Чернокнижник

Чернокнижник

Пролог

Красиво и величественно Подземье в глазах тех, кто испокон веков живет здесь. И до чего ужасно и опасно оно же для всех иных, чей дом находится не в его вечном полумраке, а под лучами обжигающего солнца. Впрочем, опасным оно бывает и для народов, живущих в нем многие эпохи. Война здесь — обычное дело. Удивить очередными боями между народами или же внутренними распрями не получится никого.

Может ли человек не дышать? Нет. Реально ли заставить дроу не враждовать с такими же темными эльфами, но из другого Дома? Ответ будет ровно таким же. Жажда власти и крови сжигает дроу изнутри. Не из-за этого ли их кожа черна как уголь, глаза же красны, словно выступившая из раны кровь? Вот и теперь не все спокойно в одном из городов народа дроу, принявшего над собой власть Ллос, Матери Пауков.

За окнами замка ревут верховые ящеры, слышен лязг клинков и свист арбалетных болтов. Многослойная магическая защита, выставленная совместными усилиями магов и жриц Дома трещит по швам, от нее отгрызают по кусочку, ослабляя общую мощь. Медленно, шаг за шагом, но атакующие продвигаются. Им некуда спешить, это ведь не мимолетный набег, не быстрый удар враждебного Дома... Здесь происходит именно уничтожение силами нескольких Домов с молчаливого благословения Верховного Дома Шадр.

Псевдоживые деревья, ядовитые грибницы, летучие мыши, чьи вопли заставляют врагов глохнуть и паниковать — все идет в дело, но против защищенных чарами и находящихся под благословением Ллос атакующих дроу мало помогает. Ряды воинов Дома редеют, существа с астральных уровней возникают внутри зоны охранных чар и успевают убить одного или нескольких, прежде чем маги отправляют их или обратно, или в небытие.

— Мать, они прорвут оборону совсем скоро, мы их не сдержим! — кричит ворвавшийся в зал воин. — Разреши отвести воинов внутрь малого круга, иначе они погибнут зря.

— Разрешаю, Мастер Клинка.

Матрона Дома выглядит полностью опустошенной, понимая, что все обречено и остается лишь продать жизни подороже. Отбиться от скоординированной атаки нескольких Домов почти невозможно, есть лишь небольшой шанс прорвать кольцо и попытаться бежать... Изгнанникам есть где скрыться, пусть придется дорого заплатить за предоставленное убежище. Ллос туда нет хода в полной силе, там правит иной бог, пусть не столь сильный, но не менее жестокий. И главное, враждебный Матери Пауков. Вот только сейчас и это останется недостижимой мечтой — Ллос не прощает прогневивших ее, не дает шанса скрыться, тем более если они из аристократии какого-либо Дома.

— Есть шанс, Матрона, — из ниоткуда материализуется дроу в темной мантии и с ожогом на всей правой стороне лица. Один глаз явно ничего не видит, но второй горит пламенем ненависти и... надежды. — Мы все равно подохнем, как и наши воины, но дети могут спастись.

— Их и так никто не убьет, маг, — кривится лицо главы Дома. — Ллос запрещает убивать детей аристократов младше пятнадцати. Они пополняют Дома победителей как полноправные приемыши, возмещая потери.

— Стертая память в этих случая равносильна смерти. Я говорю о другом. Мне и моим ученикам удалось разработать метод... Он позволит сохранить частицы прежней памяти. Не все, конечно. Они забудут имя Дома, наши имена, свои имена, все связанное с личностными воспоминаниями. Даже Дома-убийцы останутся тайной.

— Тогда зачем?

— Странный вопрос... — обезображенное лицо мага перекосила гримаса ненависти. — Я вложу в них память об этой ночи, о крушении Дома и резне всех выживших. Я дам им частицу памяти и море ненависти! И кроме того, когда они встретятся, то получат возможность опознать друг друга... Опознать и научиться мстить главным виновникам.

— Кому?

— Этой многоногой твари с человеческим лицом, твоей любимой Ллос, которую я ненавижу с самого детства.

— Я...

