперь уже не "повстанца", а "комбедовца". Просто трудно было охватить разумом масштаб продразвёрсточной заготовки и, следовательно, не было страха, что собранное пропадёт. "Подумаешь... ну подмокнет... ну погорит малость... вон его сколько, зернеца-то! И всё наше, народное!"

Жадная глупость "опчесьва" столкнулась с глупым разгильдяйством "комбедняков". И произошёл тот стихийный взрыв, который мы и называем "антоновщиной" и который лихо, на скаку, попытались оседлать господа эсэры.

Сам Антонов видел себя диктатором, будущем президентом независимой Тамбовщины, торгующей (как?! По каким каналам?! На основе каких и с кем заключённых договоров?!) сельхозпродукцией с половиной Европы. Что, кстати, рисует его как человека, гм, не слишком интеллектуального — Ишин с Токмаковым куда как поумней выглядят. Зато "батька" был, как говорится, харизматичен. Настоящий народный вождь, просто Емельян Кондратьевич Разин-Пугачёвский... (Осознанно или нет, но он и правда "косил" под Стеньку Разина!) И знаете, что? Будь Тамбовщина где-нито на границе — у него вполне могло бы получиться "сепарироваться". Другое дело, что его "независьку" в следующие пару лет сожрали бы соседи. Как это было с целой кучей таких квазигосударственных недообразований в 1918-1922 годах.

Да и не было у него в руках никакой "единой Тамбовщины", маниловщина всё это, хоть и с револьвером и гранатой в руках. Помимо его армии, составлявшей днём 1500-3000 человек, а по ночам — до СОРОКА ТЫСЯЧ (!!!), на территории губернии гуляли от души более семидесяти (!!!) банд количеством от 10-15 до 200-300 человек. Эти решали свои частные задачи — личная месть или банальный грабёж. Но и свою "народную армию" Антонов контролировал очень слабо, хотя Токмаков пытался придать ей правильные формы организации. Но это натыкалось всё на то же мироощущение крестьянина — батьку он понимает, а дисциплину — нет! Чего стоил один знаменитый набег Карася на Кирсанов, когда силы "повстанцев" численностью с два полнокровных конных полка 1915-го года тупо влезли в пулемётную ловушку, организованную одним-единственным не растерявшимся чекистом и, потеряв более семисот бойцов убитыми, разбежались.

Но вот жестокость, с которой действовали повстанцы, далеко превосходила жестокость чеченских бандитов 90-х годов прошлого века. В ней было больше даже не логично-рассудочного зверства ("казним врага, чтобы другие испугались!") — это была жестокость первобытного человека, приносящего жертву своим страшным богам и тем изгоняющего все сомнения из себя. Я не шучу совершенно. Интеллектуальное и общественное развитие среднего тамбовского крестьянина того времени от первобытности ушло совсем недалеко. Людей, уличённых в противодействии "опчесьву" — вовсе не обязательно "красных", хотя чаще всего их — закапывали заживо, четвертовали шашками и топорами, сажали на колья, разрывали на согнутых деревьях, засыпали в распоротые животы хлеб, заталкивали в перерезанное горло дёрн, вешали на колючей проволоке, вбивали в голову подковные гвозди — и всё это делали самые обычные крестьяне. С крестиками на шее, натруженными мозолистыми руками и добрыми голубыми глазами, активно обретавшие своё право в борьбе — как они это понимали. На своём, так сказать, интеллектуальном уровне. И на тот момент Тамбовщина не видела ещё ни одного красного китайца-"интернационалиста", о зверствах которых — впрочем, вполне реальных — так любят рассказывать современные сторонники "батьки Антонова".