|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
В муках рождается...
В муках рождается... Джон Джексон Миллер
В муках рождается... Джон Джексон Миллер
Если вам надо будет скрываться от закона — неважно, чьего, — я рекомендую Раллтиир. Там вам никогда не придется ломать голову, где бы раздобыть деньжат. Еще задолго до того, как эти самые мандалорцы стали задирать Республику, Раллтиир был местом, куда приезжали, чтобы сделать очень плохой выбор при покупке. Бластер с двусторонней рукояткой изобрели на Раллтиире. Мода на караоке-голограммы началась на Раллтиире. Ну, дальше продолжать не буду.
Однако, благодаря ведроголовым, к моему прибытию население планеты вело себя еще более по-раллтиирски, чем обычно. Орава вояк в шлемах была еще далеко, но зрелище республиканской флотилии, которая формировалась на орбите, внушало местным иные мысли, так что они покупали и продавали со всей прытью, на какую были способны. Не буду их винить — мандосы не умеют торговаться, как другие туристы. По моему ограниченному опыту, типичный шопинг по-мандалорски выглядит примерно так:
Продавец: <Добро пожаловать, одоспешенный друг. Не желаешь ли взглянуть на люксовые лэндспидеры?>
Мандалорец: <Копаани миршмуре'шэй, вод? [А по роже не хочешь, приятель?] Я реквизирую этот товар для мандо'аде!>
Продавец: <Ай. Ты делаешь мне больно. Еще раз, ай>.
Мандалорец: <Вы все трусы, а сиденье водителя не откидывается как надо>.
Продавец: <Больно. Больно и ай>.
Мандалорец: (уезжает)
Итак, на Раллтиире были готовы торговать всем подряд. Обычно Гриф — то есть я — предпочитает хорошие <сделки-в-последний-момент>. Но, как я уже говорил, обстоятельства вынуждали меня пошевеливаться, чтобы не сцапала полиция.
Могу сказать, это в порядке вещей при моем роде занятий. Согласно одному исследованию, 8.5% всех грузов, отправляемых в космопорты Внешнего Кольца, не доходят до места назначения. Ровно год назад я жил за счет <ноля целых пяти десятых> — и нацеливался на <восемь>. В ту пору иметь не примелькавшуюся физиономию было полезно для бизнеса — хотя в любом случае большинство населения не отличит одного сниввианина от другого. (Если в прошлом я обижался, когда мама путала нас с братом, то лишь потому, что тогда еще не успел побывать в большом мире).
Однако с недавнего времени я путешествовал по галактике на древнем мусоровозе в компании двух арканианских полукровок, включая одного старого чудилу-изобретателя, который оставил свой рассудок в других штанах. И еще с нами был мой новый телохранитель — человечий парнишка, которого выгнали из школы джедаев и которого самого разыскивала полиция по обвинению в кое-каких впечатляющих преступлениях. Зейн Керрик был...
...но о нем позже. Суть в том, что мы были вынуждены путешествовать налегке, а значит, мне пришлось стать продавцом. Что, опять же, не было проблемой, поскольку Раллтиир внезапно наводнили беженцы с завоеванных планет, рас-продававшие все, что у них было, лишь бы оплатить дорогу. А значит, можно было найти кучу местных, готовых выложить кредиты...
* * *
...таких, как эти двое. Я не стану вам говорить, как я узнал о <Галерее индустриальной эстетики Обона> — сами понимаете, источники надо держать в секрете — но скажу, что ее кураторы были самыми химерными типами из всех, кого я встретил со времени завтрака. Дремуллар Обон ди Гартос (уф, еле выговорил!) был мууном и выглядел даже муунистей других. Ростом почти вдвое выше меня, он важно разгуливал среди металлических статуй своей галереи, высоко задрав крошечный носик, и сам был похож на статую.
