Неограненный кристалл изумруда

Зеленый Меч

Не ограненный кристалл изумруда

Пролог.

1596 год эпохи Палача

Мир умирал.

Нет, ему не грозила гибель от природных катаклизмов, грозивших разрушить планету, да и солнце не должно было погаснуть в ближайшие несколько миллионов лет.

Мир убивали живущие в нем. Вернее, даже не сам мир — а себя в нем.

Старый маг, Анк дел Корр, сидел на пороге какого-то здания и смотрел на зарево. Горела библиотека, собрание самых редких, самых ценных изданий, которые только были созданы умом сотен тысяч ученых и мыслителей, могучих магов и скромных аналитиков. Но никто не пытался спасти ни экземпляра, наоборот, у немногих остававшихся ночью на работе служащих озверевший народ вырывал бесценные фолианты и кидал в огонь. К счастью, никто пока что не осмелился прикоснуться к магу — и ему удалось спасти одну единственную книгу. Книгу Предела.

Давно было забыто, что такое Предел... И даже легенды о его Владыке превратились в страшные сказки, которыми запугивали на ночь маленьких детей. А теперь не осталось даже тех немногих легенд, которые еще сохранялись в старых книгах.

Маг вздохнул. Он не сомневался, что очень скоро начнется охота за ними — теми, кто еще может владеть неподвластными большинству силами. И магов в этом мире очень скоро не станет. Он не мог знать, но каким-то седьмым чувством понимал, что обезумевшая толпа уже сейчас врывается в дома учеников, вырезая всех, как беспомощных котят. И очень скоро волнения докатятся сюда. Убить его, правда, будет очень непросто...

Но зачем сопротивляться? Зачем убивать тех, кто по собственной глупости готов лишиться всего? Пусть их...

— Я слишком стар, чтобы что-то изменить... — прошептал маг, рассматривая обложку книги. — Может, тебе удастся это...

Сомневаться не приходилось — если книга достанется людям, она будет уничтожена. А Анку очень хотелось оставить хоть какое-то напоминание Олерису о старых легендах и великом могуществе Предела.

— Владыка, мне очень хочется верить, что все эти легенды когда-то были реальностью, — обратился он неизвестно к кому. — Я надеюсь, что хотя бы вам удастся изменить этот мир. Простите, что этого не удалось мне...

Плетение странного, сложнейшего заклинания увлекло мага. Он даже не заметил, как погасла библиотека, превратившись в мертвые выгоревшие закопченные стены, как постепенно стали появляться люди, все еще не решающиеся приблизиться к могущественнейшему из оставшихся в живых. Собираясь в большую толпу, они пока просто ждали, сами не зная чего.

Вдруг книга, над которой шаманил маг, поднялась в воздух, окутанная мягким зеленым маревом. Люди тут же отшатнулись в стороны, испугавшись неизвестно чего, а Анк, не замечая их, продолжал произносить заклинание за заклинанием, накладывая на книгу всю возможную защиту, чтобы не допустить ее уничтожения. Причем он явно понимал, что этот фолиант будет проклят людьми, проклят и забыт. Никому не нужны знания, хранимые в книге.

Но никто и не должен их коснуться. Только тот, о ком забыли, тот, чьего пришествия не ждут, и в кого не поверят.

Зеленый Палач. Один он останется, когда придет время вернуться в мир. Никто не встанет рядом... Никто. Непонятно, удастся ли ему вообще выжить, по силам ли окажется такая ноша — но что было делать... Единственное, чем мог помочь старый маг еще нерожденному Владыке — сохранить для него эту книгу. Последнюю книгу Предела.

— И владеть тобой сможет лишь тот, кто придет извне! — наложил Анк окончательное условие.

Книга вспыхнула ярчайшим огнем — и пропала. Теперь даже он не смог бы сказать, куда делась книга. Маг улыбнулся и снова опустился на ступеньки, бессильно откинувшись на колонну. Испуганные люди стали несмело приближаться к старику, держа наготове все имеющееся оружие.

