Часть 1. Лесная стражница
Плохие сны мне приснились в этот раз, будто кто-то мешал нежиться в теплой мягкой трухе, выдергивал из сладкой дремоты. Я как могла отгоняла назойливую тревогу, но потом все же проснулась. Тихо вроде. От прикрытого куском коры выхода из дупла веяло холодом, кое-где белел наросший иней. Чтобы успокоить себя, я выбралась из трухи, отодвинула заслонку и выглянула на дорогу. Пусто. Да и кто сюда зимой сунется? Успокоившись, достала с полки сушеных ягод, сунула в рот и опять нырнула в тепло. И тут боль и страх стегнули по сердцу так, что я подавилась ягодами. Кое-как отплевавшись и отдышавшись, попыталась понять, что случилось.
Вот она я. Руки-ноги целы, спина, живот, голова — все на месте. Все хорошо, только, почему так плохо? И холодно, хотя я почти зарылась в теплые гнилушки.
Ударило болью еще раз, и меня кто-то позвал. Так позвал, как никто еще никогда. Прося помощи и не сомневаясь, что помогу, полностью вверяя себя мне и надеясь на мое всемогущество. Но зов тут, же растворился в боли и холоде. Успокоиться и опять уснуть после такого, было просто невозможно, так что пришлось выбираться наружу. Хотя бы для того, чтобы узнать, кто имеет надо мной такую пугающую власть.
Чутье увело меня довольно далеко от дома. С каждым шагом ощущения становились все сильнее и сильнее, я даже на голоса внимания не обратила, так что чуть не уперлась в людей. Ну, теперь понятно. Покой нарушен и нарушителей следует изгнааать... Только вот почему так странно? Что со мной? Проследить... Понять...
Обойти лошадей с подветренной стороны. Слиться с тенями, хоть их и мало в зимнем лесу.
Забравшись в густые кусты рядом с полянкой, я замерла и затаилась, смиряя колотящееся сердце.
Шестеро. Нет семеро. Седьмой так холоден, что жизнь из него почти ушла. Одежды на человеке не было, а сидел он на снегу, привалившись к дереву. Люди же боятся холода и болеют, зачем он так делает?
И тут один из тех, что оставались одетыми и живыми, взял котелок, стоящий возле огня. И окатил лежащего водой.
Я скорчилась от боли! Тело горело, будто это меня облили горячей водой. А злорадное удовлетворение мучителя солью осыпалось на ожоги. И тогда тот, кого мучили, вновь позвал...
Будь я тогда в своем уме, никогда не полезла бы против шестерых вооруженных мужчин. Но мне почему-то стало все равно, вооружены они или нет, лишь бы спасти зовущего.
Лошади визжали от страха, люди кричали, кто-то выхватил меч...
-Уходим! — заорал самый умный. — Она своих позовет!
И я их отпустила, не став преследовать. Порвала немножко и хватит. И так убегут из леса, а там может на кого-нибудь из лургов или лури наткнутся, а может и гварна кого поймает на опушке. Надо разгадать эту загадку с человеком. Убить того, кто держит меня в плену, имеет надо мной власть!
Порыкивая, стараясь вернуть ярость, я подошла к лежащему. Рррррр... Маг! Магией несет! Но ведь он, когда звал, не магичил!
Подкрасться еще ближе, почти касаясь животом снега... Посиневшая кожа с красными пятнами ожогов, темные волосы, бородка, коротенькая, не похожая на косматые бороды старых лургов. Весь такой обманчиво беспомощный. Нет, не буду жалеть! Не рассматривай! Просто убей! Не давай ему опять тебя позвать!
Когти легко прокололи кожу на горле. Человек вздрогнул. Поднял голову. Глаза прищурились, сосредотачиваясь на мне, а потом расширились в изумлении.
-Мама?!
Вот он зов! Но не такой, переворачивающий все внутри и подчиняющий, а будто гладящий по голове и дышащий теплом. Я отпрыгнула. Но, кажется, расстояние не имело значения. Взгляд человека потух, глаза закрылись, и голова упала на грудь.
Что же?! Как же?! Почему! Почему это со мной происходит?! Я чувствовала, что размеренность и равновесие моей жизни нарушено. Но, ни убить, ни оставить здесь умирать этого человека не могла, даже если он просто сошел с ума. Детей у лури не бывает. А тут вдруг — 'мама'. Но все равно непонятно, почему это слово так действует на меня.
