Странный приятель.4

Странный приятель 4.

Глава 1

Флот горел...

Горело несколько флотов.

На огромном пространстве, от горизонта до горизонта, корабли горели поодиночке — разбитые залпами пушек, ...сцепившись парами в яростном абордаже, ...и в связках, чуть ли не по десятку сразу, там, где противостояние достигло наибольшего ожесточения.

Корабли горели, взрывались, или — сумев отцепиться и поднять хоть одни-два паруса на уцелевшем обломке мачты — едва ли не ползком подбирались к очередному врагу, чтобы вгрызться в его глотку, сводимыми от усталости и боли челюстями, смыть вкус пороха в горле горячей вражеской кровью, и поставить еще одну точку в этом свирепом противостоянии.

Битва уже достигла такого накала, и была столь яростной и бескомпромиссной, что ее участники, обезумев и полностью презрев страх гибели, готовы были взрывать собственные корабли, если им казалось, что противник начинает одолевать.

Потому что слишком много было поставлено сегодня на карту...

Потому что где-то на горизонте маячил пролив в Срединное море, и решался вопрос, о том кто будет владеть им. — А значит, и владеть всем миром.

* * *

*

Ренки повесил шпагу на специально вбитые корабельным плотником крючки на стене, и отступив на несколько шагов, с необычайно довольным видом полюбовался композицией.

По краям — мушкеты и пистолеты, сработанные в лучших мастерских мира. Но не в коем разе не декоративное оружие, а очень даже боевое, ибо высокая цена платилась не за драгоценную отделку, но за качество самого оружия. Закрепленные в специальных держателях — их можно было в любую секунду снять со стены, зарядить, и использовать по прямому назначению. ...Так же как и абордажные протазаны, топоры и пики, так же украшавшие стену каюты. Капитанской каюты. ...Личной капитанской каюты оу Ренки Дарээка!

Да, все это оружие было вполне рабочим, и лишь, закрепленная в самом центре композиции, шпага контр-адмирала кредонского флота оу Раавиинга — была трофеем повешенным, можно сказать — ради похвальбы. Впрочем, и она — была не только почетным напоминанием о доблести и удаче благородного оу Ренки Дарээка, но и предостережением об опасности недооценки врага. — Несмотря на не слишком-то героическую внешность — адмирал оказался настоящим воином, и только молодость и толика удачи, спасла самого Ренки, его друзей, команду, да и сам корабль — от гибели в огненном цветке взрыва крюйт-камеры. ...Контр-адмиралу, почти удалось сделать это, и лишь какие-то доли секунды, и немного дрогнувшая рука, не позволили ему уйти из жизни, совершив свой последний подвиг.

...Вообще-то, обычно благородный оу Ренки Дарээка, не слишком то склонен был задумываться о подобных перипетиях судьбы, давно научившись принимать как удары, так и подарки преподносимые жизнью, со смирением воина, знающего что подчас все твое мастерство, сила и решительность — ни что, по сравнению с капризами распутной девки — Удачи. Но были некоторые моменты в его жизни...

Вот взять хотя бы того же оу Раавиинга... — Доля секунды... Извив слепой удачи, стали непреодолимым горным хребтом, между его триумфом и позорным поражением. Задержись тогда Ренки с прыжком... Чуть менее верно направь удар шпаги... Или — если бы выпущенная адмиралом пуля не ушла в потолок... — Не стать бы ему — благородному оу Ренки Дарээка владельцем и капитаном великолепного фрегата "Счастливый"..., некогда ходившим под кредонским флагом, и носившим имя "Беспощадный".

А если бы не тот давнишний удар кинжалом, прервавший жизнь одного ...не слишком благородного офицера, и круто изменившего судьбу молодого романтичного сопляка оу Ренки Дарээка, решившего таким образом ответить на оскорбление..., кто знает — как бы сложилась его нынешняя жизнь? Сопутствовала бы ему удача, или нет — в любом случае, она была бы другой, и сейчас Ренки было даже страшно подумать об этом.

