|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Обращаюсь к тем, кто жаловался, что в последнее время было слишком много непристойностей и не хватало материалов о войне, — это грядет. Я пишу о том, к чему меня приводит история, и иногда нам нужно добавить беззаботного веселья, даже если это всего лишь несколько глав. Я пишу в первую очередь для себя, и мне всегда приятно осознавать, что я заставил людей смеяться, улыбаться или плакать, потому что это показывает, что люди привязаны к моей истории, а это много значит для меня. Но для тех, кто думает, что здесь слишком много грязи и пуха, и для тех, кто затем начинает жаловаться на то, что здесь слишком много тьмы (как это происходит каждый раз), и половина из вас жалуется, что здесь слишком много грязи и пуха, а половина из вас жалуется, что этого недостаточно. Я делаю все возможное, чтобы сбалансировать это. Если вам нравится моя история, пожалуйста, доверьтесь мне и позвольте мне писать в моем собственном темпе и то, что я хочу написать.
Это все, о чем я прошу. Спасибо".
2 ноября 1996 года...
Субботняя утренняя тренировка по квиддичу была немного напряженной. Большая часть команды все еще переживала из-за того, что поздно вернулась с вечеринки и не выспалась; Кэти и Симус также страдали от сильного похмелья. Кэти вырвало после третьего круга по полю, и Гарри немного посочувствовал ей, но она высоко держала голову и продолжала идти вперед.
К тому времени, как тренировка закончилась, все они еле волочили ноги. Гарри проспал всего три часа. Судя по протестующим стонам, которые Дин издавал тем утром, когда Симус пытался уговорить его выйти с ними на поле, у него было ощущение, что его друзья получили немногим больше. Он долго стоял под душем, надеясь проснуться до того, как обнаружит, что Джинни ждет его в раздевалке.
— Как ты смотришь на то, чтобы не ходить в Большой зал и поужинать где-нибудь на берегу озера?
Джинни улыбнулась.
— Мне это нравится. Сегодня немного прохладно, но солнце греет.
Гарри обнял ее, и она прижалась к нему головой.
— Я совершенно измотана.
Они направились к озеру, нашли большое дерево на открытой стороне и сразу же укрылись под ним. Гарри позвал Добби, и эльф с готовностью согласился принести им еды. Джинни села между ног Гарри, он обнял ее, и она прислонилась к его груди. Гарри поцеловал ее в макушку, его пальцы играли с ее пальцами.
— Мы можем поговорить о прошлой ночи? — Тихо спросила Джинни.
Гарри поцеловал ее в щеку.
— О том, насколько это было невероятно?
Она улыбнулась, поигрывая его пальцами. Когда она промолчала, Гарри сжал ее руку.
— что это?
Джинни повернула голову, чтобы встретиться с ним взглядом.
— Мы... это было невероятно. Я просто... Я не знаю, готова ли я на самом деле... еще не трахались.
Гарри нахмурился.
— Я не...... То есть, конечно, я думал об этом, но я тоже не уверен, готов ли я к этому. Я хочу. Мерлин знает, что я смотрю на тебя и хочу этого, но я не буду давить на тебя. Я не хотел втягивать тебя в это... Я думал, тебе понравилось то, что мы сделали?
— Нет, я это сделала! — настаивала она, широко раскрыв глаза. — Поверь мне, мне это понравилось. Просто... прошлой ночью мы оба были практически обнаженными в объятиях друг друга. Это было... более интимно, чем все, что мы когда-либо делали.
— Это было интимно, — сказал ей Гарри. — Мне нравится быть с тобой близким. Я думаю, когда настанет подходящий момент, мы оба это поймем, и, Джин, я не настаиваю на том, чего ты не хочешь давать, ты ведь понимаешь это?
Джинни улыбнулась и повернулась, чтобы поцеловать его.
— Да, но спасибо тебе за эти слова. — Когда он приподнял бровь, она поцеловала его снова. — Спасибо тебе за то, что ты такой понимающий и такой... замечательный.
— Что ж, я могу сказать то же самое.
Джинни прижалась к нему.
— Я голосую за то, чтобы мы вздремнули прямо здесь.