Пока человек совсем не замерз, я подобрала те из вещей, что потеряли убегающие люди и ту одежду, что содрали с моей добычи. Закутала. Подумала, что делать дальше. До дома далеко, не дотащу.
-Спи, — сказала мама, гладя его по голове. И было тепло и спокойно, как в детстве. Нэран вздрогнул и открыл глаза.
Темно. Где он?! Что с ним?!! В душе мутной волной потихоньку поднималась паника. Он дернулся, пытаясь приподняться, но только забарахтался в чем-то похожем на труху.
-Тихо. Не бойся, — ласково произнес над ухом женский голос.
-Где я? — неужели он напился и пустился в загул. А поручение?! Руки судорожно зашарили по телу — пакета не было! И тут же память будто пробилась из глубины. Нападение. Пытки. Он не выполнил поручения! На него напали и отобрали пакет!
На плечи трепыхающегося Нэрана легли руки и прижали его к ложу, не позволяя дергаться.
-Тише...
-Кто здесь?!
Почти у самого лица загорелись зеленовато-желтым светом большие глаза.
-Потерпи немного. Снаружи сейчас темно, а огонь здесь я не могу зажечь. Ты не бойся, я тебя не трону. Только скажи, почему ты меня так назвал?
Нэран понял, что дрожит. Кто эта женщина? Явно не человек. Ах да, он же в Геннерском лесу, окружающем владение Великого мага. Значит, скорее всего, лури. Но почему он тогда еще жив, ведь пропуск через лес — первое, что отняли напавшие.
Сосредоточившись, Нэран заставил свою руку засветиться.
Чем ярче светилась кожа мага, тем бледнее становились глаза лури. Вот свет выхватил высокие скулы, прямой нос, косматые волосы, отбросил на стену тень с большими пушистыми, почти кошачьими ушами на макушке.
-Мама, — прошептал он. Сходство, несмотря на нечеловеческую природу женщины, было поразительным. Лури прижмурилась, на мгновение на ее лице появилось выражение блаженства, но она тут же встряхнулась, растеряв часть сходства. Но все-таки! Это не могло быть случайностью, или плодом его больного воображения. Значит, и во время пыток это была она. Она спасла его! А что если... Мать мага пропала без следа, когда ему было семь лет. Госпожу Нэю Элиэ искали везде, где только можно. Что если она попала в руки Великого мага, и тот превратил ее в лесную стражницу?
Ноздри лури пошевелились, будто она принюхивалась к чему-то.
-Почему ты меня так называешь?
-Ты очень похожа на мою мать. Будь ты старше, я бы решил, что ты — это она и есть.
-На твою мать? — уши на мгновение прижались к голове, но тут же вновь стали торчком.
-Да. Она пропала семнадцать лет назад.
-Лет?
Нэран представил, как могли бы вести летоисчисление лурги. Ему как-то раньше не приходилось вести разговоров с лесными стражниками. Кто же будет разговаривать с полуживотными.
-Это время, за которое зима семнадцать раз сменила лето.
-Мало. Ты говоришь старше. Но я так всегда выгляжу. Я еще молодая. Сто-двести круговоротов, тогда кожа покрывается морщинами и становится как кора.
Этот голос, лицо, движения. Через частично звериный облик то и дело проступали черты мамы. Нэран прикрыл глаза, стараясь удержать в себе слезы, но не смог, они так и покатились по щекам.
Лури заметалась.
-Ты что? Ты что?! — она начала гладить его по голове, по рукам, потом прижала руку мага к груди и задрожала. — Плохо! Не надо!
Нэран видел лури и лургов раньше. И когда бывал во владениях Великих магов, и, проезжая по их лесам. Владеющему защитным талисманом-пропуском лурги не угрожали. Даже выходили посмотреть на путешественников. Но никто из лургов никогда не стал бы утешать человека, или спасать его от смерти. В лучшем случае прошел бы мимо.
-Мама!
-Зачем?! Зачем ты это делаешь?! Зачем ты меня мучаешь?! — лури отстранилась, отползла от него, прижавшись к стене. — Как тебе это удается?!
-Прости, я не хотел тебе делать больно, — неужели он ее нашел?! Через столько лет! — Я думаю, что ты моя мама. Тебя украли и превратили в лесную стражницу.
В глаза будто ветер надул, их щипало, и слезы по щекам текли, не просто слезы, а будто сердце стало влагой и решило так уйти из тела. Что он говорит?! Почему мне плохо вместе с ним и хорошо, когда он рад, а это его 'мама' наполняет счастьем?
