Владимир Горбулин: Нужно готовиться к большой войне с Россией

Unknown

Владимир Горбулин: Нужно готовиться к большой войне с Россией

Пнд, 2016-07-04 08:32

Станет ли Европа «коллективным гюлленцем» Дюрренматта?

У выдающегося швейцарского драматурга Фридриха Дюрренматта есть произведение — «Визит старой дамы». «Старая дама» Цаханассьян искушает жителей города Гюллена астрономической суммой за какую-то малость: убийство одного гражданина — Илла. Всего одного. За это они получат такую сумму, при которой можно не беспокоиться и жить так, как они жили раньше: роскошно и без особых хлопот. Да, некоторое время жители сомневаются, заявляя, что «ценности превыше всего», но в конце — сдаются. И «виновный» умирает. И не ради презренных денег, а ради «торжества справедливости», «восстановления нравственности» и «проснувшейся совести».

По большому счету, это произведение — об искушении и ценностях. Причем об искушении не столько деньгами, но перспективой «сытости» и «спокойствия», а также возможностью ничего не менять.

Аналогии между этой историей и отношениями между Украиной—Россией—Европой до боли напоминают тот же треугольник истории Дюрренматта: Илл—Цаханассьян—"гюлленцы" (что подметил как-то и политолог Борис Пастухов). Конечно, Европа не похожа на обедневший Гюллен. Да и Россия — явно не та страна, которая может свободно швыряться деньгами (о чем недавно так убедительно сообщил российский премьер-министр жителям Крыма). Но «искушение» не обязательно связано с грубыми материальными благами. Сегодня Россия искушает Запад мифами о том, что может «повернуть время вспять» (в период до 2014 года), что она поможет Западу в решении его насущных проблем (беженцы, Сирия, террористы, ИГИЛ — все, что угодно), что деньги из «дикой, но богатой» России снова потекут в Европу. А для этого нужно всего лишь «убить» Украину — отказать ей в международной поддержке, в финансовой помощи, осудить, да хоть бы просто «закрыть глаза» на то, что делает там Россия.

Сегодня наши западные друзья демонстрируют куда большую выдержку, чем те самые «гюлленцы»: для них ценности и принципы значат намного больше, чем для абстрактных граждан выдуманной истории. Однако и мы не можем закрывать глаза на то, что общественное мнение многих европейских стран колеблется и меняется. Меняется не в нашу пользу. Последнее по времени решение французского Сената — из их числа. Или заявления Ф.-В.Штайнмайера о том, что надо уже начинать думать об отмене санкций взамен на «существенный прогресс» в осуществлении Минских соглашений.

Все громче и отчетливее слышны призывы вернуть Россию в «Большую восьмерку», убрать санкции и восстановить полноценные экономические отношения (как сделал не так давно в Санкт-Петербурге Н.Саркози). Более того, те, кто к этому призывают, уже начинают «рационализировать» свои призывы, ссылаясь на «общность украинского и российского народов», на «объективные основания России претендовать на Крым», на то, что «Украина не проводит реформ», и т.д. А словами бывшего министра юстиции Франции Р .Дати, не так давно призвавшего снять санкции с руководителей российских спецслужб, могли бы по праву гордиться и Бургомистр и Учитель из пьесы Дюрренматта: «Реальная политика — это уже не выбор, это наша обязанность, навязанная миром вокруг нас. Мы можем не соглашаться относительно всего, и мы можем накладывать болезненные санкции, но есть цели и интересы, которые требуют от нас выйти за желание наказать».

Как долго европейские политические лидеры смогут противостоять этому давлению общественного мнения (кстати, сформированного и при активной поддержке все той же Москвы и лояльных ей политических партий и общественных движений)? Скорее всего, для радикальной смены позиций потребуется смена нынешних европейских лидеров новыми. И произойти это может уже в 2017 году, когда пройдут президентские выборы во Франции и парламентские в Германии. Не за горами выборы и в других европейских странах. Смогут ли (и захотят ли?) новые руководители продолжать конфронтационную линию с Россией? Ответить на это сейчас сложно.

Однако чего нам в этой ситуации точно не стоит делать, так это заниматься морализаторством. Рассуждения о том, будут ли сняты санкции и если будут, то морально ли поступят наши союзники или нет, «продался» ли кто-то Москве или нет, — на самом деле все это не имеет смысла. Как минимум — с точки зрения рационального взгляда на реальность.

