|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Боба Фетт — Практик
Annotation
Во время решающих сражений с йуужань-вонгами на помощь героям, к их удивлению, приходит знакомая фигура. Боба Фетт и его мандалорцы обращают свою изрядную мощь против мощи иногалактических захватчиков… Но где же они были до этого? Что заставило их в конце концов принять такое решение?
Карен Тревисс Боба Фетт: Практик
Ном Анор: ежедневный отчет
Кедальбе, столица Мандалора: окраина города
* Усыновление/удочерение, буквально — "имя и душа"
Ном Анор: ангар миит ро'ика
Ном Анор: заметки о штурме Биргиса
Ном Анор: оценка реакции Новой Республики на вторжение
Ном Анор: наблюдения
Карен Тревисс Боба Фетт: Практик
Военачальник, мы слишком часто смотрим с позиций дуализма: джедаи или ситхи, светлое-темное, правильное-неправильное. Но у этого клинка три лезвия, а не два; они противоположны и похожи одновременно. Третье лезвие — мандалориане. Все три лезвия не различают сословий и рас, они верны лишь объединяющему кодексу. Мандалориане остаются самыми опасными врагами джедаев, но ситхи не всегда становятся их союзниками. Мандалориане даже поклонялись самой войне, но затем отвернулись от своего бога. Вам нужно однажды попытаться понять их.
— Вержер, объясняя галактическую политику йуужань-вонгам, незадолго до их вторжения в Галактику, 25 ABY
Корускант. 24 ABY: нижний уровень, квартал, в котором никто разумный не будет бродить ночью
Боба Фетт поднял бластер и прицелился.
— Можешь бежать, — сказал он. — Но лишь умрешь усталым.
Пропущенный сквозь вокодер голос был похож на скрежет; ему никогда не требовалось кричать — потому что его всегда слышали. Цель Фетта — родианский фальшивомонетчик Вак Бур, необычно толстый для своей расы — заставил его погоняться за собой по запутанному и почти безнадежному лабиринту глубин квартала, и теперь очутился в тупике.
На родианском "вак" означало "счастливчик". Вак Бур таким точно не был.
— Живым или мертвым, — напомнил ему Фетт. Термоприцел бластера прочно захватил Вака; тот очень помогал тем, что излучал тепло из-под сваленных ящиков. — Мертвым проще. Давай. У меня много дел.
Голос, донесшийся из-под ящиков, был приглушенным и жалким.
— Ну почему ты на меня набросился? Я тебе никогда не переходил дорогу, Фетт.
— Знаю, — ответил Фетт. — Но ты принялся сбывать поддельные предметы искусства Геббу. Хатты относятся к этому очень чувствительно.
Как в старые времена. Клонированная нога — жест вежливости со стороны его бывшей каминоанской хранительницы Таун Ве, — все еще хорошо служила ему при погоне. Фетт никогда не задавался своим настроением — хорошим или плохим; но сейчас он мог сказать, что чувствует себя так хорошо, как давно не ощущал. Он почти что чувствовал, что в будущем случится что-то приятное. С детства он такого не испытывал.
Аллея была шириной в пятнадцать метров, и простиралась еще на двадцать метров вперед; выходов не было. Просто ловушка, в которую влетел перепуганный родианец. Быстрый осмотр на предмет оружия (тут нельзя было быть беспечным) показал, что у Вака есть скрытый бластер, насчет которого можно не волноваться. Фетт медленно подошел к шевелящимся и шуршащим ящикам.
— Давай, пошли, — сказал Фетт, проверяя хроно на ВиДе.
— У тебя даже крошки морали нет! — сказанное Ваком часто исходило из уст фальшивомонетчиков. — Не похоже, что Геббу — жертва. Почему ты не охотишься на настоящих преступников?
— Потому что Геббу считает тебя чем-то особым. Ты со мной идешь или нет?
Ящики зашевелились. Вак не вылез. Это был своего рода ответ.
