Глава 6.
Мысли заметались в голове, как застигнутые врасплох тараканы на внезапно освещенной кухне. Мир вокруг начал стремительно вращаться, и несомненным оставался только один факт — я больше не в тюрьме. Ясно, что вытащили меня оттуда ребята, но вот роль ректора во всем этом оставалась для меня загадкой. Впрочем, кажется, для Дерека и Рьена тоже — на их лицах недоумение пополам с изумлением сменялось напряженным ожиданием с ноткой страха... И это понятно — если милорд ректор пришел сюда по приказу короля (а значит, Леи), даже объединенных сил нашей троицы хватит лишь на несколько секунд сопротивления, и вмешательство Вито его не остановит. А кстати, на нашей ли стороне принц? — эта несвоевременная, но отчего-то очень здравая мысль заставила меня окончательно замереть...
Тем временем ректор, так похожий на добродушного дядюшку-мельника, который и книгу-то держал в руках два раза в жизни, и то случайно, внимательно следил за эпической битвой мыслей в моей голове, которая, конечно же, тут же отражалась на лице. Гробовое молчание все сильнее давило на плечи, грозя смять нас окончательно, но тут милорд Этерлейн наконец усмехнулся и произнес:
— Тебя, кажется, можно поздравить с удачным побегом?
Шумный общий выдох, ветром пронесшийся над столом, дал понять, что ребята не только не двигались все это время, но и вряд ли дышали. Ректор улыбнулся чуть шире:
— Не забывай, что артефакт слежения стоит у меня в кабинете. Кстати, радует то, что про эту задачу змеек знает не так уж много людей — большинство уверены, что это просто отличительный знак студента Академии с некоторыми дополнительными функциями для удобства обучения... Но я не об этом.
"Дядюшка мельник" внезапно нахмурился, явив миру столь редко видимое нами превращение в настоящего ректора — сильнейшего мага, тонкого политика и интригана, которому мало кто может противостоять. А ведь никакой личины на нем не было и нет — всего лишь изменилась острота взгляда, дернулись уголки губ, углубились морщинки у глаз...
— Сказать, что я вас предупреждал, значит не сказать ничего, — он перегнулся через стол и в упор посмотрел на меня, — и вы все-таки доигрались! Возомнили себя великими шпионами, придворными тайными агентами какими-то! Вы, не побоюсь этого слова, сопляки, дорогие мои студенты! — всегда ровный голос ректора теперь звенел праведным гневом, и все мы готовы были просто провалиться под землю — он был абсолютно прав. Вито могли убить, а это значило бы немедленное объявление войны с Вейраной, а значит... Додумывать не хотелось.
— Ты понимаешь, что если бы не моя веками оттачиваемая интуиция, — мелькнувшие в глазах ректора смешинки на миг заставили подумать, что гроза миновала, — послушав которую, я снабдил вас амулетами, Вито был бы сейчас давно и безнадежно мертв? И ты тоже! Ты понимаешь, что это значило бы для мира?
Скептически сощурившись на мой робкий кивок, ректор вдруг откинулся на стуле и как-то безнадежно взмахнул рукой, теряя весь запал гнева:
— А, к демонам это всё! Что толку вас теперь распекать, ума-то всё равно не прибавится...
— Конечно, куда уж в твои-то годы мечтать о прибавлении в черепной коробке, не выйдет же ничего! — внезапно раздалось откуда-то из угла, и тут все мы, включая ректора, наконец потеряли самообладание. Вито оказался в боевой стойке с неизвестно откуда взявшимся в руке кинжалом явно гномьей работы, Рьен скалил отрастающие волчьи клыки, в ладони ректора пульсировал какой-то мрачно-зеленый шар, а я... Все чувства обострились, биение сердец моих друзей отчетливо звучало у меня в ушах, но, вглядевшись в темнеющую в углу фигуру, моя так резко проснувшаяся магия крови не обнаружила... ровным счетом ничего знакомого. Никакого тока крови по венам, никаких мерцающих красных огоньков — стоявший там никогда не был человеком. Или вейром, или эльфом, или живым существом любой другой расы.
— Какой теплый прием, — восхитился голос, кажущийся теперь смутно знакомым.