Рука Матроны Дома потянулась к змееглавой плети — излюбленному оружию жриц Ллос, но маг с неожиданно счастливой улыбкой щелкнул пальцами. Трон, на котором сидела Матрона, превратился в отвратительную тварь, вонзившую в нее с десяток крючьев и полностью обездвижив.

— Больно? Правильно, а будет еще больнее. Сюда не ворвутся еще с полчаса как минимум, я позаботился, чтобы мне хватило времени сделать все как надо, — злоба, как ни странно, придала обезображенному лицу дроу яркое, в чем-то даже возвышенное выражение. Ненависть, переполнявшая мага, была не слепой, но целеустремленной. — Твоя сестра и дочери уже мертвы. Жива только та, что помогла мне и моим воинам.

— Ллос тебя покарает, — с трудом вытолкнула из себя пару слов умирающая.

— Не получится... Та тварь, что убила тебя, из нижних уровней астрала и не имеет отношения к паучьей королеве. Она питается силами душ магов. Жрицы... те же самые маги, пусть их силы несколько в ином направлении развивались. Ты будешь в ее власти лет сто или сто двадцать. Поверь, дети повзрослеют гораздо раньше. И они будут ненавидеть Ллос сильнее всех прочих. А также ее жриц, саму систему, что властвует среди народа дроу.

— Будь ты проклят...

— Я уже проклят, — сплюнул маг, глядя на мертвое тело, чья душа только что отправилась на астральные уровни в вековой сон. — Это ты сделала меня таким, Матрона, принеся в жертву паучихе моего брата. А последним из нашего Дома я даю главное — возможность выбора. Они смогут или принять наш мир таким, какой он есть, или... Его реально и изменить, оставшись при этом самими собой. Все ко мне!

Повинуясь приказу, в зале стали появляться те, кто знал о плане мага и полностью согласился с ним. Три его ученика, полтора десятка бойцов, жрица Ллос. Бывшая жрица, отныне отступница.

— Вы все знаете, что нужно будет сделать?

— Да, — ответила отступница. — Мы сумеем выиграть нужное время. Займись детьми.

Кивнув, маг готов был уже покинуть зал, но остановился. Подойдя к женщине, он обнял ее с особой нежностью, что при власти и законах Ллос было практически невозможным. Было...

Маг еще не успел покинуть зал, как его ученики и жрица развили бешеную деятельность. На каменном полу кровью убитой Матроны чертились пента— и октограммы, безжалостно потрошились запасы Дома, откуда извлекались ценнейшие артефакты и алхимические зелья. Частью все это уничтожалось, частью включалось в контуры магических построений.

С отвращением подойдя вплотную ко все еще остающейся в реальном мире твари из астрала, жрица проткнула ее череп трехгранной иглой с сапфиром в основании. Несколько секунд ничего не происходило, но потом вокруг камня начало концентрироваться аура особой силы. Той самой, которая позволяет связать живое существо и иномировую тварь.

Еще три иглы, на сей раз поменьше, вонзились в змеиные головы плети жрицы-отступницы, уничтожая оружие, вытягивая из него всю энергию до капли, встраивая в общие потоки.

— Теперь никто из нас не попадет в цепкие лапы Ллос очень долго...

Дроу уже не могла говорить громко, из уст вырывался лишь хриплый шепот вместе с кровью — предельное напряжение сил вытягивало саму жизнь, но ей дорожить уже не было смысла. Двадцать минут или полчаса... невелика разница. К тому же ее и так услышали все, настолько гробовая тишина воцарилась в зале, закутанном в кокон высшей магии.

Они ждали... Ждали смерть, готовую ворваться в зал, где каждый камень был наполнен памятью столетий. Трофеи из множества походов, как подземных, так и на поверхность, напоминали о битвах. Знамена эльфов, людей, глубинных гномов, называющих себя свирфнеблями, и гномов простых. Черепа особо запомнившихся врагов разных народов, соседствующие в одной нише по несколько штук, церемониальное оружие и памятные награды.

