"Здесь была большая битва. Высокие люди с длинными мечами,
ужасные эльфы и визгливые орки. Они бились на равнине
у Черных врат дни и месяцы".
"Властелин Колец".
Улов был никакущим. Два тонких колечка и обрывок цепочки. За такое даже умбарские портовые попрошайки будут плевать вслед, не то что уважаемые всеми купцы. То есть, они-то плевать не станут, но лучше бы плевали, чем эдак презрительно и свысока цедили: "Что, это все-о-о?"
Дэррик убрал находки в мешочек и, тяжело припадая на левую ногу, прошаркал на кухню. Загремел чайником, ложками, увидел, что сахара осталось на донышке бочонка, и расстроенно выругался. Золота не осталось, припасов тоже, а за то, что он принес в этот раз, выручить не удастся почти ничего. Он уселся на стул, переводя дыхание.
Ногу он распорол, когда пытался вытащить приятеля. Знал же, что если кто попался в "петлю", тому уже не сбежать. Дэррик не мог его оставить вот так просто, однако, когда повредил ногу, пришлось.
Это оказалась самая неудачная вылазка за полгода. Пострадал сам, потерял опытного помощника и ничего не принес. Что делать теперь, Дэррик не знал. Ногу надо лечить, а это стоит золота. Как и еда. Дэррик прихлебывал отдающий горечью кипяток (от чая тоже осталась сущая труха) и раздумывал, что ему делать. Можно было бы наняться к кому-то в работники, в деревнях осенью всегда нужна помощь, но рана не даст ему спокойно жить. Угораздило же.
Невеселые его мысли прервал стук в дверь.
— И кого это принесло? — проворчал Дэррик, поднимаясь.
За дверью стоял какой-то незнакомый тип. С него ручьями лила вода.
— Чего надо? — нелюбезно поинтересовался Дэррик. В рану словно угольев насыпали, так все горело.
— Мне сказали, тут живет Дэррик, искатель. Это Вы?
— Я, — все так же неласково произнес Дэррик.
— У меня есть для Вас дело. Работа. Могу я войти?
— Ну, раз так... — Дэррик посторонился, пропуская гостя. Тот был достаточно высок, чтобы приложиться лбом о притолоку.
— Осторожнее, — запоздало предупредил Дэррик.
— Уф, — гость пощупал голову. — Шишка будет.
Он, кажется, быстро позабыл про это, с любопытством озираясь по сторонам. Впрочем, любопытство скоро сменилось легкой гримасой разочарования.
— Думали, у меня тут груды сокровищ? — Судя по тому, как смутился незнакомец, Дэррик верно истолковал его взгляд. Он ухмыльнулся и стащил "рабочее" тряпье с продавленного ложа.
— Садитесь да рассказывайте.
Гость, неловко комкая в руках мокрый плащ, уселся.
— Да плащ-то повесьте, пусть сохнет.
— А, д-да, — пробормотал он, вскакивая и накидывая плащ на стул. Тот немедленно опрокинулся. — Извините! — совсем растерялся он.
Дэррик, кряхтя от боли, вернул стул в нормальное положение и сел на него, выжидательно глядя на незнакомца.
— Говорят, Вы лучший искатель в Эриадоре, — начал тот.
Дэррик не сдержал иронической улыбки и красноречиво развел руками, указывая на обстановку.
— Так вот, я хотел дать Вам заказ.
— Это невозможно. Я повредил ногу, и у меня нет помощника. А в одиночку туда не ходят.
Гость сник и выцвел. Дэррик подумал, что заказ, чем бы он ни был, важен для него. Незнакомец не производил впечатления заядлого коллекционера или взбесившегося с жиру купца, которому вынь да положь что-нибудь оттуда, чтобы было чем похваляться перед менее богатыми собратьями по ремеслу.
Вдруг гость поднял голову, и в его глазах снова загорелся огонек.
— Вам же обычно платят после вылазки?
Дэррик кивнул.
— А я заплачу до. Вылечите ногу и возьметесь. — Незнакомец с надеждой посмотрел на Дэррика. — Что же до помощника, то я бы хотел идти сам. Это тоже часть заказа.
— Исключено, — нахмурился Дэррик. — Вы ничего об этом не знаете. Погибнете сами, и меня погубите.
