Глава 1
Продолжая крепко сжимать в руке книгу, Вася вошёл в пещеру.
— Ты рано! — выдохнула Горынка, повернувшись к Васе. — Ты чего? — спросила она, резко развернувшись в его стороны всеми тремя головами. — Случилось чего?
— Случилось, — проговорил Вася тихо, но что — то в его тоне было такое, что и Горыныч, отвлёкшись от спора, вперил все три пары глаз в юношу.
Молодой скороход помахал книгой в воздухе. Трёхголовые, ничего не понимая, переглянулись.
— Ну и что? — раздувая раздражённо ноздри, поинтересовалась Горынка. — Ты решил продемонстрировать нам как хорошо читаешь?
— Что — то в этом роде, — мрачно кивнул юноша.
— Прости, но мы тебя не понимаем, — прервал своё молчание Горыныч.
Юноша ещё раз махнул книгой перед носом Змея Горыныча. Тот ничего непонимающим взором взирал на собеседника.
— Что это? — расскрыв книгу, Вася ткнул надорванным текстом прямо в нос средней головы.
— И что это? — переспросил Горыныч. — Чего — то накарябано. Причём, почерк — так себе. И чем ты тут нас хочешь удивить? Разве что, — он потёр когтем одну из буков, — здесь писали, мухой, упавшей в чернильницу, а так — ничего особенного.
— Это я тебя спрашиваю, что это? — расстеряв всё своё спокойствие, прорычал юноша, не хуже, кстати, чем это делал сам хозяин незадолго до этого.
— Чего — то, парень я тебя не пойму, — решила вмешаться в разговор и Горынка.
Вася почувствовал, что ещё одно слово и у него самого, ещё хлеще чем у Змея Горыныча вырвется пламя всесокрушающего гнева, готового опалить собой весь мир.
— А меня понимать не надо, — процедил юноша. Я сам хочу понять как вот это, — он снова потряс книгой, да так, что попал толстым корешком книги прямо по ноздре правой головы Горынки, отчего та фыркнула и отпрянула недовольно, — попало сюда и где хозяин, настоящий хозяин, — подчеркнул он тоном.
— Настоящий хозяин этой книги я, — рискнул прервать юношу Горыныч. — Всё, что находится здесь моё.
— Ой ли? — нехорошо сощурился Вася, понимая, что ещё чуть — чуть и придётся доставать из ножен саблю. — Что — то мне в это плохо верится.
— Ты смеешь сомневаться в моих словах? — впервые за всё время их знакомства, Горыныч рассердился непосредственно на Васю. Его ноздри начали подёргиваться, как и кончик толстого хвоста, заостряющегося к кончику. — И книга эта моя, — он потянулся за ней, но молодой скороход отдёрнул руку, не позволяя трёхголовому дотронуться до найденного сокровища, коим этот том для него и являлся.
— Это, — чётко выговаривая каждое слово, заговорил Вася, — книга моего отца. А вот это, — он ткнул в дарственную надпись, — написано самим царём. И никогда, слышите, — он умудрялся смотреть сразу на обоих, — никогда, — повторил он, — отец никогда не расстался бы с этой книгой. Что с ним? — вытаскивая из ножен саблю, спросил молодой скороход.
Горынка и Горыныч переглянулись и одновременно, глядя друг на друга, пожали плечами.
— С кем? — в один голос спросили трёхголовые, словно до этого долго репетировали.
— С моим отцом! — не на шутку вызверилился юноша и в порыве чувств махнул саблей. Горыныч с трудом успел отскочить, иначе в нашем повествовании его можно было бы смело именовать двухголовым, так как Змей Горыныч это не ящерица и голова как хвост у последней просто так не отрастёт.
— Осторожнее! — вскричала Горынка.
— Как скажешь, — с холодом и металлом в голосе проговорил Вася.
— Эй! Эй! — собрав в кулак всё своё мужество, вклинился между подругой и разъярённым гостем Горыныч.
