Оборотень

"Оборотни бывают разные."

Знаток оборотней.

Вот уж за что ненавижу позднюю осень, так это за холода, дожди и еще за то, что травы мало. А та, что осталась, вся вялая и какая-то пожухлая. Высохшая, как обертка, в которую местный торговец колбасы заворачивает. Нет, мне то что. Не есть же я ее собралась, чего б другие не намекали, но все равно смотрится премерзко. И настроение сразу какое-то паршивое становится. Опять весны ждать.

В пивную я вошла, уже полдень наступить успел, надеясь, что мой старый приятель торчит там. Деньжата мои подходили к концу, и мы с ним договаривались встретиться и подзаработать. Не слишком честным путем, но что я виновата, что большинство тех, кто может позволить себе такую покупку, не способен удержать ее в руках. Сами они виноваты. А тут и зима наступает, и проворачивать подобное дельце станет сложнее. Догнать могут. В общем, только пара седьмиц и оставалась, чтобы на хлеб с маслом себе до весны накопить.

Талс Прохвост, бледный, рябой, невероятно веснушчатый парень, уже сидел за столом и ждал меня. Веснушки почему-то обсыпали его в любое время года как сыпью, так что лица за ними почти не видно. Тускло-русые лохмы, косая сажень в плечах, по крайне мере, он сам в это верит. Угу, но сам такой костлявый и долговязый, что этого другим не видно. Когда ходит, вообще сутулится и будто по земле стелится. Лишнее внимание, оно ему ни к чему. Судя по немного окосевшему взгляду, ждал давно и не меньше трех кружек выдул.

-Какого лешего? Я ж говорила не больше двух!!

Он вздрогнул. Смотря в кружку, даже не заметил, как я подошла. Зоркий глаз, чуткое ухо и куча других добродетелей.

-Ты мне чего матушка? Я могу бочку выпить и не захмелею. Главное, сама не пей как лошадь. — гыгыкнул он.

Я даже не обиделась. Шуточки у него уже сто лет, как с бородой.

-Щас как двину копытом. — буркнула я. Села за стол и выдрала из его цепких лап кружку. — Ну че? Седня все проворачивать будем?

Талс кивнул. — Я уже договорился, место нам на ярмарке как всегда выделят. Сбрую, уздечку.

-Сколько пообещал? — с подозрением спросила я.

-Дюжину серебрушек. — Золотой то бишь. Дороговато. Знаю я его, половину себе отсыплет и цену вдвое дороже называет.

-Опять врешь? Вот уйду я от тебя. Меня Марфа уже к себе звала...

-Эта обманщица?! — взвыл он и даже с места подскочил. Не, ну кто бы говорил, сам-то больно честным делом занимается. Но вид у него был непорочный и до жути оскорбленный. Ну прям светлый рыцарь, которому нехорошая девица под доспех клопов запустила. Я помалкивала, дожидаясь. — Ну ладно, ладно. — сник он. -За восемь договорился.

-Ах ты ж, змеюка подколодная! — теперь уже подпрыгнула я. — Раньше ты меня всего на пару серебрушек обманывал.

-Йин, спокойней!! На нас уже оборачиваются. — я огляделась. И вправду, уж сколько мало народу в такое время в пивнушке, и то все на нас глазели. А чего глазеют, в первый раз что ли видят. Да и орем мы так друг на друга при каждой встрече. Живу я вообще-то в деревне в дюжине верст отсюда, но в Хлест часто заваливаюсь. Я тут уж как своя. А Талс так вообще здесь родился.

-Щас самый разгар дня. Всех покупателей провороним. — напомнил он.

Вот всегда так. Как он сам хочет поорать, так о делах и не вспоминает. Все время, что мы шли к сараю, я на него обиженно дулась и не разговаривала. Противный тип этот Талс. На святое руку поднял. На мои приработки. Вот еще раз попытается обмануть и уйду, мне такой напарник не нужен. Это я всем нужна, с кем захочу, с тем работать и буду.

-Ну ладно, Йин, проехали. Лучше смотри, какую я уздечку потрясную притащил.