Гарри снова поцеловал ее.
— Я голосую за то, чтобы мы вернулись в замок, прокрались в покои дяди Ремуса и вздремнули на его диване.
Глаза Джинни заблестели.
— Мы не можем там спать!
— О, да, мы можем, — сказал ей Гарри. — Он дома, и это на несколько лестничных пролетов ближе, чем Гриффиндорская башня.
Джинни скептически посмотрела на Гарри, когда он вскочил на ноги и притянул ее к себе.
— Но мы только что попросили Добби принести нам еды.
— Он умный эльф, — сказал Гарри. — Он найдет нас.
Она повела его за собой, и когда он усадил ее на большой честерфилд, который выглядел так, словно был создан для дневного сна, она не стала спорить, особенно когда он завернул их обоих в плед, свисавший со спинки. Джинни с улыбкой прижалась к нему, сняла с него очки и положила их на кофейный столик.
— Просто немного вздремну.
Гарри издал звук согласия, но его глаза уже закрывались, и вскоре они оба крепко заснули, обнявшись.
* * *
Ремус проснулся в постели один и, нахмурившись, потянулся через холодные простыни. Он надеялся провести этот день, уютно устроившись в постели со своей женой. Он потянулся, морщась от боли в ногах. Луна в прошлые выходные была особенно яркой, и после превращения он чувствовал себя нездоровым. Но он мог бы чувствовать себя нездоровым из-за боли, которую испытывал до приема зелья в любой день. Он встал, снова потянулся, утренняя эрекция заставила его замереть, когда он натянул пижамные штаны и вышел из спальни, чтобы найти свою жену.
Он улыбнулся при виде ее задницы в фиолетовых кружевах, когда она говорила в камин. Он налил себе чашку кофе из свежезаваренного кофейника, стоявшего на столе, прислонился плечом к дверному косяку и просто наблюдал, как он подпрыгивает и движется, пока она говорит. Прошло всего несколько мгновений, прежде чем ее голова высунулась из огня, и она встала, обернувшись и вздрогнув при виде него. Она споткнулась о журнальную стойку слева от себя и схватилась за каминную полку, чтобы не упасть.
— Как долго ты там прятался? — потребовала она.
Ремус только приподнял бровь.
— Я просто наслаждался видом.
Тонкс бросила на него быстрый взгляд, прежде чем подойти и взять у него чашку с кофе, чтобы сделать глоток.
— Мне нужно идти на работу.
Ремус надулся, его рука скользнула вниз, чтобы обхватить ее зад.
— Это не то утро, на которое я надеялся, наблюдая, как подпрыгивает твоя задница.
Она улыбнулась и снова отхлебнула кофе.
— Я тоже.
— Что-нибудь серьезное?
Тонкс покачала головой.
— Еще более прискорбно. Было найдено тело Виты Флинт. Кинг хочет, чтобы мы с Рексом отправили уведомление. Он говорит, что команда по вскрытию будет работать еще некоторое время и что мы сможем заняться этим делом в понедельник, но он не хочет, чтобы новость стала известна до того, как мы сообщим Магнусу Флинту, что его мать мертва.
— Крауч?
Она кивнула.
— Похоже на то. Она пропала с середины августа, и ее явно пытали. Кинг говорит, что им потребуется некоторое время, чтобы установить все способы надругательства над ней. Это просто... Крауч так крайне неуловим! Кажется, что бы я ни делала, я просто не могу до него добраться. Волдеморт защищает его!
Ремус скользнул рукой по ее спине, притягивая ее ближе, чтобы обнять.
— Ты доберешься до него, Нимфадора. Эта война закончится, и мы увидим конец всех этих темных волшебников раз и навсегда.
Тонкс долго оставалась в его объятиях, прежде чем отстранилась и снова отхлебнула кофе.
— Я собираюсь быстро принять душ. Я вернусь не раньше, чем через три часа. По дороге заеду за Хиггинсом и введу его в курс дела.
Ремус поцеловал ее в лоб.
— Почему бы нам не посмотреть фильм позже? Мы уже целую вечность не были на просмотре, и это отвлечет тебя от работы.