— Я знаю, — горячо заговорил гость. — Я много расспрашивал и изучал, собрал все рассказы и...
— И это нисколько не подготовит Вас к тому, что может случиться там. — Дэррик хмуро поглядел на незнакомца. — Я могу за это взяться, если Вы и правда намерены заплатить вперед. Подлечусь, и пойду. Только скажите, что требуется.
— Мне нужно самому, понимаете? — умоляюще пробормотал гость. — Я... я исследователь, ученый.
В ноге особенно сильно дернуло, и Дэррик тихо застонал от боли. И от разочарования тоже. На голову искателям время от времени сваливались исследователи, авантюристы и просто любопытствующие. Все без исключения получали отказ — потому что никакая груда золота не стоила собственной жизни, которой в этом случае приходилось рисковать вдвойне.
— Послушайте, — горячо заговорил незнакомец. — Я понимаю, о чем прошу. Но я обещаю, нет, я клянусь — я выучу все ваши правила, я буду слушаться беспрекословно, и если Вы скажете, что мы возвращаемся, не пройдя туда и тридцати шагов, я вернусь. Но я должен это увидеть, или хотя бы попытаться.
Дэррик должен был отказаться. Но отсутствие средств к существованию убьет его так же верно, как и вылазка с неопытным спутником. Он судорожно сглотнул.
— Хорошо, — нехотя сказал он. — Вы платите вперед, я лечусь, а потом мы идем. И там Вы выполняете все, что я скажу.
Гость с готовностью закивал и полез в карман, откуда на свет появился потрепанный мешочек. Он вытащил несколько монет и протянул Дэррику. Тот кивнул, принимая серебро. Арнорская чеканка. Уже неплохо.
— Приходите через неделю. Надеюсь, этого времени хватит.
Незнакомец радостно улыбнулся.
— Меня Амлайт зовут.
Спустя десять дней они вышли из Форноста. За это время нога успела подзажить, и, хотя Дэррик еще прихрамывал, лекарь уверял, что через неделю от раны и следа не останется.
Амлайт оказался сносным попутчиком. Не болтал, с расспросами не приставал и не ныл, что они идут окольными путями. Дэррик начал было проникаться симпатией к его упорству, но одернул себя. Не хвали день до заката.
Под вечер первого дня пути, когда они устроились на опушке леса у небольшого, весело горевшего костерка и Дэррик только-только набил трубку, Амлайт попросил:
— Расскажите, чего ждать там.
Верхушки деревьев горели всеми цветами золотого и алого в лучах закатного солнца, трубка пускала маленькие, солидные колечки дыма, костер уютно потрескивал, и Дэррику весьма не хотелось заводить никакие разговоры, а уж такой и подавно.
— Если б кто наверняка знал, то место не было бы таким гиблым, — все же ответил он.
Амлайт поворошил веткой дрова, и костер разгорелся ярче, отбрасывая пляшущие тени.
— А как Вы повредили ногу?
— Пробовал вытащить своего спутника. Хотя дело это было безнадежное, в "петлю" он попал.
— Что это?
— Есть там такие места... С виду нипочем не отличить от нормальных. А только если попадешь туда, уже не выйдешь, будешь по кругу ходить, и за его пределы тебя сила какая-то не пускает.
Амлайт вздрогнул. В его воображении живо нарисовалась картинка, как он мечется среди незримых стен.
— Значит, мы в любой момент можем туда угодить?
— Если головой не думать, можно и в костер пальцы сунуть, — ворчливо отозвался Дэррик. — Такое бывает только между двух дюн. Камень кидаешь и смотришь, пролетит он или нет.
Исследователь зримо погрустнел, и Дэррик понял, что несмотря на все "изучения вопроса", Амлайт в глубине души считал, что большая часть рассказов — выдумки.
— А почему Вы искателем стали?
Дэррик пожал плечами.
— Когда все только началось, казалось, что это верный способ разбогатеть. А потом стало поздно что-то менять. А Вам туда зачем? — Дэррик не смог удержаться от встречного вопроса.
— Есть у меня одна теория... — задумчиво произнес Амлайт. — Проверить хочу.
Он растянулся на хвойной подстилке и, заложив руки под голову, устремил взгляд в небо, почти полностью скрытое ветвями деревьев. Но Амлайт и так знал, что сегодня Вечерней звезды не увидеть. Она не появлялась на небосклоне уже лет восемь.
