|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Путь ученика
Джуд Уотсон Странствия джедая 2. Путь ученика
ПРОЛОГ
Глава 1
Глава 2
Глава 3.
Глава 4
Глава 5
Глава 6
Глава 7
Глава 8
Глава 9
Глава 10
Глава 11
Глава 12
Глава 13
Глава 14
Глава 15
Глава 16
Глава 17
Глава 18
Глава 19
Глава 20
Джуд Уотсон Странствия джедая 2. Путь ученика
ПРОЛОГ
На памяти живущих — даже самых старых мастеров-джедаев — не было другого падавана, столь же одаренного, как Анакин Скайуокер.
Ему потребовалось вдвое меньше времени на обучение, чем обычно требовалось другим, несмотря на то, что поначалу ему было далеко до его товарищей в навыках обращения со световым мечом и в мастерстве владения Силой. И все же — как не уставал указывать Йода — в том, что касалось восприятия и осмысления, ему еще многому надо было учиться.
Его преподаватели знали, сколь он был одарен, и все же давали ему те же самые задания, что и другим ученикам. Даже понимая, что порой это надоедало ему или вызывало скуку. Но это было важно — не выделять его, не обращаться с ним как с кем-то особенным. Только вот Анакин БЫЛ особенным, и все они знали это. Проблема была в том, что это знал и он сам…
Он был уникальным случаем в истории Храма. С одной стороны, ему позволили обучаться, несмотря на то, что давным-давно был пропущен обычный возраст, в котором детей брали в Храм. С другой — он с самого начала уже был падаваном Оби-Вана Кеноби. И в то время, как другие ученики задавались вопросом, когда они будут выбраны в падаваны кем-то из мастеров, и будут ли выбраны вообще, судьба Анакина Скайуокера была определена.
Со смешанным чувством — заботой и осторожностью — наблюдал Оби-Ван за продвижением Анакина. Вера Куай-Гона — и предостережения Йоды… И были времена, когда трудно было сбалансировать два этих мощных влияния.
* * *
Утром тринадцатого дня рождения Анакина, Оби-Ван вручил ему подарок.
Это был тот самый подарок Куай-Гона на его, Оби-Вана, собственный тринадцатый день рождения. Речной камень.
Оби-Вану теперь стыдно было вспоминать, как когда-то он сам был разочарован этим подарком. Он ожидал тогда чего-то более существенного, чего-то вроде тех подарков, что получили другие падаваны — какие-то особенные рукоятки для их световых мечей или плащи, сделанные из очень легкой и теплой шерстяной ткани с планеты Пасмин. Но, вместо этого, Куай-Гон подарил ему этот камень. Камень, превратившийся в самое ценное, что он имел…
Гладкий черный камень словно пылал у его сердца, согревая, придавая сил на многих и многих миссиях, на бесчисленных планетах. Оби-Ван хранил его в маленьком кармане напротив сердца, который его подруга Бэнт пришила ему на тунику. И расстаться с ним было тяжело… Но он знал — Куай-Гон одобрил бы это.
В отличие от своей собственной первой реакции, по выражению лица Анакина он понял, что тот по достоинству оценил подарок. Но уже в следующую секунду мальчишка нахмурился:
— Вы уверены? — спросил он тихо, — Ведь это дал вам Куай-Гон.
— Он был бы рад тому, что камень у тебя. Это самое дорогое, что у меня есть, — Оби-Ван протянул руку и сомкнул пальцы Анакина поверх камня на ладони, — Я надеюсь, он всегда будет для тебя памятью о Куай-Гоне и обо мне.
Быстрая улыбка осветила лицо Анакина.
— Я буду дорожить им. Спасибо, учитель!
Анакин был во многом более великодушным и щедрым, чем он сам когда-то, — подумалось Оби-Вану. И, каким бы тяжким не был груз пророчества, лежащий на Анакине, он был уверен — ему это будет под силу.
