Похмельное утро

Донесение четвертое :: Похмельное утро

(9 ноября 2015 — 3 февраля 2016)

Зимою — раннее утро. Свежий снег, нечего и говорить, прекрасен, белый-белый иней тоже, но чудесно и морозное утро без снега. Торопливо зажигают огонь, вносят пылающие угли — так и чувствуешь зиму! К полудню холод отпускает, и огонь в круглой жаровне гаснет под слоем пепла, вот что плохо!

Сэй-Сэнагон “Записки у изголовья”

У изголовья стажера всегда лежал телефон с корпоративным номером. С этого телефона Синдзи старался никому особо не звонить, кроме как по службе. Понятно, что на первом году работы разделять личное и служебное тяжко, но Синдзи очень старался, и купил отдельный номер и даже отдельный аппарат ради всех не-служебных звонков. Чтобы четко, на уровне физических ощущений, отделить работу и… Семью? Работу и не-работу?

Ну, насколько это в силах сделать японский стажер-первогодок.

С другой стороны, уже по мелодии звонка Синдзи видел, какой незримый господин требует его внимания. Сейчас, примером, пищал “рабочий” аппаратик. Синдзи дотянулся до трубки, перевернулся на спину, чтобы нормально нажать кнопку ответа, и поддернул одеяло: ноги выскочили в холодный ноябрь.

Звонил непосредственный начальник, господин Хирата Кэтсу.

— Привет, младший коллега, — начал он возбужденным радостным голосом. — Нам всем премию подписали. По итогу месяца.

— А я думал, в честь юбилея космической программы Японии, — буркнул стажер, не особо довольный ранней побудкой. — Что там в календаре… Точно: ритто, “начало зимы”. Двадцать первое ноября.

Но начальник не обиделся: к ноябрю месяцу господин Хирата и господин Рокобунги если не подружились, то точно не стали врагами. А между коллегами дружеские подначки одобрялись всячески. Господин Хирата Кэтсу ехидно поинтересовался:

— Ты же вроде бы тэцудо отаку? Или ты еще и по космосу фанатеешь теперь?

— Нет, старший коллега. Просто заставка на телефоне всплыла.

— А… — судя по шороху в трубке, Кэтсу озадаченно чесал короткие волосы. — Короче, младший коллега, забей. Мы, наконец-то, посчитали узел Энгару, включая снятые посты линии на Юбэцу! И даже все цифры сошлись.

— Ага, — понял Синдзи, просыпаясь окончательно. — Значит, мне теперь все бумаги назад отвозить?

— Я сам не знаю, но, думаю, там больше половины уже сожгли. Я чего звоню-то: пойдешь с нами на О-омисока? Мы заказали еду в ресторане возле вокзала, прямо в кабинеты принесут. Все наши будут, и линейщики в этом году на дежурстве.

— Пойду, конечно. Но тридцать первое декабря это же когда еще!

— Это уже, считай, завтра. Месяц свистнет, не успеешь оглянуться. Знаешь, кстати, свежую сплетню?

— Откуда? Я вот спать собирался.

— А… Прости, младший коллега. Короче: начальника отдела общественных связей услали то ли смазчиком, то ли сцепщиком куда-то чуть не под Вакканай. На его место поставили какую-то… В общем, даму. Вроде у нее тут родня, поэтому во всех инстанциях у нее хорошие связи. Говорят, симпатичная.

Синдзи хмыкнул:

— Отлились кошке мышкины слезки, старший коллега? Сватает сестрица, а?

Кэтсу покаянно хмыкнул. Потом приободрился:

— А вдруг правда симпатичная? Начальник отдела в семье лишним не будет.

Помолчал и вдруг сказал полностью серьезным тоном:

— Младший коллега. Ты вот что. Не переживай слишком сильно. Мы теряем пассажиров, это каждому ясно. У всех теперь есть машины.

Синдзи понял, что от него ожидается уместное подтверждение и сказал:

— Да, точно. Не Токио, где надо разрешение соседей на машину. Хоть танк заводи.

— Особенно здесь, да. Все ездят по асфальту, по железке все меньше. Увы. Естественный процесс. Так что не рви сердце.

