Верните моего любимого! - 3

Александр Абердин

Роман-фэнтези

"Верните моего любимого!"

Часть третья

"Война Королевы с чёрным магом"

Глава первая

Преображение Гектора

Магический дизель яхты работал на полную мощность, но Марина, сидя в ходовой рубке, ничего не слышала, а лишь ощущала лёгкую, чуть заметную вибрацию корпуса. Двигатель с бешеной скоростью крутил два шестилопастных серповидных винта, покрытых гнейддайловой фольгой. "Иридор", поднимая пенный бурун, оставляя за кормой белый след на зелёновато-голубой глади воды и длинные усы волн, мчался посередине реки со скоростью в семьдесят пять узлов. В своём среднем течение Ванта сделалась ещё шире и полноводнее, отчего берега, тающие в голубоватой дымке, виднелись узкой, синеватой тесьмой с фигурными фестончиками деревьев.

И здесь полноводная река текла среди бесконечных лесных просторов. Марина, одетая в бикини неоново-розового цвета, в расслабленной позе сидела за штурвалом. Она уже несколько раз порывалась снять бюстгальтер, мешавший ей вздохнуть полной грудью, но останавливалась. Через открытые настежь клинкеты до неё доносились с прогулочной палубы приглушенные звуки музыки и ударов босых ног по гладко отшлифованной палубе. Капитан Вед, забрав у неё бумбокс, фехтовал под диск с песнями Шевчука. Ещё он любил песни Шнура и Тимура Шаова.

Пару раз Королева наблюдала за его тренировками и убедилась, что Эйрин владеет любыми видами холодного оружия не просто виртуозно, а достиг высочайшего совершенства. Он, как и любой другой гоардир, был прирождённым боевым магом и представлял собой опасность для любого врага в первую очередь тем, что мог лишить жизни, мало того, что любым предметом, подвернувшимся под руку, например горстью песка, но и с помощью магического пиро и телекинеза. В тот день, когда они прибыли в Вантар, встретив их на своей пристани, он дал заработать портовым грузчикам только потому, что не хотел показывать им своей огромной физической силы.

Эйрин Вед обладал силой самого могучего из драконов, но она не вся досталась ему по наследству. Вдобавок к этому он ещё и сумел её в себе развить, но не тренировками с отягощениями, хотя прошел и через это, а с помощью магии. Огня Камюра в нём, как такового, поначалу не было вообще. Зато магической силы в вечно серьёзном, нахмуренном, иногда и вовсе мрачном и лишь изредка ироничном парне, но всё равно неулыбчивом парне было с избытком. Он умел черпать магическую силу отовсюду, но также вырабатывал сам, подобно золотой леди-дракону. Теперь же в нём ещё и начал рождаться благодатный золотой огонь Камюра, хотя драконом он сможет стать ещё не скоро, да и то лишь в том случае, если того же захотят все гоардиры.

Благодаря магической силе та книга магии, которую Эйрин, как и дядюшка Тобби, назвал Зарионом стоя на горне в кузнице дядюшки Тобби, появилась на свет почти таким же в толщину, как Афина и всего за три дня подрос миллиметров на пять. Воин-маг мог активировать на обложке, украшенной родовым гербом, надпись — "Зарион, книга магии рыцаря-мага сэра Эйрина Веда, гоардира Эйраниона из дома Нортаридов", чем очень гордился.

В рыцари Эйрина Веда посвятил не Благой Камюр, а принцесса Марина Эльтаранская, но коснулась она его плеча трижды не магической битой Викторией, а волшебной палочкой Ариэль. Магическим посохом сэру Эйрину служил редкостной красоты золотой, ажурный протазан с древком из рога единорога, на что ушел весь рог целиком, а не его четверть, как это было в том случае, когда на свет появился молот Гардор. Магическое оружие у рыцаря-мага и вовсе было удивительным. Марина нечто подобное уже видела, но только в кинофильме. Эйрин так и не рассказал ей, с чем именно связана его привязанность к двум старинным мечам, но бережно хранил их.

