Глава 29
Эта драконица оказалась поистине ужасающей.
За какие-то несколько дней она научилась формировать более-менее понятные предложения, а ее ментальная сила была столь велика, что Гарри, бросивший все силы на изучение менталистики, был для любимицы Хагрида словно букашка. И, что хуже всего, она была разбалована до такой степени, что от одного взгляда на с виду милую девочку, по телу маленького менталиста каждый раз пробегала нервная дрожь.
Естественно, скрыть такое сокровище оказалось за пределами не только возможностей Хагрида, но и здравого смысла. Девочке был срочно нужен воспитатель, которым вопреки всем протестам сделали бедного декана Слизерина. Гарри было даже страшно представить, что с случится с профессором, если к моменту, когда драконица перегонит его в магическом могуществе, у нее останутся какие-нибудь претензии к Снейпу. А они, скорее всего, останутся, поскольку без хорошей порки сделать Саю чуть более вменяемой вряд ли получится.
Впрочем, маленький менталист недолго сочувствовал декану факультета-противника, поскольку на него обрушилась давно ожидаемая, но столь неожиданная проблема.
"Ну и "подарочек" на Рождество", — стараясь унять внутреннюю дрожь, думал Гарри.
Директор, что называется, нашел время для серьезного разговора, причем назначил его за пару дней до важного для христиан праздника.
"Кстати, а почему это волшебники празднуют христианские праздники?" — замер мальчик на месте и двинулся дальше. Оно, конечно, интересно, но сейчас не до этого.
Важнее подумать о том, как именно Дамблдор планирует провести эту встречу.
"И как же?" — задумался менталист. Проблема была в том, что ему не хватало ни знаний, ни опыта, чтобы хотя бы примерно просчитать такого могущественного волшебника, поэтому все ближе и ближе подходя к кабинету, Гарри чувствовал лишь все возрастающую растерянность.
— Свищалки Версерс, — произнес мальчик мудреное название сладостей, о которых ни разу не слышал.
Горгулья отпрыгнула, открыв лестницу.
"Не важно, буду импровизировать, — обреченно вздохнул маленький волшебник. — Я ничего не нарушаю и использую менталистику только в крайнем случае".
Директор стоял у окна и пустым взглядом смотрел куда-то вдаль. Казалось, что он был где-то не здесь, а там, далеко, и все проблемы мира лежали на его плечах. Гарри даже невольно почувствовал вину за то, что в столь сложные времена вынуждает этого великого волшебника тратить время на него.
— Когда же все пошло кувырком? — философски спросил Дамблдор.
— Профессор? — вопросительным тоном произнес мальчик.
— Сотни лет магический мир пребывал в стабильности, Гарри, — произнес директор и обернулся. — Конечно, то тут, то там периодически появлялись темные лорды, которые несли много зла, но все это было в порядке вещей, в допустимых пределах. Но то, что происходит сейчас, выходит за все грани дозволенного.
— Вы имеете в виду, массовое появление родов и деятельность Флексибаса? — поинтересовался маленький менталист.
— Массовое Обретение могло бы ознаменовать начало золотого века в магическом мире, — задумчиво пробормотал Дамблдор. — Но тому, кто его устроил, видимо, это было не нужно.
— То есть, — недоверчиво прошептал мальчик. — Вы считаете, что появление стольких лордов и леди не только не случайно, но и устроено кем-то сознательно?
— Все, что сейчас происходит — только начало, — уверенно заявил старик. — В этой новой войне с Волдемортом прольется намного больше крови, чем в первой, но мы справимся. Меня куда более волнует то, что будет дальше.
Маленький менталист серьезно задумался. Нет, не такого разговора он ожидал.
— Гарри, — вздохнул Дамблдор. — Я родился в чистокровной родовитой семье и с малых лет готовился перенять наследие Рода. Моя жизнь была очень богата на события, а ошибки крайне редки, но те, что были, приводили к поистине чудовищным последствиям. И, разбираясь с ними, за более чем вековую жизнь я приобрел огромный опыт.
Мальчик внимательно слушал, не совсем понимая, к чему ведет директор.
