Хроновыворот

записано 4 ноября, в 7:25 п.п.

Должна сказать, что изначально была поставлена в известность об ограничениях, накладываемых на применение хроноворота, в тот самый момент, когда получала его из рук профессора Макгонагалл, любезно согласившейся помочь мне в моем желании непременно освоить всю учебную программу третьего курса в ее целостности. Однако же мне с самого начала показались надуманными некоторые поставленные рамки, и, попытавшись впоследствии подкрепить свои размышления достоверными исследованиями, я поняла, что не ошиблась в своих предположениях. Как я и думала, изучив как следует даже те несколько скромных выдержек из трудов специалистов Отдела Тайн, касавшихся проблемы использования хроноворота, ограничение в пять часов, озвученное профессором Макгонагалл, являлось довольно сильной перестраховкой. Очевидно, мой декан опасалась слишком опрометчивых поступков с моей стороны, как будто за время обучения она не убедилась, что я — последняя кандидатура, от которой можно ожидать подобного. Впрочем, учитывая ту ответственность, которую она приняла на себя, вручив мне устройство, доступ к каковому имеет лишь крайне ограниченный круг лиц, я должна лишь искренне поблагодарить ее за оказанное доверие.

Несмотря на то, что я получила прямые подтверждения чрезмерной перестраховки (за всё время использования хроноворота пропало лишь двое исследователей, и то, по собственной неосторожности), я не собиралась экспериментировать. Во-первых, все эксперименты и так были проведены до меня, во-вторых, у меня просто не было для этого насущной необходимости, а я не тот человек, который будет удовлетворять пустое любопытство в ущерб намного более полезным занятиям. Однако когда такая необходимость возникла, я не стала долго колебаться.

Вынуждена признать, что в произошедшем была изрядная доля моей собственной вины. Прежде всего, я забыла посмотреть в мой ежедневный план, в котором явственно указывалось, что я должна обратить особое внимание на послеобеденное время. Вместо этого, закончив обед раньше прочих, я поспешила в библиотеку, где провела за книгами больше трех часов, и это была моя вторая ошибка. Мне следовало хотя бы на время оторваться от чтения и ознакомиться с планом, однако мне почему-то показалось, что всё послеобеденное время у меня свободно. В результате, сова, доставившая для меня из книжного магазина экземпляр "Трансфигурационного моделирования" Русака и Фройта, улетела обратно, так как не застала меня в башне Гриффиндора, проигнорировав все настойчивые уверения моих друзей, что они передадут мне посылку в собственные руки. Я с огромным неудовольствием узнала об этом лишь в седьмом часу вечера. Ситуация складывалась таким образом, что теперь мне удалось бы получить нужное мне издание, в лучшем случае, через неделю, так как значительное время ушло бы на переписку с довольно щепетильным в вопросах отношений с клиентами руководством магазина и на уверения в непременной необходимости для меня данную книгу получить. Учитывая, что издание является довольно редким, вполне возможно, мой экземпляр ушел бы кому-нибудь другому, и тогда мне пришлось бы ждать уже не меньше месяца, что является совершенно недопустимой потерей времени.

И, если уж речь зашла о времени, то весьма кстати придется та информация, что для меня, наконец, наступила насущная необходимость использовать хроноворот на период, превышающий пять часов, дабы вернуться обратно и забрать у совы эту так нужную мне книгу. Я пишу эти строки в скромной надежде, что, возможно, когда-либо это пригодится мне для какого-нибудь исследования или же позволит кому-нибудь другому использовать результаты моего опыта, еще раз подтвердив надуманность беспочвенных опасений некоторых теоретиков.

Говоря о теоретиках, я имею в виду, прежде всего, конечно, тех, кто голословно утверждал, подобно Солу Крокеру, будто бы время неоднородно и в нем существуют пересечения, отдельные русла, карманы и даже разрывы. Эта смехотворная теория много раз опровергалась другими исследователями, несомненно доказывающими нерушимую плотность временного потока, в котором при должной осторожности можно без особых проблем перемещаться и проводить необходимые исследования. Разумеется, попади подобное устройство в руки безответственного индивида или же злодея, с его помощью можно наделать немало бед, но я не отношусь ни к тем, ни к другим, и вполне способна учесть последствия своих действий. Поэтому я приняла решение непременно вернуться на шесть часов назад, чтобы исправить это явно нелепое происшествие с книгой.

Комнатой для перемещения и, соответственно, возвращения я выбрала Зал трофеев на четвертом этаже, недалеко от библиотеки. Во-первых, там редко кто бывает, за исключением особых случаев, во-вторых, оттуда мне будет довольно легко контролировать перемещения своего двойника, чтобы случайно не столкнуться с ним при входе или выходе. Сейчас я нахожусь здесь, окруженная многочисленными полками с бесчисленными наградами и кубками, полученными в прошлом учениками Хогвартса, готовая повернуть хроноворот на шесть часов назад.

записано в 1:40 п.п.

