Глава 1.
Все началось с того, что Гомер написал восьмой гимн. Конечно, Виктор Антипов не верил в злонамеренность слепого поэта, но все же легкое чувство досады у него возникало всегда, когда он вспоминал этого античного автора. Впрочем, все по порядку.
В большинстве историй присутствуют одно начало и один конец. В этой же конец, несомненно, один, а вот начал несколько. Если ставить их в списке по хронологии, то на первом месте окажется уже упомянутый гимн, за которым последует глиняная амфора, студенческая практика, тяга к вину и несчастный случай. Не будь хотя бы одной из этих вещей, то, разумеется, ничего бы не произошло. Но, конечно, имеет смысл выбрать самое простое из всех начал.
Итак, летним солнечным днем студент пятого курса геолого-географического факультета государственного университета Антипов принимал участие в раскопках. Считалось, что ему повезло. Об этом месте много говорили в то время. Совершенно неожиданно неподалеку от небольшой деревушки Вареновка, расположенной между древним Танаисом и гораздо менее древним Таганрогом, обнаружился древнегреческий храм. А точнее — его развалины. Как они до тех пор оставались вне внимания местных жителей, никто не мог предположить. Причем, что удивительно, сельчане даже не находили никаких подозрительных валунов, которые бы человеку с воображением напоминали мрамор по той простой причине, что это и был мрамор. Не было ни валунов, ни статуэток, ни черепков... ничего! И вот в один замечательный день обнаружились руины храма в прекрасном состоянии. Любознательный человек может поинтересоваться: разве бывает прекрасное состояние у руин, и будет совершенно искренен в своем недоумении. Но любой археолог с полным на то основанием заявит, что все, что угодно, может быть в прекрасном состоянии, если приносит пользу. Нашел черепок, в котором с трудом угадываются первоначальные очертания, но удачно опубликовал информацию о находке — черепок, несомненно, в прекрасном состоянии. Обнаружил тот же черепок, но редакция отвергла статью — увы, состояние находки оставляет желать лучшего. Так устроен наш мир. В нем не найти среди красивых вещей то, что никому, совершенно никому не приносит пользы.
Вряд ли стоит описывать, что началось в газетах и на телевидении. Опытный читатель легко представит это все сам. На то место сразу же устремились толпы репортеров, туристов, ученых и охотников за сокровищами. Однако Южный Федеральный Университет героически встал на защиту богатств, которые, как ожидал декан исторического факультета, должны были принести неувядаемую славу его заведению. Губернатор с областной думой настолько прониклись происходящим, что никакие убеждения, включая самые что ни на есть материальные, не смогли поколебать их решимости охранять означенный храм. Впрочем, злые языки поговаривали, что материальные убеждения были слишком малы по сравнению с тем, что рассчитывалось извлечь из этого места в дальнейшем. Но оставим подобные слухи на совести тех, кто их распускал. В честность государственных мужей нужно верить слепо и безоговорочно, а иначе страна ослабнет и станет легкой добычей для тех, чьи государственные мужи действительно мало воруют.
В результате всех этих перипетий перспективный студент, почти аспирант, Антипов оказался на передовой, сжимая в руках ценные орудия своего труда: детский пластиковый совок и метелку.
— Ну что, покопаем еще немного? — спрашивал его друг и сокурсник Сергей, щурясь под ярким солнцем. — Или пойдем распишем пулю вон в тот лесок?
Часы показывали начало второго. Стояло самое пекло. На огромном поле, заросшем травой, суетились группки людей, одетых в короткие майки или распахнутые рубашки. Головы наиболее предусмотрительных из них украшали широкополые шляпы. А в рюкзаках не только предусмотрительных, но и рациональных личностей покоились упаковки аспирина. Они были предназначены для тех напарников, которые о шляпах не подумали. Рациональность этих людей заключалась в том, что лекарство занимает меньше места, чем запасной головной убор, который мог бы использовать приятель.