— Я многого достиг в этой жизни: признание, титулы, посты, магическое могущество — практически всё, чего можно добиться в магическом мире, я получил, — находясь мыслями где-то не здесь, тихо сказал он. — Но чем дольше живу, тем яснее становится, что всё это ровным счетом ничего не значит. Я достиг возраста, до которого мало кто доживает, и когда придет моё время, что останется после меня? Портрет в этой комнате и память в сердцах потомков?
— Но разве этого недостаточно? — с сомнением спросил Гарри. Признаться, он не любил думать о возможной смерти, поэтому не очень понимал учителя.
— Я хотел, чтобы те несчастья, что случились в мое время, больше никогда бы не произошли. Желал оставить после себя мир, в котором волшебники не будут убивать друг друга ради силы и знаний, не будут ставить эксперименты над разумными существами. Моей мечтой было общество, в котором люди с добром относятся друг к другу и сами определяют свой путь, выйдя из-под диктата так называемой Воли Магии.
— Вы были очень наивны, — был вынужден признать маленький менталист, на что старик только горько улыбнулся.
— Пусть не так, как хотелось бы, но кое-что мне все-таки удалось, — поведал Дамблдор. — Большую часть жизни я провел, как Светлый Волшебник, но при этом мои действия часто несли горе другим людям. В данный момент у меня нет времени на их перечисления, но это и не нужно. Куда важнее то, что если бы не эти волны Обретения, магия начала бы очень быстро слабеть и вскоре потеряла какой бы то ни было эффект.
— Потеряла бы эффект? — изумился мальчик, а затем в его глазах вспыхнула жажда знаний. — Не могли бы вы рассказать о причинах?
Конечно, Гарри совсем не нравилось, что директор своими действиями чуть не запорол ему будущее в качестве волшебника, но это чувство было не столь важным по сравнению с возможной катастрофой.
— В школьной программе Хогвартса это отсутствует, но эффект заклинаний помимо прочих факторов зависит и от степени слияния материального и ментального слоев реальности, которое называют насыщенностью сверхъестественного фона. Чем больше мысль и материя переплетены друг с другом, тем больший эффект вызывает волшебство. Если же связи между ними разорваны, то независимо от могущества, волшебник ничем не будет отличаться от простого магла.
Мальчик сразу же припомнил инцидент в поезде и полученную способность.
— Но дожны же быть способы повысить насыщенность фона, — убежденно произнес он. — На постоянной и временной основах.
— Временной? — с любопытством взглянул на ученика Дамблдор. — Связи между материальным и ментальным с течением времени разрушаются, и единственное, что может обратить этот процесс — принудительное воздействие мыслей на материю, то есть, волшебство. Этот процесс вызывает резкое повышение насыщения фона в крохотной области, но затем фон постепенно выравнивается. Чтобы лучше понять, представь: в комнату принесли раскаленный металлический шарик. Постепенно он будет остывать, но температура в комнате будет повышаться, аналогично и с насыщенностью.
— И... сколько волшебников нужно для сохранения магии? — задумался Гарри.
— Даже будь нас в сотни раз больше, этого было бы недостаточно, — сказал директор. — Поэтому с древних времен маги практиковали множество методов: создание барьеров для сдерживания фона на определенной территории, изуверские ритуалы с массовыми кровавыми жертвоприношениями у темных, волшебных "утопий" светлых, заклинательных ментальных массивов у менталистов и многое-многое другое. Все методы глобального усиления фона были поистине ужасающими до изобретения Родов. Я оставлю тебе книгу для детального изучения.
В этот момент из шкафа вылетел толстый томик в светло-коричневой кожаной обложке и повис перед Гарри.
— Это очень древний и опасный экземпляр, так что будь с ним осторожнее, — посоветовал Дамблдор. — Для остальных он выглядит, как "Четырехзаклинательная Трансфигурация", и лишь тебе доступно истинное содержание. И возьми еще эти, изучи на досуге.
Увидев название на корешке одного из трех томов, мальчик тут же сел на вовремя созданный учителем стул.
— Я полностью разбит, уничтожен и понимаю, что ничего в этой жизни не понимаю, — пробормотал он в неверии. — Объяснитесь, пожалуйста.
