Прогрессоры с планеты Земля. Части 1-2

Александр Абердин

Прогрессоры с планеты Земля

Роман

Часть первая

Прогрессор по приговору суда

Посвящается всем Всадникам Земли.

Глава первая.

Прошла любовь, завяли помидоры

Иль по-хозяйски вошел в кузницу, хотя не был ни кузнецом станицы, ни даже кузнецом своего казачьего рода, и принялся готовиться к работе. Дело ему предстояло важное и ответственное, выковать себе настоящее, боевое оружие Всадника. Он давно уже решил, что это обязательно будет меч. Пускай его боевому мечу не суждено стать настоящим оружием для биты и сражений, воевать ведь Всадникам на их землях, раскинувшихся от плато Большой Сырт, до просторов Равнины Эллады, было не с кем, этому мечу настало время появиться на свет по другой причине. Причина же была настолько важной, что строевой казак станицы Наурской из Малой Степи на планете Марс Иль Шорников, готовился к этому событию не один день.

Как и у любого другого Всадника, у Иля хватало мечей, сабель, казачьих шашек и другого холодного оружия. Однако, весь его богатый арсенал представлял собой только тренировочные и ещё состязательные клинки. Уже поэтому их нельзя было равнять с настоящим, боевым оружием, которое имелось у каждого Всадника, как правило, в одном, редко в двух, экземплярах. Такие клинки не выставлялись напоказ, и Всадники относились к ним трепетно и уважительно. Ещё бы, ведь старейшины после проверки боевых качеств меча, шашки или сабли, разрешат ему поставить на клинке меча родовое, навсегда связывающее Всадника и его боевое холодное оружие.

Три дня назад Илю исполнилось двадцать пять лет. Хотя Всадники за триста восемьдесят семь лет так и не стали гражданами Земли, только с этого дня, по земным законам, он считался совершеннолетним. Для обитателей Малой Степи, так Всадники называли принадлежащие им на Марсе земли, начиная от Большого Сырта, до Равнины Эллады вплоть до побережья холодного Южного моря, это не имело никакого значения. В Малой Степи юноша считался совершеннолетним уже в восемнадцать лет. С этого времени Всадник мог жениться и даже обзавестись собственным домом и хозяйством.

Полное имя Иля было Илья Викторович Шорников. Шорниковы были большим казачьим родом, насчитывающим свыше полутора тысяч человек, и происходили вместе с десятками других родов, из терских казаков глубокой древности. Как и другие казаки, а вместе с ними арабские бедуины, североамериканские индейцы, монголы, киргизы и представители других народов, высоко почитавших лошадей, они были Всадниками и когда-то жили на планете Большая Степь. Её они которую колонизировали пятьсот двадцать шесть лет назад, но были принудительно возвращены на Землю.

На Земле для Всадников с их лошадями, места не нашлось, и потому им предложили поселиться на уже вполне пригодном для жизни Марсе. После Большой Степи, Марс, естественно, показался им жуткой дырой, но правительство Земли, чувствуя свою вину перед Всадниками, согласилось пойти на любые траты, лишь бы четыре с лишним миллиона колонистов заткнулись и никогда не вспоминали о своих правах на планету Большая Степь.

Правительство даже пошло на то, чтобы произвести на их новых землях титанические землеустроительные работы, установило на территории всей Малой Степи гравитационные решетки и окружило её мощными климатическими установками, чтобы создать нормальные условия для жизни. Тем не менее, прошло почти сто пятьдесят лет, прежде чем Малая Степь стала краем землепашцев и скотоводов. Всадникам пообещали, что как только в просторах галактике отыщется планета, на которую ничто не помешает их переселить, они снова обретут независимость. Вот только что-то никто не торопился исполнять этого обещания, и в это уже мало кто верил.