— Ну разве можно так пугать! — устало пожурил в ответ незваного гостя разом успокоившийся ректор, снова падая на свой стул. — Знаешь ведь, как хрупка и ранима нервная система заговорщиков, так нет — обязательно надо подшутить! И вообще, не тебе меня возрастом попрекать!
Фигура шагнула вперед, и Шетт — а это был именно он — согласно кивнул:
— Вот всегда с тобой так — сложно оставить за собой последнее слово... Ну, представьте же меня двум молодым людям, которые так настороженно смотрят и никак не хотят опустить кинжал и развеять молнию!
Только тут я заметила, что Дерек и правда до сих пор сжимает в руках мерцающую голубую стрелу, а Вито, хоть и расслабился немного, так и не убрал оружие. Долго упрашивать нас не пришлось, и после взаимных расшаркиваний, сопровождавшихся едва сдерживаемым восторгом со стороны погодника и вежливым изумлением со стороны принца, все наконец снова расселись у ставшего гораздо теснее стола. Все еще хмурящийся ректор пробурчал:
— И вообще, что за оскорбления, Шетт? Подрываешь мой авторитет при студентах? Хранитель, а ведешь себя как мальчишка!
— А ты подумай головой, и сообразишь, — участливо посоветовал тот, удовлетворенно наблюдая за разгорающимся на щеках ректора румянцем — а мы с удивлением увидели, что и всесильного милорда Этерлейна можно смутить и вогнать в краску. — Распекаешь детишек за то, в чем они совершенно не виноваты! Они же как слепые котята, и мира-то не видели, что уж говорить об истинном понимании происходящего!
"Котята" молча слушали монолог Хранителя Вейраны и ровным счетом ничего не понимали, как и положено новорожденным.
— Как ты здесь оказался? — внезапно спросила я, и пронзительный взгляд бездонных глаз обернулся ко мне:
— Обыкновенно. Знаешь, верительные грамоты там, лошади, постоялые дворы... — и тут же примирительно поднял ладони, поняв, что перегибает палку, — ладно, ладно! Барьер ведь теперь снят. Но Тэй не может дотянуться — обилие ваших магов ее блокирует. А я не видел тебя до сего дня, когда ты применила наконец магию камня. С учетом того, что вряд ли ты стала бы ею склеивать башенки из гальки на пляже, стало понятно, что у тебя проблемы... А дальше все и так ясно — камень-то под землей одинаков. Но на этом вопросы ко мне будем считать временно закрытыми, и послушаем же уважаемого милорда ректора — у него явно есть что нам рассказать.
Этерлейн согласно вздохнул и поудобнее устроился на своем стуле:
— Конечно есть... Только вот с чего начать, я даже и не представляю. Пожалуй, начнем с этого дома, — он обвел рукой окружающую обстановку и ненадолго замолчал, оглядывая стены комнаты странно тоскующим взглядом.
— О нем и раньше-то мало кто знал, а уж теперь, по прошествии стольких лет, он надежно забыт и заброшен. Был — до недавнего времени. Я показал его Вито однажды, с твердой уверенностью, что наступит день — и он нам пригодится. Так и произошло... В ночь твоего ареста, Лета, на принца было совершено покушение. Оно, несомненно, было продумано и выполнено Алией, но доказать это совершенно невозможно, как вы все понимаете. Дело было так — Вито, позволишь мне изложить случившееся? — ректор обернулся к принцу и в ответ на молчаливый кивок того продолжил:
— Принц вернулся вечером из Академии, и во дворце за ужином ему стало нехорошо. Очевидно, в пищу или напитки был подмешан яд, и этот вечер наверняка стал бы последним в жизни Вито, если бы не амулет защиты, который, кстати, надо возобновить — он полностью истощился, спасая принцу жизнь. Судя по дошедшим до меня слухам, Алия была поражена случившимся — хотя, думаю, удивило ее вовсе не покушение, а то, что Вито остался жив. План ее стремительно рушился, но она сумела обыграть происходящее в свою пользу, заявив об очередном посетившем ее откровении, в котором она четко видела, как ты подсыпаешь яд в еду Вито еще в Академии. Кстати говоря, ей пришлось идти до конца — она применила магию крови, чтобы вылечить принца, и это видел и король, и многие придворные, так что теперь она пользуется еще большим доверием со стороны короля. Приказ о твоем аресте был отдан незамедлительно, и я ничем не мог тебе помочь — обвинение в преступлении против короны автоматически лишает студента защиты Академии, хотя и не является поводом к немедленному исключению.