Дело в том, что написано там было "Экспертная Менталистика".
— Эти книги — мой личный перевод трудов немецких исследователей. Они были написаны в тридцать восьмом году и включают в себя как адаптированные древние методики, так и новейшие для тех лет исследования. Во времена фашистской Германии развитие волшебства достигло наивысшего за всю историю Человечества уровня, поэтому можешь считать, что изложенные знания позволяют добиться наилучших из возможных результатов.
— И все же, почему? — настойчиво спросил Гарри.
— Запретный плод всегда сладок, — вздохнул директор. — Поэтому я хочу, чтобы ты сам увидел, к чему в конце концов приходят светлые, темные и менталисты. Я верю, что обладая всей картиной целиком, не обуреваемый чувством тяги к запретным знаниям, ты сможешь сделать выбор, о котором не пожалеешь.
— Эм... — замялся ученик. — Спасибо за доверие.
— И есть кое-что еще, о чем тебе следует узнать, — задумчиво произнес директор. — Ты знаешь, что в Хогвартсе не работают многие магловские устройства, и причина тому — высокая насыщенность фона. Чем выше ментальное переплетено с материальным, тем менее тонкие технологии могут использовать маглы. А это означает, что пока существует Волшебство, есть и предел развития магловских технологий.
Он замолчан и на некоторое время в кабинете повисла тишина. Шестеренки в голове маленького менталиста крутились с бешеной скоростью в попытке понять, что от него хочет учитель, но после недолгих раздумий пришло понимание — до полного изучения переданного материала найти ответ невозможно, а значит, пока есть возможность, стоит спросить о некоторых странностях.
— Профессор Дамблдор, — произнес мальчик и замер, неуверенный, стоит ли спрашивать или нет. Наконец, он решил рискнуть. — Что произошло в ночь Хэллоуина?
— Это знание принесет тебе одни лишь беды, — сожалеющее посмотрел на него директор.
— И, тем не менее, Слизерин мелет какую-то чушь и кажется абсолютно уверенной, что беременности Дафны Гринграсс поспособствовал именно я, — не захотел сдаваться Гарри.
— Беременность? — удивился Дамблдор, но затем в его глазах отразилось понимание. — Значит, все-таки беременность.
— И-и? — нервно протянул мальчик, но старик не спешил и на долгое время о чем-то задумался. — Так что там с этой беременностью?
— Ох, — вздохнул директор. Было видно, что ситуация его и самого выбила из колеи. — К сожалению, не все в этом мире случается так, как нам хочется. Вернуть воспоминания, увы, не в моей власти, да и никто на это не способен — слишком специфичные методы использовались.
— Но как же теория менталистики про невозможность полного удаления воспоминаний? — припомнил маленький менталист.
— Ритуал использовал четыре очень могущественных места, и для удаления его последствий нужно полностью уничтожить их магическую суть, — поведал Дамблдор. — И поскольку одним из этих мест был Хогвартс, пойти на это мы не можем.
Возможно, директор верил в то, во что говорил, но Гарри — нет. Он хорошо помнил мановую магию и те неточности в своем разуме, поэтому не мог допустить, что память действительно потеряна навсегда.
Неожиданно один из приборов в комнате выплюнул красный шарик, который завис над столом, источая зловещее сияние. В этот момент директор будто стал на пять лет старше.
— Тебе пора идти, — произнес он и, дождавшись, когда ошарашенный мальчик покинет кабинет вместе с парящими вслед за ним книгами, тихо добавил. — Надеюсь, на твое благоразумие.
Тем временем Гарри вышел и быстрым шагом шел в башню Гриффиндора, собираясь залезть в палочку и перво-наперво хорошенько выспаться, а уже затем разбираться с этим сумасшедшим днем. Он даже не заметил идущего навстречу Айнверса, пока не услышал его голос.
— У этого старика совсем крыша поехала, что ли? — ошарашено пробормотал тот, округленными глазами рассматривая четыре томика.
— Мистер Айнверс? — вопросительно произнес мальчик.