В полуприкрытых глазах мага отражались огни факелов. Но их Анк дел Корр, последний Хранитель Книг, уже не видел.

1838 год эпохи Палача

Полутемный подвал старенького, практически разрушенного домика как нельзя лучше подходил для сомнительных магических экспериментов. По крайней мере, шансов на то, что ксарроны не сунутся в этот сарай, было много больше, чем где бы то ни было. Правда, Заргел отлично понимал, что в этот раз от бдительных стражей ему не уйти — но, по крайней мере, можно было отлично им напакостить. И дать этому несчастному миру хоть какой-то шанс. Ну и, конечно, просто жизненно необходимо спасти Артена.

Юноша стоял рядом, спокойно следя за действиями старого мага. Как и Заргел, он знал, что ксарроны вышли на их след и не сегодня-завтра догонят. Никто не укроет случайно выживших магов, так что вопрос их поимки был всего лишь делом времени. Преследователи даже особо не торопились, словно чуя, куда движутся беглецы, и готовясь нанести последний удар.

— Учитель, я так и не понял вашего замысла, — заметил он, когда нити заклинания стали ускользать от его сознания, становясь слишком сложными для молодого ученика.

— Еще бы ты понимал, — усмехнулся Заргел. — Я же никогда не посвящал тебя в эту магию. Она дает куда больше возможностей, но и овладеть ею далеко не так просто, как обычными стихиями.

— А почему?

— Думал, у меня будет больше времени... — в голосе мага мелькнула горечь. — Знал бы... что так все обернется...

Юноша промолчал. Старик внимательно посмотрел на него и неожиданно понял, что Артен должен знать все. И о его планах, и о том, на что его решил обречь маг. Чтобы спасти...

— Слушай. Слушай и запоминай. Я расскажу тебе все.

Артен, не ожидавший такой откровенности, удивленно воззрился на учителя. До сих пор Заргел не рассказывал ему ничего лишнего — только то, что, по мнению мага, было необходимо для выполнения той или иной задачи. Все остальное молодой человек должен был выяснять сам, но, учитывая разруху, творящуюся в мире последние триста лет, сделать это было не просто сложно, а практически невозможно. Особенно если учесть отряды ксарронов, проводящих тщательную зачистку всех, кто обладал хоть толикой магического дара.

— Ты не удивляйся, ты слушай, — Заргел заметил унесшиеся вдаль мысли юноши и быстро вернул его внимание. — Ты помнишь, я часто рассказывал тебе легенды о человеке — Зеленом Палаче, мече Прекращающем Милости и драконе Р'рене?

— Конечно. Это были мои любимые сказки... — Артен не понимал, с чего это учитель вспомнил про обычные легенды.

— Это не сказки. Все, что я рассказывал — происходило на самом деле. Очень давно, две тысячи лет назад — но происходило. И не надо так удивляться.

— Но почему я нигде больше не слышал даже о легендах, не то что...

— Я тебя чему учил? — маг недовольно прищурился. — В 1596 году Последней Эры люди уничтожили все библиотеки, до которых только смогли добраться. Все! Ну и откуда они могли узнать легенды старого мира? Простые люди живут не так долго, как маги, да и круг их интересов очень узок... А магов в те черные дни истребили едва ли не поголовно.

— Но вы же выжили.

— Я тогда был ребенком. Всего лишь ребенком — и мне удалось сбежать и прикинуться брошенным деревенским мальчишкой. Отец, видимо, догадывался, к чему все идет, и мы заранее спрятали большую часть нашей библиотеки в лесу. А уж догадаться не демонстрировать свои магические способности на людях может и ребенок. Поэтому легенды о Палаче исчезли с лица Олериса, их просто забыли.

— Понятно... Но как это может быть связано с тем, что вы делаете сейчас?