Первый меч был похож на длинный скифский акинак. Второй меч был похож на фальчион. Правда, не с расширяющимся к острию клинком, а ровным по всей длине. Такие мечи она не раз видела в порту на поясе многих речников. После посвящения, оба меча превратились в один, и это был меч, который редко встретишь в мирах империи, но он был хорошо известен на Земле

Благой Камюр вложил в руки сэра Эйрина типичный шотландский клеймор с характерной гардой, скошенной вперёд, но не такой длинный, как его земные аналоги. Золотой клеймор с витой рукоятью из рога единорога был полутораручником, но что самое удивительное, мог легко разделяться на два совершенно одинаковых по внешнему виду и весу меча. Дядюшка Тобби, взяв в руки оба меча, внимательно осмотрев клинки, сразу сказал:

— Эйрин, тебе несказанно повезло. Это настоящий драконий камюрад. Им можно рубить скалы, как масло.

Рыцарь-маг улыбнулся тогда и ответил другу:

— Тобби, вот теперь я полностью уверен, что души моих друзей, которые удостоили меня чести назвать меня другом и учеником, счастливы. Как знать, может быть, однажды я смогу призвать их и они вселятся в мой рыцарский меч.

Хотя Эйрин не сказал больше ни слова, Королева поняла, что друзьями её рыцаря были великие люди. А может быть и не люди, но какое это имело значение? Главное заключалось в том, что этот парень вошел в их маленькую, но дружную команду ни секунды не колеблясь, и не сомневаясь в правоте их дела. Они могли положиться на него во всём. Может быть, именно поэтому ей в последнее время было так покойно на душе, а Рания так и вовсе была весела, как никогда раньше. "Иридор" мчался вниз по реке к новым открытиям и свершениям на огромной скорости, недоступной всем остальным судам. Угнаться за ним могли одни только речные дельфины.

Марина слегка приподняла центральную часть лобового стекла, и в ходовую рубку влетал ветерок, приятно освежая тело. День был жаркий, как это и полагалось в мире вечного лета. От реки приятно пахло плавучими лотосами. Их нежно-сиреневые, большие цветы возвышались над ромбовидными, ярко-зелёными плотиками, то и дело попадавшимися на пути. Лотосы было хорошо видно издали, и она всякий раз огибала каждый, несущийся ей навстречу, иногда очень резко, из-за чего Эйрин то и дело возмущённо вопил, но его вопли мало её тревожили. Цветы были Королеве куда дороже чем то, что она причиняла ему своими внезапными манёврами не столь уж серьёзные неудобства.

Рания с Гектором и дядюшка Тобби, запершись в своих каютах, зубрили магию, а Джани вызвав духов, готовила обед на камбузе. Шел третий день плавания, они удалились от Вантара почти на три тысячи километров, миновав за это время пять больших и маленьких городов, но не остановились ни в одном. Товаров на продажу у них не было, а всё необходимое они закупили в Вантаре. Марина часто обгоняла суда, плывущие вниз по течению, а поскольку яхта плыла очень быстро, то толком не успевала их рассмотреть. В ходовой рубке имелся магический локатор, и она прекрасно видела на его экране всё, что творилось впереди и сзади.

Чего в ней не было, так это автопилота, но его с успехом заменяли духи, вот только они всегда резко сбрасывали скорость, и, вообще, кроме неё один только Эйрин осмеливался плыть со скоростью в семьдесят пять узлов. Даже Рания, которая привыкла к большим скоростям в воздухе, не рисковала так гонять, да, и сидела она за штурвалом всего один раз и то под присмотром Эйрина, а с первого раза управлять яхтой, трудно научиться. Марина была довольно командой, а как ей было быть ею недовольной, если все её спутники признавались, что самым важным делом своей жизни они считают освобождение принца Зариона.