— Впрочем, это не мое дело, — вздохнул странный человек и серьезно посмотрел на гриффиндорца. — Трижды подумай прежде чем воспользоваться знаниями, который там найдешь, иначе в погоне за властью и знаниями потеряешь свою человечность, а к этой отвратительной книженции лучше вообще не прикасайся, — ткнул он в сторону тома в светло-коричневой коже. — Все равно эти знания вряд ли когда-нибудь тебе пригодятся.
Не дожидаясь ответа, волшебник двинулся дальше.
* * *
На рождественские каникулы остались немногие. Старосты уехали, и в комнате Гарри теперь был один, что позволило маленькому менталисту полностью посвятить себя Волшебству. Он даже на обед в общий зал перестал ходить, договорившись с домовыми эльфами и получая еду прямо в комнату.
Переданные учителем книги были особенными. По сути, они являлись артефактами, хранящими информацию с помощью волшебства и с его же помощью отражающие ее на страницы. Они даже обладали функцией перемещать сознание пользователя в иллюзию, в которой давались подробные инструкции по исполнению заклинаний и ритуалов с примерами.
Все это было очень интересно и должно было бы пролить свет на мотивы директора, но у маленького менталиста были дела, которые следовало исполнить в первую очередь — прокачать все заклинания до предела быстрого роста. Теперь, став адептом и увеличив все пределы на заклинательные уровни менталистики более чем в пять раз, он мог за несколько дней значительно повысить эффективность своего волшебства и снизить скорость накопления ментальной выносливости.
Выйдя из волшебной палочки мальчик тут же присел, собираясь позвать домовика и покушать, но увиденная перемена в комнате привела в смятение.
В самом центре лежали две кучи: огромная из коробочек, перевязанных ленточками, и поменьше из разноцветных конвертов.
— Рождество, — осенило его.
Гарри не придавал большого значения этому празднику и, не привычный к подаркам, он на подсознательном уровне не ожидал, что кто-то отправит ему поздравления, причем в таком огромном количестве. Их даже слишком много! Может, произошла ошибка и подарки на всех доставили в его комнату?
— Кэйли! — в ту же секунду в комнате появился домовик из кухни Хогвартса. — Эти подарки — мои?
— Да, Гарри Поттер, — подтвердило магическое существо, вызвав у мальчика смятение и восторг. Но он не мог бы называть себя менталистом, если бы не задал следующий вопрос.
— Кто-нибудь проверял их на опасные чары?
— Да, мистер Айнверс лично все проверил.
— Айнверс? — удивился Гарри. — И насколько он искусен в волшебстве?
Домовик ненадолго задумался.
— Сложно сказать, — покачал головой он. — Кэйли однажды видел его колдовство, и оно было непостижимо.
— Непостижимо, значит, — пробормотал маленький менталист.
— Лорд Дамблдор доверяет мистеру Айнверсу, и Гарри Поттер может доверять ему, — уверенно заявил Кэйли.
"Попробовать воспользоваться менталистикой для анализа? — задумался мальчик, а затем мысленно махнул на все рукой. — Хотя вряд ли мне удастся выявить заковыристое проклятие, которое не увидел взрослый волшебник. И в Хогвартсе заниматься анализом слишком проблематично".
Гарри пробежался глазами по стопке писем и поинтересовался:
— Поможешь мне со всем этим разобраться?
— Кэйли с радостью поможет Гарри Поттеру! — восторженно пропищал мелкий.
— Тогда рассортируй письма в следующем порядке: школа, аристократия, министерство и прочие, а затем сделай то же с подарками. Если аристократ учится, то клади в стопку со школой.
— Есть, сэр!
Домовик приступил к сортировке, а мальчик взял первое попавшееся письмо.
"Поздравляем с Рождеством... выражаем благодарности за избавление от Сами-Знаете-Кого... выражаем надежду, что вы и в этот раз спасете мир от Сами-Знаете-Кого", — пробежал глазами по строчкам он и криво улыбнулся. — Угу, десять раз...
С удивлением читая одно письмо за другим, маленький менталист понимал, что почему-то практически все школьники и простые волшебники считают, будто он может что-то сделать Мастеру Темной Магии.
— Да за кого они меня принимают?! — экспрессивно воскликнул он и взял письмо из школьной стопки.