— "Английский пациент"? — она спросила.
Он улыбнулся.
— конечно.
Она поцеловала его в щеку.
— Это свидание.
Ремус посмотрел, как она исчезает в ванной с его чашкой кофе, и улыбнулся. Иногда именно мелочи делали его счастливым. Он направился на кухню, чтобы налить себе еще чашку кофе, на его лице играла легкая улыбка.
* * *
Рон нашел ее в библиотеке после тренировки по квиддичу, что его нисколько не удивило. Она, как всегда, сидела за столом, спрятанным в глубине секции магловедения. Она находилась рядом с большим окном, выходящим на поле для квиддича, и Гермиона утверждала, что в ней много естественного света и что это одна из самых тихих частей библиотеки, поскольку не так уж много людей нуждались в книгах из маггловского отдела. Рон поцеловал ее в щеку, заставив подпрыгнуть, прежде чем сесть рядом и передать ей вазу с красным виноградом.
— Уже занимаешься?
Глаза Гермионы расширились.
— Да, у меня есть домашнее задание, над которым я должна поработать.
Он кивнул, подперев лицо рукой.
— Угу. Держу пари на пару галеонов, я смогу придумать, чем заняться повеселее.
Ее лицо вспыхнуло.
— Я не позволю тебе отговаривать меня от выполнения моей работы.
— Я бы и не мечтал об этом, — заверил он ее, наклоняясь и покусывая ее шею. — Но небольшие перерывы сейчас пойдут тебе на пользу.
Гермиона запрокинула голову, когда он поцеловал ее в шею.
— Рон...
Рон поднял голову, чтобы запечатлеть на ее губах долгий, медленный поцелуй, от которого у нее перехватило дыхание.
— Доброе утро, Гермиона.
Глаза Гермионы остекленели, когда она улыбнулась ему.
— Добрый день, Рон.
Он ухмыльнулся.
— Сейчас всего несколько минут первого.
— Все еще считается.
— Тебе не обязательно всегда быть правой, понимаешь?
— Нет, я не обязана быть такой, но я такая и есть.
Он усмехнулся.
— И вот мы начинаем.
Гермиона схватила его за ворот джемпера и притянула к себе, чтобы снова поцеловать, а он запустил руки в ее волосы, вынимая заколки, и ее непослушные локоны упали ему на ладони.
— Рон, ты знаешь, сколько времени у меня ушло на это сегодня утром?
Рон улыбнулся, прижавшись губами к ее губам.
— Мне нравятся твои волосы. — Он снова поцеловал ее. — Съешь немного винограда.
— Я ходил завтракать сегодня утром.
— А ты? — спросил он, приподняв брови. — Теперь обед. Все равно съешь немного винограда.
Гермиона закатила глаза, прежде чем отправить виноградину в рот.
— Как прошла тренировка?
— Изнурительно, — признался Рон. — У Кэти было похмелье, как и у Симуса, который присутствовал на каждой тренировке, хотя его и не было в команде. Нам всем не хватало сна, за исключением Демельзы, Джимми и Ричи, но все прошло хорошо. Мы выжили.
— Рада это слышать, — сказала она, отправляя в рот вторую виноградину и снова склоняясь над своими заметками.
Рон положил подбородок ей на руку.
— Пойдем прогуляемся.
— Мне действительно нужно закончить эту работу по древним наукам. Еще два часа?
— Один.
Ее улыбка была медленной.
— Хорошо, один. Потом мы пойдем погуляем.
Рон снова поцеловал ее в шею.
— Договорились. Я принесу свои книги. Съешь это.
Гермиона смотрела, как он торопливо уходит, засунув руки в карманы, и покачала головой. Это было так просто, как будто так было всегда, и она была благодарна за это. Она вернулась к своей работе, пытаясь сосредоточиться на том, что говорили древние греки, но вместо этого ее мысли вернулись к ощущению губ Рона на ее шее, и она не смогла сдержать улыбку.
Это было определенно лучше, чем раньше.
* * *
3 ноября 1996 года...