Только вот, несмотря на радость, жизненные силы из него опять утекают. Как я ни старалась, ни лечила, он опять умирать собирается. Сердце как стучит, с надрывом! Нет уж, не дам. Раз мама. Как лесные звери своих детей защищают! Вот и у меня тоже будет детеныш.
-Спи, сыночек. Тише, — свернуться клубком рядышком, положить руку на грудь. Позволить своей жизненной силе питать чужое тело.
Не знаю, что он бы еще мне сказал, сильно хотел что-то сказать, но не смог — уснул. Выровнялось дыхание и сны пришли спокойные, безмятежные...
-Ты поедешь со мной! — Нэран смотрел на лури. За плечами было несколько дней слабости, боли и страха. В то время когда он лежал и стонал от раздирающей все тело непонятной боли, зарождавшейся где-то в груди, лури заботилась о нем, чуть ли не вылизывала. Глядя на это, маг все больше и больше убеждался в том, что нашел свою пропавшую мать. Не может же мир быть жесток настолько, чтобы обмануть его в этом. А если и обманет... Она похожа почти как две капли воды и любит его как собственного детеныша, коих у лесных стражников, правда, не бывает.
-Куда? — желто-зеленые глаза с испугом смотрели на мага.
-В город. Ко мне домой.
Девушка вздрогнула, будто от холода. Впрочем, в тоненькой рубашонке, сплетенной из каких-то волокон, немудрено окоченеть, Нэран мерз даже от одного взгляда на лури. Сам-то он был снова одет в свою одежду. Сородичи матери по ее просьбе нашли его вещи, поймали в чаще одну из убежавших разбойничьих лошадей, и пакет с посланием Великого мага нашелся. Так что даже позориться не придется.
-Мне нельзя в большой мир, — жалобно сказала лури, вжимаясь в кору дерева, будто хотела слиться с ним, как древесный дух.
-Почему? Я никому не дам тебя в обиду. Я маг.
-То-то мне пришлось тебя спасать, — тут уши лури беспокойно дернулись, она посмотрела на Нэрана странным взглядом. — Но я провожу тебя до границы леса, можешь не волноваться.
Да, это было существенно: пропуск лурги так и не нашли, а может, не захотели найти. Впрочем, что творится в головах у лесных стражников наполовину людей, наполовину животных, творения Великих магов, оставалось только гадать.
-Хорошо. Но почему не дальше, почему ты не хочешь отправиться ко мне домой?
-Домой?.. Нет!
-Ну, мамочка. Пожалуйста! — Нэран почувствовал, что упускает найденное из рук, к глазам опять подступили слезы.
Лури посмотрела на него больным взглядом.
-Ты точно этого хочешь?
-Хочу! Я хочу этого так долго, что ты и представить себе не можешь!
Лошадь он привязывал неподалеку от жилища лури. Только чтобы до скакуна не долетал звериный запах. Когда маг вместе со своей спутницей подошли к коню, тот мелко задрожал, но не впал в неистовство, как случалось с ним раньше, если лесная стражница приближалась. К удивлению мага, серый жеребец даже позволил лури на него усесться.
-Спереди буду ехать, — решила девушка. — Чтобы мне все видно было.
Нэран не возражал, он бы не возражал, даже если бы она у него на голове поехала. От лесной стражницы веяло теплом, слегка пахло звериной шерсткой и древесной трухой, а откуда-то издалека приходил совсем другой запах. Запах меда, молока и хлеба. Нэран замирал на несколько секунд, уткнувшись спутнице носом в макушку, и казалось ему, что он вновь стоит, спрятавшись лицом в мамину юбку от дедова гнева. А откроешь глаза — лес вокруг и маячат пушистые кошачьи уши на голове с пегими волосами.
Лури, знающая в лесу все тропы, указывала дорогу, так что на пути коня даже корня вывороченного не попадалось.
Иногда появлялись из чащи будто сотканные из теней лурги или лури, они смотрели на всадников мерцающими глазами, но не нападали. А ночью и вовсе подходили к костру погреться, приносили как плату охапки сухой травы и еловые лапы для коня, долго о чем-то беседовали с его спутницей. Нэран боялся, что кто-нибудь из них отговорит мать, но, кажется, лесные стражи не отговаривали, а просто давали наставления.
В последнюю ночь, перед тем, как покинуть лес, лури настояла на том, чтобы они остановились на ночлег в лесу. Маг не спорил, за время их путешествия он убедился, что в лесу Великого мага вместе с лури не опаснее, чем собственном саду.