Горынка как — то иначе глянула на своего защитника. Тот успел углядеть произошедшую перемену и, насколько позволял мельтешащий перед мордой клинок, выпятил грудь.
— Погоди! — поднял умиротворяюще лапы Змей Горыныч. — Дай сказать!
— Не знаю, что ты мне можешь сказать, — задумчиво протянул молодой скороход.
— Два слова! — рыкнул Горыныч, отпрыгивая подальше от входящего в раж юноши.
— Два! — хмуро кивнул юноша.
— Это куплено, — наморщив все три лба, выдохнул наконец трхголовый.
— Уложился! — нехорошо сощурился юноша.
— Правду говорю, — взвизгнул Змей Горыныч, с трудом успев отскочить от клинка, который чуть было не воткнулся в ноздрю правой головы.
— И опять уложился! — процедил Вася. Только тут до него дошло сказанное. — Куплено? — переспросил он.
— Да! — Горыныч быстро закивал всеми тремя головами, стараясь убедить молодого скорохода в своей правоте.
— Врёшь!
— Не — не, как можно? — разволновался Горыныч.
— Точно? — клинок не был пока водружён обратно в ножны, но в опасной близости от немаленькой тушки Змея Горыныча он уже не находился и пока отодвинулся.
— Это я купил! — глаза Горыныча засияли от радости. — Как есть, купил.
— Когда? У кого? — задал юноша вопросы, впрочем, не особо веря в искренность трёхголового. Но не заметить как обрадовался и перевёл дух Горыныч было невозможно.
— Говорила я тебе, что книги до добра не доведут! — назидательно проговорила Горынка. — Вот — пожалуйста! Лишний раз в этом убедилась. Чуть не порубили!
Но Васю не так просто было сбить с толку:
— Так я жду ответа на поставленные вопросы.
— Ты бы лучше убрал бы свою сабельку, — проговорила Горынка. — А то ещё сам порежешься, лечи тебя потом. Или ещё на нас поклёп какой возведут. Яга с Кощеем на нас осерчают. А оно нам надо? А поговорить спокойно, без нервов, — последнее было выделено голосом особо, — завсегда можно. Если ты нас услышать захочешь, конечно.
— Так убеди меня в этом, — хмыкнул юноша.
Горыныч и Горынка, осклабившись, переглянулись. Вася подумал, что ляпнул чего — то, не подумавши, отчего лицо его, и он сам это прекрасно почувствовал, залило красной краской.
— А книгу эту я, действительно, купил, — проговорил Горыныч уже более спокойным голосом. — Видимо, это из того, что Шлёпа притаранил в прошлый раз.
— Шлёпа? — переспросил Вася. — А это ещё, что за фрукт? И с чем его едят?
— Да есть тут один, — туманно ответил Горыныч. — И есть, прости за товтологию, его совершенно не обязательно. Во всяком случае пока, — при этих словах Горынка хихикнула.
— А почему — Шлёпа? — ничего не понимая, но закинув саблю в ножны, поинтересовался Вася.
— Ну он такой, — помахал лапой в воздухе трёхголовый.
— Шлёпнутый, — пришла ему на выручку Горынка. — Причём на всю голову.
— А кто он такой? — не сказать, что юноша верил каждому слову, но пока всё звучало убедительно.
— Торгует всякой всячиной, — ответил Горыныч. — Каждому носит чего требуют. Мне от него ничего, кроме книг пока не надобно. Поэтому он нечасто тут бывает. Но, коли приходит, то из чего выбрать у него есть.
— А когда он принёс это? — показал юноша на книгу.
— Точно сказать не могу, — засмущался трёхголовый. — Я разбираю сразу несколько покупок. Но сказать могу одно, либо в этот раз, либо в прошлый.
— Очень ценная информация, — покачал головой Вася. — А точнее?
Змей Горыныч в задумчивости почесал правую макушку:
— Кажется, это было дней десять назад.
— Какие дней десять? — вскричала вдруг Горынка.
— А сколько? — тоже вспыхнул мгновенно Горыныч.