Зи проснулась воскресным утром, потирая живот. Близнецы явно не спали и устроили настоящую бурю. Леди Годива лежала на полу рядом с ее кроватью, холодно глядя на нее. Пошевелившись, она почувствовала тепло щенка, который лежал на кровати со стороны Сириуса, и улыбнулась. Бродяга уже не был таким маленьким. Он стал в два раза больше, хотя лапы у него еще не выросли. Она почесала его за ушами, а он просто закрыл лицо лапой, заставив ее рассмеяться.
Она медленно выбралась из постели, немного покачиваясь и мечтая, чтобы кто-нибудь был рядом и как следует подтолкнул ее. На тридцатой неделе она чувствовала себя не просто китом, выброшенным на берег, а горой, и уже начала сомневаться, увидит ли она когда-нибудь снова свои ноги. Она прошлепала в ванную, поглаживая челюсть леди Годивы, когда пантера уткнулась мордой ей в бедро. Ее волосы были в беспорядке уложены вокруг головы, и она широко зевнула, поморщившись от очередного грубого пинка.
— Ладно, хватит там лежать. Мама проснулась.
Зи еще немного погладила себя по животу, и они успокоились. Она медленно разделась, встала под душ и позволила горячей воде обдать ее. Ей хотелось понежиться в ванне, но она была уверена, что такими темпами никогда больше не сможет из нее вылезти. Так что душа должно было хватить. Она вымыла волосы, а затем тело, не торопясь, наслаждаясь этим занятием, и вздыхая от удовольствия, когда горячая вода обдавала ее. Она вошла в спальню обнаженной, чувствуя, что слегка перегрелась, и, направляясь к гардеробной, воспользовалась волшебной палочкой, чтобы остудить себя. Она медленно подобрала трусики и подходящий к ним бюстгальтер, а затем выбрала черные брюки и блузку в бело-черную вертикальную полоску. Она уложила волосы в высокий вьющийся хвост и добавила серьги. Она слегка поморщилась, когда они снова ударили ее, и схватила свои черные сапоги на каблуках, чтобы надеть их.
Ее ноги немного распухли, но, к счастью, не до такой степени, чтобы она не могла надеть обувь. Зи понесла свои ботинки вниз по лестнице, Бродяга и леди Годива последовали за ней. Она выпустила их обоих в сад по утренним делам, а сама пошла заваривать чай. Через мгновение появился Кричер.
— Доброе утро, хозяйка. Кричер приготовит вам завтрак.
— Кричер, — ласково сказал Зи. — Я обожаю тебя, но я уже говорил тебе, что вполне способна сама приготовить себе завтрак по утрам. То, что ты пришел приготовить ужин, было благословением, но я и сама могу позаботиться о своем завтраке.
Кикимер только холодно посмотрел на нее.
— Кикимер накормит хозяйку как следует. Садитесь
Зи вздохнула и сделала, как просил эльф, потирая живот.
— Гарри и Джинни придут позже.
— Хозяйка хочет что-нибудь особенное на ужин?
— Зи, пожалуйста.
Кричер, как обычно, проигнорировал ее и принялся готовить ей полноценный завтрак из ягодной каши, омлета и тостов. Зи помахала волшебной палочкой над радиоприемником и улыбнулась, узнав песню Abba "Mamma Mia". Она подпевала ей, наблюдая, как Кричер готовит, продолжая поглаживать живот. Затем песня неожиданно сменилась на "Waterloo" группы Abba.
Раздался удар, а затем песня снова сменилась, на этот раз на "You are My Best Friend" группы Queen. Еще один удар, и снова "Ватерлоо", затем снова на Queen. Зи в изумлении потерла живот.
— Это вы двое там? — Мы можем послушать обе песни, вам не обязательно ссориться, дорогие. Ее слова, казалось, успокоили их, и она с удивлением посмотрела на Кричера. — Похоже, это настоящая музыка.
— Мастер Сириус поступил так же. Когда бывшая любовница Кричера была беременна, он переставал пинать ее, только если где-то в доме играла музыка. Ему особенно нравился "Полет валькирий" немецкого музыканта Рихарда Вагнера. Хозяйка включала погромче, и только тогда он успокаивался, — сообщил ей Кричер.
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