Я посмотрела искоса, потом и во все глаза уставилась. И вправду потрясная. Чистый шелк, да еще и расшита сверх меры, цветочки, бусинки всякие. Крепкая, не то рванье, что обычно. Интересно у кого спер? Поговаривали недавно тут ельфийская ди-ли-гация проезжала, у них наверное. Талс на все руки мастер, по ловкости любого нелюдя переплюнет, когда надо. Я аж умилилась.

-Ладно уж. Давай сюда. — смилостивилась я. -Еще раз обманешь, и точно уйду!

-Йин...

-Чего тебе? — я обернулась у дверей сарая. Он вроде как ничейный, стоял себе и стоял чуть ли не с десяток лет, а потом Прохвост его себе заграбастал, и здесь теперь никто не появляется. Можно заниматься делом спокойно.

-А посмотреть можно? — он шмыгнул носом, пытаясь проскользнуть вслед за мной.

-Полудурок!! По-твоему я это в одежке делаю?! Подглядывать будешь, точно уйду!! — и вполголоса добавила. — Извращенец.

-О-очень надо было мне за тобой подглядывать. Девицы и попригожее есть, и все мои. За тобой только извращенец подглядывать и будет.

Ну конечно. После того, как он за мной ухлестывать пытался, а я ему по башке его цветочным веником настучала, с тех пор страшилищем и обзывает. Обиделся крепко. Но, может, мне ельфи больше нравятся. А не рябые и конопатые. И не те, кто меня вечно надуть норовят. У, пройдоха.

Я злобно на него зыркнула и ушла в сарай превращаться. Скинула шмотки, аккуратно убрав за мешки со всяким старьем. Сено, наваленное в углу, видно, было плохо просушено и сильно отдавало гнильцой. Терпеть не могу такие места. Сквозь незаконопаченные щели дуло, и я поежилась. Поскорей надо заканчивать, чай, не жаркое лето. С сопливостью меня никто не купит, будь я хоть сто раз породистая. Сосредоточилась, собралась. Толчок. Ощущеньице, будто внутренности полезли наизнанку и шкура шиворот-навыворот вывернулась. Тело сразу стало тяжелым и неповоротливым.

Уж не знаю, почему я стала таким оборотнем. Точнее, почему я такой родилась. Говорят, моего предка покусала бешеная кляча, или он чем-то не угодил старой ведьме. Но результат, к сожаленью, на лицо. А заодно на хвост и на копыта. Я придирчиво себя оглядела, шея теперь длинная, несложно. Ну да, все правильно. Я лошадь.

Я заржала, двинула копытом в дверь, надеясь, что и этому придурку Талсу достанется. Выбрала ж напарничка. Он опасливо заглянул в щель, расплылся в щербатой восхищенной улыбке.

-Вот уж сколько тебя знаю, Йин, а каждый раз удивляюсь.— Он погладил меня по гриве, прошелся теплой мозолистой ладонью по морде. — Девка ты больно невзрачная, таких в деревнях десяток из дюжины. — я попыталась его цапнуть, но он увернулся. Привык уже. — А в такую лошадку превращаешься. Эх, кабы ты не такой злобной была, себе б оставил и сам катался.

Я ж говорила, извращенец. Кто ж на оборотнях катается.

Талс одел на меня уздечку, седло приладил, гриву малость причесал и потащились мы на рынок. Люблю в таком виде по городу ходить. Все восхищенно пялятся, вслед оборачиваются еще долго, а если кого копытом двинешь, так и в вину никто не поставит. Еще и скажут, что пострадавший сам виноват, такого пригожего, да спокойного коня взбесил. В смысле, лошадь. Вот бы кто на меня так пялился, когда я в человеческом обличье шастаю. Даже обидно.

И через толпу толкаться не пришлось, они сами расступались, да еще и все погладить норовили или чего съестное мне пихнуть. Если б всяких придурков таскать на спине не приходилось, пожалуй, в конском обличье торчала бы почаще.

Ярмарки я тоже люблю, не только потому что здесь зарабатываю. Шумно, крикливо, все радостные, сласти какие-то покупают, если что, и мне дают. Особенно маленькие детишки. А если торговец отвернется, то и с лотков стащить что-нибудь можно. Кто на лошадь подумает? А если и подумает, то скорее хозяину достанется. Талс пару раз сам от меня за такие шуточки уйти хотел, но обычно мы миримся.