За разговорами и дорожными хлопотами они и не заметили, как добрались почти до самого подножия Синих гор. Их вершины терялись в облаках, и Дэррик почувствовал торжественный трепет, который охватывал его каждый раз, когда он видел высокие пики. Он любил горы.
Дальше их путь лежал через Форлиндон, нынче совсем опустевший из-за близости Странных Земель. "Кое-кто тут все-таки живет, — скупо пояснил Дэррик, отлучавшийся пару раз и что-то приносивший потом в своем мешке. — И снабжает искателей необходимым, если им случается попасть в неприятности".
Амлайт его ни о чем не спрашивал. Он, казалось, сильно нервничал и не хотел этого показывать. Дэррик и сам был внутренне напряжен. Там нельзя расслабляться.
На следующий день они должны были вступить в Странные Земли, и сейчас еще раз обговаривали свои действия. У Амлайта была какая-то диковинная карта ("Копия с очень старой", — ограничился он объяснением, отказавшись ее показывать), которую он сверил с картой самого Дэррика, после чего собственноручно проложил по ней путь. Идти они должны были все время на северо-запад. Дэррик только крякнул, когда увидел маршрут, и предупредил, что в точности ему следовать не удастся. Амлайт возражать не стал, сказав, что его интересует общее направление, которое "должно вывести к нужному месту". Что это за место, он тоже отказался говорить.
* * *
Границу нормального, привычного мира и Странных Земель было видно четко. Растительность почти сошла на нет, а вместо дерна под ногами хрустела галька. Довольно скоро ее стали перемежать полосы песка, которые ширились и ширились.
Они шли не спеша, но и не слишком медленно. Каждый нес по два меха с водой. "Воды для питья там нет совсем, — говорил Дэррик. — Попадаются болота да крохотные озерца, но все они соленые". Амлайт рассчитывал, что запасов им хватит. Впритык, но хватит. Он осторожно шагал, стараясь поднимать как можно меньше пыли. Нос и рот были завязаны платком, но полностью он защитить не мог, и сперва Амлайт постоянно кашлял.
Дэррик шел первым. Иногда он замирал, и тогда Амлайт останавливался тоже. Но тревога оказывалась напрасной — Дэррик проверял какие-то ориентиры, и они двигались дальше.
Местность была неровной, им то и дело приходилось подниматься на барханы и спускаться с них — раз по десять кряду. И перед каждым спуском Дэррик кидал камень, проверяя, не притаилась ли между склонами "петля". Он ходил этим путем не единожды, но не доверял этому месту ни капли. Слишком памятны были и "петли", и "ямы", и "сети".
Впереди и чуть левее садилось солнце. В его закатных лучах эта земля казалась еще нереальней.
Пески сменились красноватой глиной. Шагать по ней было куда как проще, хотя пыли меньше не стало. Зато вновь начала попадаться зелень, а если им случалось увидеть соленое озерцо, то вокруг него непременно росла упорная и стойкая трава.
Несколько раз им пришлось останавливаться, возвращаться назад и искать другой путь: пробный камень то не пролетал вроде бы пустоту насквозь, то исчезал, то резко падал на землю, будто встретившись с преградой. Амлайту казалось, что худшим в опасных местах была их незаметность. Стоило пренебречь проверкой, и ничто не указало бы на ловушки.
Вот и теперь брошенный камень попросту исчез — как это всегда и бывало над песчаными отмелями. Дэррик сердито крякнул, и они направились в обход полосы — как назло, длинной.
На другом ее конце они увидели ложбинку, заполненную мутной водой. Края ее поросли жесткой, упрямой и жадной до жизни колючкой. Амлайт, занятый мыслями о большом крюке, который им пришлось сделать, и обеспокоенный тем, что им может и не хватить воды на возвращение, не сразу заметил, что с краю ложбинки что-то блестит. Зато наметанный взгляд Дэррика ухватил это сразу. Он подошел поближе и не удержался от восторженного возгласа.
В воде, острием вверх, лежал кинжал. Амлайт увидел сначала его — а потом все остальное. Дэррик, наклонившийся было вытащить находку из озерца, застыл и медленно разогнулся.