Ректор перевел дух и продолжил:
— Тебя поместили в тюрьму, особая безмагическая камера для обладающих магией крови в которой по странному стечению обстоятельств только-только была закончена. Ну а дальше ты в курсе — Рьену пришла в голову светлая мысль воспользоваться помощью Мыша...
— А что же Вито? Он же вроде бы за городом? — вспомнила я, и ректор одобрительно кивнул.
— Принц очень своевременно вспомнил про амулет двойника.
— Я просто понял, что оставаться во дворце значит умереть в течение ближайших дней, — подал голос принц. — Когда Леа объявила о своем видении, стало ясно, что тебя непременно арестуют, и хорошо если при этом не тронут Рьена и Дерека, обвинив их в соучастии. Видимо, Лее просто нужна была одна ты.
— Я думаю, причина не только в этом, — медленно проговорила я, выстраивая по местам кусочки головоломки. — Просто она не оставляла надежд тебя все-таки убить, а для этого на свободе как раз и должны оставаться мои так называемые "сообщники" — чтобы было кого обвинить. О Боги, ведь за вами наверняка следят! — холодный пот выступил у меня между лопаток при одной мысли о том, чем все это может обернуться для моих друзей. Ректор прав, нервная система у нас никуда не годится...
— Не волнуйся, пока им не предъявлено официальное обвинение — а этого не произошло — за ними могут следить только вне стен Академии. А за пределы ее они не выходили — у наших древних стен много секретов, в числе которых — многочисленные сообщения с катакомбами под городом. Входы, конечно же, надежно запечатаны много лет назад. Мною, — ректор широко улыбнулся и подмигнул ребятам. — Так что они прилежно грызут гранит науки, не делая никаких попыток освободить тебя из тюрьмы.
На сердце у меня заметно полегчало, но вопрос с двойником все еще требовал ответа.
— Так вот, я сослался на то, что ужасно боюсь повторения покушения и предложил папеньке такую идею — отправить меня на "поправку здоровья" в одно из наших загородных имений. Алия была почему-то не против — возможно, на тот момент ей было все же важнее поймать тебя, да и до меня она все равно смогла бы добраться, всего лишь в нужное время убедив отца, что мне пора вернуться во дворец. Так я и оказался здесь.
— О, об этом ты должен рассказать поподробнее, — ухмыльнулся Рьен, и смущенный Вито продолжил, запинаясь:
— Да нечего тут рассказывать... Вещи были собраны моментально, и той же ночью мы помчались прочь из города — я и целый полк охраны... Ну, я же не мог в самом деле уехать, иначе потом вряд ли бы удалось выскользнуть из-под бдительного ока надсмотрщиков, среди которых наверняка есть доверенные люди Алии. Пришлось натурально изобразить приступ желудочной слабости, — принц смутился еще сильнее, — и просить кавалькаду остановиться в придорожном трактире. Получилось остановить их только угрозой, что отмывать королевскую карету будет сам начальник охраны под моим личным присмотром... Дальше было просто — я направился в уборную, где активировал оба амулета — личины и двойника. В результате Вито Второй уехал с ничего не подозревающими солдатами, а средних лет купец, выждав время, потихоньку добрался до нужного мне дома...
— Очень находчиво! — подбодрила я все еще заметно стеснявшегося своего "туалетного" побега принца, отчего он мгновенно расцвел.
Обстановка немного разрядилась, и уже ребята начали наперебой рассказывать, как им пришлось за эти три дня изрядно почистить и прибрать дом, добывать для Вито одежду — так, чтобы никто ничего не заподозрил, заполнить дом едой и при этом постоянно маячить на глазах преподавателей и студентов Академии. За всей этой болтовней мы совсем забыли, с чего начинался рассказ, но вкрадчивый голос Шетта снова вернул нас к реальности:
— Этерлейн, — позвал Хранитель Вейраны ректора, и какое-то особое настроение обволокло всех присутствующих, наделяя смутным беспокойством... Ректор вздрогнул, и я только сейчас заметила, что он почему-то очень не хочет продолжать рассказ.