* * *
Сейчас Анакину было четырнадцать. Одаренный мальчишка, падаван, прекрасно показавший себя уже во время нескольких важных миссий. И все же была одна вещь, которая не давала покоя Оби-Вану. К Анакину неплохо относились другие ученики, но близких друзей у него все-таки не было.
Да, говорил себе Оби-Ван, такой дар не мог не отдалять его от окружающих… но в душе он горевал об одиночестве Анакина.
Он был счастлив, видя, как возрастает мастерство падавана и его умение работать с Силой. Но он желал ему ещё и другого. Простой вещи, что невозможно было дать или подарить, как тот речной камень. Дружбы.
Глава 1
Анакин осторожно продвигался по проулку, расположенному глубоко под поверхностью Корусканта. Его падаванская косичка была упрятана внутрь ворота туники, а световой меч надежно скрыт от посторонних глаз складками плаща. На Корусканте к джедаям относились с большим уважением — повсюду, но только не здесь, не на этих ярусах… Под поверхностью планеты жили существа, презиравшие и противопоставлявшие себя благопристойным жителям поверхности, а так же те, что по каким-то причинам вынуждены были скрываться. Здесь все были равны — и все одинаково презираемы.
На эти уровни даже аэротакси не рисковали спускаться. А чтобы добраться сюда по целой системе разваливающихся рамп и турболифтов — кстати сказать, на деле вовсе не всегда движущихся! — требовалось больше часа. Если бы только он мог воспользоваться спидером! Тогда на эти "рейды" у него уходило бы в два раза меньше времени. Но у обучающихся в Храме, даже у падаванов, к аэроспидерам доступа не было.
Теоретически, ему вообще не полагалось быть вне Храма одному, без разрешения Оби-Вана.
"Теоретически" — это всего лишь твой способ обосновать нарушение правил", — сказал бы Оби-Ван, — ты либо подчиняешься правилам, либо нет.
Он был предан своему Учителю, но все же иногда серьезность Оби-Вана могла действительно мешать. Нет, Анакин не стремился нарушать правила. Другое дело, найти в них лазейку… В конце концов, Анакин же знал, что его учитель был в курсе его полуночных прогулок! Оби-Ван вообще был удивительно проницателен, в мгновение ока умел почувствовать его увёртки. И спасибо лунам и звездам, что он предпочитал не обращать внимания на ночные отлучки своего падавана. Пока Анакин был осторожен и не влипал в неприятности, Оби-Ван закрывал глаза на это нарушение правил.
Анакин не хотел доставлять Оби-Вану беспокойства, но ничего не мог с собой поделать. Когда опускалась ночь, и затихал огромный Храм, когда учащиеся выключали свет и устраивались для медитации и сна, беспокойство Анакина только усиливалось. Бесконечные улицы и ярусы неодолимо притягивали его. Его незаконченные проекты, ещё несобранные или непочиненные дроиды, ещё не найденные ржавые сокровища… Но главное, в чем он нуждался — это быть вне Храма, на воле, под звездами.
Только те, кто были рабами, действительно знают, что это такое — вкус свободы, — думалось ему иногда.
Здесь была его ненаглядные кучи автохлама — здесь, в темноте "подбрюшья" гигантского города. Освещенные участки тут были редкостью — вышедшие из строя светильники никто не заменял. И сияющие огни возвышающегося там, наверху, города тоже не проникали так глубоко вниз. Сюда торговцы старым хламом сваливали то, что даже они не надеялись продать. Дымящиеся, пахнущие горелым металлом и ещё невесть чем кучи.
Схватки за приглянувшийся сразу нескольким существам хлам отнюдь не были здесь редкостью. До сих пор Анакину, правда, везло избегать конфликтов, могущих перерастать в драки. Кроме собственно корускантских изгоев, здесь жили ещё и кланы мэниконов, обитателей планеты, давно уничтоженной гражданской войной. Войной столь разрушительной, что немногие уцелевшие жители вынуждены были бежать на Корускант.
Теперь мэниконы выживали лишь благодаря своему уму — и оружию. И он знал — эти будут драться насмерть даже за ржавый гаечный ключ.
