Диалектическое единство фантастической и реалистической прозы

Ещё раз про фантастику и реализм,

с дополнениями и пометками на полях

1. Сперва пройдёмся по определениям.

Я буду рассуждать в основном о литературе, так как эта тема мне ближе. Поэтому далее будут использованы два основных сокращения: ФиФ (фантастика и фэнтези) плюс РП (то есть реалистическая проза). Следует, однако, помнить, что предмет рассуждений несколько шире, так что на примере именно литературы я попытаюсь рассмотреть кое-что большее. В точности так, как нам классики завещали, — "раскрывать общее через частное".

Исходя из самого своего определения, РП имеет дело либо с тем, что было, либо с тем, что есть. То есть с "реальной действительностью" (вопрос о природе того, что считать истинно реальным, оставим в стороне). ФиФ, также по определению, имеет дело со всем остальным, в прокрустово ложе строгого правдоподобия не укладывающимся. Объектом и полем описания для авторов ФиФ могут стать альтернативное прошлое, параллельное настоящее — и, разумеется, будущее любого вида. Также ФиФ активно изучает и по мере возможностей описывает миры, условием возникновения которых становится различие с нашим миром в области законов физики, логики и даже (очень редко) этики.

Я не раз встречался с людьми, которые пренебрежительно фыркают при любом намёке на литературную фантазию: "Пустозвонство и фанаберии! Вот у классиков...". Не реже, а даже чаще встречал я и тех, кому любовь к той самой классике, в первую очередь русской РП 19 века, насмерть отбили на уроках литературы ещё в школьные годы. Для них ФиФ — нечто яркое, небанальное и потому интересное, а РП любого вида — унылая занудь.

Так вот: оба подхода, с моей точки зрения, — несусветная дичь. Вы можете себе представить дерево без ветвей и листьев, с одним стволом? А свободно висящую крону, у которой нет корней и ствола? Сущая нелепица и несуразица, каждая на свой лад.

Тем более, на самом-то деле те самые "классики" отнюдь не чурались использовать (и таки весьма ловко использовать, доложу я вам!) элементы самой настоящей фантастики. Соответственно, классики из фантастического зазеркалья "серьёзной литературы" практически все, как один, подчиняли происходящее строгим правилам, борясь за достоверность описываемого.

Живое древо Текстов, кто бы там что ни утверждал, — едино. И никакой такой принципиальной разницы меж ФиФ и РП вообще-то не существует. Зато существует множество явлений на стыке их — один только магический реализм чего стоит!

Если бы меня спросили, как я вижу единство ФиФ и РП, с чем бы я сравнил эту пару, — я бы ответил сходу. Если сопоставлять с наукой, то ФиФ — это теоретическая, а РП — прикладная наука. Без связи с практикой теория вырождается в отвлечённые умствования, вроде безупречных логически, но насмерть оторванных от реальности построений теологии. Однако и прикладники без теоретиков оказываются в ловушке, как шахтёры без геологоразведки: самые богатые месторождения рано или поздно истощаются, и что тогда — лапу сосать, как медведь в берлоге?

Для иллюстрации глубинной связи двух сторон одной литературной медали рассмотрим, примера ради... да хотя бы поэзию абсурда. А что? Вполне показательное явление!

Далеко-далеко,

И доплыть нелегко,

До страны, где на горном хребте

Синерукие джамбли над морем живут,

С головами зелёными джамбли живут.

И ушли они вдаль в решете!

Бессмертная классика, кто бы что ни говорил. Но вместе с тем пусть обреют меня налысо и заставят целовать щупальца Ктулху, если классика эта держится "скудных пределов естества"!

И тут самое время вспомнить о том, как ещё можно посмотреть на дуальную пару ФиФ и РП. Эдварда Лира в переводах Маршака знают и любят дети. Именно детям, ещё не ведающим, "как надо", "почему так правильно" и "что такое хорошо и что такое плохо", поэзия абсурда раскрывается с самой чудесной своей стороны. Так вот: ФиФ и РП так же зависимы друг от друга, как дети зависимы от взрослых.