Теперь Всадников насчитывалось двадцать три с половиной миллиона человек и они жили так, как хотелось того им, а не правительству Земли. Жили, надо сказать, на зависть всем землянам. Во всяком случае, на них не распространялись строгие земные законы и детей они могли иметь ровно столько, сколько им вздумается родить. Многим землянам это не нравилось. Всадники занимали на Марсе одну десятую часть суши и жили там свободно и привольно в то время, как население всей остальной планеты перевалило за восемь миллиардов человек, было вынуждено жить в огромных городах и ютиться в маленьких квартирках.

У Всадников имелось двенадцать пассажирских звездолётов, и они могли летать по всей галактике. В каждой станице стояло по большому нуль-трансу и потому любой Всадник мог когда угодно отправиться на Землю или на Луну практически бесплатно. Правда, мало кто из землян при этом знал, что Всадники всегда платят за все блага сполна и ничто не даётся им даром. Объяснять же людям, что из-за произвола земных властей они потеряли намного больше, чем приобрели, было бессмысленно. Всадников никто бы не стал слушать.

Земляне, а жители Марса именно таковыми себя и считали, относились к Всадникам с предубеждением. Всю их казачью, бедуинскую, индейскую и прочие вольницы, они считали глупостями, а то, что им был нарезан на Марсе такой удел, чуть ли не преступлением. Однако, при этом предпочитали платить втридорога за говядину, баранину, свинину, птицу, яйца, молоко, масло и хлеб, выращенные Всадниками, нежели есть продукты, произведённые на их собственных фермах.

Земляне также частенько хаживали на конные представления, которые устраивали дикари. Землянам они нравились намного больше, чем состязания роботов на спортивных аренах и их ужимки в театрах. Видимо потому, что Всадники никогда не подменяли себя в седле роботами и если рубились друг с другом на саблях, то всерьёз, до крови, и, возможно, поэтому никто не нарушал их границ и не вторгался в Малую Степь. Всадники хорошо использовали принцип — бей своих, чтобы чужие боялись. Ещё за ними издревле и навсегда закрепилась репутация бесстрашных воинов, которые умеют постоять за себя. Когда-то правительству Земли только чудом удалось избежать войны с Большой Степью и уговорить Всадников добровольно отдать эту планету, костью вставшей в горле Киара — военным.

Планета Большая Степь была колонизирована в самом начале двадцать второго века. Так уж вышло, что это была самая отдалённая колония Земли. Пока шли разговоры о колонизации планет, находящихся поближе, один проворный малый, американец русского происхождения по имени Дан Красно, бросил клич по всей Земле. Он предложил всем людям, считавшим, что человеку для полного счастья хватит одного только верного коня, да ещё стада коров или другого скота, переселиться на планету, две трети которой было сушей с самыми роскошными пастбищами, которые только можно было себе представить.

Самым удивительным явилось то, что призыв потомственного донского казака был услышан, поддержан и уже через полгода почти два миллиона человек и три миллиона лошадей отправились на Большую Степь. У правительства Земли уже имелись огромные звездолёты, и ему было очень интересно проверить их в настоящем деле. Тем более, что эти колонисты, собранные со всей Земли, оказались не такими требовательными, как все остальные. Их интересовало только одно, смогут ли лошади и домашний скот есть траву на этой планете и пить воду в её реках и озёрах, а то, что животный мир на ней был беден, Всадников вообще не волновало.

Теперь о тех благословенных днях, когда от ранчо до ранчо, и от хутора до хутора нужно было скакать две недели во весь опор, как и о травах, что вырастали в степи лошади по грудь и стояли зелёными круглый год, рассказывали только самые древние старики. Мало кто сумел дожить до Дня Всеобщей Молодости. Дед Викул, последнее время живший под одной крышей с семьёй Иля, был одним из таких любителей вспомнить старину, а сам Иль любил послушать рассказы деда, хотя его отец и считал это пустой тратой времени.