Тем более, что если мы будем до конца честны, то даже внутри Украины ситуация очень сложная — как в социально-экономической сфере, так и с точки зрения общего состояния нашего общества, и оно не может не вызывать тревогу. Усталость общества от официально не объявленной войны, резкое снижение социальных стандартов и условий жизни, отсутствие позитивного видения реформ (в феврале 2016 года более 70% украинцев считали, что реформы не проводятся) — все это стимулирует рост полярных настроений: от апатии до протеста. Это умело используется российской пропагандой и ее разведслужбами для «раскачивания» ситуации изнутри.

В этой ситуации Украина должна уже сейчас планировать свою деятельность так, будто никаких санкций нет, а международный контекст складывается не в нашу пользу. Только это позволит избежать нам самых тяжелых сценариев (вроде масштабной военной агрессии или смены отношения к нам со стороны союзников).

Концептуальная рамка новой стратегической деятельности Украины: ассиметрия, проактивность и стратегический анализ/деятельность

Здесь мы подходим к важному вопросу о том, каким же может быть наш ответ на такие действия России, и существует ли он вообще? Он существует. И его суть — стратегический анализ и стратегическая деятельность, которая держится на двух столпах: ассиметричность и проактивность.

Россия почти открыто признает, что не в состоянии заниматься стратегическим анализом и, тем более, — стратегическим планированием. Околовластные научные элиты даже пытаются это обосновать тем, что в нынешнем мире стратегии стали невозможны как таковые: «сегодня лидеров не стоит оценивать с точки зрения их стратегического мышления. Ведь оно почти невозможно. Единственный критерий — способность правильно реагировать на постоянно возникающие текущие вызовы, держа в голове хотя бы минимальную дистанцию вперед», — считает Ф.Лукьянов. Собственно, интервью различных российских аналитиков, имеющих отношение к выработке Россией внешнеполитических решений (например, С.Караганова или Л.Решетникова) лишь подчеркивают эту неспособность российского истеблишмента мыслить стратегически.

Однако именно эта неспособность — наш шанс. Не вера в «заграница нам поможет» или ожидания новой цены на нефть марки Brent. Нет. Наш шанс — это играть стратегически с закостенелыми тактиками. Блестящими тактиками, но все же лишь тактиками.

Прежде всего — должна смениться прочно укоренившаяся практика, когда оперативно-тактическое управление играет «первую скрипку» в системе национальной безопасности и обороны, тогда как собственно стратегическое — лишь «вторую». Если говорить о наличии действительно стратегического анализа, следует признать, что в данный момент мы объективно находимся в сложной ситуации. Однако если мы не сломаем эту тенденцию, то снова заплатим жизнями украинских военнослужащих, погибающих и сегодня в «мирном Донбассе».

Безусловно, Национальный институт стратегических исследований в рамках своих возможностей делает все возможное, чтобы предоставить военно-политическому руководству необходимые разработки, но этого мало. Критически мало. Выполнение подобного задания требует объединения усилий ученых, представителей госструктур и органов сектора безопасности и обороны, гражданского общества. Для объединения этих усилий нам нужен своеобразный «научный хаб», некая точка приложения усилий и знаний. Где этот хаб будет создан — не столь важно (хотя, объективно, именно НИСИ имеет наилучшие возможности для выполнения роли такого интегратора): главное — чтобы он был создан и имел возможность выполнять свои задачи. Как говорит один из ключевых идеологов ведущейся против нас гибридной войны российский генерал Герасимов, ценность науки — в предвидении. С этим сложно не согласиться. Но нам это нужно не просто повторять как ритуальную фразу, но сделать основой практической деятельности.

И тут наш второй вопрос — наша стратегическая деятельность. Сегодня ее практически нет. Мы хватаемся за текущие ситуативные решения и пытаемся сделать из них «стратегию». Не может быть долгосрочной стратегией государства идея «добиваться продления санкций против России». Быть тактическим приоритетом — конечно. Но не стратегией. Россия пытается втянуть нас в понятное и комфортное ей симметрическое противостояние. Чтобы мы тратили время и деньги на стандартные вооружения. Чтобы мы постоянно держали свою экономику в состоянии стресса. Чтобы мы втягивались в дорогостоящую гонку вооружений, которую мы в классическом виде выиграть не можем (как в свое время США втянули СССР в глобальную гонку по программе «Звездных войн»). Мы не можем себе этого позволить. Прежде всего — ресурсно.

Важный вопрос, неизбежно возникающий у любого читателя: способны ли нынешние элиты, военно-политическое руководство страны принять эту новую реальность и мыслить стратегическими, а не тактическими категориями? Однозначного ответа на него дать здесь и сейчас нельзя. Однако на самом деле не это самое главное. Ведь если элиты это не осознают, если не смогут принять это объективное требование времени и залог сохранности нашей страны, — не станет ни самих элит, ни страны, которой они управляют, поскольку тем самым будет создано окно для той самой масштабной агрессии, которую они не смогут предотвратить и на которую не смогут ответить. Так что принятие новой логики деятельности — не вопрос политической дискуссии, это экзистенциональная рамка существования Украины, которой требуется целостная и новаторская стратегия борьбы с агрессором.