Мы в других городах всегда дурим, тут работаем редко. Только на больших ярмарках или когда вместе с торговым обозом отсюда выезжаем, может, кто в дороге позарится, да купит. Кто ж в собственную избу сор метет. Но ярмарка в этом году шибко хорошая удалась, как не поучаствовать. Местные подозрительно косились, они Талса знают, но помалкивали. Мало ли откуда у него конь, да и городничему он вовремя в лапу сунул.

Встали мы на положенное место среди торговых рядов. Другие лошади от меня, понятное дело, шарахаются, потому что кто я, чуют. Косят налитым кровью глазом, но мне даже лучше. На фоне их я еще красивей смотрюсь. Талс орет что-то про породистых скакунов, разводимых каким-то там таинственным лордом, у него вообще язык без костей, а я как обычно, копытом землю бью, ржу мелодично и гривой в разные стороны трясу. Она у меня белоснежная, на солнце сверкает. В основном только благородные, да рыцари меня и покупают, считают я им подхожу, и что они сами на мне вроде как мужественнее, да возвышеннее смотрятся. Каждый про рыцаря на белом коне слыхивал. Не ведают только, дубины, что я на самом деле темная лошадка.

Да куда уж меня аристократу удержать. Сидят очень даже мужественно, а как на дыбы встану, падают как мешок с... ну в общем, падают. Они ведь только на объезженных, да смирных катались. Эх, раньше говорят, аристократы самыми лучшими воинами были, а щас от них ото всех духами пасет, без разницы какого полу. Да и с пудрой перебарщивают. Я верст пятнадцать обычно от города отъезжаю, скидываю в какой-нибудь чаще, да обратно. Талс меня со шмотками у ворот встречает, и мы еще пару дней, пока первый из обманутых не появился, других дурим. Цену за меня делим напополам, и на следующую ярмарку направляемся. Зарабатывать-то нужно. Сиротинушка я.

Первый настоящий покупатель объявился только к закату. До этого все подходили, гладили, но как цену узнавали, сразу быстренько испарялись. Я уж Талсу пыталась намекнуть, хоть на что соглашайся, а то зря время только потеряем. Но он головой мотал. Подозрительно будет, если такую лошадку дешево отдают. Значит, что-то с ней не так, и уж точно меня не купят.

Мужчина в потрепанной куртке почти час ходил вдоль рядов, смотрел на других лошадей, но к нам не приближался. Коняжка ему точно была нужна, слишком уж он настырно зверюг изучал, и поэтому чудно, что мы были последними, к кому он подошел. К нам с Талсом обычно все сразу направлялись.

-Странный прикус у нее какой-то, — вскользь заметил он, едва касаясь скользнув по моей гриве. Рука у него была в перчатке с железными наклепками и шибко мне не понравилась. Воины такие перчатки носят, даже не воины, а не шибко разборчивые в средствах наемники, чтобы врезать по морде сподручнее было. С такими я даже в человеческом обличье не связывалась, фиг знаешь чего ждать. И как понял-то? Зубы вроде пощупать не норовил, в пасть не заглядывал, этого я терпеть не могу. Талс так всех и предупреждает, издали смотрите, а то цапнет. А так вообще добрая она.

-Вы что не слыхивали, господин? Я весь день сегодня ору, что новая порода. Шибко красивая. Ну а прикус, подумаешь... зубы ровные, белые и не целоваться же вам с ней. А ездить.

-Что-то я не слышал о такой породе. — С сомнением нахмурился тот. Ну и шел бы, коль глухой, было явно написано на лбу моего напарника.

-Новая, господин. Новая. Сами ж видите, второй такой лошадки больше нет. А коль посмотрели, так и проваливайте. Денег у вас все равно таких нет.

Талс нахмурился. Он впустую ненавидит языком молоть, а этот ему сразу из-за потрепанности не глянулся. Явно не рыцарь, доспехов нет, куртка кожаная с заклепками, не первой свежести, рубаха под ней холщовая, крестьянская. На веревке оберег деревянный болтается. Рожа умеренно зверская. Наемник, как наемник.

-А может и есть. — прищурился тот. — В какую цену продаешь?