А подростки? Хм. Действительно, что сказать о подростках? Счастливый период, когда ещё не полностью расстался с детством, но и во взрослую жизнь успел заглянуть, хотя бы краем глаза. Или же — бывают разные обстоятельства, увы, — ужасное время, когда нигде, ни (уже) с детьми, ни (ещё) со взрослыми, не ощущаешь себя своим, не чувствуешь себя на своём месте.

Когда же ищешь, куда приткнуться, можешь... нарваться. И это ещё мягко сказано.

"Это Снарк!" — долетел к ним икующий клик,

Смелый зов, искушавший судьбу,

Крик удачи и хохот... и вдруг, через миг,

Ужасающий вопль: "Это — Бууу!.."

Реализму вечно тесны его рамки. И поэзия абсурда — один из освящённых временем способов выйти за эти рамки, одновременно подчиняясь правилам игры. Несерьёзное занятие, несерьёзные стихи? Шуточки и буффонада? Всё так. Но без этой несерьёзности и этих шуточек, не имея отдушины в череде серых будней (многажды благословенных и ещё чаще проклинаемых), немудрено не шутя сойти с ума.

Не шутя. Сойти с ума.

Хм и хм.

Любое творчество является (в том числе) метафорой реальности. Ещё раз: любое. От слова вообще. И потому лично для меня ФиФ отличается от РП в основном тем, что первая — это более смелая метафора. Там, где автор РП видит в телеграфном столбе "хорошо отредактированную сосну", автор ФиФ задаётся вопросом, что общего у ворона и письменного стола. А заодно и своих читателей озадачивает этим непростым вопросом.

Да, я фантаст. По собственному выбору и душевной склонности. Мне интереснее идти в неизведанное, открывая новые горизонты, чем спокойно сидеть на месте, "возделывая свой сад". Но снова и снова не устану я повторять: художественная литература едина. Возводящие преграды меж ФиФ и РП подобны анекдотическому медику, который останавливал кровотечение из раны на голове, налагая жгут на шею пациента.

Ну, кровь-то он остановил. Вот только какой ценой?

2. Из зала раздаётся возглас: "Меньше эмоций, больше фактов!"

Что ж. Если вы хотите фактов — их есть у меня, как сказал бы старый одессит.

Полагаю, многие помнят чеканную формулу братьев Стругацких про "Чудо, Тайну, Достоверность". Гарантии ради приведу её полностью: "Фантастика стоит на трех слонах — ЧУДО — ТАЙНА — ДОСТОВЕРНОСТЬ. ЧУДО — это собственно фантастический элемент, вводимый в повествование. ТАЙНА — способ подачи информации, та морковка, которая ведет читателя от страницы к странице и никак не позволяет ему отложить книгу. ДОСТОВЕРНОСТЬ — главный из слонов, это сцепление текста с реальностью, реальная жизнь внутри книги, то, без чего роман превращается в развлекательную байку или эскапистскую болтовню". Давайте же посмотрим, как обстоят дела у РП с Чудом и Тайной, а у ФиФ — с Достоверностью. А заодно исследуем такие признанные средства РП, как гротеск и сатиру, краем коснувшись темы утопий.

И начнём ни много, ни мало — с Библии.

Вот уж где разнообразных чудес три товарных вагона с парой автоприцепов! Уже самое начало, книга Бытие, живописует нам сотворение мира. То есть величайшее чудо заодно с величайшей тайной, какие вообще могут быть. Да и потом всякого разного... хватает. Мягко говоря. От неопалимой купины и до Моисея, раздвигающего морские воды, от чудесных исцелений до истинных пророчеств, от бесовских легионов и до картин апокалипсиса с явлением во плоти Смерти, Мора, Войны и Глада с подтанцовкой из железной саранчи (кстати, никто ещё не додумался назвать АУГ покрупнее — "Всадниками"? Если что, идею дарю!). Я уж не говорю непосредственно о библейском боге: в книге Иова сей персонаж прямым текстом объявляет себя непостижимым для человеков. И потому чудно-таинственным до самого предела возможного.

