Алкера.
Наверное, именно так выглядит нижний круг дантовского ада — безжизненная, покрытая снегом пустошь, холод, лед, и ветер, тоскливо завывающий в обломках прошлого.
Первая "Нормандия" не погибла в бою, не сгорела в атмосфере, рухнув пылающим болидом на обледенелые скалы, даже покинутая экипажем она ещё продолжала жить и бороться. Автоматические системы тушили пожары, энергосеть переключалась на резервные накопители, бортовой ВИ выжимал последние крохи из генераторов щита, а ревущие от запредельной нагрузки двигатели тянули обречённый корабль из гравитационного колодца. Но всё было тщетно. Ударившись о землю и пропахав в заснеженной целине почти километровую колею, "Нормандия" просто разломилась, оставшись лежать на снегу, словно выброшенный на берег кит. И то, что не доделали орудия крейсера Коллекционеров, закончили мороз и ветер Алкеры.
Наш челнок приземлился возле центральной части погибшего корабля и, пока техники расчищали площадку под лагерь, а Доннелли с Адамсом о чем-то спорили, разглядывая оплавленные бронеплиты обшивки, я забрался внутрь корпуса.
Сам не знаю зачем, словно тянуло что-то.
— Сюзи, посвети, пожалуйста.
Паривший у меня над головой шар инженерного дрона пролетел вперед и вспыхнул холодным светом, освещая лестницу, полукругом огибающую ствол лифтовой шахты.
— Шепард? — окликнул Гаррус.
— Сейчас, — махнул я и, как-то привычно шагая сразу через две ступеньки, взбежал наверх.
Боевой информационный центр первой "Нормандии" практически один в один повторял БИЦ нынешней. Тот же овальный зал с огромным голопроектором, опоясывающие его консоли операторов, выступ капитанского "мостика"... И от этого становилось откровенно жутко. Час назад я вышел из точно такого же БИЦа, только теплого, живого, наполненного шелестом климат-систем, негромкими голосами вахтенных и огнями контрольных голограмм, а сейчас стою посреди его мертвой копии, где по полу гуляет поземка, запорошенные снегом консоли пялятся темными бельмами эффекторов, а ветер глухо завывает в остатках стеновых панелей.
Промёрзший склеп прошлого.
Сделав два шага вперед, я медленно провел рукой по поручню, счищая с него иней.
Странно. Ведь я не ходил по этим палубам, не стоял на этом мостике, не знал сидевших за этими консолями людей... Тогда почему мне так холодно и тоскливо? Словно вездесущий ветер пробрался прямо под кожу, собравшись внутри в ледяной комок.
Может потому, что это не только прошлое, но и возможное будущее? Ведь если мы проиграем, то же самое останется и от нас. От людей, азари, кроганов, турианцев... ото всех. Занесенные песком или снегом мертвые руины, которые через тысячи лет будут раскапывать археологи каких-нибудь ягов или релой.
Так что вперед, коммандер Шепард. А поплакать вы ещё успеете, благо поводов в грядущей бойне будет более чем достаточно.
Под ногой что-то звякнуло. Нагнувшись, я подобрал оплавленную пластинку с полустертой надписью "...ндия SR1/5476-09" и, повертев её в руках, сунул в карман. На память о будущем.
— Капитан, мы тут закончили, — прозвучал из инструментрона голос Адамса.
— Иду, — откликнулся я.
Снаружи техники успели расчистить площадку и собрать что-то вроде постамента, на который и установили памятник. Скромный, без изысков и пафоса. Простая плита из полированного металла с выгравированным на ней списком из двух десятков имен.
Я присоединился к молчаливо стоявшим разумным. Рекс, Гаррус, Лиара, Адамс, Танака... даже Джокер в кои-то веки выбрался из пилотского кресла и сейчас, кусая губы, стоял рядом с Чаквас.
Помнится в игре, проходя миссию на Алкере, я долго морщился. Ведь по канону экипаж первой "Нормандии" спасся, а тут на тебе — двадцать погибших. Откуда? Опять биовари фигню гонят.
Оказалось, не гонят. То ли сценаристы сами толком не знали что к чему, то ли не сочли нужным объяснять... но погибших действительно было два десятка. Вот только в большинстве не из экипажа. Военная полиция — те самые "болванчики" на постах у дверей, над которыми потешались почти все игроки. И которые по боевому расписанию составляли дивизион борьбы за живучесть.
Именно они, пробирались через превратившиеся в груду искорёженного металла отсеки, запуская аварийные генераторы, заводя силовые пластыри и восстанавливая энерговоды. Они не стреляли во врага, они вели свой бой. Боролись за жизнь. Не свою, чужую. И победили.
"В результате боя экипаж понес незначительные потери", — как удовлетворенно написали в рапорте чиновники от ВКС.
Ведь те, другие, кто задохнулся в вакууме, превратился в обугленную головешку под хлещущим из разорванной магистрали охладителем, или разлетелся кровавой пылью от вторичной детонации... они же вообще по другому ведомству.
Присев, я смахнул с памятника снежную пыль.
Спасибо вам, ребята. И простите, что я вас совсем не помню.
— Мы отомстим, капитан, — выдохнул Моро, сделав глоток из протянутой ему Танакой фляжки. — Долбаные жуки ещё проклянут тот день, когда вылезли из своей задницы!
— Нет, Джокер, не будем мы никому мстить, — тихо произнес я, поднимаясь на ноги и забирая у него фляжку. Внутри оказалось классическое "шило" — спирт, разведенный водой.
Так же сделав глоток, мотнул головой, продолжив:
— Мы их просто убьём. Всех.
Джокер, покосившись, молча кивнул.
— Вот, капитан, как вы просили, — Адамс протянул мне небольшой шар из прозрачного пластика, внутри которого колыхался крохотный язычок пламени.
— Спасибо, Грэг, — кивнул я, аккуратно опуская шар на постамент перед памятником. Пусть это не Вечный огонь, но... не цветы же здесь возлагать на снегу и морозе.
Отблески пламени заиграли на металле памятника, освещая выгравированные на нем имена, и от этого стало словно бы чуть теплее.
Наверное, ещё стоило сказать что-нибудь значительное, но я никогда не умел произносить пафосные речи. Да и зачем? Все, кто сейчас тут собрался, и так всё понимали, и в призывах с лозунгами не нуждались.
Оглядевшись, я сам себе кивнул. Да, пожалуй, всё правильно. Стандартного элемента питания в подставке хватит года на три, а там вернемся, заменим.
Главное, чтобы было кому вернуться.