Наверное, он вообще не обратил бы на меня внимания, если бы не тот, второй, — жирный родианец в ховер-кресле. Я подозреваю, он был старше, чем... в общем, таких старых стариков просто не бывает. Ну, вы знаете, есть всякие древние цивилизации, о которых говорят, будто они создали галактику и все такое. Так вот, этот родианец, наверное, в то время разъезжал в своем кресле, стукался обо все подряд и приговаривал: <Эй, ребят, классно вы эту звездную систему сварганили. Правда классно>.
Вот только его бы никто не понимал — сомневаюсь, чтобы хоть кто-нибудь был в состоянии разобрать его бормотание. Он только придушено пищал, и то лишь обращаясь к дылде-мууну, который то и дело наклонялся и обхаживал его, как любимый вазон. Родианец кудахтал, тряся зелеными чешуйчатыми жвалами, а мастер Обон (так он велел себя величать) слушал и улыбался, при этом его лицо немного розовело — из белого становясь грязно-белым. Наконец его надменность изволили повернуться ко мне.
— Отец говорит, что вы хотите продать какие-то скульптуры.
— Прошу прощения?
— Скульптуры. Произведения механистического искусства, вроде тех, которые вы видите вокруг себя.
— Это я понял, — сказал я, озираясь. — Вы упомянули отца.
— Вот Отец, — изрек муун и указал на родианца, явно удивившись, что я не знаю столь очевидного факта.
— Ваш отец?
— Просто Отец.
— Как скажете. — Слишком вдаваться в биографию клиентов никогда не бывает выгодно. В половине случаев они начинают вам нравиться, и тогда их труднее разводить на бабки. А во второй половине случаев вы просто запутываетесь.
Эти двое относились ко второй половине.
— Я только что с Тариса, — заявил я, приступая к делу. — У меня есть кое-какие вещички, которые вас заинтересуют.
— Сильно сомневаюсь, — наморщил нос Обон. <Наморщил нос> — иначе это не описать, хотя среди участников разговора единственным обладателем носа был я. — Тарис осажден мандалорцами.
<В том-то и дело>, — подумал я, начиная свою игру.
— Сейчас многие тарисианцы вышли на сцену индустриальной скульптуры, совсем как вы. — Обон на секунду задумался: мысль о том, что кто-то может быть совсем как он, была ему в новинку. Не удивительно. — Множество хороших скульпторов остались без крова. Вы слышали об Адне Тибларетт?
— Тибларетт?
— Тибларетт. — Это имя я видел на одной двери в Верхнем Городе.
— Никогда о такой не слышал. — Обон хлопнул в ладоши: и за его спиной бесшумно появились двое вуки. Не знаю, что меня больше поразило: то, что вуки могут появляться бесшумно, или тот факт, что на обоих были рубашки, жилетки и штаны. Я понял, что попал по адресу: любой тип, у которого хватает денег, чтобы заставить вуки носить одежду, заслуживает моего внимания.
— Одну секунду, господин! — закричал я. — Прошу прощения... это все мой проклятый кадомайский акцент! Я хотел сказать не Тибларетт. Я хотел сказать... э-э...
— Теронто?
— Нет.
— Т'грониш?
— Нет...
— Не Тикартин случайно?
— А она чего-то стоит?
— Он.
— Он чего-то стоит?
— Чего-то стоит? — Обон стиснул рукава своего одеяния. — Еще бы! Если у вас есть работы Инеаса Тикартина...
— Ну, значит, это он. — <Угорь в сетях>. — У меня полный трюм этого Тикартина.
Обон знаком велел вуки удалиться, и они с Папочкой снова устроили совет правления — который продлился дольше первого.
Сбыт краденых оригиналов чем хорош: обычно есть только продавец и покупатель. Тут нет кучи посредников, из-за которых издержки взлетают до небес. Пускай себе желторотые свуперы толкают рилл по тюбику за раз; даже если б они не тратили свой продукт на самих себя, все равно сидели бы в долгах, потому что не считают трудовые расходы. (Скажу вам по секрету, один хороший счетовод — и акции <Черных Вулкаров> начнут торговаться на Корускантской Бирже).