Да — суд, каторга... это было ужасно! И по сей день, случается Ренки просыпался в холодном поту, все еще ощущая на руках и ногах ржавую тяжесть кандалов, и слыша свист бичей надзирателей за спиной.

Но там же, на каторге он встретил и верных друзей, с которыми вместе идет по жизни уже многие годы, и... — сделал весьма неплохую карьеру! Мало кто в истории королевства Тооредаан, а может быть и в истории вообще, смог заполучить столько Славы и наград, как их знаменитая шестерка друзей.

И конечно — первым среди них, был благородный оу Готор Готор, или — Сергей Говоров, как называли его в мире, откуда он пришел в мир Ренки... Сам оу Готор — считал, что его появление здесь, связанно с неким таинственным Амулетом, который тысячи лет назад, возможно оставил тут, а можете быть просто владел — другой пришелец из его мира, оставшийся в памяти потомков под именем Манаун*дак, что на одном из языков древности, означало — "Старый ребенок".

Поисками этого Амулета, и занимались друзья... в свободное от войны, и забот по управлению своими феодальными уделами, время. ...Увы — но война с Кредонской Республикой, заявляющей свои права на владение чуть ли не всем миром, забирала слишком много сил, времени, и человеческих жертв.

...Хотя — если бы не она — едва ли приятелям удалось бы выбраться с каторги, и подняться от бесправных узников — до Военных Вождей Берега, и войти в ближний круг доверенных лиц, самого Короля!

(Господа читатели — не удивляйтесь — сей "краткий обзор предыдущих серий" есть требование редакции :))) ).

А взять тот же "Счастливый"? — Даже не жадность, а восхищение видом прекрасного корабля, помешало тогда людям оу Готора и оу Дарээка сжечь этот прекрасный корабль, чтобы тот не достался врагу. — Они отвели его в укромное место, и выбросили на мель, в надежде, что рыскающие в поисках врагов кредонцы, не отыщут его.

И несмотря на множество последовавших после этого приключений — Военные Вожди Берега успели вернуться за ним до сезона Ураганов, починить разбитый ядрами корабль, и отвести в Фааркоон — свою, можно так сказать — столицу.

Потом Ренки поднатужился, растряс кошелек, и выкупил "Беспощадного" в свою личную собственность. Пришлось еще немного потрясти мошной, но хватило и денег для более тщательного ремонта, оснащения, и даже переделки рангоута, прибавившей кораблю скорости.

И вот — наконец он полноправный капитан собственного военного корабля! — Как настоящий Военный Вождь Берега — немного защитник, немного пират, но в любой из этих ипостасей — верный слуга Короля. — О чем еще можно мечтать?

Разве что о еще больших подвигах и славе? — Но именно за ними, он и собирается отправиться в самое ближайшее время. Ведь всего-то месяц назад — всесильный Верховный Жрец, Старший Цензор, и Военный Министр в одном лице — благороднейший оу Риишлее, в очередной раз, вызвал их с Готором в столицу королевства Тооредаан, славный город Западный Мооскаа...

Красная гвоздика в петлице — это замечательно!

Это придает особенный вес ее владельцу в глазах всякого, кто ПОНИМАЕТ. Но...

Подбирать наряд для выхода в свет — итак истинная морока для всякого, кто в оружии и подвигах на поле брани разбирается куда лучше, чем в тряпках и украшениях. А одеваться — подбирая всю свою одежду под эту, сравнительно небольшую брошку, сияющую гранатово-красной эмалью — и того сложнее.

И хотя — над владельцем подобного "украшения", никто смеяться не станет, ибо это знак вхождения в ближний круг короля. — Тем не менее — пренебрегать модой и светскими условностями, дело слишком опасное. — Свет, может быть куда более жестоким и коварным, чем самые свирепые кредонские воины, разбойники, и кровные враги, в достаточно большом количестве охотящиеся за благородным оу Ренки Дарээка, и его немногочисленными друзьями.