Разумеется, перемещение в прошлое прошло без каких-либо проблем, как я и предполагала и как, собственно, и должно было бы быть. Единственным отличием оказалась довольно приятная неожиданность: мои часы, долженствующие показывать в данный момент половину восьмого вечера, сами собой, без всякого перевода передвинулись и показывали "местное" время — т.е. половину второго. Я отметила этот довольно занимательный факт и отправилась в гриффиндорскую башню, чтобы ожидать там сову с посылкой. Мой двойник в данный момент находился в библиотеке, где должен был пробыть еще около двух с половиной часов, поэтому я могла со спокойным сердцем дожидаться прилета совы, проводя время за подготовкой к завтрашним занятиям.

В этот час в коридорах замка обычно многолюдно. В это сразупослеобеденное время студенты перемещаются в классы, возвращаются в спальни и гостиные, идут в библиотеку, на тренировки или по другим делам. Моя же задача заключалась в том, чтобы на меня обратило внимание как можно меньшее количество встреченных мною учащихся, и я сразу подумала, что задача эта не из легких, учитывая, что мне предстояло пройти почти все общие коридоры Хогвартса, включая главную лестницу. Однако мне по какому-то счастливому стечению обстоятельств повезло — за всё время моего пути в башню мне встретилось от силы три-четыре группки студентов, да и то с других факультетов, незнакомых мне и не знающих меня. Я рассчитывала, что они полностью меня проигнорируют, но, к сожалению, они несколько раз оглядывались на меня, а кто-то даже явственно указал в мою сторону пальцем, что, конечно же, следует расценивать, как тот факт, что он непременно должен был меня запомнить и, в дальнейшем, если бы он проследовал в библиотеку, то, встретившись там с моим двойником, испытать немалое удивление. Такое повышенное внимание к своей персоне показалась мне несколько странным, и я даже, было, решила списать его на беспорядок в собственной одежде, но никакого беспорядка не было, да и быть не могло, учитывая мою подчеркнутую аккуратность в этом вопросе.

На главной лестнице было на редкость холодно, что и неудивительно для этого времени года, но сильный сквозняк, устремлявшийся вверх со дна лестничного колодца, продул меня основательно, так что я как можно лучше закуталась в мантию и пожелала поскорее добраться до нашей теплой гостиной. К тому же мне почудилось что-то странное в свисте и даже некотором завывании проносящегося воздуха, словно бы... Впрочем, не надо думать, будто я по своей природе мнительный человек. Напротив, я предпочитаю сугубо практический подход ко всему, с чем имею дело. В конце концов, всё может быть, так или иначе, изучено и исследовано, нужно всегда просто находить к каждому явлению правильный подход.

записано в 2:20 п.п.

В нашей гостиной по какой-то совершенно вопиющей халатности не горел камин! И это, учитывая тот еще факт, что дверь, в виде традиционной входной картины, была распахнута настежь. Я уже готова была обратиться к нашему старосте, с требованием немедленно заняться наведением порядка, но мое внимание привлекло поведение студентов нашего факультета.

По мере того, как я подходила к гостиной, через открытую дверь я слышала доносящийся оттуда равномерный гул нескольких голосов, он показался мне чересчур спокойным, учитывая какие горячие споры, порой, возникают у нас время от времени, неизменно мешая внеклассному обучению. Теперь же монотонность разговора вызвала у меня ассоциации с бормотанием десятка стариков... Не знаю, почему мне пришло в голову именно это сравнение.

Однако же при моем приходе произошла довольно занятная вещь. Почему-то все, находящиеся в комнате, разом замолчали и посмотрели в мою сторону. Это было несколько странно, учитывая, что обычно мало кто уделяет значительное внимание моему приходу или уходу, за исключением разве что моих друзей. Один из которых был единственным, кто как раз в мою сторону и не смотрел. Гарри Поттер сидел ко мне полубоком, смотря на Рона Уизли, и молчал, не обращая на меня внимания. Рональд же Уизли уставился на меня чересчур пристально, не отводя взгляда и не мигая, а губы его при этом как-то причудливо извивались, меняя выражение от огорчения до откровенной насмешки.

"Рон? Гарри?" — произнесла я в абсолютной тишине. Ничего не изменилось. Рон не отводил от меня глаз, а Гарри продолжал сидеть всё в той же позе, не шелохнувшись, и сейчас я обратила внимание, насколько бледное у него лицо. Оно было словно бы совершенно обескровлено и довольно сильно контрастировало с его черными волосами, в этот раз хорошо причесанными, хотя обычно они представляли собой неаккуратно торчащие вихры.

"Почему вы молчите? Гарри, что с тобой?"

Я задала вопрос и поневоле обвела взглядом гостиную, потому что прекратившийся разговор возобновился, точнее, превратился в начавшиеся перешептывания, и нетрудно было догадаться, что именно я являюсь этому причиной.

Я не могла понять, что происходит. Вечером я бы услышала, если бы сегодня днем что-то странное случилось в нашей гостиной или где-либо еще, а сейчас все вели себя так, словно бы какое-то важное событие, связанное со мной, совершенно ускользнуло от меня.