— Хорошо. Ничего личного, — заметил Фетт, вскинул бластер, сосредоточился на видимой в термоприцеле цели, задержал дыхание — как и множество раз до этого — и надавил на спуск…
Бар "Джараниз". Нар Шаддаа, пространство хаттов, 24 ABY
Язычники называют это подготовкой поля битвы. Это тщательная работа, требующая терпения — расчистка пути для атакующей армии истинно верующих. Я хорошо готовлюсь: я ничего не оставляю на волю случая. Я, Ном Анор, исполнитель, и мое занятие — внедрение и дестабилизация.
И в этом грязном месте я ищу союзников.
А нужны ли йуужань-вонгам союзники в этой омерзительной галактике? Нет. Рано или поздно, но мы почтим Великих очищением миров от машин и прогнивших созданий, которые пошли в рабство к ним. Но я — практик, и практики никогда не упускают возможность, и не оставляют армию для своих врагов.
Вержер говорит, что воины, именуемые "мандалориане" — самый упорный враг, которого вообще встречали джедаи, помимо ситхов. Так что, будучи практиком, я считаю — лучше иметь их рядом, чем за спиной. И, как и вся здешняя мерзость, мандалориане продают священное ремесло войны — за деньги. Они не сражаются за богов — похоже, они они не более набожны, чем я — но ради богатства.
Что же, по их мнению, дороже и важнее чести? Почему я вообще оскверняю себя контактами с ними?
Это надо сделать, и эту боль я с радостью перенесу.
А так как мандалориане дешево продают свою честь и искусство, я могу купить их и использовать.
Так что это легко. Я притворюсь язычником и буду убедительно говорить с мерзостью. Я могу выглядеть подобно им и говорить как они; но я никогда не должен стать такими, как они, и я уже столько времени прятался среди них… иногда я опасаюсь, что я им уподобился. В качестве предосторожности я молю Йун-Харлу (если она действительно существует) наставить меня на путь — чтобы моя жизнь во лжи не обманула меня самого.
Под столом, чтобы язычники не видели, я провожу ножом по ладони и использую боль как молитву и точку сосредоточения. Мне нужно продержаться еще год до прибытия флота.
Я не верю в Великих, но я могу ошибаться. И я практик, так что учитываю все варианты.
Так что я… закажу эль. И буду сидеть в ожидании.
Бар Джараниз, Нар Шаддаа: Купи-Одну-Получи-Ночь-Бесплатно, пятый месяц 24 ABY.
Вывеска над дверью, покореженной бластерным огнем, гласила: бар работал всегда; невзирая на на любое количество войн, столкновений и небольших вооруженных разногласий между деловыми партнерами, он еще никогда не закрывался.
Горан Бевиин прошел через дверь "Джара" — приваренную в открытом состоянии, отчего — ведомо одному владельцу; задержался, рассматривая необычно людный бар.
— Там, — бармен, занятый созданием сложного коктейля, мотнул головой в сторону плохо освещенных кабинок в дальнем углу. В его руках было множество кусочков фруктов, палочек и небесно-голубая спиральная бутыль воша за двести кредитов с неприятными комками герефа, булькающими внутри. — Франт в черном костюме. Ищет помощи от мандо.
Бевиин повернул голову, проводя старомодный осмотр — на глаз. Ха, парень был уродлив. По-настоящему — лицо напоминало смятый спидер и было почти таким же грязным. Бевиин подумал, что ему стоит предложить лишний шлем — чтоб не отпугивал собеседников. Но они были так же заняты, как и бармен — изучали пену на пиве, или куски в стаканах воша, становящиеся паром. В таких барах посетители прилагают все усилия, чтобы не посмотреть друг на друга — а то можно получить вибронож в живот. Местный персонал гордился строгими правилами бара, так что Бевиин взял бутылку эля, собираясь распить ее позже; здесь он снимать шлем не собирался.
— Мы — не салон красоты.
Бармен придвинул ему два бутылки, и наемник сунул их в сумку, свисавшую с пояса.
— Видел его раньше?
— Нет.
— Такое лицо не забывается…
От дальней стены бара послышался взрыв женского смеха, и Бевиин заметил женщину-человека и молодую девушку в полном бескар'гам — мандалорианском доспехе — сдвинувшихся за столом; похоже, делились шутками.