“И больше не провоцируй киношников” — прекрасно понял Синдзи невысказанную просьбу.

— Я постараюсь учесть это и вести себя соответственно.

“Понял, буду тише лягушки, ниже головастика”.

Господин Хирата Кэтсу помолчал и опять переключил голос на интригующий:

— Ты, кстати, до послезавтра выходной. По этому поводу к тебе личная просьба. Тебе наверняка позвонит Сэтсу. Сестра попросит поменяться со мной. Типа, она мне такой подарок, приятный сюрприз. А я за это везу ее на Ниинамэсай в родное село.

— И вы хотите, чтобы я прислушался к ее просьбе?

— Никоим образом, стажер, ты чего! Мама там, наверняка, уже всех соседских дочек созвала. Накинутся ночью, придется потом жениться… Я вот как раз хочу, чтобы ты отдыхал все выходные, аж целых два! Сестра будет звонить, отвечай так: у тебя, мол, переработок накопилось много. Если это будет продолжаться, господина Кимура вздрючат.

— Слушаюсь.

— Ну вот. Господина Кимура она огорчать не захочет. Премия, короче, в банкомате. Что с ней делать, сам знаешь. Ситаккэ!

— Будьте здоровы.

Положив трубку, Синдзи некоторое время валялся, глядя в потолок однокомнатной микроквартиры. Старший коллега не хочет ехать к родным, а вот стажер, пожалуй что, съездит. Но так, чтобы послезавтра вернуться и праздник Ниинамэсай провести в Саппоро. Надо подарить Хотэро обещанную сумочку с айнской вышивкой, да и просто погулять по бульвару Одори с другом Фурукава. Вон, старший коллега сказал: слетел начальник отдела общественных отношений, но Синдзи даже и не понял, что там против него целую интригу затевали… А если бы не Фурукава, в тот самый Вакканай ехал бы сейчас господин Рокобунги…

Не слишком ли он дурак?

С другой стороны, положительный герой и должен выглядеть проще. Хитровывернутые зрительских симпатий не стяжают.

Ладно. Если поспать все равно не выйдет, надо собраться. Ехать к родне в Обихиро… Проезд бесплатный, он же в кителе поедет. Родня его в кителе, поди, и не видела, надо бы порадовать.

И подарки! Обязательно всем купить подарки!

Подарки Тошико любила. Простой способ сделать человека чуточку счастливее. За деньги, конечно, счастья не купить — но немного радости отчего нет?

Итак, завтра двадцать третье ноября. Здесь, на Хоккайдо, уже вполне зима. Снег. Сезон так и называется: сесэцу, “малые снега”. Довольно точно, снег пока не выше щиколотки. Тошико купила очень милые войлочные сапожки на современной резиновой подошве, с дивной старинного вида бисерной вышивкой — думала, айнской, но оказалось, вовсе гайдзинской. Вот кстати, надо бы поискать мастериц по шелку, по тем самым шелковым тканям северных земель. Она же собиралась… Да. Весной. Еще до похорон брата Оцунэ…

Кто теперь она для Оцунэ?

Тошико выглянула в окошко: низкое и небольшое. Здесь дом под конец зимы легко может занести до крыши. Поэтому никаких бумажных стенок. Все деревянное, прочное, а не будь землетрясений, строили бы из камня.

Впрочем, тогда бы всю Японию строили из камня. На островах, кроме камня, почти ничего и нету. Даже дерево на стройку не годится: короткое, кривое, хаотичное.

Точно как мысли у нее скачут. Начинала думать о подарках, поднялась в окно посмотреть… На что посмотреть: на дом семьи Мацуи. Оцунэ теперь там живет. Хотя и приглядывают за домом три человека от семьи Гото — от маминой родни, получается — но все-таки Оцунэ там одна.

Попроситься к ней на жительство? Уважаемая старшая Цудзи не должна обидеться. Тошико ведь съезжает не по капризу, а чтобы поддержать подругу.

Все же подругу, да?