На ужин горсть орехов и несколько кусочков засахаренного меда, лурги, несмотря на свою хищность, мяса не ели. А он сейчас бы откушал кусок хорошо прожаренной свинины, чтобы с золотистой корочкой, и краюху хлеба, свежего, чтобы еще теплого, с дышащим мякишем. Живот откликнулся на мечты и недовольно заурчал.
Лури покосилась на него, но ничего не сказала, только плотнее обхватила колени руками, чем ближе к краю леса они подъезжали, тем молчаливее она становилась. Нэран мог понять это. Из родного, понятного леса отправиться в неизвестность за тем, чего она не знает.
-Не бойся. Я никому не дам тебя в обиду.
-Я верю тебе. Но ничего не могу с собой поделать. Расскажи мне обо мне. Раньше я не боялась покидать лес?
Маг хмыкнул, пригладил отросшую и ставшую неопрятной бороду.
-Раньше ты не жила в лесу.
-А где я жила? — лури положила голову на колени, глядя на него одним глазом из-под пегих прядей, упавших на лицо.
-Ты жила в городе.
-У меня было имя, как у людей?
-Было. Тебя звали Нэя Хэллар, а когда ты вышла замуж за моего отца, стали звать Нэя Элиэ.
-Замуж? У меня есть муж? — лури подняла голову, настороженные уши прижались волосам.
— Был муж. Отец погиб вскоре после того, как ты пропала.
-Расскажи же, расскажи. Кто я была?
-Семейство Хэллар — небогатые люди, они живут в небольшом городке на границе Хэрвека. Отец познакомился с тобой там. Как ты рассказывала мне — это была любовь с первого взгляда. Вы столкнулись на рынке, он опрокинул твою корзину с яблоками, — уши лури постепенно расслаблялись и поворачивались раковинами к рассказывающему, — а весной прислал сватов. Хэллар были счастливы, что за их дочь посватался столичный маг. Так что летом молодые поженились и перебрались в столицу. А еще через год появился я. Из детства я помню, как ты мне пела песню, как перевязывала разбитую коленку, помню, как вплетал перья в твою косу. У тебя были длинные густые волосы, темно-каштановые, — лури приподняла пальцами жесткую рыже-серо-зеленую прядь, рассмотрела, заправила за ухо. — Отец говорил, что ты в них поймала радугу, как в сеть. У тебя и вправду солнце играло в волосах, как радуга, — от воспоминаний защипало глаза и стало понятно, как мало похож этот полузверек-получеловек на его красавицу мать.
Девушка придвинулась, заглядывая в глаза жалобным взглядом.
-Ну что ты, не плачь, маленький! — ручонка с холодным пальцами вытерла его слезы. — И это было так по-матерински, что маг почувствовал, что сходит с ума от раздвоенности. Интересно, может, и у лури что-то мелькнуло в душе, вдруг ей вспомнился маленький мальчик, самое родное существо на свете.
-Ничего, мам. Это я так. Как мало я все-таки помню, а казалось, что про всю жизнь твою могу рассказать, а тут только рассыпанные яблоки, сбитые коленки, да перья в волосах.
-Неправда, — глаза блеснули из-под вновь выбившихся прядей, — это очень много!
Нэран все-таки уговорил лури закутаться в плащ, пока не достанет какую-нибудь достойную женскую одежду. Он пробовал называть ее Нэей, но она не отзывалась, тогда он вернулся к так понравившемуся ей 'мама'. Каждый раз лесная стражница блаженно жмурилась при звуках этого слова, будто он ее по голове погладил. Когда последние лесные заросли остались позади и копыта серого жеребца ступили на дорогу, бегущую по открытому месту, лури сжалась, словно хотела стать совсем маленькой. Нэран чувствовал, как пробегают волны дрожи по напряженной спине, говорящие уши спрятались в волосах, плотно прижавшись к голове. Что-то будет, когда они доедут туда, где начнутся людские поселения? Не заезжать в них, отправившись сразу в столицу? Но сразу обрушить на привыкшую к лесному спокойствию лури всю столичную суету? Это будет гораздо более жестоким. Так что, когда слева от дороги появилась небольшая деревенька, Нэран направил коня к развилке.
-Остановимся на ночлег здесь? Ты не против?
-Как ты скажешь.
Стоило подъехать к домам, как на них налетели собаки. Свора окружила занервничавшего жеребца, щелкая зубами, принялась прыгать вокруг, стараясь достать до всадников. Лури оскалилась и зашипела как кошка.