— Мы делаем, Артен. Мне не справиться с тем, что я задумал, в одиночку, это слишком сложно. А задумал я вот что — однажды Палач и Меч вернутся в этот мир, вернутся, чтобы найти дракона. И тогда люди вспомнят о том, кого давно прокляли и забыли.

— Сами вспомнят? А как?

— Не сами. Мы им в этом и поможем.

— Но зачем? Если его забудут... Что в этом страшного? Станут думать, что такое случилось впервые.

— Может, ты и прав, ученик, — задумался маг. — Но я почему-то уверен, что это именно то, что я обязан сделать в своей жизни. Необходимо хоть как-то облегчить жизнь Палача после прихода в мир — иначе никогда не исчезнут отряды ксарронов, будет литься кровь детей, наделенных даром, невежество будет преследовать обитателей Олериса от рождения и до смерти. Пойми, именно Палач может изменить этот мир, изменить к лучшему.

— Я как-то не подумал. Извините.

— Ничего. Слушай дальше. Я много лет разрабатывал заклинание, которому под силу будет накрыть весь мир целиком, сейчас заставить забыть даже старые легенды, а когда-то в будущем позволить людям узнать, кому на самом деле принадлежит наш мир.

— Только людям?

— Да, только людям, — учитель вздохнул. — Как бы я не хотел охватить весь Олерис, но мое заклинание не удалось адаптировать под другие расы. А теперь осталось только наложить его и условия активации на наш мир. Но это требует огромных сил, таких, которых у меня никогда в жизни не было, и быть не могло.

— И что же делать?

Маг снова посмотрел на растерянного юношу. Отвечать на вопрос он не собирался.

— Этих сил нет у меня. Но ими обладаешь ты. Артен, может, ты пока и не понимаешь — но именно тебе досталось такое могущество, которое ни одному из ныне живущих магов даже во сне привидеться не могло, да и маги древности сильно бы тебе завидовали. Поэтому я здорово рассчитываю на тебя, чтобы наполнить заклинание силой.

— А если я откажусь?

— Твое право, — маг пожал плечами. — Попробую сам. Тогда тебе надо будет уходить отсюда, и немедленно.

— А как же вы?

— Мальчик, неужели ты думаешь, что я смогу выжить после такого магического сеанса? — Заргел улыбнулся. — Нет, я просто сгорю.

— Простите, учитель. Я не должен был такое говорить... — юноша чуть покраснел. — Я сделаю все, что смогу.

Заргел кивнул.

— Я рад. И еще — как только заклинание будет завершено, ты, несмотря ни на что, уходишь отсюда. И уходишь как можно дальше. Не сможешь идти — уползешь. Понял?

— А как же вы?

— А я отвлеку ксарронов. Ты просто будешь не в состоянии это сделать. Несмотря на все твое могущество, ты еще очень молод, да и обучить тебя толком мне не дали. Это уже приказ.

— Я понял, учитель.

— Молодец. Я найду тебя позднее, когда собью свору со следа.

— А еще я хотел спросить...

— О чем?

— Помните, вы рассказывали про заклинание Проводника. А как самому стать проводником?

— Артен! Даже думать об этом не смей! Ты забыл обязательный ритуал?!

— Нет, учитель, я не думаю. Мне просто всегда было интересно — возможно ли такое. И если возможно, то как.

— Да просто, — пробурчал маг. — Достаточно вместо имени жертвы вставить свое. Но ты даже думать не смей! Я даже легенд не знаю о том, чтобы маг становился Проводником. А теперь следи за плетением заклинания. Я скажу, когда тебе подключаться и что нужно делать.

Мир уже почти забыл магию такого уровня, что творилась в подвале полуразрушенного сарая. И всколыхнулся Предел, спящий вот уже две тысячи лет, наполняя плетение странного заклинания своей чудесной могущественной силой...

Пять дней спустя

Скованный, Заргел смотрел на восход. Несмотря на теплую ночь, ему было холодно.