"Отправитель: Леди Гринграсс", — увидев эту надпись, мальчик невольно задержал дыхание и нервно сглотнул — даже Дамблдор при всем желании не сможет помочь ему с этой проблемой.
Ужас только усилился, когда в абсолютно плоском конверте неожиданно обнаружилась круглая пробирка с синей жидкостью рядом с письмом.
"Высылаю тестовую пробирку с алхимическим препаратом предварительного определения отцовства. Брось туда волос, и, если содержимое позеленеет, то отцовство подтвердится, в противном случае— нет. Хотя этот результат обладает 100%-ной точностью, мы обязательно проведем повторную экспертизу после рождения ребенка, чтобы быть уверенными, что никто из нас нарочно не сфальсифицировал результаты.
P.s. Можешь не высылать результаты, я получу их в тот же момент, когда закончится алхимическая реакция".
— И даже не поздравила с Рождеством, — зачем-то сказал мальчик. — Хотя не мне об этом говорить.
Вообще, он так и не разобрался с тем, какие праздники принято отмечать у волшебников, а если точнее, не слишком интересовался этими вопросами. Маленький менталист прекрасно помнил неодобрение аристократов по поводу магловских праздников и даже находил его в некоторой степени разумным. Но уж чего Гарри не ожидал, так это того, что Рождество принесет ему горы подарков. И, стыдно признавать, он никому даже поздравления не отправил.
"В следующий раз нужно быть внимательнее", — сделал он себе мысленную пометку, а затем с грустью взглянул на пробирку.
Наконец, обреченно вздохнув, мальчик взял расческу, пару раз провел ею по непослушным волосам и отправил добытый генетический материал в синюю жидкость. Несколько секунд ничего не происходило, но вдруг...
— А-а, — протянул мгновенно павший духом Гарри, глядя на постепенно зеленеющую жидкость. — Как же я умудрился во всё это вляпаться?
Разбирать письма и дальше не было никакого настроения, поэтому он переключился на кучку подарков в надежде хоть немного поднять настроение. Схватив первый попавшийся, он первым делом прочел прикрепленную записку:
"В этой коробке, любезно подаренной мистером Сауэрсом, находятся высококачественные красные трусы с символикой Гриффиндора. Чары, наложенные на них, вызывают гниение того, что в них надето, во время сна, так что пользуйся с осторожностью и не думай в них засыпать.
С верой в лучшее, Айнверс".
— Э-э? — в первый раз маленький менталист решил, что у него глюки, но перечитав для верности еще три раза, он с удивлением понял, что на коробке действительно присутствует записка с сомнительным содержанием. — Он совсем ненормальный, что ли? — нервно пробормотал мальчик. — Почему было их просто не изъять и не направить в соответствующую инстанцию, если все действительно так?
Ответа на вопрос Гарри не ожидал, но к его удивлению, тот последовал из уст маленького помощника.
— Мистер Айнверс говорил, что не чувствует себя вправе отбирать у Гарри Поттера его подарки. Он еще сказал: "По сравнению с артефактами, которые мальчишка получил от старика, все остальное — безобидные детские игрушки", — процитировал Кэйли.
Мальчик взглянул на коробочку с чудо-трусами и невольно поежился.
— Убери это куда-нибудь подальше от меня! — приказал он и на всякий случай пообещал себе, что пока не овладеет заклинаниями определения магии на уровне мастера, ни за что не оденет красные трусы с символикой родного факультета.
Как оказалось, подарки можно было условно разделить на следующие категории: обычные сладости, вкусности с различного рода контролирующими эффектами, темные смертоносные артефакты и подчиняющие артефакты. Всю опасную алхимию Гарри попросил переправить Снейпу, а через минуту усиленных размышлений к нему же за компанию отправились и смертоносные артефакты. Неопасные сладости мальчик решил оставить на столе — пусть ребята порадуются, когда приедут, а ментальные артефакты на время были перемещены в тумбочку. С одной стороны маленький менталист собирался изучить их, а с другой это было слишком опасно. Времени на размышления у него было до конца каникул.