На переполох выбежали люди, уставились во все глаза на диковинное зрелище, вовсе не собираясь отгонять собак.
Нэран выругался, стараясь удержать на месте беснующегося коня. Тут какой-то особенно рьяный пес вцепился в ногу мага, прокусив голенище сапога. От резкой боли Нэран вскрикнул. Лури обернулась, сузившиеся глаза вспыхнули желтыми звериными огнями, черты лица стали совсем нечеловеческими, и с криком, на миг заглушившим весь гам, лесная стражница прыгнула в свалку.
Первой отлетела далеко в сторону собака, покусившаяся на Нэрана, потом еще несколько, остальные вдруг завизжали от страха и кинулись в разные стороны. Возле коня осталась только лури и грязно-серый матерый кобель, наверное, вожак деревенской стаи. Пес лежал на спине, лапами кверху, в позе покорности, потом вдруг заскулил и обмочился, а ведь лесная стражница просто на него смотрела, не делая угрожающих жестов, потом она перевела взгляд на людей. Толпа отшатнулась, люди согласно испустили испуганный вздох.
-Спокойно, не бойтесь, — решил вмешаться Нэран, пока люди не увидели, что их много, а лури, пусть грозная и страшная, но одна. — Я маг, а это моя телохранительница.
Прозвучавший теперь вздох был вздохом облегчения. Кулаки разжались, плечи расслабились...
Ноздри лури дернулись, и воинственность и звериный облик сбежали с нее, как вода, перед толпой остался только странный, испуганный ребенок.
Нэран спрыгнул с коня, припал на раненную ногу и встал рядом с лури, сложил руки на груди, так чтобы был виден перстень со знаком королевского мага. Ну, попробуй, скажи кто что-нибудь против.
-Простите, господин маг, — вперед вышел невысокий щуплый мужичок с густой черной бородой и высокими залысинами на коротко стриженой голове. — Недоглядели.
-Кто ты? — спросил Нэран, чувствуя, как в сапог стекает кровь, и нога постепенно немеет.
-Я Дорик, староста.
-Нам нужно переночевать.
Для них освободили добротный дом в центре деревне. Те, кто жил здесь, поспешно перебрались к соседям, наверное, не пожелали делить крышу с лури, а может, хотели показать магу свою почтительность. Две пожилые женщины принесли ужин, и с поклоном удалились.
Нэран устало и грузно опустился на лавку, прикрыл глаза. Усталость накатывала волнами, сердце стучало где-то в горле, все-таки он еще не совсем оправился после пыток. Если бы не урчащий живот, завалился бы спать, даже не раздеваясь. Но дремоту прогнала резкая боль.
-Ты что делаешь?! — он отдернул ногу.
-Нужно позаботиться о ране! — лури сидела на корточках возле лавки и смотрела снизу вверх.
-Оставь. Потом схожу к знахарке. Найдется же здесь какая-нибудь.
-Сейчас! — лури дернула сапог на себя. Нэран завопил от боли и чуть не опрокинулся назад, в глазах потемнело, перед ними поплыли радужные круги. — Потерпи немного, — крепко держа ногу, чтобы жертва не дергалась, лесная стражница закатала промокшую штанину.
Тело вокруг рваной, кровоточащей раны опухло и покраснело.
-Надо горячей воды и травы. Знахарка...
Лури склонилась и начала вылизывать рану. Нэран сначала вздрогнул, хотел отстраниться. Но, к его удивлению, боль быстро отступала. Прикосновения даже не чувствовались, только мягкое, умиротворяющее тепло. Закончив, лесная стражница вытерла рот рукавом, и, прижав его ногу к груди, осторожно, чтобы не потревожить рану, принялась покачиваться, будто ребенка укачивала. В душе мага проснулся исследовательский интерес, и он уже с любопытством наблюдал за своей спутницей. Те места, которые являются средоточием жизненных сил, у девушки начали слабо светиться. Ладошками лури поглаживала кожу вокруг раны и, о чудо, кровь перестала течь, рваные края стянулись вместе, наросла новая, розовая кожица — остался только шрам.
Еще некоторое время лури сидела, покачиваясь, потом отпустила ногу, тяжело встала и присела на лавку рядом с Нэраном.
Что ж это?! Лесное существо, полузверь-получеловек, низшее из магических существ, делает то, что не всякому Великому магу под силу. Правда, лечила лури, делясь собственной жизненной силой, вон как побледнела. Редко какой Великий или простой маг сочтет кого-то достойным, чтобы тратить на него собственную жизненную силу. Лесная стражница сочла его достойным. И тогда она лечила его... Теперь понятно, что это из-за нее у него нет ни обморожений, ни ожогов.