Сама же Королева считала, что куда важнее сейчас другое, не дать пиратам возможности продавать легруссам девушек, а потому именно об этом она думала чаще всего. Внезапно сзади, снизу, послышалось сначала тихое урчание поднимающегося вверх лифта, а затем шелестящие шаги. По ним она узнала Джани и улыбнулась. Эльфийка вошла в рубку и села на сиденье справа от неё. Марина скосила взгляд и улыбнулась. Джани, как и она, тоже была одета в бикини. Она хотела задать ей вопрос, но та спросила первой:

— Марина, как ты считаешь, Гектор и Рания не шутили вчера, когда говорили, что согласны стать супругами?

Пожав плечами, она ответила:

— Не знаю, Джани, но думаю, что не шутили, вот только я предполагаю, что они оба успеют состариться, прежде чем это случится. Знаешь, я ведь довольно неплохо продвинулась в изучении магии и не нашла ничего, что на это указывало бы. Да, и Зарик тоже не сказал ничего конкретного.

— А он и не мог сказать, — спокойным, чуть насмешливым голосом ответила Джани, — он ведь не эльфийский маг, чтобы знать о таких вещах, но в одном твой муж был полностью прав, это действительно можно сделать.

Марина от этих слов так разволновалась, что повернулась к Джани, а потому яхта со всего хода налетела на зелёный плотик и разнесла его на кусочки, в чём не было ничего страшного. Теперь на Ванте появится дюжины полторы новых зелёных плотиков. Почувствовав чуть слышный удар, она снова повернулась вперёд и взволнованно сказала:

— Джани, я не знаю, что по этому поводу думает Рания, но готова пойти на что угодно, чтобы Гектор стал человеком.

Эльфийка рассмеялась своим красивым, словно звучали серебряные колокольчики, смехом и весёлым звонким голосом откликнулась:

— Мариночка, как раз именно на это ты не пойдёшь. Ладно, подружка, я вообще-то пришла, чтобы увести тебя вниз. Сбрось скорость и передай штурвал Орину. Он у тебя за спиной, а мы пойдём накрывать на стол. После обеда я собиралась поговорить с нашими юными влюблёнными на эту тему. Я ведь не обычная магесса, а эльфийская.

Королева сбросила скорость, передала штурвал в неосязаемые, но достаточно опытные руки Орина, единственного из трёх духов, согласившихся служить Джаниаре, который наотрез и категорически отказался принимать человекоподобный облик, и, стуча от нетерпения босыми ногами по полу лифта, принялась донимать подругу расспросами:

— Джани, расскажи мне, что говорят об этом эльфы?

— Не все эльфы, Мариночка, а только самые мудрые и могущественные эльфийские маги, — ответила эльфийка, надевая лёгкий купальный халатик без рукавов, и рассмеялась, — даже и не проси, я не скажу тебе больше ни слова.

Она просто не знала, с кем связалась. У Королевы, по её собственным словам, талант к нищенству был заложен с детства. Поэтому она, прижимая к груди такой же махровый халатик, только не зелёной в голубой, а нежно-розовый в желтый цветочек расцветки, взмолилась жалобным голоском:

— Ну, Джаночка, ну, миленькая, я тебя умоляю! Мне ведь теперь кусок в горло не полезет ,и я останусь голодная, хотя ты приготовила такой чудесный обед, что у меня уже слюнки текут. Хоть чуть-чуть расскажи мне про вашу эльфийскую магию полного преображения живых существ.

Однако, Джаниара была тверда, как кремень, правда, кое что она всё же ей сказала, да, и то полунамёком:

— Марина, ты не можешь в этом участвовать уже только потому, что тебе нужно будет изменить мужу.

Услышав это, Марина кивнула головой и, быстро одеваясь, прорычала в лучшем стиле рассерженного Гектора:

— Так, всё понятно. Это, наверное, точно такой же обряд, с помощью которого легруссы становятся похожими на людей. Я права, Джани? Лягушки-переростки трахают на своём болотном алтаре молодых женщин и девушек и таким гнусным способом превращаются в человекоподобных монстров. Ты предлагаешь то же самое сделать Гектору? Боюсь, он не согласится, Джани. Он для этого слишком благороден.