В свете изложенного возникает вопрос: почему мы не зовём Библию образчиком ФиФ?

Вы обсмеётесь, но потому только, что чудеса и тайны книги книг... претендуют на подлинность. Да-да. В ФиФ мы сталкиваемся с художественной условностью — причём и автор, и читатели в равной мере отлично знают правила игры и не путают фантазии с реальностью. Ну, как правило (помним про толкинистов и краткое "гном" в графе "национальность"!). В случае с Библией что авторы, что верующие (по)читатели — на все сто серьёзны и полагают сомнение в написанном грехом.

Впрочем, религиозные тексты и худлит — вещи всё-таки существенно различающиеся (хотя пусть лопнут мои глаза, если книги Экклезиаста и Песнь Песней Соломона не являются великолепными образчиками высокой поэзии!). Однако нетрудно показать, что и художественная РП порой весьма фантастична, если не сказать больше.

Вот первый отрывок:

...и тотчас же из-под купола, ныряя между трапециями, начали падать в зал белые бумажки.

Они вертелись, их разносило в стороны, забивало на галерею, откидывало в оркестр и на сцену. Через несколько секунд денежный дождь, все густея, достиг кресел, и зрители стали бумажки ловить.

Вот отрывок второй:

Толпа заохала и заахала, как будто на фейерверке. Радуга исчезла, шары света объединились, слились и сформировали огромный искрящийся лепесток клевера, который поднялся высоко в небо и поплыл над трибунами. Что-то, похожее на золотой дождь лилось из него на зрителей.

А теперь угадайте с одного раза, в каком отрывке деньги фальшивые. И где ФиФ, а где РП.

Мало? Возьмём для примера хотя бы "Бурю" Шекспира. Те, кто не читал, могут поверить мне на слово: немалая часть действующих лиц этой пьесы — персонажи фольклорные, то есть выдуманные и тем самым откровенно фантастические. А ведь далеко не один только Шекспир и не в одной лишь из своих вещей использовал образы фольклора, мифов и легенд. Чтобы в этом убедиться, довольно вспомнить троицу ведьм и шагающий Бирнамский Лес из другой пьесы, а также — навскидку — работы Н.В. Гоголя, Р. Мэллори, А.С. Пушкина, Г.Х. Андерсона, Ш. Перро, Дж. Китса, Акутагавы Рюноскэ и ещё множества признанных классиков.

А уже поминавшийся мною гротеск? Вспомним об аппетитах Гаргантюа; вспомним о почти любом тексте Кафки, вспомним про градоначальников города Глупова, про крошку Цахеса, наконец! Мало? Тогда вот вам с детства знакомое перечисление: "Путешествие в Лапуту, Бальнибарби, Лаггнегг, Глаббдобдриб и Японию". Стопроцентная классика, не считающаяся притом фантастической. Каково? По-моему, тут обвинению нечего добавить. Просто нечего.

Но позвольте! — воскликнет мой возможный критик. Позвольте! Свифт — это же сатира, как и Салтыков-Щедрин; нельзя же равнять не вполне серьёзные, сатирические вещи с крепкой, твёрдо стоящей на ногах РП!

Что ж, отвечу я, тогда ответьте: крепко ли стояли на ногах Мор и Кампанелла? Или у кого-то здесь хватит здравого рассудка объявить классические утопии "не вполне серьёзной сатирой"? Да и вообще социальная сатира, вроде вещей уже помянутых Свифта и Щедрина... я бы не стал вот так сходу объявлять её образчики легковесными поделками для мимолётного похихи. Больше скажу: в былые времена сатирикам удавалось усовестить и политиков. Да-да! Кто не верит, что такое всё же бывало, — да погуглит историю термина "демагог".