Здесь Тошико поняла, о ком следующем спросит внутренний голос, и скоренько вернулась к столику с разложенными конвертами, плоскими шнурами-“мидзухики”, острым ножом, кистью и тушечницей.

Праздник надвигается: День благодарности труду, “Кинро канся но хи”. Он же древний фестиваль урожая Ниинамэсай. Когда все собирали рис, измеряли урожай, сдавали налог и некоторое время ели досыта.

В земледельческом краю поздравлять можно всех, но Тошико, к счастью, не со всей деревней знакома. Будет уместно сделать небольшие подарки семье Ивахара: у них дочек столько, что непонятно, как госпожа Ивахара Дзюнко с ног не падает в хлопотах. Уместен и подарок семье Ямаута. Отчасти за поддержку на трибунах, отчасти просто за общую симпатичность и позитивность госпожи Ямаута-старшей. И, разумеется, поселковой королевы Ямаута Уэджи, по мнению Тошико, вовсе не заносчивой и не злобной. После праздника вся семья Ямаута набьет вещами прицепной трейлер и поедет в ежегодный круиз по Японии. До Хакодатэ, потом паром в Аомори, а оттуда уже куда путь приведет. Страна немаленькая, даже зимой найдется, что посмотреть, а летом фермеры ведь заняты… Передать с ними что-то для мамы?

Нет, решила Тошико. Маме она сама пошлет, когда выберет. Не надо смешивать. Сегодня подарки тем, кто поближе.

Руки пошли по привычному кругу. Конверт новый, купюры хрустящие-блестящие, узел такой, чтобы легко развязывался… Теперь Тошико грамотно писала: “Ответный дар не требуется”. Готовые подарки быстро перемещались в лиловые шелковые конверты и ровным рядом становились под стену.

Подруге Тошико подарит не конвертик. С подругой они завтра поедут в Китами. Там, в снятом помещении, их будет ждать нанятый учитель музыки и необходимое оборудование. Состоится первая репетиция группы.

Первая репетиция группы началась вообще не с музыки. Тошико всех предупредила, чтобы не ждали чересчур многого, и девочки вроде как вняли предупреждению. Но все равно, при виде наставника — высокого, худого, с очень длинными пальцами — поневоле заулыбались.

Наставник улыбнулся тоже. Улыбка сделала его жесткое лицо почти живым.

— Все ученики рано или поздно начинают звать меня “господин Журавль”. Давайте примем это как данность и сократим путь к делу. Госпожу Танигути я знаю. А остальные?

Тошико, по праву заварившей всю эту кашу, указала на подругу:

— Госпожа Мацуи Оцунэ.

Потом на трех ее верных последовательниц, которые соответственно вставали и кланялись:

— Госпожа Накагава Кей, госпожа Хори Хитоми, госпожа Ивамото Иоши.

— Брюнетка, шатенка, и почти рыжая… Сценические типажи вполне хороши, — кивнул наставник. — А как у вас дело с вокалом?

Девушки переглянулись. Ответила, конечно, предводительница Оцунэ:

— Высокоученый наставник, мы только иногда поем в караоке. Нам, понятно, кажется, будто поем неплохо.

— Ну ничего, это мы сегодня проверим. А кто на чем играет?

Девушки снова переглянулись, но теперь не осмелилась отвечать и Оцунэ.

— В этом и загвоздка, высокоученый наставник Журавль, — низко-низко поклонилась Тошико. — Нам бы хотелось попробовать свои силы, а если будет хоть малый успех, развить его.

Господин Журавль кивнул, только чуточку сузив темные глаза. Боги и бесы знают, зачем это госпоже Танигути. Но, если она платит за аренду студии и обещает арендовать нужные инструменты, почему не попробовать? Японцы вообще народ музыкальный, кто-то больше, кто-то меньше. Надо всего лишь выяснить, конкретно эти красотки “больше” или “меньше”?

— Хорошо. А распределение ролей представляете?

Скользкий вопрос, особенно для женской группы. Солистка на виду, солировать поэтому все хотят. Какой уж там голос, не суть. Зато главное: как выглядит.

