Страж Зверя (Заморожено)

Пролог

Селена Варрийская

Единственное, чего ассасин должен желать больше,

чем убивать — жить.

(из Устава Ассасинов)

Меня трясло. Адам был слишком спокоен, слишком тих, слишком погружен в свои мысли. Астрата, пожалуйста, только не сегодня. Я сжала в кулаки дрожащие руки, постаралась выровнять дыхание, стиснула плотнее челюсти. Нельзя показывать ему страх. Нельзя.

Мы поднялись по ступенькам, он сам открыл дверь, пропустил вперед и забрал из рук веер, разжав мои пальцы. Только бы он не отпустил слуг. Я прислушалась. Святая кровь! Тишина, полная, абсолютная.

— Поднимайся к себе, — не просьба, и даже не приказ, изъявление его воли. Астрата пожалуйста!

Я металась по комнате, отгоняя от себя панику, стараясь дышать ровно и спокойно, но уже понимая, что долго не продержусь. Не сегодня ночью.

Не было ни скрипа двери, ни шороха одежды, даже свечи не дрогнули, но я знала, что он внутри, что идет ко мне. Вдох, не дрожать. Его шаг. Вдох, замедлить сердцебиение. Его шаг. Вдох, расслабить мышцы. Он рядом. Очень близко. Я чувствую запах вина. Десертного вина. Адам любит его, у него в подвале коллекция, которой он постоянно хвастается перед своими друзьями. Он заставляет и меня пить его, десертное вино забивает вкус моей крови. Вдох. Я оборачиваюсь — нервы сдали.

Ударом меня сбивает с ног, впечатывает спиной в столбик кровати. Я не кричу, не плачу. Лишь легкий стон — не зажившие еще с прошлого раза ребра дают о себе знать. Он оказывается рядом, хватает за волосы и вздергивает на ноги. Он заставляет смотреть ему в глаза, боль обжигает руку от плеча до запястья, моя кровь капает на пол. У него в руках нож.

— Кричи, — шепчет он. И лезвие вонзается в бедро. И я кричу. — Хорошая девочка. — Он вытаскивает оружие из раны, медленно проворачивая лезвие. Перед глазами все плывет, тело наливается слабостью. Запах десертного вина душит, от него мутит.

— Они сегодня с тебя глаз не сводили! — злая, безумная улыбка уродует правильные черты. — С тебя! С шлюхи! — он всаживает нож под ребра. Выдергивает его, толкает на кровать и наваливается сверху. Я больше не могу сдерживать страх. Ноздри Адама подрагивают, он чувствует его, чувствует и наслаждается. Ублюдок.

— Кричи, — в его голосе металл. И я кричу, почти теряя сознание. Чего я боюсь? Смерти? Нет. Смерть — подарок. Боли? Тоже уже нет. Он отучил бояться боли. Чего тогда?

Он склоняется ниже, и его клыки впиваются в горло, они разрывают кожу, они приносят новую волну агонии. Он хочет, чтобы мне было больно. Я выгибаюсь, я пытаюсь оттолкнуть его. Не выдержала. Это почти бессознательное, инстинкты запуганного тела. Оно хочет жить, хочет вырваться.

Адам бьет по ребрам. Кости не выдерживают и ломаются. Кажется, одна проткнула легкое, и я начинаю захлебываться кровью.

— Плачь, — говорит он, — Кричи! — уже орет. А я не могу. Не могу кричать, собственная кровь мешает.

И он бьет. Жестко. Сильно. Со всего маху. По лицу, голове, животу, нож вонзается в тело, снова, снова и снова. Недостаточно глубоко, чтобы убить. Все еще недостаточно. Астрата, пожалуйста, прекрати это. Дай мне умереть.

Сознание уплывает, теряются его крики, перекошенное в гневе лицо.

— Кричи! — последнее, что я слышу.