-Пятьдесят золотых. — ляпнул Талс, чтобы отвязаться. Мы вообще-то на тридцать договаривались. Пятьдесят — цена совсем несусветная. Не всякий аристократ себе позволит.

От такой стоимости у любого бы сердечный припадок случился. Но этот в судорогах биться не собирался, только взглянул на меня повнимательней. И появились у меня разумные мысли, что пора сваливать. Не могут у обычного наемника такие деньжищи водится.

-Сорок пять золотых, если вместе с лошадью и эту узду с седлом отдашь. Хорошие вещички, и мне неважно, у кого спер. Я тороплюсь. Сделку совершим прямо сейчас.

Я заржала и замотала башкой, делая вид, что от слепня отмахиваюсь. Хотя в такой холод уже не только слепни, но и комары передохли. Талс смотрел расширившимися глазами на этого типа и явно не собирался меня понимать. Копытом его что ли двинуть? Не нравится мне он. А если скинуть не сумею?

-П-прямо с-сейчас, господин? — от счастья напарничек заикаться начал. — А деньги вначале покажьте!

Тот с готовностью снял заплечный мешок, вытащил кошель, раскрыл его. Я тоже морду сунула. Первый раз вижу, чтобы столько денег с собой таскали, но вроде монеты настоящие, и валяется их там немеряно. Вот бы еще и кошель спереть, размечталась я. Но все равно, пожалуй, дело того не стоит. Сделала вид, что случайно толкнула Талса. Фыркнула прямо в ухо, замотала башкой, ну пойми ж ты.

-Хорошо. Продаю! Давайте деньги, господин! Эх, жалко, расставаться мочи нет. — обнял меня за шею, одними губами прошептал. — Не дури, все хорошо будет. Это ж двойная цена.

Какой же жадный у меня напарник. Надо было к Марфе перебираться. Ну и что, что зануда, зато осторожная, и меня бы щас не продавали. Она бы у покупателя сведения даже о родственниках до десятого колена собрала, прежде чем продавать. Да и сарай у нее аккуратный, теплый. Там превращаться удобно. Я вздохнула. То есть фыркнула. Молвить слово человечьим голосом я не умею, хотя в сказках, в какую лошадь ни плюнь, все болтают. А у меня ниче, кроме ржания, и не выходит. Не на задних же лапах ходить, доказывая, что я тоже имею право решать. В смысле, можно было б, но на веселенький костерчик, где всю нечисть сжигают, чего-то не хочется.

Наемник запрыгнул на меня стремительно, я даже укусить его не успела. Без всяких сюсюканий и восхищенного пускания слюней, как другие обычно делали. Я скрипнула зубами, но не стала его сбрасывать сразу. Похоже, он и вправду зрит во мне лишь конягу для скачек, да повозок. Это я-то? Самая прекрасная в мире лошадка?? Буду скидывать, выберу канаву погрязнее. Талс пускал слезы счастья и блажил чего-то вроде, прощай родной коник.

-Кстати... Как зовут-то?

-Меня? — не понял Талс.— А-а... лошадь. Йин... то есть Иней. Вон она какая белая.

-Понятно. Ей подходит. — Без особого восхищения сказал он и тронул поводья.

Нехотя уходя, я двинула напарничку хвостом по морде, хотя могла б и пнуть. Но передумала. Все-таки сорок пять золотых это неплохо, да и удар копытом он бы мне вряд ли простил. Обидчивый шибко.

Шпор у наемника не было, хлыста тоже, в общем терпимо, за узду только слишком резко дергал. Обычно меня даже трогать боятся. Шкура у меня светлая, как первый снег. Грива белой шелковой рекой льется. Если б я в человечьем виде, хоть вполовину такая красивая была, все бессмертные ельфы от зависти бы передохли, а сама б я давно замуж за какого-нибудь лорда выскочила. Хотя на фиг лордов и герцогов. Королевой бы уже была!! А может даже и повелительницей мира.

Задумавшись, я не заметила, как мы выехали за ворота. Эй, а гостиница? А по городу проехать мной похвастаться? Странно. Мы, что, на ночь глядя куда-то едем? Жаль, что спросить не могу, а то если лошадь выгнет голову под странным углом и пристально уставится на всадника, шибко подозрительно выйдет.