Так что — Ренки с Готором, собираясь во Дворец, выбирали наряды очень тщательно, а перед выходом — встретившись в Большой Зале дома, который они делили — внимательно и скептически оглядели друг друга...

— Нормально... — Махнул рукой Готор. — Немного тускловато... Но вроде особо серьезных ошибок не видно.

— Ты тоже в порядке. — Буркнул Ренки, во-первых — уставший наряжаться, а во-вторых, слегка огорченный определением "тускловато". — Как думаешь, зачем нас вызвали? И — почему во Дворец?

— Даже отдаленно не представляю. — Развел руками Готор. — Вроде грехов за нами никаких не числится. Если бы дело касалось Тайной Службы, или поиска Амулета — нас бы вызвали в Малый Дворец к оу Риишлее... Финансы — скорее всего я бы получил приглашение от Герцога Моорееко. Может это как-то связанно... — Готор многозначительно постучал по гвоздике в своей петлице.

... В общем — гадать бессмысленно. — Продолжил он с наигранной беззаботностью. — Полагаю, через час-другой, мы и так все узнаем.

Чем дальше — тем страннее. По прибытию во Дворец, встретившие их личные слуги Короля, провели друзей не в особые королевские покои, где уже неоднократно заседал "Совет заговорщиков" — людей, знающий об иномирном происхождении оу Готора Готора, и желающим использовать его знания на благо Тооредаана, а в неких кабинет, для официальных заседаний. Обычно пустовавший, ибо Его Величество Йоодоосик III, предпочитал вершить дела королевства либо в куда более приватной обстановке, либо — на паркетах королевских приемов.

— Хм... Посмотри — адмирал оу Ниидшаа. — Не удержавшись, ткнул Ренки локтем своего приятеля уцепив взглядом форму морского офицера.

— И генерал оу Дезгоот. — Улыбнувшись, показал на противоположный угол Готор. — Прямо даже не знаю, к кому из них бежать первому, чтобы поздороваться.

— Конечно к оу Риишлее. — Возмутился подобным незнанием этикета Ренки. — Он же тут, пока, самый старший.

Друзья направились к всесильному Верховному Жрецу, и своему главному патрону и покровителю в королевстве Тооредаан, преследуя при этом тайную надежду, узнать цель данного собрания. Но тот, хоть и ответил весьма тепло и любезно на их приветствия, однако предпочел сохранить тайну.

Столь же любезный и теплый прием, они получили и у адмирала, и у генерала — благо, они, все трое были участниками знаменитого Рейда на Тинд. А последний, — так еще и их старым полковым командиром, с которым они вместе не раз смотрели в глаза смерти, но успешно выбирались из самых, кажется безнадежных ситуаций.

Увы, но даже генерал оу Дезгоот ничего не знал, а адмирал... возможно о чем-то и догадывался, но как человек умный, предпочел оставить свои догадки при себе.

...Но вот, подчиняясь скорее шестому чувству придворных, нежели каким-то явным знакам — разговоры затихли, а приглашенные торжественно выстроились вдоль стен. — Двери в покои Короля открылись, и Его Величество вошел, с небывалой торжественностью, которую он обычно демонстрировал только в официальной обстановке.

Вошел, сел во главе стола в кресло, скорее напоминающее трон, и сделал знак присутствующим, занять свои места.

Началась небольшая суета, и даже толкотня. — Как обычно, места занимались согласно титулу, рангу, и положению при дворе... — а это, подчас становилось задачей, способной поставить в тупик даже профессора математики. — Как сопоставить придворные, гражданские, и военные чины, с древностью родов, заслуженными титулами, и благосклонностью Короля на текущей момент? — Это была серьезнейшая задача — с одной стороны не показать себя выскочкой, ибо можно покрыть себя немалым позором, если вдруг Король прикажет пересесть дальше от себя, (подобные случаи бывали). А с другой — не умалить собственное достоинство, заняв не подобающее своему рангу место...