"Гарри! В чём дело, объясни уже, в конце-то концов?!"

Мне пришлось повысить голос, чтобы он, наконец, обратил на меня внимание. В ответ он лишь слегка повернул голову в мою сторону, и его неестественная бледность еще больше бросилась мне в глаза. Было и еще что-то, какая-то незначительная, но важная деталь, которая не давала мне покоя, но я никак не могла ее уловить и конкретизировать, что было неудивительно, учитывая происходящее.

"Возможно, это какая-то шутка", — подумала я, не в силах найти иного объяснения.

Если всё обстояло так, мне стоило бы, пожалуй, задать своим друзьям хорошую взбучку. Но что-то удерживало меня, и хуже всего, что я сама не могла объяснить себе — что именно. Такое положение начало изрядно меня раздражать, но даже раздражительность не могла преодолеть моей нерешительности.

"Хорошо", — сказала я про себя.

Если это шутка, всё выяснится довольно быстро. В конце концов, мои друзья не отличались железным терпением. Если же нет? Впрочем, никаких других предположений у меня всё равно на тот момент не было. Зато у меня имелась вполне осознанная цель — дождаться совы с моей посылкой. В конце концов, я же именно за ней и явилась сюда, все прочие вопросы можно было смело оставить на потом. Например, на вечер, куда я вернусь спустя положенные шесть (теперь уже меньше) часов.

Я присела на свое любимое место и принялась листать предусмотрительно прихваченный мной с собою учебник по зельеварению, намереваясь подготовить домашнюю работу. Однако обстановка совсем не располагала к спокойным занятиям. Несмотря на полное отсутствие привычного гвалта, в обычных обстоятельствах изрядно мне мешавшего, то, что происходило в гостиной, угнетало меня значительно сильнее. Шепот окружающих постепенно вновь перешел в знакомое бормотание, и, если бы я воочию не видела людей, с которыми уже третий год вместе училась на одном факультете, я бы подумала, что его издают не они, а кто-то другой. Мысль была нелепой, но казалось, будто они только шевелят губами, а бормотание доносится откуда-то... из-за стен... Нелепость! Впечатление дополнялось тем, что я практически не могла разобрать слов. Хотя, попытавшись прислушаться, я всё-таки выловила что-то похожее на слова и даже одну фразу... кажется... "это снова произошло".

К тому же, к большому моему сожалению, сероватый свет, лившийся из окон, был явно недостаточен для уверенного чтения, а освещение зажечь никто не удосужился, так что в гостиной было как-то непривычно сумрачно.

Стоит ли говорить, что я начала чувствовать себя крайне неуютно, время от времени поеживаясь, причиной чего, несомненно, был еще и неразожженный камин, о котором я только теперь снова вспомнила. В отсутствии привычного аромата пылающих дров, который всегда был приятен моему обонянию, начал потихоньку проявляться почти неуловимый запах чего-то заплесневевшего, очевидно, исходивший от тяжелых гобеленов, развешенных по стенам и прикасавшихся своей оборотной стороной к отсыревшим камням.

Но я уже не придавала большого значения этому факту, просто потому, что вокруг и так было слишком много странного. Особенно мне не давали покоя мои друзья, которые продолжали сидеть на диване молча, и краем глаза я замечала, что они не меняют позы, но при этом Рон как будто всё время продолжал наблюдать за мной, а Гарри безучастно смотрел в одну точку, хотя с этого места он не был мне так уж хорошо виден.

Через несколько минут я поняла, что нет никакой возможности хоть что-то изучить в такой обстановке. Отсутствуй насущная необходимость, из-за которой я, собственно, и явилась сюда, я давно уже покинула бы гостиную и вернулась позже, а лучше вообще вечером. Однако сейчас я никак не могла этого сделать, и хуже всего, что я не знала точного времени, когда прилетит сова.

Наконец, ожидание стало совершенно невыносимым. Время как назло текло так медленно, словно патока. Я не могла читать и писать, бормотание присутствующих невероятно раздражало и беспокоило, а тяжелее всего было сидеть спиной к собственным друзьям. Создавалось абсолютно бредовое ощущение, что они начинают скалиться, стоит мне только отвернуться от них. Можно было подняться к себе в спальню, но отчего-то этот вариант внушал ни на чем не основанную тревогу.

"Вы не в курсе, пока меня не было, не прилетала сова с посылкой?" — осмелилась я, наконец, нарушить молчание, решив, что заданный вопрос был вполне резонен с моей стороны. Быть может, я вообще ждала напрасно.

"Она никогда не прилетит", — вдруг ответил Гарри резким голосом, повернувшись ко мне. К его передним зубам прилипло что-то темное.

Я почувствовала, как разом замерло сердце. Во всем этом и раньше было что-то неправильное, но теперь оно прозвучало так явственно, вместе с этими словами, что меня с ног до головы пронизало какое-то ужасное предчувствие, словно произошло что-то нехорошее.