Он нещадно высмеивал деда Вика за это и Иль иногда с ним соглашался. Как и отец, он тоже считал глупостью селиться так далеко семья от семьи вместо того, чтобы жить большой, дружной станицей. Дед говорил ему: — "Простор, внучек", а Иль отвечал: — "Простор это хорошо, но скакать две недели, чтобы встреться с девушкой, это уже идиотизм". На это дед Вик обычно отвечал: — "Для этого, Илька, лично у меня имелся флайер. Полчаса лёту и я уже подпираю стенку у Валюхи под окошком". В этом был свой резон, но Иль всё равно считал, что жить нужно всем вместе, в одной большой станице.

Иль был высоким, почти под два метра ростом, парнем, про что дед Вик говорил: — "При царе, Илька, служить бы тебе в конвойном полку его императорского величества". Иль имел славянские черты лица, но смуглую кожу и чёрные волосы. Одна из его бабушек была индианкой, а мать происходила из бедуинского рода. Это его дед (на самом деле несколько раз прадед) тоже считал нормой и говорил: — "В старину, Илька, у многих терских казаков жены были горянками. Других баб в то время на Кавказе было не сыскать".

Когда дед, почему-то разобидевшись на дядю Иля, перебрался в их большой дом вместе с бабушкой Валей, он перетащил с собой все реликвии их рода. Георгиевские кресты и прочие награды, три старинные шашки, четыре кинжала и даже несколько икон, хотя толком не знал, как на них нужно молиться, и несколько сотен старинных фотографий, некоторые из которых были ещё чёрно-белыми. На нескольких фотографиях, сделанных ещё в Санкт-Петербурге, был изображен их древний предок — Василий Васильевич Шорников, рослый мужчина в чёрной черкеске с длинной, окладистой бородой, отчаянной храбрости казак и лихой рубака, погибший в Первую Мировую.

Изображения реликвий хранились в компьютере Иля, но одно дело рассматривать их на трёхмерном экране и совсем другое — держать в руках. Когда он задумался, какое боевое холодное оружие выковать себе, ведь по законам Земли, только начиная с двадцати пяти лет, мужчина имел права владеть настоящим боевым оружием, Иль сначала хотел выковать казачью шашку, но потом передумал. Всё-таки шашка, хотя он и владел ею в совершенстве, была для него слишком миниатюрным оружием. Поэтому он решил выковать себе меч, но не такой, как обычные мечи, а особый, своей собственной конструкции.

Кузнечным делом Иль увлекался с детства и выковал уже не один десяток клинков, но то были обычные шашки, мечи, рапиры и шпаги. Сегодня же наступил день для особой ковки. Хотя он и не был хоть сколько-нибудь религиозен, а всё же сходил к заутрене в церковь, постоял в ней вместе с полутора десятками верующих, а затем испросил благословения на ковку у отца Иоанна. Тот дал ему кусочек хлеба, маленькую чарочку красного вина и зачем-то обрызгал водой, после чего перекрестил и дал уже куда более толковое устное напутствие опытного кузнеца. Более полезное для молодого казака, чем все прочие ритуальные заморочки.

Та кузница, в которую сразу после посещения церкви отправился Иль, была самой старой в станице Наурской и к тому же общинной, а потому кто только из жителей станицы в ней не работал. Поэтому восточная стена этого большого, квадратного в плане помещения, представляла собой алтарь чуть ли не всех богов и религий, которые имелись у жителей Земли. Едва войдя в кузницу, Иль поставил на чугунный рифлёный пол походный контейнер, достал из него свёрток и первым делом прошел к алтарю. Он зажег перед всеми изображениями и скульптурами свечи, лампады и курительные палочки, кланяясь каждому богу в надежде на то, что хоть кто-то из них обратит внимание на его работу и что-нибудь, да, вдохнёт в его изделие.