Анакин тенью скользил между дымящихся куч. Обычно он обходил стороной это своеобразное кладбище разбитых машин и механизмов, но сейчас у него возникла серьёзная проблема с одним постоянно барахлящим дроидом, и он уже вполне безрезультатно облазил все прочие известные ему места в поисках необходимых деталей… Он знал, что Оби-Ван видел в его возне с дроидами и механизмами лишь пустую трату времени. Возможно, так оно и было, но Анакина это мало волновало. Он уже понял — ему нужно это; нужно, чтобы занять свои мысли, чтобы заглушить противные голоса в своей голове. …Голоса, сомневавшиеся, что он когда-либо будет великим Рыцарем-джедаем. Голоса, говорившие ему, что он бросил мать…
Анакин потряс головой. Возня с дроидами была той единственной нитью, что соединяла его с его детством на Татуине. Непрочная, почти истертая нить, которая ни за что не должна была оборваться…
Его ноздрей достиг характерный запах — смесь запахов обгоревшего металла и какой-то тухлятины. Он постарался не чувствовать его, в нетерпении обшаривая глазами развалы вокруг.
Он был более чем благодарен за то, чему его научили в Храме. Его глаза хорошо видели даже в темноте, и он не хотел рисковать, включая фонарь. Выдавать своё присутствие здесь было опасно, лучше оставаться неприметной тенью.
Анакин шел, не отрывая взгляда от россыпей хлама вокруг.
Под ботинком среди грязи и каменного крошева обнаружилось что-то довольно большое.
Ага, контур, и даже почти целый! Анакин обтер его краем туники, не заботясь о получившемся ржавом пятне, и сунул в один из карманов пояса. А вот и часть от гидроключа. Уж это-то ему всегда пригодится, в случае, если сломаются те, что у него уже есть. Куда выгодней починить старый, чем раздобывать новый…
Он внимательно оглядел ближайшую кучу. Одной из его целей было собрать в своей комнате собственный маленький силовой терминал, чтобы не приходилось каждый раз подключать своих дроидов к общему храмовому терминалу: чем меньше он мозолил бы всем глаза со своим хобби, тем было бы лучше.
Ага, там, на вершине кучи! Уж не мотиватор ли это? Кажется, да. И если бы суметь запрыгнуть туда с помощью Силы, не вызвав целую лавину местного значения… Он присмотрелся к куче, ища, куда бы там можно было вспрыгнуть, не обрушив все. Большой кусок дюрастилла, лежащий поверх прочего хлама, показался ему достаточно устойчивым. Если он приземлится мягко, то у него должно получиться удержаться там столько, сколько нужно, чтобы столкнуть мотиватор вниз. Он же джедай, его равновесие совершенно… Анакин прыгнул.
Он приземлился несколько жестче, чем рассчитывал, чуть больше, чем следовало, перенеся вес на правую ногу… "Ты всё-таки пока ещё не джедай". Казалось, он слышал эти слова Оби-Вана, пока изо всех сил старался избежать очередной лавины по своей милости, на этот раз уже с собственным участием. Сосредоточившись и балансируя на куске дюрастила, он протянул руку… … и в ту же секунду увидел другую руку, появившуюся с другой стороны кучи, и хватающую ту же самую железяку.
Без сомнения это был мэникон.
Но он не собирался позволить какому-то мэникону встать между ним и его мотиватором! Анакин бросился вперед, и тут же понял, что точно переоценил устойчивость своей опоры. Часть кучи окончательно поползла вниз, увлекая и его вместе с собой. И тут же он почувствовал, как кто-то крепко ухватил его за лодыжку.
Он оступился и покатился вниз, стараясь в то же время схватить того, кто держал его. Под пальцами оказалась какая-то ткань, и он накрепко в неё вцепился. Так, вдвоём, они и покатились вниз, пересчитав все углы и выступы дюрастила, феррокрита, и что там ещё было: Анакин — вцепившись в одежду своего противника, тот — ухватившись за его лодыжку, пока, наконец, оба не оказались в самом низу.