Но я отвлекся. Итак, Обон и его ро... дитель определенно заинтересовались. Я думал, родианец свалится с кресла: а Обону не терпелось доказать мне, что он больше моего знает об этом Инеасе как-его-там. Что меня вполне устраивало, поскольку я в то же время вводил его в курс последних событий. Да-да, бедный, меланхоличный скульптор-затворник трудился у себя в студии, когда эти подлые мандалорцы, чье представление о прекрасном не распространяется дальше наплечных перебивных картинок, оборвали творческий полет гения. Лишь немногим счастливчикам удалось бежать с Тариса — включая меня и моего юного помощника, которым великий скульптор доверил продать несколько его произведений, чтобы выручить денег. С помощью Обона Тикартин и его тринадцать детей смогут однажды покинуть Тарис... и отправиться куда-нибудь, где, надо надеяться, он продолжит превращать шрапнель в шедевры, передающие высокий дух эпохи.
С описаловом покончено. Пора показать товар лицом.
* * *
Со стороны входа донесся приглушенный удар, сопровождаемый менее приглушенным и совсем не подобающим джедаю эпитетом. (Пожалуй, показать товар было бы проще, оставь я дверь открытой). Двое вуки принялись помогать <моему юному помощнику>, толкавшему две ховер-тележки, доверху набитые разным добром — конструкциями из всяких приспособлений и запчастей, сваренных в одно целое. Некоторые достигали в высоту двух метров.
Зейн отключил тележки и прислонился к косяку, сопя и вытирая влажные от пота рыжеватые волосы.
— Ты... не предупредил меня... что это на холме.
За мою карьеру у меня редко бывали подельники — так или иначе, я предпочитаю работать один. Но бывают времена, когда дроид не годится в качестве дублера, и когда Зейн внезапно очутился на улице в результате неких неприятностей, я увидел шанс расширить свой бизнес.
Малыша обвиняли в преступлении, которого он не совершал — а поскольку я оказался в этом замешан заодно с ним, я подумал: было бы интересно поглядеть, на что способен рыцарь (или почти рыцарь вроде Зейна) в нашем деле. Такой уж я есть: многие мои коллеги рыцарей-джедаев терпеть не могут, считая их полицией, которая не играет по-честному. Я же увидел прибыльную фишку в игре. Умение влиять на слабые умы — это не так уж далеко от моей специализации.
Пока что результаты были, скажем так, неоднозначными. Зейн не был лучшим учеником в своем классе — на самом деле, если и был кто хуже, его наверняка послали за едой, и он так и не вернулся. За то время, пока мы с ним работали, его главным талантом оказалось умение находить неприятности. К тому же все на свете превращалось в переговоры.
Например, как с этими ховер-тележками.
— Я ждал тебя десять минут назад, — сказал я. Это все, о чем я его просил. У нас есть дроид-погрузчик, но с него помощи немного. (Это отдельная история).
— Извиняюсь, — ответил он, показывая на две груды хлама. — Галерея-то на холме. И ты сказал, что надо дождаться, когда Кемпер выйдет из мастерской.
Кемпер — это тот вышеупомянутый чокнутый арканианский полукровка, которому принадлежал корабль <Последний приют>, по совместительству лаборатория сумасшедшего ученого. Да уж, этого попробуй расшевели: Кемпер может так засмотреться на какую-нибудь заклепку, что забудет поесть. Я уже собирался пройтись на эту тему, когда заметил, что Обон глядит не столько на товар, сколько на нас.
— Ты и есть помощник, человек? — осведомился он у Зейна.
— Виновен.
— Ты похож на этого... как его там? — сказал Обон. — На мальчишку, которого обвиняют в убийстве на Тарисе 4. На Зейна Керрика. — Он обернулся ко мне. — И у него есть сообщник... сниввианин, вроде вас.
— Ну, это точно не мы, — возразил я, — потому что это я его хозяин. — Я встал на цыпочки и похлопал малыша по плечу (он слишком длинный).
— Юный Вервис помогает мне с тех пор, как я его усыновил. Я фактически освободил парнишку из рабства, бедняга свежевал борокрыс на фабрике. — Выдавить слезу, 1 (одну) шт. — Правду сказать, я для него как отец.