Кинжал был зажат в руке — в том, что от нее осталось. Плоть давным-давно истлела, но кости сохранились, и выбеленные фаланги пальцев охватывали рукоять. Само оружие выглядело новехоньким, без единого ржавого пятна.
Дэррик отступил на шаг. Его опрокинутое лицо яснее ясного говорило о том, что творится у него в голове.
— Здесь что же... когда-то жили люди... а мы... — он замолчал. И произнес с нажимом: — Я бы никогда не взял с этой земли ничего, если бы знал.
Не менее потрясенный Амлайт опустился на колени рядом с озерцом, рассматривая скелет. Внимание его привлекло клеймо на лезвии, у самой рукояти. Эмблему сложно было рассмотреть сквозь нечистую воду, но доставать оружие Амлайту и в голову не пришло. Клеймо походило на изображение лучистого солнца, но, может, Амлайту это лишь показалось.
Больше они ни сказали друг другу ни слова до самого вечера. Амлайт еще глубже ушел в свои мысли и время от времени тихонько бормотал что-то себе под нос, а иногда загибал пальцы, будто что-то подсчитывая.
К концу этого, шестого дня здесь, из четырех бурдюков у них осталось три. Они растягивали воду, цедя ее чуть ли не по капле в потрескавшиеся до крови губы, и постоянно хотели пить. В пересохшем горле драло невыносимо, а ветер-суховей, гонявший облака песка и пыли, словно поставил себе задачей доконать людей, забредших, куда не следует.
Солнце ушло за тучи, и Дэррик будто очнулся. Ему приходилось прямо-таки заставлять себя передвигать ноги. Жажда становилась нестерпимой, и они позволили себе по три глотка.
— Если... — с трудом разлепив губы, прохрипел Дэррик, — к закату не доберемся до твоего места, поворачиваем обратно.
Амлайт кивнул, несмотря на отчаяние, стиснувшее его сердце. Неужели все напрасно? И в голову его закралась мысль, что Дэррик может отправляться назад, домой, но он пойдет дальше, пока сможет. Страшная их находка указывала, что хотя бы отчасти его догадки верны, и сейчас Амлайт ни за что на свете не отказался бы от возможности определить это наверняка.
По расчетам Амлайта, им оставался всего день пути. Еще позавчера им перестали попадаться ловушки. Дэррик по-прежнему был начеку и не собирался отступаться от собственного немудреного правила, состоящего всего из одного слова "осторожность". Он и правда был лучшим искателем в Эриадоре — потому что всегда возвращался.
В очередной раз кинув камень, который пролетел между двумя гребнями как ни в чем ни бывало, Дэррик пересек ложбину и поднялся на бархан.
— Амлайт! — крик вышел сорванным, сиплым, но тот услышал и поспешил к Дэррику.
Взойдя на бархан, Амлайт онемел. Вдали, чуть ли не у самого горизонта маячил темный холм — намного выше всех тех гребней и барханов, которые им попадались.
Как они дошли до холма, Амлайт потом при всем желании не смог бы вспомнить. Кажется, сначала он тащил последний оставшийся бурдюк с водой, а потом Дэррик. Они следили друг за другом, как волки за раненым оленем, обнимая бурдюк, как любимую женщину.
Но все было забыто: усталость, стертые ноги, жара и пересохшая глотка, едва они подошли к холму. Он оказался в два человеческих роста — ниже, чем виделся издали. Амлайт немного представлял себе, что он может там увидеть. Но даже это не спасло его от потрясения.
Холм — слоеный пирог — кости и оружие, кости и оружие. Оружие, сияющее так, словно его отковали только вчера.
— Мы за этим шли? — прошептал Дэррик, когда к нему вернулся дар речи.
— Да, — ответил тоже шепотом Амлайт, направляясь в обход холма. Дэррик, не зная почему, двинулся за ним. Холм наводил на него тоскливый ужас.
Амлайт остановился и подошел к костяному кургану чуть ли не вплотную.
— Что ты делаешь?
— Мне нужно посмотреть на вон тот шлем поближе, — Амлайт указал на шлем, который находился чуть выше его роста.
— Зачем?
— Нужно, — твердо сказал Амлайт. — Как ты думаешь, получится его достать, не потревожив... кости?
Дэррик нахмурился.