После этого он прошел в соседнее помещение и совершил в небольшом каменном бассейне ритуальное омовение, как ему посоветовал его наставник по фехтованию, мастер Иширо Симадзу, после чего провёл получасовую медитацию. Илю хотелось выковать такой меч, который и без всяких технических примочек рубил бы всё подряд. Почувствовав, что он готов, Иль пошел переодеваться. Специально для этого дня он давно купил себе новенькую рабочую робу, но надевать её на себя полностью не стал, день обещал быть жарким. В кузнице, которая сегодня принадлежала только ему одному, и без того холодно никогда не бывает. Поэтому он надел лишь просторные чёрные брюки, пошитые из огнестойкой ткани, майку с короткими рукавами, кожаный фартук и натянул на руки перчатки с крагами, в которых мог взять брусок раскалённого металла даже без щипцов.

Несколько кузнечных роботов, стоявших на своих местах, ни во что не вмешивались. Они прекрасно знали, зачем сюда явился Всадник Иль, а потому помалкивали, чтобы не сбивать его настрой. Наконец всё было готово, и он оправился к дверям, где оставил свой контейнер, взял его и понёс к большому квадратному стальному столу, стоящему посреди кузницы. Поставив потёртый контейнер на стол, Иль извлёк из него семь металлических пластин разного цвета и четыре стальных цилиндра с порошковыми наноматериалами. Выложив всё на стол, он попросил робота Макса принести ему высокий платиновый тигель и когда этот коренастый, шестирукий крепыш поставил его на стол, принялся закладывать пластины в тигель и пересыпать их нанопорошками. На это у Иля ушло примерно полчаса, после чего он накрыл всё кругляшком из сверхчистого чугуна и велел Максу поставить тигель в вакуумную печь. Его следовало нагреть до температуры в тысячу четыреста двадцать градусов, расплавить металл и выдержать при ровно тридцать минут.

После этого, раскрутив расплав в центрифуге, Иль принялся готовить формы для отливки. Из полученного сплава ему нужно было отлить двенадцать прутков длиной в тридцать сантиметров каждый, чтобы потом сварить их вместе методом кузнечной сварки. Когда прутки были готовы, Иль свил их вместе и ковка началась. Первичной проковкой занимались по роботы, а он только следил за их действиями и поскольку процесс был длительным, то успел между делом плотно перекусить взятой из дома снедью.

Через шесть часов работы, на которую у обычного кузнеца ушло бы недели три, заготовка для меча была готова и Иль приступил к её доводке. Меч он задумал выковать себе не обычный, а фантазийный, как говорил про такие мечи, мастер Иширо. По длине и весу он должен походить на бастардсворд с клинком длиной в сто двадцать пять сантиметров с цельноковаными, наклонёнными в сторону острия, фигурными, расщеплёнными квиллонами, двумя овальными зеркальцами и длинной рукоятью для двойного хвата. На этом некоторое сходство его меча с бастардсвордом заканчивалось, поскольку в своей сильной части, ровно на половину длины клинка, меч Иля должен быть трёхгранным, однолезвийным, как сабля или шашка, а в слабой части обоюдоострым и к тому же слегка выгнутым кверху. Таким образом Иль хотел, чтобы длинная рубящая кромка у его боевого меча была плавно выгнута, как у шашки, а короткая была по форме, почти как у кхукри. Дол меча Иль сделал длиной только в две трети клинка и потому у него был мечевой, а не сабельный баланс.

Иль изрядно помудрил, готовясь к этой ковке, и перепробовал десятки вариантов. Более того, у него уже имелось три таких меча, и он настолько привык к ним, что и боевой меч хотел сделать точно таким же. Повозившись ещё часа полтора и выковав витую, цельнокованую пустую рукоять, он закалил меч через воду в масле, отпустил его и передал роботам для финишной обработки. Первая же проба стали напильником его восхитила, металл не брал алмазный надфиль. Роботов это не испугало и они за какой-то час заточили и отполировали меч до зеркального блеска.