Анакин высвободил ногу и вскочил, готовый к сражению. Другое существо сделало то же самое. Его капюшон свалился, и Анакин оказался лицом к лицу с другим учеником Храма, Тру Велдом.
— Что ты здесь делаешь? — сердито прошипел Анакин.
— Это был мой мотиватор, — ответил Тру, — Я уже держал его в руке.
— Я тоже как раз до него дотянулся!
— И благодаря тебе, он теперь потерян.
Но Анакин уже углядел мотиватор на земле недалеко от них; должно быть, скатившись вниз, они увлекли его с собой. Он бросился вперед, словно моркот на вомпу.
— Ничего и не потерян! — рассмеявшись, крикнул он.
— Дай его мне, Анакин, — сказал Тру, его раскосые серебристые глаза блестнули. Тру, уроженец планеты Тиеван, был высок и долговяз, его кожа имела серебристый оттенок. Тиеванцы славились исключительной, порой казавшейся просто невероятной гибкостью, и Анакину внезапно вспомнилось, сколько проблем это доставляло его противникам во время учебных поединков.
— Я не боюсь тебя, — сказал Анакин.
— Конечно, — с проскользнувшим в голосе отвращением ответил Тру, — Я и не собираюсь драться с тобой из-за хлама. Просто надеюсь, что ты поступишь правильно.
Анакин нахмурился. Бывали моменты, когда он забывал, что был джедаем, словно становясь вдруг снова маленьким рабом с Татуина, живущим по жестким правилам игры того мира.
Что нашел, то твое. Проявишь слабость — отнимут.
Но он уже не был мальчишкой-рабом с Татуина. Он был джедаем…
— У моего дроида окончательно накрылся мотиватор, — сказал Анакин, — Мне он действительно нужен.
Но Тру уже не слушал его. Он вглядывался в темноту.
— У нас неприятности, — сказал он чуть слышно, кивком указывая куда-то в сторону. И там, совсем недалеко от них, Анакин увидел движущиеся глыбообразные формы. Мэниконы.
— Если мы будем сидеть очень тихо, они могут не заметить нас, — прошептал Анакин.
Он отшагнул назад, но нечаянно зацепил ногой нечто из дюрастила, и это нечто покатилось вниз, с громким лязгом стукнувшись обо что-то ещё.
— По-твоему, это называется "очень тихо"? — прошипел Тру.
Мэниконы обернулись. И увидели их.
— Может быть, если мы не будем двигаться, они не сунуться к нам — выдохнул Анакин.
Мэниконы бросились вперед.
— Интересная мысль, — отозвался Тру, — Есть ещё какие-нибудь?
Глава 2
Мэниконы обычно передвигались на четырех ногах, поднимаясь на две для нападения. Ноги у них были короткие, толстые и тяжелые, как раз чтобы словно дубинами молотить врага. А если им удавалось подобраться поближе, то они выбрызгивали откуда-то от глаз ядовитую едкую жидкость, временно ослеплявшую их противника. Так что то, что Анакину и Тру придется воспользоваться световыми мечами, сразу же стало совершенно очевидно.
Прежде, чем эта мысль полностью оформилась в голове Анакина, рукоять уже оказалась у него в руке.
Нет, он, конечно, не считал удачной идею продемонстрировать всему ярусу тот факт, что два джедая заделались мусорщиками… Но не оказываться же из-за этого избитым и ослепленным…
Тру отскочил влево, и Анакин сразу же понял его стратегию: он старался избежать ударов ног и яда, которые могли быть направлены только вперед. Анакин последовал примеру Тру — отпрыгнул в сторону, ища выгодную позицию, чтобы заняться первым мэниконом. Он знал, что сам он обычно сражается в более агрессивном стиле, чем Тру, но сейчас должен был постараться не причинить вреда напавшим на них. Не ранить или убить — а только отпугнуть, заставить отступить…
— Если мы повредим их мешки, они отступят, — с уверенностью в голосе сказал он Тру, — Они не захотят потерять то, что уже набрали!
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