— Как бы все это нам на голову не посыпалось. — В голосе его звучало неодобрение, вызванное вовсе не озвученной перспективой. Амлайт предпочел этого не услышать. Он сам был не в восторге от того, что приходилось делать. Но он должен был получить веское и окончательное доказательство.
И поэтому при помощи недовольного Дэррика Амлайт кое-как вытянул шлем — вместе с черепом, что вызвало еще большее возмущение Дэррика. Да и сам Амлайт содрогался от такого... вмешательства.
Оказавшийся в его руках белый, с вычеканенными четырехугольными звездами, шлем из неведомого металла чудом не распадался на две части. Глубокий пролом был и в черепе. Удар, верно, нанесли не мечом, а чем-то потяжелее.
Да, теперь Амлайт знал все, что хотел, и на глазах его выступили невольные слезы. Он почтительно вернул останки к костям, встал на колени и склонил голову. Дэррик опустился на землю, рядом с ним, не спрашивая ни о чем. Чувствовал — так надо.
По щекам Амлайта слезы струились уже ручьем. Он не сумел бы объяснить, почему, но сердце его разрывалось.
Обратно Амлайт шел как в тумане, и Дэррику то и дело приходилось напоминать ему, что так или иначе, а дойти живыми бы не помешало. Амлайт вяло соглашался, но сердцем он остался далеко позади. Дэррик ругался и чуть ли не силком вливал в него воду. Амлайт послушно пил, послушно шел, послушно останавливался на отдых.
Только когда на горизонте уже можно было различить вершины Синих гор, Амлайт немного ожил. И тут же потребовал, чтобы Дэррик никогда и никому не говорил о том, что они нашли. "Сам знаю, — отозвался Дэррик. — Не все такие, как я. Налетит воронье-то".
Воды под конец не осталось совсем, но Амлайта это, кажется, не волновало. Теперь пришел его черед вести за собой Дэррика, бросать камни и стараться не сбиться с пути.
И ему это удалось. Когда они практически выползли на траву, Дэррик долго лежал ничком, уткнувшись в землю. Потом встал — медленно, в три приема — взял пустой бурдюк и куда-то исчез. Амлайт проводил его безразличным взглядом и опустил голову. Кажется, он впал в забытье, из которого его вырвало ощущение прохлады на опаленном и обветренном лице. Дэррик лил на него воду.
— Ручей тут есть недалеко. Истинное спасение для искателей.
Амлайт раскрыл рот, как птенец, и едва не захлебнулся живительной влагой. Он перевернулся на живот, откашливаясь.
— Спасибо, — сказал он, отдышавшись.
Напившись и отлежавшись, они по-прежнему с трудом, но уже значительно бодрее двинулись в сторону гор, и часам к четырем пополудни доковыляли до небольшой рощи, которая стала им приютом на остаток этого дня.
Дэррик затеял какую-то возню с их скудными припасами. Амлайт есть отказался, и просто сидел под деревом, наслаждаясь прохладой.
— Ты всю жизнь тут живешь? — спросил он вдруг.
— Да, — ответил Дэррик, не отвлекаясь от своего занятия.
— Значит, знаешь, как это все началось.
— Любой в Арноре знает. Тому лет семь, как море стало потихоньку отступать. Отливы становились все сильнее, а приливы все меньше. Пять лет назад впервые пришлось переносить гавани — южнее. Потом переносили еще раз, до самого Энедвайта. Уже год все вроде как установилось, у моря появился новый берег. Мы сперва радовались: как же, столько новой земли. Только переселиться туда так никто и смог. Пытались, конечно, да кто сбежал, а кто погиб там. — Дэррик немного помолчал. — Мы всегда думали, что все эти вещи, что мы находили... это с затонувших кораблей.
Амлайт промолчал. Он увидел то, что хотел, и проверил свои догадки. Но радости ему это не принесло, и он твердо знал, что никому и никогда не расскажет об этом.
Прошлое должно оставаться в прошлом.
Высоко в небе над пустынными просторами парил исполинский орел, распахнув широкие крылья. Постепенно, кругами, огромная птица спускалась, высматривая на земле ведомое только ей. И вдруг, сложив крылья, орел ринулся вниз, вытянув когтистые лапы, а затем снова взмыл ввысь.
В когтях у него горел нестерпимый, затмевающий солнце, свет.