Теперь в руках Гарри оставалась последняя, коробочка, с которой он еще не определился, что делать, а надпись на ней была следующей:
"Я много думал о том, что случилось, о том, что происходит, и о том, чему суждено произойти. И пусть будущее покрыто мраком, мне хватило ума понять — глупая детская обида будет только мешаться. Именно поэтому я облёк всё, что чувствую к тебе, в том числе и нашу связь, в этот шарик. Дарю его тебе, ибо отрекаюсь от этой частицы души.
Откажешься ли ты от этого подарка или примешь, выбор за тобой. Даже малая частица моей души несет в себе огромную силу, которую ты сможешь использовать благодаря связи. Но будь осторожен, во всем мире нет артефакта опаснее, чем этот, и трижды подумай, делая выбор.
Мистер Айнверс".
— А у этого человека чрезвычайно раздутое самомнение, — усмехнулся Гарри и еще раз пробежал глазами по строчкам, после чего огорченно вздохнул. Мало ему было событий Хэллоуина, беременности Гринграсс и подозрительного поведения Дамблдора, еще и этот псих уверенно заявляет о наличии какой-то связи.
Мальчик медленно убрал ленточку и достал из коробки матово-черный шарик три сантиметра в диаметре. Он был холодный и гладкий на ощупь, а также имел зловещий вид из-за того, что полностью поглощал весь падающий свет на него свет. И еще этот шарик вызывал в маленьком менталисте странное чувство близости.
Тип
Неизвестно
Название
Неизвестно
Описание
Подарок Айнверса с неизвестным назначением
Соответствие уровню в школе
Неизвестно
Задумчиво повертев шарик в руках, Гарри вздохнул и с сожалением отложил его обратно в коробку. Конечно же, он не станет отказываться от изучения артефакта с предположительно ментальной направленностью, но ментальное зрение в Хогвартсе даст слишком много лишней информации, а использовать заклинание проникновения в артефакт, полностью неподвластный его оценочной системе, состоящий, к тому же, из предположительно злых намерений — верное самоубийство.
Когда взгляд мальчика вновь вернулся к кучке писем, настроение его только ухудшилось. Из следующих писем он понял донельзя странную вещь: волшебники почему-то решили, что раз в годовалом возрасте ему удалось справиться с темным лордом, то в одиннадцать провернуть подобное для Гарри — раз плюнуть.
Из министерства магии было всего одно письмо, но зато какое! Министр вдруг решил, что за победу над Волдемортом в восемьдесят первом, героя обязательно нужно наградить орденом Мерлина второй степени. Там же было приглашение в министерство для обсуждения этого вопроса.
Маленький менталист, находившийся в отвратительном настроении, тут же заподозрил, что министр просто хочет использовать его в своих политических интригах, что, учитывая предыдущие идиотские письма, могло принести этому чинуше огромную выгоду. Естественно Гарри не собирался во все это влезать из-за какого-то куска металла.
Аристократия... снова приглашала на балы и званные вечера, и конечно же посещать эти мероприятия мальчик также не собирался. Ему и Слизерин хватило.
Что же до школы, то писем было совсем немного, причем, от тех, кого мальчик лично не знал.
Поразмышляв немного над превратностями судьбы, Гарри принялся писать ответы. Из посторонних только адекватные волшебники получили ответные поздравления. В министерство и лордам были отправлены предельно вежливые отказы, тогда как школьникам достались чуть менее формальные письма-поздравления. Самый теплый ответ был отправлен Хагриду и Сае — маленький менталист согласился на их предложение о совместной прогулке по Запретному Лесу второго января. Когда работа с бумажками окончилась, домовик телепортировался, отправившись на доставку, а мальчик с удовольствием завалился на кровать и потянулся.
Мгновением позже он переместился в волшебную палочку.
— Восстановить память, понять Дамблдора и Айнверса и стать искуснее настолько, чтобы выяснить, что вокруг меня творится, — перечислил он главные цели.
И если с первым все было глухо, то понимание учителя было напрямую связано с полученными книгами, а Айнверса с его фамилией и странным шариком. Но на данный момент в приоритете было именно наращивание мастерства в менталистике хотя бы до поднятия всех заклинаний до предела быстрого роста.