-Спасибо, мама, — Нэран постарался вложить в голос все то тепло, что было у него в душе. Лури по-кошачьи потерлась головой о плечо мага.
Было беспокойно и не спалось. Не надо было поддаваться на уговоры Нэрана и есть те странные вещи с неприятным запахом. Лучше бы голодная была. Болел живот и тошнило. Хотелось зарыться в теплую труху и замереть, чтобы внутренности успокоились. Но здесь трухи не было, были раздражающие запахи, все жесткое, враждебное. Я бы выбралась наружу, но вдруг чем-нибудь стукну, а Нэран спит так сладко. Теплые сны видит. Дыхание ровное.
Осторожно, чтобы не разбудить, я перебралась к нему, свернулась клубочком на свободном краешке кровати, прижалась. Теплый... хороший...
Нэран шевельнулся, пытаясь перевернуться, понял, что ему что-то мешает, и проснулся. Под боком, забившись под мышку, как в норку, спала лури. Надо же, а он и не почувствовал ничего.
Лесная стражница вздрогнула. Открыла глаза и сонно посмотрела на мага.
-Чего?
-Нет, ничего. Спи.
-А чего смотришь тогда?
-Удивился просто. Не принято, чтобы мужчина и женщина спали в одной кровати, если они не муж и жена, конечно.
Лури потерла глаза кулачками.
-Кто так придумал? Мне с тобой тепло было. А то страшно здесь, домой хотелось.
Нэран проглотил еще одну воспитательную фразу, про то, что могут подумать люди, если найдут их в одной кровати. Да что бы ни подумали, главное — чтобы она не сбежала обратно в лес.
Следующим мучением стало одевание. По просьбе Нэрана им принесли кое-какую одежду на выбор. Люди старались, достали из сундуков все самое лучшее. Были здесь и старинные платья, слежавшиеся и выцветшие на сгибах, был даже расшитый бисером дворянский камзол. Пришлось все это отложить в сторону из-за неудобности и непрактичности, Нэран выбрал добротное льняное платье, принадлежавшее видимо девочке-подростку, думая, что лен понравится лури. Та следила за ним с кровати, не собираясь вставать и закутавшись сразу в несколько одеял, из свертка торчали только пушистые кошачьи уши.
-Примерь, мне кажется, тебе подойдет.
Нэран поспешно отвернулся, когда лесная стражница стянула свою тонкую одежонку, не заботясь о приличиях.
-Не буду я такое носить!
Маг осторожно оглянулся, готовясь в случае чего закрыть глаза. Да, в детском платье лури смотрелась и в самом деле нелепо, руки торчали из слишком коротких рукавов, в плечах мало...
-Противно, жестко!
-Может можно как-то перешить, — Нэран задумчиво покрутил девушку. Та вся извертелась, стараясь то ли выскользнуть из платья, то ли сделать так, чтобы ее не касалась ткань.
-Не хочу это носить! — лури решительно потянула платье через голову. Маг поспешно отвернулся. В руку ему ткнулось что-то мягчайшее и необыкновенно нежное. — Вот какой должна быть ткань!
-Да, твоя одежда хороша, но среди людей такую не носят. Это просто неприлично. На тебя будут обращать внимание.
-На меня и так будут обращать внимание, — резонно возразила лури.
-Да, будут. Но не в том смысле, если ты будешь ходить на людях в этой одежде, — щеки Нэрана вспыхнули огнем. — Посмотри сама, может тебе удастся что-то выбрать самой.
-Ну ладно.
Маг облегченно вздохнул.
Через некоторое время, когда шорох позади затих, Нэран рискнул обернуться.
-Ну как?! — восторженно спросила лури.
-У-у-уже лучше, — в коротких, чуть ниже колен штанишках и просторной рубахе, которую девушка подвязала синим платком, лури выглядела как расхристанный пастушонок, но хотя бы теперь грудь из широкого разреза не вываливалась и того, что выше ног не видно.
-Это хорошо. Потому что эти вещи единственные живые, теплые. Остальные — холодные.
Нэран не сразу понял, о чем говорит его необычная спутница, а потом догадался. Селяне принесли ненужные вещи, владельцы которых умерли. Необычное свойство. В голове мага сразу закрутилось — как это можно использовать, но он одернул себя, прогоняя практичные мысли, неприменимые к матери.
Удалено на переработку.