— В прошлый раз он приходил с книгами дней двадцать назад, а десять дней назад он приходил, но ничего не приносил.
— Как это ничего не приносил? — поразился Горыныч. — Он принёс тогда мой заказ.
— Да ничего он не приносил, — закричала Горынка. — Ты опять всё путаешь!
— А я говорю — приносил! — топнул ногой хозяин.
— Ах так! — взъярилась Горынка окончательно и дым вновь начал глубиться у неё из ноздрей. — Ты хочешь сказать, что я — дура!? Ты слышал, — она повернулась к Васе, — он назвал меня полной дурой?
— Я ничего подобного не говорил, — прижал уши к головам трёхголовый.
— Я значит, идиотка, а ты один у нас хороший!
— Да что ж такое! — не выдержал уже и сам Горыныч, — ты сама себе что — то вечно напридумываешь, а я оказываюсь виноват.
— Я значит, ещё и негодяйка!
— Да твою ж печень! — взревел уже не контролируя себя, Змей Горыныч. — Хватит! Хва — тит! — проревел он вновь, но уже по слогам.
Горынка мгновенно замолчала, широко открытыми глазами глядя на Горыныча.
— Ты сказал это! — глаза её округлились. — Ты посмел это сказать!
Но Горыныч уже не прятал глаз и смотрел прямо в глаза подруги:
— Да, — подтвердил он, — сказал.
— Ты же с момента нашего знакомства со мной во всём соглашался! — Горынка была потрясена. — С каких это пор ты обзавёлся своим мнением?
— Теперь так не будет! — Горыныча несло, пока адреналин фонтаном бил в кровь, он решил высказать всё, прекрасно понимая, что теперь открыть рот он сможет не скоро. Не потому, что побоялся бы что — то сказать, а просто не смог бы. Переломы челюсти лечатся крайне долго и невероятно болезненно. То же, видимо, подумала и Горынка, глаза которой нехорошо засверкали. Но трёхголовый, пьянея от собственной смелости, был неутомим. — Да, не будет!
— Чего конкретно не будет? — неожиданно незлобно фыркнула Горынка. — Не будешь со мной соглашаться или не будешь иметь своё мнение?
— И то и другое! — мгновенно ответил Горыныч, но только опосля понял, что сморозил что — то не то.
— Да! — неожиданно радостно вскрикнула Горынка. — Да! — вновь, но уже громко вскрикнула она.
— Ты чего? — на всякий случай пятясь задом, спросил трёхголовый. А то, кто знает.
— Случилось! Да! — неизвестно чему продолжая радоваться, чуть не затанцевала на месте Горынка.— Наконец — то!
Вася и Горыныч переглянулись. Горыныч, хоть и был занят тем, чтобы не попасться Горынке под лапу, сделал юноше знак, чтобы и тот был готов сделать ноги. Так, как считали оба, это было бы полезнее для здоровья.
— Стоять! — приказным тоном проговорила Горынка. Горыныч и Вася замерли. — А я — то, дура, обрадовалась! Недолго только оно продлилось.
— Что именно? — осмелился спросить Горыныч.
— Да ты впервые дал мне отпор, — огорошила всех Горынка. — Впервые за всё время нашего знакомства. — Не права, значит, моя мама была, когда говорила, что ты — рохля.
— Я — рохля? — пришёл черёд возмущаться уже Горынычу. — Я?
— Теперь даже не знаю, — покачала головой Горынка. — Значит, ещё не всё потеряно.
— Значит, я смелый? — чему-то глупо улыбаясь, спросил Горыныч.
Вася только и мог поражаться этой парочке, логика которых не поддавалась никакому анализу. А чего, собстенно, ждать от существ, у которых по три головы. Удивительно ещё, что ещё чего-то соображают и не посходили с ума. Трудно представить как одно туловище может справиться с командами, которые подают ему сразу три мозга ежесекундно. Но лучше не думать. От таких мыслей у молодого скорохода у самого заболела голова и понятно лишь было, что дальнейшие расспросы лучше отложить. Сейчас явно было не до него.