— Да-да, я помню... Так вот, я же говорил об этом доме... Много лет назад я построил и подарил его одной замечательной женщине, с которой был очень близко знаком, — взгляд ректора обратился глубоко внутрь себя, и на лице появилось выражение мечтательной нежности. — Он был предназначен для наших тайных встреч — ведь ректор Академии и высокопоставленная эльфийка, шпионившая в Алерии для своей страны, просто не могут иметь ничего общего...
Откровения ректора ввергли в шок всех нас, кроме, пожалуй что, Шетта, но это и неудивительно — вряд ли он об этом слышал впервые, судя по тому, какие долгие отношения связывали его с Этерлейном. Лицо Рьена вообще заслуживало немедленного внимания художников — такое изумление они были бы просто счастливы зарисовать! Однако недолго мне пришлось потешаться над бедным эльфом, потому что то, что ректор изрек чуть позже, сразило наповал уже меня.
— Она погибла немного спустя после рождения нашей дочери. Так твоя прабабка, Лета, осталась сиротой.
Смысл сказанного, видимо, доходил до меня несколько дольше, чем до остальных, и именно Рьен первым прошептал:
— Это что же получается... Лета — ваша в некотором роде правнучка?
Смущенный кивок не оставил никаких сомнений. Я смогла только выдавить из себя полувсхлип — полувздох:
— Почему же... почему только сейчас?
Ректор вдруг вспыхнул:
— Нашу связь и нашего ребенка мы были вынуждены скрывать по причинам политического характера, и об этом так никто и не узнал — она... единственная, кто был мне нужен, погибла случайно, нелепо и глупо... И я не мог, понимаешь ты, просто не мог объявить о том, что у меня внезапно и из пустоты образовалась дочь — полукровка! Пришлось принять меры... Ее воспитывали достойные люди, и я всегда следил за ней и ее семьей. Потерял я только твою мать, и когда она появилась в городе после долгого отсутствия и слухов о ее смерти, беременная тобой... Я был готов объявить ее своей давно потерянной дочерью, но она... Она отказалась. Сказала, что знает свою и твою судьбу, и что всё идет так, как должно идти, а я не понял тогда, о чем именно она говорила. Она запретила мне вмешиваться. Заставила поклясться, Лета! Именно поэтому до твоей поездки в Вейрану я не мог ничего сказать, а после... Я выбирал время. Это все непросто и для меня тоже, понимаешь?
Я не понимала. Все, что я узнала о себе за последние минуты, грозило разорвать мою голову изнутри, и я никак не могла заставить себя что-то ответить, выразить словами бурю моих чувств. К счастью, долго мучиться мне не пришлось. Ректор вдруг как-то странно дернулся, наклонил голову, словно к чему-то прислушиваясь, и резко поднялся с места:
— В Академии общий сбор Совета, я должен быть там, причем срочно. Кажется, твой побег обнаружен, Лета. Вы двое, — он указал на ошарашенных Рьена и Дерека, — идете со мной. Обвинить в организации побега вас не смогут, если вы будете в Академии, причем где-нибудь в людном общественном месте! Мы вернемся, как только сможем.
Я только моргнуть успела, а они уже умчались в подвал, оставив нас с Вито в компании Шетта. Он, кстати, тоже не собирался надолго задерживаться. Хранитель стремительно поднялся, потянулся совершенно человеческим жестом и направился к дальней каменной стене. Уже положив на нее ладонь, он обернулся на мгновение:
— Это лишь малая и очень незначительная часть того, что тебе предстоит вскоре узнать, моя дорогая... Мне жаль, что я не могу, просто права на то не имею — рассказать тебе всё. Но обещай, что в следующий раз, когда милорд ректор станет что-то вам объяснять, ты непременно меня позовешь! Я приду и приведу с собой Тэй, договорились? — и, не дожидаясь моего ответа, он растворился в серых камнях старой кладки.
Да-а, хорошенькие дни нас ожидают — если то, что я только что услышала, "всего лишь незначительная часть", то что же такого должен поведать нам мой... эээ... нет уж, прадедушкой я, наверное, так и не привыкну его называть, даже про себя. Пусть уж будет привычно и просто — милорд ректор...