— Снова ночь для дам, как я вижу.
— Слушай, мне проблемы не нужны.
— Я их и не планирую.
— Я про них, — бармен добавил к коктейлю последние штрихи. — Ваши женщины могут сходу много чего вытворить.
Бевиин их не узнал. Похоже, они весело проводили время — и не особенно беспокоились о том, что были единственными неработающими женщинами в баре. В этом секторе были небольшие мандалорианские общины, но в "Джаре" собирались наемники, ищущие работу, так что женщины могли приехать откуда угодно. Их броня была темно-красной, со значком в виде черного меча на кирасе — что говорило о принадлежности к одному клану. Похоже, мать и дочь. Шлемы были уложены на пол.
— Воина с Мандалора, — заметил Бевиин, — может испугать только женщина с Мандалора. Позаботься о том, чтобы не забыть про салфетки для них.
Они все еще смеялись, когда он прошел через бар к кабинкам. До ушей Бевиина донеслось слово "верд'готен". Так значит, девушка уже завершила воинское обучение — ей исполнилось тринадцать, совершеннолетие по-мандалориански; ее учили бою в той же степени, что и парней. И празднуют они совершеннолетие… Надо хотя бы поставить им эль, или присоединиться — ойа мандэ! — но сперва следует позаботиться о делах. Может, позже.
Девушка выглядела совсем юной (какой и была), даже если не учитывать непонятный высушенный скальп, свисающий с наплечника; ее вид заставил Горана задуматься — не пора ли ему обзавестись сыном?
Может, позже.
Человек в черном следил за приближением Бевиина, не моргая; толпа расступалась перед наемником без звуков и косых взглядов. Даже гангстеры не собирались рисковать, оскорбляя мандалорианина.
Бевиин проскользнул в кабинку напротив возможного клиента, быстро сдвинув кобуру. Он почувствовал странный металлический запах крови в воздухе — сенсоры исправно доложили. Наверное, в баре недавно случилась драка.
— Я слышал, что ваши люди отменно решают проблемы, — сказал человек. У него были водянистые синие глаза и лицо — похожее на первую попытку скульптора высечь человека из гранита. Без шрамов — просто грубое, жестокое и лишенное какой-либо теплоты.
Бевиин положил руки в перчатках на стол, по обе стороны от стакана с бесцветной жидкостью.
— У меня есть проблема, которую надо решить.
— Я Горан Бевиин. А вы…
— Я думал, наемники благоразумны.
— Благоразумны — но не глупы, — одно дело — сохранять тайну клиента, совсем другое — не знать, с кем имеешь дело. — Вы рискуете, рассказывая мне о своем желании; мне требуется аванс или же достаточно информации, чтобы проверить платежеспособность.
— Ирония судьбы — это говорит человек, скрывающий лицо за шлемом.
— Я мандалорианин, — Бевиин почувствовал движение позади, и сенсоры шлема доложили о женщине в красном доспехе, проходящей мимо кабинок по направлению к уборным. — Обычно для клиентов это наилучшая рекомендация.
Бевиин не мог определить его акцент. Сорок, может, сорок пять лет, и ему не нравится то, что глаз собеседника не видно. Все всегда пытаются проникнуть сквозь визор, скользя взглядом вверх-вниз, туда-сюда, инстинктивно следя за выражением на лице — которого не видно. Иногда это осложняет ведение дел с гуманоидами, более чем с другими расами, — им нужно видеть лицо. И откуда этот парень? Явно не из места, где привыкли к мандо. Это уж точно.
Сбаб, он был похож на мрачный кусок мяса.
А затем человек сделал ошибку — сунул руку под стол.
От всплеска адреналина во рту у Бевиина пересохло; он немедля направил бластер в лицо собеседника; индикатор горел красным, показывая, что заряд полон. Просто рефлекс — из тех, что вырабатываются годами войн, убийств, и вообще выживания. Он даже не думал об этом; просто позволил руке действовать.