За окном было еще темно, когда я очнулась. С трудом подняла руку, провела по волосам. Надо встать. Встать и пройти в ванную, снять платье, стереть с тела кровь, перевязать раны. При каждом вдохе болела левая часть груди. Левое легкое. И что делать? Рука безвольно упала на мокрую от крови кровать. Пальцы наткнулись на что-то холодное. Неужели он забыл? Забыл нож, не связал мне руки. Решил, что приду в себя нескоро?

Прошло еще два оборота прежде, чем я смогла встать. В доме было по-прежнему тихо. Меня шатало, раздирало на части при каждом следующем шаге. До его комнаты я смогла добраться только через пятнадцать лучей.

Толкнула дверь.

Он спал, развалившись на кровати, так и не сняв с себя одежду, перепачканную в крови. Моей крови! На тумбочке стояла пустая бутылка из-под десертного вина.

Пять шагов, в ушах звенит тишина.

Пять шагов, рука сжимается так, что хрустят пальцы.

Пять шагов, язык скользит по губам, вдоль ямочки, почти касаясь носа.

Пять шагов, и я вонзаю лезвие ему в шею.

Он хрипит, дергается, его руки взметнулись ко мне. Я наваливаюсь всем телом из последних сил. Вытаскиваю нож и снова бью. Его когти разрывают мне горло, перебивают артерию.

Два моих вдоха, и голова Адама падает на пол.

Все что я еще могу, просто перекатится через его мертвое тело.

— Кричи, — шиплю я.

Но он молчит. Теперь уже навсегда молчит.

А я не хочу умирать рядом с ним. Я вообще не хочу умирать. Астрата — сука! Позволить мне убить его, только для того чтобы самой умереть! Не нужна мне такая богиня. Я отказываюсь от тебя! Слышишь? Отказываюсь. Глаза сами собой закрываются, темно. Не хочу умирать.

— От нее ты отказалась, а меня примешь? — голос растягивает слова. Предсмертные глюки? Забавно. — Я не глюки. — Во тьме горят два желтых кошачьих глаза.

"Зачем"?

"Ты хочешь жить"?

"Хочу!"

"Прими меня, стань моей слугой, и я сохраню тебе жизнь".

"Хорошо". — И тишина в ответ, и темнота заполняет собой все, глушит боль.

Первый раз я очнулась от того, что кто-то пытался меня напоить. Не открывая глаз, схватилась за чью-то руку и плотнее прижалась к ней губами. Через три вдоха меня оторвали от запястья, и я снова отключилась.

Ситуация повторялась еще несколько раз, пока вместо руки я не ощутила у своих губ чашку.

Я открыла глаза, проморгалась.

Возле кровати сидел мужчина, его лицо скрывал широкий шарф, глубоко на лоб был надвинут капюшон куртки. Я дернулась.

— Тихо. — Проговорил он властно, помогая мне приподняться. — Я тебя не трону. — Мужчина всунул мне в руки чашку и проследил, чтобы я выпила все до последнего глотка.

— Можешь звать меня Змеем и ты у меня. — Я кивнула и снова отключилась.

Следующий наш разговор был более продолжительным.

— С-спасибо, — выдавила я первым делом, когда опять очнулась.

— Не меня тебе надо благодарить, а Кадиза. Это он привел меня к тебе, — ответил мне Змей, опять заставляя что-то выпить.

— Кто он? — проглотив все, спросила я.

— Теперь твой покровитель, бог, если хочешь. — Я в недоумении уставилась на мужчину. — И ты должна ему жизнь, как откуп за свою.

— Чью?

— Любую, — пожал плечами Змей. — И еще тебе нужно имя.

— У меня уже есть имя...

— Селена Варрийская погибла четыре дня назад, в страшном пожаре, — объяснил он как ребенку. — Выбирай себе имя.

— Елена, — пожала я плечами, особо не думая.

— Елена, — повторил он медленно. — Неплохо. Что с твоей Жаждой?

— У меня ее нет. Это проблема?

— Ассасин без магии. Это будет забавно, — расхохотался Змей, из-под капюшона блеснули серые глаза.

— Ассасин?

— Да Елена. Ты станешь ассасином. — Тьма уже привычно поглотила меня.