Основой этой новой стратегии должны стать нестандартность действий (ассиметричность), нанесение ударов по наиболее чувствительным местам противника, инновационность. Без этого в нашем долгосрочном (а оно будет именно таким) противостоянии не победить. И, как мы уже указывали, цель всех этих действий — не допустить войны и усиливать давление на Россию, дабы она была занята множеством не смертельных, но чувствительных ударов и не имела возможности сконцентрироваться на одной цели. В данном случае — на нас.

Мы должны выходить с новыми инициативами на всех направлениях. Особенно — на внешнеполитической арене. Мы должны сделать все возможное, чтобы ускорить реформирование Совета Безопасности ООН, дабы не допускать использования Россией своего права вето как инструмента гибридной войны. Следует активнее включиться в дискуссии по формированию новых коалиций государств в Восточной Европе. Одним из таких перспективных проектов является Балто-Черноморская коалиция государств — такие страны, как Польша, Балтийские страны, Скандинавия, Румыния особенно остро чувствуют угрозы, с которыми уже столкнулась Украина.

Не полностью исчерпан потенциал борьбы с идеологическими основами русской агрессии на международной арене. В частности, концепция «Русского мира», которая де-факто превратилась в откровенно нацистскую и шовинистическую, должна быть запрещена на международном уровне, так же, как в свое время была запрещена нацистская. И для людей (или государств), ее продвигающих, должны быть такие же правовые последствия, как и для последователей нацистской идеологии. Ведь на самом деле, говоря о практическом выражении концепции «Русского мира», мы сталкиваемся с самым настоящим «православным ИГИЛом» — на востоке Украины действует (или действовали) сразу несколько различных «православных армий», творящих такие бесчинства, которые даже боевикам ИГИЛ не приходили в голову.

Более широким и активным должно быть наше сотрудничество с НАТО. Мы не только можем, но и должны инициировать общие разведывательные акции в Черноморском регионе и на восточных границах НАТО. Перспективной является инициатива создания под эгидой НАТО общей военной флотилии Украины, Румынии и Болгарии, а в перспективе к ней могла бы присоединиться Турция. Вообще все сотрудничество между Украиной и НАТО нуждается в решительном обновлении.

Уязвимой остается экономическая сфера — борьба за нее будет сложной и тяжелой. Следует подготовиться к радикальным шагам в этой сфере. Например — рассмотреть возможность введения чрезвычайного экономического положения (особенно если конфликт перейдет в активную форму), а также расширить пакеты экономических санкций. И, конечно, следует ввести прямые ограничения относительно агентов экономического влияния РФ в Украине (по данным журнала «Український тиждень», каждое 8-е из 200 крупнейших украинских предприятий контролируется российским капиталом).

В контексте экономических контрмер важно постоянно помнить об инфраструктуре — прежде всего это дороги, коммуникации, системы поддержки войск на местах. Ныне все это находится в крайне тяжелом состоянии, и это нужно исправлять. Исправлять быстро. Развитие инфраструктуры, ее защита должны стать одним из приоритетов госполитики. Более того, следует рассмотреть возможность интернационализировать проблему ее защиты.

Серьезно следует пересмотреть логику внутриполитических процессов — в условиях войны (особенно гибридной) мы не можем каждый раз «гасить пожары» у себя в тылу.

В случае радикализации конфликта мы должны быть готовы к резким, непопулярным, но необходимым шагам: к введению военного положения на всей территории Украины и объявлению состояния войны. Уже сейчас требуют законодательного определения статус неконтролируемых территорий в качестве оккупированных — нельзя продолжать делать вид, что все отлично и ничего не происходит. Необходимо уточнение законодательного поля в части возможности лишения боевиков и сепаратистов гражданства Украины. Это абсолютно соответствует общемировым тенденциям, и не стоит этим пренебрегать.

Сложный вопрос с тем, что делать с «неоднозначными» темами, постоянно будоражащими общество: декоммунизацией, люстрацией и т.д. Безусловно, есть действующее законодательство, и его нужно выполнять, однако практику его реализации все же стоит пересмотреть. Совершенно очевидно, что резкими и не всегда продуманными решениями мы обостряем ситуацию даже там, где этого можно было легко избежать. Делая такие важные вещи, как, например, люстрация ее исполнители иногда скатываются в советскую «кампанейщину», проводя ее по-бюрократически механистично, без учета здравого смысла и национальных интересов.