Когда в мир вернулась магия — вместе с ней вернулись и Силы, зародыши богов. Каждая из них пыталась закрепиться на каком-нибудь эгрегоре — желательно помощнее и поближе духовно... разумеется, хватило не всем, и опоздавшие вынуждены были или довольствоваться крохами со стола более удачливых, или менять специализацию, что лишь немногим лучше полного исчезновения, или пытаться подвинуть конкурентов и выгрызть себе жизненную нишу...
Именно поэтому я и старался держаться от богов и религий подальше: "паны дерутся — у холопов чубы трещат", есть такая поговорка. Во всех конфликтах "высших сил" первыми и сильнее всего страдают не они, а идущие за ними люди. Тем не менее — и к моему большому сожалению, сами эти Силы обладают собственной волей, неким разумом, пусть и мало похожим на человеческий, и способностями его применить, на человеческие не похожими вовсе.
Я спал и точно знал это — так же точно, как и то, что от этого сна можно и не проснуться. Передо мной высились четыре громоздкие фигуры, достаточно человекоподобные, чтобы обмануть предвзятый взгляд верного последователя... которым я не являлся, а потому замечал и вертикальный зрачок, и странное шевеление там, где шевелиться вроде бы нечему, и... другие мелкие детали. Не то чтобы мои откровения — буде я решу поделиться своими наблюдениями — смутят хоть кого-то из приверженцев Четвёрки, однако, "осторожность — лучшая часть доблести", как говорят англичане.
— Приветствую Четверых. — Нейтральным тоном произнёс я. Они славились своим активным участием в мирских делах, но даже для них обратить внимание на простого смертного — не то что не жреца из высших, но даже и вовсе не из их паствы — это нечто из ряда вон.
— Мы смотрим за тобой. Ты идёшь правильным путём. Ты заслуживаешь награду. — Каждое их слово болезненно било по ушам, пытаясь скрыть смысл, заменив его одной лишь Волей. Они говорили хором, но казалось, что каждое слово один начинает на миг раньше остальных.
— Я не приверженец пути Четверых. — Вежливо поклонился я.
— Это не имеет значения! — Расхохотался тот, что с топором.
— Ты блюдёшь наши заветы. — Припечатал тот, что с молотом.
— Важна суть, а не форма. — Указал тот, что с мечом.
— Отныне ты будешь нашим жрецом! — Закончил тот, что с булавой.
Я вздохнул. Четверо, Владыки металла, Повелители битв — их называли по-разному, и история их появления была сколь занятной, столь и поучительной. Когда в мир вернулась магия и первые из Сил заявили о себе, как о богах, четыре малолетних оболтуса, наслушавшись тяжёлого рока, не то в шутку, не то в знак протеста организовали из своих друзей маленькую секту поклонников того самого тяжёлого металла — который я и сам, признаться, слушаю с удовольствием... и именно из-за них — противозаконно. Никто не знает, почему одна из Сил обратила внимание на крохотную группу придурков... и что на самом деле случилось с её вожаками-зачинателями. Что известно точно — их друзья очень быстро получили признание других культов, как высших жрецов нового... и почти сразу же — не самую добрую репутацию, послужившую причиной массового гонения, а ореол запретности, в свою очередь, привёл под знамёна Четырёх тысячи бунтующих подростков. Так одна из меньших Сил неожиданно набрала весьма солидный авторитет... И хотя многие последователи — фактически, подавляющее большинство — повзрослев, официально переходили в другие, более "респектабельные" религии, непрерывный приток молодой и по-настоящему горячей крови не давал Четвёрке ослабеть или закостенеть в догмах, как это уже было видно во многих других.
— Я не могу быть вашим жрецом. — По-прежнему ровно и спокойно сказал я. — У меня хватает своих забот и я не смогу отдать вам всю душу.
— Ты уже отдал! — Снова расхохотался тот, что с топором. Весельчак, однако...
— Ты нагл, смертный. — Мечник — капитан, блин, очевидность.
— Нам это нравится! — Тот, что с булавой — внезапно, да... реально внезапно! Обычно Силы куда больше ценят послушание... Впрочем — чего ещё ждать от богов, покровительствующих вечно бунтующим на ровном месте подросткам?
— Ты уже наш жрец! — Это который с молотом.
— При всём моём уважении... — Начал было я — и ведь, что характерно, я их действительно совершенно искренне уважал!
— А теперь — высший жрец! — Припечатали они хором.
— Уж лучше бы последний. — Мрачно пробормотал я себе под нос, но был услышан. Ответом мне стал донельзя удивлённый взгляд всех четверых.
— Что ты сказал, смертный? — В вопросе чувствовалось безмерное удивление и начинающий подниматься гнев. Послушание или свобода воли — это мелочи, но чего ни одна Сила на дух не переносит — так это возражений. Казалось, бы, невелика разница между "пожалуйста, нет" и просто "нет", но если в первом случае есть крохотный шанс отвертеться, то во втором, как правило, всё заканчивается кучкой пепла.
— Вы сказали, что даёте мне награду? — Вам нравится наглость? Нате, двойная порция и совершенно бесплатно! — Так пусть я буду вашим последним жрецом! И через много лет, когда магия снова покинет этот мир, я расскажу детям, не видевшим чудес, о вашем пришествии и о ваших деяниях.
Пауза затягивалась. Тянулась и тянулась. Судя по тому, что сразу меня испепелять не стали — шансы мои...
Они засмеялись. Все четверо. Это было даже хуже, чем когда они хором говорили — уши сворачивались в трубочку от адского шума, но ещё хуже был сводящий с ума едва заметный диссонанс между отдельными голосами... и этих голосов было куда больше, чем четыре.
— Твоя наглость безмерна, смертный! — Это снова Меч.
— Требовать от богов! — Булава.
— Как и пристало нашему жрецу! — Топор.
— Да будет так! — Молот.