— Гляди не переборщи, Гриф, — пробурчал Зейн.
— Ша, Вервис. Понимаю, воспоминание не из приятных. — Пафосные истории благотворно действуют на клиентов. — Ну-ка, сынок, передвинь эти железяки... то есть шедевры на свет.
Под солнечными лучами в центре галереи <статуи Тикартина> смотрелись как дома. Возможно, они были чуточку грязней других экспонатов... но зато у наших было больше всяких мигающих лампочек. Как бы то ни было, они явно очаровали Обона и родианца, которые принялись наматывать круги около <произведений механистического искусства>, возбужденно тараторя друг с другом.
— И что за барахло ты меня заставил сюда притащить? — шепнул Зейн, глядя на одну из груд металла — ту, что повыше.
— Похоже, это чудоюдер. Или свистоплясатель. Или еще какой хренистор, — отвечал я. — Это металлолом, на котором можно поживиться. Прежде чем Зейн успел спросить что-то еще, Обон повернулся к нам.
— Нет, — сказал он. — Что-то сомневаюсь. — Родианец, который копошился возле него, скептически пискнул. (То есть мне показалось, что скептически; на самом деле подойдет любое наречие). Обон объявил, что они хотят дождаться эксперта с Телерата, который должен прибыть через несколько дней. Что для нас было слишком поздно.
Я отвернулся с безмятежными видом. Знаете, у верпина глаза по обе стороны головы, так что не разобрать, смотрит он на вас или на вашу подружку? Ну, так вот я изобразил этакого верпина. Один глаз на дверь, другой на Зейна.
— Малыш, — говорю шепотом. — Дело за тобой.
Зейн аж подскочил и положил руку на утолщение в районе кармана куртки.
— Только не мечом!
— Клянусь духами Кадомая, ни в коем разе. — Зейн отчего-то не любит рубить ни в чем неповинных граждан на куски. Я попросил Обона дать мне минутку, чтобы посоветоваться с помощником, и оттащил его в сторонку.
— Надо, чтобы ты использовал свое колдунство и убедил этих типов, что этот хлам — произведения искусства! Зейн опять набычился.
— Не знаю, подобает ли...
— Ты-то чего волнуешься?
— Я волнуюсь, потому что мы вроде как выманиваем у них деньги.
— Ну, я тоже волнуюсь. Вопрос улажен?
— Я имею в виду, мне не нравится, что мы выманиваем у них деньги, — сказал он.
— А мне не нравится, что ты это говоришь, — заявил я. Джедаи его вытурили, а он все равно пытается вести себя как правоверный джедай. Потрясающе. — Слушай сюда, подельничек. Можешь сидеть в трюме и медитировать в свое удовольствие, я не возражаю. Но когда надо устроить представление, ты всю эту чепуху в трюме и оставляешь. Усек?
Он уставился на меня этим своим взглядом. Ненавижу этот взгляд.
— Ну-у-у-у-у-у-у же, — протянул я, лавируя против ветра. — Это же упыри. Они пируют на останках Тариса, подбирают кости, чтобы украсить ими свои гостиные. Они заслуживают быть ощипанными.
Пауза.
— Наверное.
Он вздохнул. Я тоже.
С этим малышом всегда будто проворачиваешь две аферы одновременно. Я должен обработать клиента и при этом сделать это таким образом, чтобы не слишком играть на нервах юного мечемахателя. Дело едва того стоит, скажу вам.
Зейн поправил воротник куртки и приступил к делу.
— Прошу прощения, мастер Обон, — сказал он, подойдя к одной из груд хлама и обращаясь к дылде. — Но эксперт не нужен.
— Эксперт не нужен? — переспросил Обон.
— Это подлинные работы Тикартина, — сказал Зейн.
— Это подлинные работы Тикартина?
Этот тон голоса всегда выбивает меня из колеи. Все эти фокусы с мозгами на меня не действуют, но даже я почти поверил.
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