Парень мигнул и посмотрел в сторону; но было не похоже, что он волнуется по поводу бластера Бевиина, нацеленного на него. Женщина в красной броне тоже выхватила бластер, и неподвижно стояла, словно ожидая приказа.
Бар замер и посетители демонстрировали, что им совершенно неинтересно, — как и всегда в такие моменты.
— Копании ган, буур'ша? — спросила она. "Нужна помощь, друг?"
Несмотря на недавнюю попойку, она была совершенно трезвой: коричневые заплетены в косу, в карих глазах могли ранее сверкать искорки — но сейчас они были холодными, как у зверя на охоте. Костяшки пальцев правой руки белели под плетением синей татуировки.
Ее нынешняя мишень уставилась на них, пребывая в некотором потрясении.
Бевиин покачал головой:
— Найш а'вор'эй, вод, — Спасибо, сестра, не нужно. — Я просто немного напряжен сейчас.
Два удара сердца — и она спрятала бластер, продолжив путь. Она поддержала словно брата, даже учитывая, что он был ей незнаком. Да, это по-мандалориански.
Бевиин опустил оружие и вновь прислонился к стенке кабины, ожидая ответа.
— Меня зовут Уделен, — сообщил клиент. Судя по голосу, его заинтересовала женщина — он следил за ней, пока она не вышла из поля зрения; напугать его непросто. Уделен вновь перевел взгляд на Бевиина: — Мне нужно кое-кого убрать.
— Надолго?
— Навсегда.
— Долг? Соперничество?
— Вам не нужно этого знать.
— Без деталей я не могу назначить цену.
— Ну хорошо, соперничество.
— Не позаботитесь уточнить?
— Нет.
— Тогда заплатите больше.
— Знакомы с политикой Тер Аббеса?
Бевиин парой миганий включил ВиД шлема и пробежался взглядом по иконкам.
— Тер Аббес, — повторил он. Аудиосистема подхватила слова, переварила их, выбирая информацию из потока баз данных и полицейских архивов, к которым он не должен был иметь доступа.
Мрачная промышленная планета в стороне от Перлемианского торгового маршрута: лихие парни снуют тут и там, но не дотягивает до десятки по хаттской шкале преступности.
И во что этот парень играет? Политика. Почему-то это не звучало привлекательно. Гангстеры, должники и все прочие хут'ууне — это по-честному. Но вот политики — совсем другое дело.
В любом случае, год был не особенно удачным. А есть-то надо… Наемничество — не проходит по пятилетнему плану; это скорее вопрос голода — хватаешь все, что можешь.
— Что вы имеете в виду? — спросил Бевиин.
— Мне нужно убрать политика, — ответил Уделен.
— Он у власти или нет?
— Есть разница? Я хочу, чтобы он умер.
Вот на эти осложнения он не рассчитывал. Бевиин без проблем арестовывал людей и если арест был равен смерти — он не имел ничего против. Но он не любил устраивать проблемы выбранным правительствам — если они ничего не сделали лично ему или мандалорианам в целом. Это работа для шпионов; у Горана были свои ограничения.
Но ферма на Мандалоре переживает тяжелые времена. Нулевая прибыль, едва концы с концами сводишь.
— Что он сделал?
— Берет взятки.
— Нет, я имею в виду — что он сделал такого, чего не делают другие?
— Он не сдержал своих обещаний, — Уделен коснулся кармана куртки — медленно, явно усвоив урок, — и извлек инфочип. Толкнул его по столу к Бевиину, размазав несколько капель жидкости, пролившихся из стакана. — Вот с кем я хочу уладить. Я хочу, чтобы он перестал быть в политике до выборов в следующем месяце.
Бевиин вставил чип в порт на предплечье и перебросил информацию на ВиД. По дисплею покатились строчки: номера, письма, иконки в один-два цвета легко проскальзывали, но полноцветное голоизображение отвлекало. Там хватало требующего внимания и действительно было непросто глядеть на лицо и удерживать внимание на деталях. В конце концов Горан уставился в глаза человека, который смотрел прямо на него, но никогда не видел.
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