С тех пор, конечно, много воды утекло. Современным политикам острое слово уже почти не опасно... хотя тут многое зависит от страны, конечно. Но продолжать рассуждение в этом направлении остерегусь, потому что за остротой политических высказываний не гонюсь вовсе.

Вернусь к ФиФ.

Если слов самих Стругацких о том, что Достоверность — главный из трёх китов, не хватит, могу несколько развернуть тезис. Итак, возьмём для примера хотя бы АИ, то есть альтернативную историю. И пусть Чудом, то есть фантастическим допущением, в этой условной АИ будет... ну, промышленная революция во времена Древнего Рима.

Серьёзные историки понимают, что такое развитие событий было крайне маловероятно (одно только отсутствие на тот момент позиционной записи числа вызывает колоссальные сложности, для нашего современника труднопредставимые; впрочем, одна попытка написать римскими цифрами не такое уж громоздкое и даже целое число 18.462 легко расставляет всё по местам, заодно придавая древнеримским бухгалтерам ореол святых великомучеников). Однако, как показывают многочисленные мысленные эксперименты, при наличии хорошего пинка история может сменить колею и узнать, что такое сослагательное наклонение — это даже если мы не будем оперировать более современными концепциями вроде вероятностной истории, а "просто" добавим концепт множественности миров и асинхронность их движения по реке времени с возможностью странствий из протоки в протоку.

Итак, мы совершили небольшой мысленный фортель и облагодетельствовали римлян всякими полезными новинками, от пароходов до огнестрела. Возникает вопрос: а насколько тот, изменившийся мир будет не похож на наш? Ответ с одной стороны сложен (потому что ткань причин и следствий, растягиваясь, может порождать самые неожиданные узоры, и слежение за тем, как на сцену из-за какого-то малозначимого, но чертовски логичного фактора вылезают едва предвиденные последствия — как бы не половина всей прелести АИ как подвида ФиФ). Но вот с другой ответить на вопрос можно легко и просто: изменившийся мир не будет отличаться от нашего в тысячах мелочей, на которые путешественники во времени и пространстве при всём своём желании влиять не могли. Эту неизменность, кстати, опытные хронопутешественники даже используют к собственной выгоде: например, предсказывают сроки солнечных и лунных затмений (правда, римлян этим удивить шансов мало: астрономы той эпохи лучше, чем кажется нам с наших дальнозорких высот). Или выкапывают месторождения полезных ископаемых на заранее известных местах (а вот этим римляне уж точно воспользовались бы с удовольствием).

Ареалы обитания животных и растений, быт и нравы живущих в другом полушарии индейцев или тех же китайцев, горный рельеф и карты побережий, расположения удобных бухт, а тем более орбиты планет и вспышки Новых... плюс такие константы, как человеческая природа и правила правописания латинского языка...

Если по-простому, то изменившийся мир окажется на удивление схож с неизменным, тем, который мы знаем. Если подумать, это вполне логично: чего ради в параллельной копии Земли отсутствовать Австралии и благополучно бродить по тундрам шерстистым носорогам?

Так вот: хотя рассмотрели мы вопрос с достоверностью Мира, Данного В Описании, на примере альтистории, но вообще-то для любого подвида ФиФ ответ будет примерно тем же. Более того: даже для вроде бы напрочь оторванных от почвы реальности фантазиях есть опорные точки, облегчающие ориентацию. К примеру, если у нас в повествовании фигурируют гномы, то очень велика вероятность, что это будут подгорные жители меньшего, чем у людей, роста, знатные своим кузнечным искусством и любовью к крепкому пиву. Светлые эльфы почти наверняка будут описаны как жители лесов, любители природы и стрельбы из лука. Магов будет — в пропорции к немагическому населению — немного, а сильных магов ещё меньше, жить же они скорее всего станут в нарочно выстроенных башнях. И так далее.