Секунды утекали сквозь пальцы вечности, сменяясь минутами, и вот... Двери зала затрещали, не в силах противостоять напору враждебной магии. Они пришли...

Интерлюдия.

Преддверие Хаоса.

Изменчивая красота, застывшее безумие, вечное буйство магии и ветер неукротимого Хаоса. В этом месте всегда была подобная атмосфера. Пляшущие где-то в отсветах невидимого огня тени завораживают, туманят разум тех, кто не привык смотреть в лицо бездне, поднимающейся из... Из каких глубин вообще исходит ирреальное веяние мудрости и лукавства? Хаос ведает.

Ведает и тот, кто есть плоть от плоти, дух от духа этой древнейшей первоосновы, так любящей баламутить стабильные, устоявшиеся, ставшие предсказуемыми и скучными миры. Артас — порождение Хаоса, обретшее разум и волю частично благодаря случаю. Вот только случай породил из себя систему, разрушить которую теперь мало кому под силу, хотя многие и хотели бы это сделать.

Время и Хаос... Артас, сидящий у сложенного из грубых камней колодца, усмехнулся, бросив внутрь небольшой камешек. Шипение и... соткавшаяся из кислотных паров голова дракона с хрустом размолола случайную добычу.

— Развлекаешься, экселенц? — серокожий здоровяк со змеящимся шрамом на левой щеке был явно в более хорошем настроении. — Так и поводы есть. Один из твоих ставленников отвоевал для нас мир, хотя и доставил хлопот своим вздорным и неуживчивым характером. Второй... почти вплотную приблизился к победе. Я уверен, что все у него получится. Нет повода для грусти.

— Есть, Шут. Неприятности в одном из наших миров. Серьезные. Одна из присягнувших мне богинь творит у себя невесть что, своими безумствами расшатывая опоры мира.

— Смысл?

— Похоже, она вообразила себя воплощением вселенского зла. Не Тьмы, не Хаоса, а именно Зла. И это опасно, так как действует на умы всех жителей того мира. Извращая нашу суть, она добивается обратного — мир становится идеальной мишенью для моего соперника. Скоро он может послать туда своего "инструмента", с целью навести стабильность. А стабилизироваться мир будет через ослабление той самой богини.

Шут задумчиво нахмурился, выдвигая клинки из ножен и с лязгом вбрасывая обратно.

— Обман... везде обман. Кажется, именно так говаривал дикобраз, слезая с раскидистого кактуса. И кто же из богинь сошла с ума?

— Паучиха, — скривился Артас, мановением руки запуская очередную волну трансформаций. — Решила окончательно загнать свой народ под змееглавые хлысты жриц, а заодно сделать пугалом для всех других. Удалось, но результат ударит по ней. Скорпи... иди с иллюзиями поиграй.

Шут лишь ухмыльнулся, глядя на то, как разбалованная, наглая скорпикора — по сути своей кошка со скорпионьим хвостом и кожистыми крыльями нетопыря — требовательно мявкнула и закогтила штанину Артаса. Казалось бы, божество огромной силы, а его взяла в оборот простейшая кошачья натура. Но... любимица, она любимица и есть. К тому же это место с ее присутствием стало куда более оживленным. Скорпи однозначно добавила сюда элемент своеобразного уюта своими выходками, зачастую откровенно разбойничьими.

Меж тем появились и иллюзии — крылатые существа из псевдоматерии, за которыми кошка и погналась, разворачивая крылья, взлетая, поднимаясь вверх. Бликующие зеркала, в которые превратились стены, отражали картину в бесконечности, расцвечивая во все цвета радуги.

— Хорошо резвится... Смотрел бы, отдыхал. А Игра не дает. Придется вводить нового помощника. И снова с Земли.

— Мне выбрать кандидатуру? — оживился Шут, уже предвкушая очередную небезынтересную миссию. — Могу начать прямо сейчас, скоро будет готово.

— Не ты, на сей раз пусть поработает моя другая "рука". Опыт работы на Земле лишним не будет, этот мир становится слишком важен для меня, для моего противника по Игре. Пусть ОН монополизирует свои визиты туда. Я же предпочитаю дать вам этот опыт.