Как же хорошо все шло последние десять лет... Он собирал травы и занимался лечением людей и скота в маленькой деревушке, нашел ученика, которому можно передать не только свое дело деревенского знахаря, но и знания мага — в конце концов, ему было почти двести пятьдесят, и маг уже явно чувствовал приближение смерти. Безоблачная жизнь завершилась неожиданно быстро, в тот самый миг, когда сосед, у которого он когда-то спас жену и ребенка, тихо рассказал ему о том, что в деревню едут ксарроны. Кто-то донес на старого знахаря, соблазнившись наградой. И вот уже два мерта он и Артен вынуждены скрываться от людей. И сейчас он совершил недопустимое, заставляя парня выложиться на полную мощность. Но теперь Артен больше не маг и может жить спокойной жизнью обычного человека.

Сияющий Олер медленно выбирался из-за горизонта, неся с собой новый день и новые смерти. И маг прекрасно понимал, что сегодня эта самая смерть настигнет и его. Единственной радостью оставалось то, что Артен успел удрать из сарая. Чудо, как мальчишка держался...

— Прости меня, ученик, — прошептал он. — Я когда-то надеялся, что смогу изменить этот мир, спасти тех наделенных талантом несчастных, кто страдает от произвола сумасшедших ксарронов... но не сумел спасти даже тебя... Прости меня...

Площадь стала заполняться еще затемно, однако стражники не торопились возвести на готовый помост, обложенный сухим хворостом, старика. Казалось, что у них припасено еще какое-то зрелище... Заргел невидяще смотрел по сторонам, ни на кого не обращая внимания.

Но вдруг его взгляд упал на стройную юношескую фигуру, идущую среди группы ксарронов. Сомневаться в том, кто же это, не приходилось.

Артен посмотрел на учителя и грустно, словно извиняясь, улыбнулся, на секунду приостановив чтение какого-то заклинания. Его губы едва заметно шевелились, плетя сложную паутину, а сосредоточенный взгляд был устремлен куда-то вдаль.

— Нет... Нет, этого не может быть... — прошептал старик, посмотрев на ученика магическим зрением. Магия не покинула его! Даже наоборот, сила ученика возросла, возросла настолько, что сейчас он легко чистой силой мог бы раскидать ксарронов и скрыться. Только, похоже, он сам об этом ничего не знал...

Откуда-то появился факел — и юноша мгновенно скрылся из виду за стеной взметнувшегося в небо огня. Маг упал на колени, не в силах смотреть на погибающего ученика и проклиная себя за то, что так и не открыл ему всей правды. А теперь было уже поздно.

Но сквозь вой бушующего огня доносились не крики боли — а звонкий юношеский голос, произносивший заключительные слова. Не сразу Заргел понял, что это и есть заклинание Проводника. А когда прозвучало имя того, кому Артен посвящал свое посмертие, старый маг нашел в себе силы улыбнуться. Несмотря ни на что, у мира все же был шанс... Шанс на спасение и прощение.

Глава I.

2005 год от Рождества Христова

Антон сидел на крыше полуразрушенного здания. Если говорить по правде, это самое здание никогда не было достроенным, для того, чтобы быть разрушенным. Но как уж повелось в народе — и эту башню называли разрушенной. Видимо, для придания романтики.

И этот самый романтизм притягивал к ней толпы молодых людей. Металлисты, громыхая железом, пили пиво и слушали столь любимый рок, готы устраивали собрания, сопровождаемые неизменной готикой, панки панковали, ну и, конечно, были индастриал-альпинисты, частенько приводившие новичков для покорения их первой вершины.

Причем каждой из групп принадлежал какой-то свой день недели, и верхом неприличия считалось прийти в чужой. А для вразумления нарушителя не стеснялись немного колотить.

Антон относился сразу к двум группам — рокерам и альпинистам. А это означало, что в субботу и воскресенье он мог свободно приходить на башню. И редкую неделю он здесь не появлялся, обычно всегда находил хотя бы пару часов, чтобы прийти.