'Конечно, распишем пулю!' — хотелось воскликнуть Виктору. Но он этого не делал, потому что знал, что вопрос — риторический. У них элементарно не было третьего участника, но зато наличествовал профессор, сидящий на удобном раскладном кресле под большим зонтом и зорко наблюдающий за ходом работ. Антон Афанасьевич никак не подходил на роль третьего. Он был первым во всем. А особенно — в списках авторов статей, к которым нередко не имел вообще никакого отношения. Нет, пожилой мужчина с аккуратно подстриженной бородкой и интеллигентным лицом, одетый в светлую рубашку и брюки, не годился в качестве партнера по преферансу. Но зато у него были другие достоинства: еще никто не слышал, чтобы дипломники авторитетного Антона Афанасьевича проваливались на защите.
— Лучше пойдем попьем воды из колодца, — предложил Виктор. — А то наши фляжки совсем теплыми стали.
— Так мы же пили минут пять назад, — резонно заметил приятель.
— Жара... Что поделать? Хорошо, что не послушал твоего совета и не налил во фляжку пива. Пить теплое пиво на солнцепеке — сомнительное удовольствие. Тут бы и легли прямо на какой-нибудь могильничек после такого, — Антипов поправил на носу очки от солнца.
Он, в отличие от курносого Сереги, втайне гордился своим римским носом. Пожар тайного чувства раздували девушки, расточая ему комплименты.
— Ладно, сейчас. Закончим вот этот кусок и пойдем. А то Афоня будет возмущаться.
Виктор лишь вздохнул в ответ, осторожно обкапывая какой-то камень. Профессор, он же Афоня, мог решить, что они сачкуют и тогда — пиши пропало. Им бы пришлось торчать здесь и на выходных, в то время, как остальные группы археологов, коих наблюдалось сейчас около десятка, отдыхали.
— А говорят, что английские профессора сами копают, — с надрывом прошептал Сергей. — И в статьях себя на последнее место ставят.
— Так то англичане... У них все не как у людей.
— Да, — согласился партнер по несчастью. — И машины не по той стороне дороги ездят. Никакого представления о правильном.... О... ого... Смотри! Что это?!
Виктор тут же бросил копать. Звуки 'о!', 'ого!' и 'смотри!' были ему знакомы с детства. Они требовали немедленной реакции в виде 'да!', 'вот это да!' и 'а она в нашем доме живет?'
К сожалению, на этот раз привычный ответ дал сбой. Антипов просто не знал, что сказать. Его приятель наткнулся на бело-серую плиту, которая на удивление легко сдвинулась, обнажив под собой пустоту.
— Что там, Серега?
— А фиг его знает, — пробурчал тот, бесстрашно засовывая в пустоту руку. — Какой-то лаз.
— Лаз? Точно лаз?
— Помоги-ка мне больше сдвинуть. А то дальше не идет.
Оба студента навалились на плиту. Она сразу же дрогнула, не выдержав дружный натиск, и еще больше подалась в сторону. Перед археологами предстало зияющее отверстие без дна.
— Ого, — повторился Сергей. — Да тут фонарь нужен.
В жизни каждого человека бывают удачные находки. Некоторые из них никому показывать не хочется, а вот другие, например, рифмы или рассказы иногда просто требуют поделиться ими со всем миром и как можно скорее, невзирая на то, пойдет ли это миру на пользу или нет. Загадочное отверстие, скорее всего, относилось к последней категории.
— И Афоня тоже нужен, — буркнул Виктор и, обернувшись к сидящему профессору, изо всех сил завопил самым уважительным криком, на который только был способен:
— Антон Афанасьевич! Идите сюда! Мы кое-что нашли!
Тот не заставил себя ждать, видимо, ему порядком наскучило сидение без дела. Резво вскочив на ноги, профессор быстро засеменил к месту раскопок.
Серега, между тем, засунул голову в отверстие и пытался осмотреться. Не было видно ни зги.
— Что тут у вас? — поинтересовался приблизившийся профессор, слегка запыхавшись.