Эльфийка пристально посмотрела в глаза Марине и тихим, напряженным голосом сказала:

— Мариночка, в моё время легруссы были всего лишь огромными разумными лягушками, вставшими на задние лапы, и я не знаю, как они дошли до такого ублюдочного способа превращения в людей. То, что могу предложить я, не связано с тем, о чём ты только что сказала. Поверь, подружка, я даже не знаю, как и назвать такую гадость.

Марина насмешливо дала определение:

— У нас на Земле это называется зоофилией, Джани, и лично я считаю это жутким скотством и мерзостью. Мне такое даже мысленно противно представить.

Эльфийка тут же взвилась:

— Да? И чего же мерзкого ты находишь в том, моя дорогая, когда, прижимая к своей груди косматого изменённого зверя, ты получаешь в итоге молодого, красивого и могучего парня? Вот с ним-то, а не со зверем, ты и должна будешь заняться любовью, чтобы наутро он снова не превратился в зверя, но уже не изменённого, а самого обычного, навсегда забывшего о том, чему он научился за долгие годы.

Марина, быстро уяснив самые основные детали обряда превращения изменённого пса в человека, возмущённо спросила:

— А причём тут я? Между прочим, Джани, это не я, а Рания не отходит от Гектора, так что это ей теперь решать. Если бы эта сладкая парочка не была так привязана друг к другу, то я ещё бы подумала, а подумав, возможно и согласилась бы, но тут есть одна проблема. Гектор ведь считает меня своей второй матерью, Джани. Я взяла его трёхнедельным щенком, выпаивала молоком из бутылочки, нянчилась с ним, как с младенцем, и была первой, кого он увидел, когда открыл глаза. Через два месяца он был такой бутуз, что просто прелесть. Смешной такой косолапик. Так что он сам не пойдёт на такое. К тому же он очень любит Зарика и считает его своим отцом, а потому откажется преображаться такой ценой. Но если на это согласится Рания, то тогда он проломит на пути к своему счастью любую стену.

Эльфийка, водружая на стол ведёрную фарфоровую супницу, усмехнулась и весёлым голосом сказала:

— Мариночка, ты забыла про меня, а я, между прочим, в первую очередь магесса, а уже потом красивая баба, так что мне провести этот обряд, как... Ну, ты меня понимаешь. После того, как я закончила имперскую академию магии, где учились по большей части одни люди, от меня эльфийского только и осталось, что мой внешний вид и умение стрелять из лука.

Их разговор прервал голодный гном. Он без стука открыл дверь в кают-компанию, покрутил носом-картошкой и громким басом поинтересовался у стряпухи:

— Можно сзывать народ к столу?

Не успела Джани ответить, как народ со смехом сам влетел в кают-компанию, пробежав по гному, но тот не обиделся. Для него всё равно ставили на стол самую большую тарелку. Гектор обедал хотя и вместе со всеми, но всё же за отдельным столиком, на нём уже стояла огромная миска с отварным мясом. Сегодня эльфийка приготовила на обед блюда грузинской кухни, ароматный острый суп-харчо из волшебного риса, сациви, хинкали в тесте из волшебной муки и даже испекла из неё чудесный лаваш, не хватало только брынзы, аджики и ткемали. Вино было подано к столу не грузинское, а эльтаранское красное, но не "Капитанский ранлойн", а обычное, сухое.

Хотя Марина и научилась вкусно готовить с помощью магии и к тому же прихватила с собой поваренную книгу, каждый третий день, когда спутникам приходилось есть её стряпню, приготовленную без неё, на них нападала тоска. Не возражал один только дядюшка Тобби, желудок у гнома был на зависть Гектору, и он говорил, что способен переварить и не такое. Зато Рания, Джани и Эйрин сидели за столом с кислым видом и налегали больше на хлеб, чем на те блюда, которые готовила Марина. Нет, их нельзя было назвать совершенно несъедобными, но даже Рания готовила лучше неё. Поэтому Марина, поняв, что готовить без магии она никогда не научится, уже не раз подумывала, что ей нужно завязывать с этим делом.