Кажется только Готор, не стал мучиться решением столь непростых вопросов, а просто сел рядом с адмиралом оу Ниидшаа, и генералом оу Дезгоотом. — Просто потому, что находился и с тем и с другим, в очень хороших отношениях.

Ренки, лишний раз подосадовав на нелегкую науку быть придворным, подумав — согласился с этим выбором. — Гвоздики в петлице, давали им определенные привилегии, но в тоже время — пропуская достойнейших полководцев вперед, они демонстрировали им уважение, как своим бывшим командирам.

— Судари... — Раздался негромкий голос короля, и всяческие шепотки и ерзанье на стульях, мгновенно затихло. — Я собрал тут вас, самых верных моих слуг, дабы сообщить о Своих планах. ...Приступайте оу Риишлее...

— Итак, судари... — Голос Военного Министра был несколько громче королевского, но и к нему приходилось внимательно прислушиваться, дабы ничего не упустить. — Как вы знаете — в противостоянии с Кредонской Республикой, мы зашли в определенный тупик.

Мы их сдерживаем... Сдерживаем, но не можем наступать. И уж тем более — никакой речи о том, чтобы вернуть наши законные владения, в создавшейся ситуации быть не может.

Может, стоило бы этим удовлетвориться. Но — казна королевства пустеет, торговля и ремесла чахнут, и мы слабеем. Зато, как не грустно это признавать — у Кредона есть куда больший запас прочности, так что в конечном итоге — победа может остаться за ними.

Дабы не допустить этого — нам необходимо нанести удар. Один сильный и точный удар, который сможет переломить ситуацию в нашу пользу. И заставить Кредонскую Республику поумерить свой пыл.

И этот удар — мы нанесем... на море!

...Да, судари — не удивляйтесь. — Именно на море. Там, где Республика нас опасается меньше всего, полагаясь на свой, самый сильный на всем Океане, флот.

...Нет-нет, судари — у меня не случился приступ безумия. — Все достаточно просто, пока у них есть этот флот — любые поражения, что мы им сможем нанести на суше, кредонцы смогут компенсировать за счет своих заморских владений, а главное — крайне доходной торговли.

И пусть, наши доблестные корсары... (Риишлее позволил себе улыбку в сторону Военных Вождей Берега) — уже немало сделали, чтобы подорвать эту торговлю — только решительная победа, позволит заставить кредонцев умерить свой пыл, и держаться скромнее.

А теперь — пусть благородный оу Ниидшаа, наш наиболее умелый адмирал, расскажет, каким именно образом, мы будем побеждать кредонцев на море.

* * *

*

Раздался стук в дверь, и в каюту, услышав "Войдите", ввалился Готор.

— Хе-хе... Обустраиваешь гнездышко? — поинтересовался он, так же разглядывая стену.

— Ну... чтобы оружие всегда было под рукой... — Чуть стесняясь, сказал Ренки, ожидая очередных подколов от приятеля... Как это уже было, когда он взялся украшать свое жилище в поместье, согласно собственным вкусам и представлениям о прекрасном. То есть — привычно развесить по стенам много всякого стреляющего, режущего и колющего...

Как альтернативу — Готор предложил ему украсить стены картинами, но был явно не понят. ...Нет — Ренки конечно ценил красивую гравюру в книжке, и в его городском доме, картины имелись — оставшиеся от прежнего хозяина.

Он даже, следуя придворной моде, поддерживал разных там поэтов и художников, скупая время от времени их изысканные и утонченные произведения, хотя душа его куда более была расположена к более простым радостям, вроде площадных пьес и баллад бродячих сказителей. Но в своем личном доме — он хотел обустроить все по своим личным вкусам. Как и в каюте, своего собственного корабля.