— Да вот, — отодвинулся в сторону Виктор, чтобы не загораживать обзор своему наставнику. — Лаз какой-то.
— Лаз? — поразился тот. — Какой еще лаз? Он куда-то ведет?
— Не знаем еще, Антон Афанасьевич. Пытаемся выяснить.
— Ну-ка, назад! Сергей, назад! Кому сказано? Нечего совать голову неизвестно куда.
— Да не видно же ничего, Антон Афанасьевич! — отозвался молодой археолог, разочарованно приподнимаясь над отверстием.
— Вот-вот! Не видно, а голову прямо в темень засунул. А ну придавит там тебя что-то? Эх, молодежь! Опыта никакого, а энергия так и хлещет.
Студенты промолчали. У них не было сомнений в том, что Антон Афанасьевич обладает огромным опытом. Вот только копать не хочет. Хотя, может быть, потому и не хочет, что опыт не велит.
— Виктор, беги за фонарем. Он в моей машине в багажнике. Там же возьми веревку, пару касок и противогазы. Вот ключи.
Антипов не позволил себе удивиться такой запасливости профессора, а бросился к машине, припаркованной почти в полукилометре от места раскопок. Хотя причины удивляться были. Ну вот, казалось бы, зачем могли понадобиться противогазы и каски, если ясно, что раскопки поверхностные? Виктор ни за что бы не догадался их захватить. А профессор догадался.
Студент пробежал мимо других групп, которые уже отрывались от своей работы, чтобы выяснить, что же нашла команда Антона Афанасьевича. Из этих копателей Виктор почти никого не знал. На раскопках работали несколько независимых групп, каждой из которых руководил либо преподаватель, либо научный работник.
Достигнув профессорской машины, студент открыл объемный багажник с твердым намерением быстро взять самое необходимое и устремиться обратно. Увы, достаточно было бросить лишь один взгляд на содержимое, чтобы понять, что этот план не осуществим в кратчайшие сроки. Багажник был полон. Если до сих пор Виктор имел высокое мнение о запасливости профессора, то сейчас это мнение скакнуло до небес. Чего там только не было! Палатка, разнообразные инструменты, скалолазное снаряжение, несколько больших и маленьких фонарей, множество вещей непонятного предназначения и, что окончательно добило молодого человека, акваланг.
Задаваясь вопросом, зачем же Афоне понадобился акваланг во время явно сухопутных раскопок, Виктор пытался отыскать порученные ему вещи. С большим трудом, но это удалось. Обратно пришлось возвращаться под тяжестью ноши: моток веревки и противогазы не были легкими. Впрочем, любопытство придавало дополнительные силы.
Когда студент вернулся к загадочному отверстию, рядом с находкой уже скопилось множество людей. Профессор с какими-то двумя седовласыми учеными степенно обсуждали то, что бы это могло быть. Студенты не отставали от них, и не только вели беседу в своем кругу, но еще пытались встрять в разговор мэтров.
— Думаю, что это ход в какое-то сохранившееся помещение, — говорил один из ученых.
— Оно слишком низко расположено, — спорил с ним другой. — Опора храма сейчас должна быть лишь чуть ниже уровня земли. А вот несущую систему мы как раз раскапываем. Те рухнувшие колонны, например.
— Тогда это подвал!
Оба: и его оппонент и Антон Афанасьевич энергично покачали головами, не соглашаясь.
— Подвал? Это же нонсенс! — заметил профессор. — Греки не делали такие подвалы в храмах при строительстве.
— Не делали, да. Но его могли пристроить позже.
— Позже? Немыслимо! Нарушение всей структуры храма! Да и зачем?
— Коллеги, не будем спорить. Нам нужно сначала выяснить, кому вообще этот храм принадлежал. Какому богу был посвящен. Может быть существовали какие-нибудь нюансы.
— Никогда не слышал о таких, — скептически ответил Антон Афанасьевич, но спорить прекратил.