— Мы предполагаем, что основной голос будет у госпожи Мацуи…

Господин Журавль чуточку расслабился. Госпожа Мацуи явно старше трех подружек почти на год. Привычный для всех лидер, ее место вряд ли будут оспаривать… Но стоп! Неужели госпожа Танигути не собирается выступать сама?

— … А хор мы составим из остальных трех. Но окончательное решение, конечно же, за вами, высокоученый наставник Журавль.

Странно, странно… Впрочем, высокоученый наставник Журавль разбирался не только в нотной грамоте. Прежде, чем строить группу, надо понять, с кем свела судьба. Лучше всего это получается за общим делом.

Высокоученый наставник Журавль прокашлялся и решительно раскрыл большую картонную коробку, вытащив из нее клавишный синтезатор, потом блок питания; моток шнуров потянулся следом и выпал на стол.

— Отлично. Сейчас я научу вас все правильно подключать.

Подключать инструменты девушки научились быстро. Впрочем, с тех пор, как инженеры научились делать вилки строго по форме нужной розетки, задача упростилась многократно. Сотню вольт питания на вход звукового усилителя теперь никто не мог подать ни случайно, ни даже намеренно.

Высокоученый наставник Журавль видел, что всем интересно — на первом занятии, впрочем, оно всегда так. И госпожа Танигути смотрела внимательно, но даже пальцем ничего не касалась. Так это ее проект, или как? Насколько высокоученый наставник понимал, обычно богатые девушки строят группу “под себя”, а здесь под кого? Под госпожу Мацуи? Допустим…

Рано делать вообще какие-то выводы. Через полгода, может, что прояснится.

— Высокоученый наставник Журавль, — госпожа Мацуи поклонилась. — А почему здесь все клавишные? Почему не гитары?

Высокоученый наставник улыбнулся:

— Гитара намного сложнее. Вы понимаете, чтобы играть на сцене, недостаточно знать пару аккордов, три перебора и пять вариантов боя. Это все уровень подворотни и придомовой скамеечки, а будь так, зачем бы вы платили мне? Я думаю, вы хотите большего.

Девушки синхронно кивнули. Госпожа Танигути даже захлопнула свой блокнот в тисненом окладе.

— На гитаре, за исключением свободных струн, все звуки нужно прижать левой рукой, а правой взять. Постановка пальцев, беглость… Новичку непросто даже выдавить из инструмента звук должного качества.

Высокоученый наставник подтащил один синтезатор поближе и постучал пальцем по клавише:

— Смотрите, я могу нажать пальцем или ногтем, носом, ладонью, локтем. Звук все равно получится “до” третьей октавы. Это придумали очень давно. Музыкант нажимает клавишу, а по струне бьет особый молоточек. Сперва молоточек ставили прямо на второй конец клавиши. Это называлось “клавесин”, и там человек еще мог варьировать постановку пальца… Звук получался весьма изысканный, но слишком тихий, для больших залов не пригодный. Так, я увлекаюсь. Вы, красавицы, не стесняйтесь меня прерывать.

— Но нам же интересно! — снова поклонилась Оцунэ.

— Тогда вам надо знать, что на механическом пианино по струне бьет уже довольно мудреная конструкция, а струны натянуты на чугунную раму. Из-за этого пианино большое и тяжелое, а уж концертные рояли и вовсе. Мы с вами начнем учиться на электронных синтезаторах. Как видите, их можно носить с собой, если хотите играть, к примеру, в переходах. Или для тренировок. Ремень через плечо… Да, госпожа Накагава, так. Подвиньте инструмент чуть к поясу, положите руки. Удобно? А теперь наушники сюда… До щелчка, да. И вот вашу музыку слышите лишь вы. Можно заниматься в метро и поезде.

Высокоученый наставник заметил быструю переглядку двух старших: Мацуи и Танигути. Ага. Они откуда-то ездят. И, похоже, проводят в поездах немало времени.

Высокоученый наставник Журавль очень любил так знакомиться с группой. Узнавать людей понемногу, догадками. И потом радоваться собственной проницательности. Конечно, промахивался он тоже. Но с возрастом все меньше. Высокоученый наставник про себя вздохнул: интересно, на сколько занятий хватит этих?