— Все равно, только вы, экселенц, можете перетащить выбранного нами в иной мир. Мы здесь бессильны.

Артас лишь усмехнулся. На сей раз его верный сподвижник попал пальцем в небо, не поняв истинную суть. Ничего, в скором времени разберется. Держать тех двоих, кому он мог доверять целиком и полностью, в пошлом неведении было бы преступлением... по отношению к самому себе. Верно говорили в одном из миров: "Хочешь обрушить свою власть — приблизь к себе талантливых помощников и держи их в неведении насчет своих планов".

Воздух перед порождением Хаоса пошел рябью, пространство разорвалось в клочья, и из портала величаво и горделиво вышла женщина, способная укладывать мужчин штабелями своей красотой и шармом. Незримая вуаль обаяния и сексуальности окружала ее, но... Амплуа обольстительницы уже погубило многих, поддавшихся на девичьи чары коварной и хитроумной змеи.

Черное облегающее платье, украшенное алыми кружевами, переливающаяся в сиянии осветительных кристаллов вуаль, доходящая в лучшем случае до середаны лица и ничего не скрывающая. Откровенное декольте поневоле притягивало взгляд всех, кто не страдал импотенцией и наличием всяких там извращений. Из драгоценных камней, в изобилии наличествующих у дамы, предпочтение отдавалось исключительно рубину. Лишь в серебряном кулоне сверкал неземным черным цветом огромный кристалл, входящий в диссонанс с остальными украшениями. Вот только белокожую прелестницу с длинными, черными как ночь волосами это ничуть не беспокоило.

— Явилась, королева будуаров и властительница отсроченных ядов, — радостно оскалился Шут. — Как жизнь, предмет зависти всех окрестных суккуб?

— Тихо, мальчики и девочки. Не хватало еще, чтобы вы опять состязание в ядовитом остроумии устроили. Потом друг другу шпильки с цианидом во все места втыкать будете.

— Как прикажете, командор, — склонилась в поклоне появившаяся из портала красавица. — Вы звали, я незамедлительно явилась. К тому же и дел важных не осталось, все выполнено. Успешно.

— Не сомневался в тебе, Фалль. В своем деле тебе нет равных. Шут у меня для таких заданий точно не сгодится. Да и не стремится, что характерно.

Гаер, кривляясь, злонамеренно пытался провертеть носком сапога дыру в каменном полу. Изображение скромности, так сказать, в заведомо провальном исполнении. Пол поддавался плохо, зрители не верили... Вздохнув, Артас продолжил:

— Мы тут с этим клоуном говорили о Земле. И я дал намек на вопрос, понимает ли он, почему я посылал туда сначала его, а теперь пошлю тебя. Пояснить?

— Лишнее, командор. Вы не можете быть единым во множестве лиц и приучаете нас к самостоятельности и... ответственности даже в самых серьезных делах. Доверие...

— И проверка, Фалль, не забывай про это. Шут уже нашел мне человека, теперь очередь за тобой. Ты будешь отвечать за свой выбор.

— Я отвечу, — улыбнулась красотка. — Шут уже рассказывал о своем протеже. Я постараюсь тоже найти такого, который не подведет вас. Ой, киса пришла...

Последние слова были адресованы спикировавшей вниз Скорпи. Большая кошка замурлыкала, тыкаясь своей головой в ноги Фэлль, требуя к себе внимания и почесывания за ухом.

— Ну, экселенц, я, пожалуй, отправлюсь. Дела, они не дремлют. Хлопоты, враги, неразумные личности, кого надо сначала бить кистенем по голове, а лишь потом вразумлять добрым словом...

— Иди, — махнул рукой Артас. — Эта партия за Фалль, она будет расставлять фигуры. Ты закончи другое дело.

Шут довольно оскалился, извлекая клинки из ножен и со звоном скрещивая их перед собой с лязгом и скрежетом. Ветвистые разряды, зародившиеся внутри стали, окутали его, заплели в единую сеть, а потом и фигура гаера подернулась рябью, проваливаясь в иной мир.