— Может быть это не храм, а гробница? — подал голос один из студентов, щуплый человечек в кепке.
Три мэтра посмотрели на него как на идиота и отвернулись.
— Нужно посветить в отверстие и все будет ясно. Может быть это просто расщелина.
— Сейчас посветим, — успокоительно сказал профессор. — Виктор! Ты уже вернулся?
— Да, Антон Афанасьевич.
— Все нашел?
— Да. Вот фонарь.
Большой фонарь, весьма напоминающий прожектор, перекочевал в руки наставника.
— Ну-ка, расступитесь немного, — на памяти Виктора это был первый случай, когда Антон Афанасьевич изменил собственным принципам и решил хоть что-то сделать своими руками. Профессор включил фонарь, нагнулся над отверстием и просунул руку внутрь. За его спиной тесно столпились желающие поскорее увидеть, что же таится внутри таинственного лаза.
— Ну-с..., — протянул профессор. — Похоже, что стена.... Да, точно стена, заметна кладка. Ага, вот еще одна стена. Комната не очень большая.... Так-с... есть свод!
— Свод? — отозвался один из седовласых оппонентов.
— Свод, точно свод. Поздравляю, коллеги, это все-таки подвал.
— Пустой? — кто-то задал интересующий всех вопрос.
— Не совсем. Там что-то есть, но не могу рассмотреть.
— Что? Позволите мне? — взволновался тот же самый оппонент.
— Пожалуйста, — профессор выпрямился и протянул тому фонарь.
Седовласый ученый осторожно нагнулся и просунул руку внутрь отверстия точно так же, как это делал Антон Афанасьевич.
— Хм... Плохо видно, — через какое-то время сказал он. — Может быть спустим кого-нибудь вниз?
— Опасно, — покачал головой профессор. — Надо бы все изучить сначала как следует.
— Но у нас же есть снаряжение.
— Да. Есть. Ладно... попробуем.
— Антон Афанасьевич! Можно я? — тут же протиснулся вперед Серега.
— Ты? — взгляд, устремленный на добровольца, был в высшей степени скептическим. — Нет, милый мой, учиться нужно было лучше. Пойдет Виктор. Антипов, согласен?
— Да... Конечно, Антон Афанасьевич!
— Не торопись только. Спешить некуда, — осадил его профессор. — Сейчас мы тебя обвяжем веревкой как следует. Под подмышками. А ты пока одевай противогаз и каску.
— Зачем противогаз, Антон Афанасьевич?
— Тихо! Не спорь. Никто не знает, что там. Столько лет помещение было полностью закрыто. Если ты заметил, я даже голову внутрь не просовывал, когда смотрел. Безопасность прежде всего!
— Да, Антон Афанасьевич.
Вздохнув, Виктор начал натягивать на себя противогаз. То ли размер был неподходящий, то ли так и было задумано, но он налезал с трудом. Профессор придирчиво проверил результат, потом помог своему ученику одеть каску и закрепить ремешок под подбородком.
— Слушай внимательно, Антипов. Мы тебя просто опустим вниз, ты осмотришься, и сразу же выдернем обратно как рыбку. Понял?
— Да, Антон Афанасьевич, — слова из-за надетого противогаза превратились в какое-то мычание.
— Ты там ничего не будешь трогать. Вообще ничего. Только смотреть. Ясно?
— Ясно, — пробурчал студент.
— Фонарь держи двумя руками во избежание соблазна.
— Может быть ему сразу камеру дать, чтобы снимал? — спросил один из ученых.
— Потом снимем. Пусть осмотрится сначала. Готов?
— Да, Антон Афанасьевич.
— Начали!
Виктор осторожно присел на край отверстия, свесив ноги вниз. Веревку держали четверо самых крепких мужчин, выбранных из числа собравшихся. Приподняв студента, его начали осторожно опускать вниз. Он сжимал в руках фонарь и тщательно всматривался вглубь лаза, несмотря на то, что противогаз явно мешал.
