Заложник Волшебства (Magic's Pawn)

1

Mercedes Lackey

One

Один

— Твой дед был чокнутый, — проворчал крепко сбитый, пятнадцати лет от роду, кузен Ваниеля Рейдвель.

Ну да, не без этого, подумалось Ваниелю, сильно надеявшемуся, что они не сверзнутся прямо с верхней ступеньки.

Замечание Рейдвеля, видимо, было вызвано чёрной лестницей, по которой они спускались и которая, начинаясь на четвертом этаже, в конце залы для прислуги, заканчивалась позади бельевой на первом. Ступени были такими узкими и шаткими, что даже прислуга предпочитала лишний раз не ходить по ней.

Владения Лорда Витгена Ашкеврона из Форст-Рич имели весьма затейливую структуру, напоминая лоскутное одеяло. Когда-то, ещё во времена пра-пра-прадедов Ваниеля то было обычное оборонительное поместье, ко времени же, когда земли достались Прадедушке, границы Форст-Рич простирались далеко за свои былые пределы. В возрасте, близком к закату лет, старый пройдоха решил, что всякие там войнушки — дело пустое и, в общем-то, маловажное, первостепенное же — это удобство и комфорт. По преимуществу, его собственный.

Не то чтобы Ваниель был совсем уж не согласен с Дедом: быть может, он сам, первый же поднял бы голос за то, чтобы засыпать ров и понаделать в каждой комнате камины. Но старик имел довольно своеобразное представление о том, что и где именно ему было нужно... вплоть до кардинального изменения своего первоначального замысла в самый разгар работ.

Были, конечно, во всем этом и неплохие моменты — обилие окон, да все из стекла и со ставнями. В верхние апартаменты и лестницы поступал свет через окошки мансарды. Опять же, камины повсюду, практически в каждой комнате. Уборные с обогревом — неотъемлемый атрибут любой нормальной купальни. Изнутри все стены были отделаны и оштукатурены так, что защищали от холода и сырости. Стойла, конюшни, псарни и птичий двор были выселены в отдельные хозяйственные постройки.

Но были и минусы. Так, если ты точно не знал, куда идти, то мог по-настоящему тут заблудиться: было просто огромное множество таких мест, куда ты не смог бы попасть, если только тебе не была известна точная схема маршрута. А ведь часть их была из мест первой необходимости — те же купальни и уборные. Старый пень в своих преобразованиях, похоже, не забивал себе голову мыслями о потомках: так, он отправил детскую в помещения для прислуги. Что означало, что до той поры, пока парни из рода Витгена не переходили в рыцарский зал, а девицы — в дамские будуары, они были вынуждены ютиться по двое, по трое в убогих каморках на уровне чердака.

— Вообще-то, он был итвоимдедом тоже, — счёл необходимым заметить Ваниель.

Кузены Ашкеврон, стоило только речи зайти о Дедушке Джосерлине и его преобразованиях, постоянно делали вид, будто не имеют ничего общего с предками Ваниеля и егородныхбратьев и сестер.

— Хм, — Рейдвель слегка задумался и пожал плечами. — Всё равно. Он был чокнутый.

Он двинул плечом, поправляя лежавшую на нём груду доспехов.

Ваниель молча перепрыгнул через пару последних каменных ступенек, чтобы успеть придержать для кузена открытую дверь.

Рейдвейль, по крайней мере, не отказал ему, хоть Ваниель и был убежден, что кузен, как и все, не слишком-то высокого о нём мнения. Помимо прочего, Рейдвейль обладал самым сносным характером изо всех кузенов, и общаться с ним было легче, чем с остальными. Впрочем, кто бы смог устоять против взятки в виде новенькой рукавицы для соколиной охоты? Но всё же не стоило его злить, вступая с ним в перепалку: не дай бог, решит, что у него есть дела и получше, чем помогать Ваниелю в этой его затее, так что бог с ней, с рукавицей.

— О, боги, только бы всё получилось...,— думал Ваниель, пока они двигались к мрачному заднему холлу. -Хватит ли мне этих тренировок с Лиссой? Есть ли хоть шанс устоять против обычной атаки? Или я совсем спятил, отважившись на такое?

В галерее было холодно, как и на лестнице, и темно, хоть глаз коли. Рейдвель отправился первым, гулко топая по каменному полу и насвистывая — беззаботно и жутко фальшивя. Ваниель постарался не морщиться от того, насколько он переврал одну из его любимейших песен и молчал, весь на нервах, следуя за ним, с мыслями, мрачнее этого коридора.

Лисса уезжает уже через три дня.... И если мне не удастся добиться того, чтобы меня отправили с нею вместе, я останусь совсем один. Без Лисс....

Если получится доказать, что мне позарез нужна практика именно с нею, то, быть может, Отец позволит мне поехать с ней....

Примерно эти смутные мысли и сподвигли его на то, чтобы освоить приёмы совсем другого боевого стиля, чем тот, который полагалось на самом деле изучать ему. Он тайно отработал их со старшей сестрой Лиссой, результатом чего и стала сия небольшая вылазка. Это и насущная необходимость показать Лорду Витгену, что его старший сын вовсе не трус, как утверждает их мастер клинка, и что он тоже вполне способенпроявить себя на поле боя. Причём сам, безо всяких там понуканий.

Ваниель поражался тому, что оказался единственным из мальчишек, кому пришло в голову, что есть и иные способы ведения боя, кроме тех, которым их обучал мастер Джервис. Он читал про такие и знал, что они должны быть ничуть не хуже прочих, иначе, зачем было отправлять Лиссу на воспитание и обучение к Тревору Кори и его семи будущим леди меча? В зубодробительной же системе Джервиса, насколько понимал Ваниель, ему ничего не светит — ибо чудес на свете не бывает. Только, ведь, Лорд Витген в жизни не поверит, что какой-то иной стиль может быть также весьма неплох, пока он прислушивается к тому, что говорит Джервис.

Разве только он, Ваниель,сумеетпродемонстрировать ему кое-что. И тогда Отцу просто некуда будет деваться. Придётся поверить. Своим-то собственным глазам.

Но если облажаюсь...

...о боги. Я больше просто не вынесу всего этого!

С отъездом Лиссы в Поместье Бренден уезжал его последний истинный союзник в этом доме. Единственный друг, единственный человек, которому он былне безразличен.

То было последнее испытание из их плана, разработанного вместе с Лисс: Рейдвейль попытается одолеть его, пользуясь приёмами, которым их обучал Джервис, Ваниель же, облаченный лишь в стеганый нагрудник, с самым легким из своих щитов в руке, будет использовать собственные, полагаясь лишь на то, что быстрота и ловкость помогут ему избежать неблагоприятного исхода.

Рейдвейль толкнул незапертую дверь, ведущую на тренировочную площадку, предоставив Ваниелю закрывать её, что тот поскорей и сделал, пока кто-нибудь не проболтался об их затее. Свет раннего весеннего солнышка после темноты галереи больно резанул по глазам. Ваниель зажмурился, а потом кинулся догонять кузена.

— Ну что, задавака, — добродушно сказал Рейдвель, скинув всю амуницию на край площадки и достал из кучи свой гамбезон*(*— доспешная стеганая куртка — прим. пер.)— Давай, готовься, посмотрим, чего стоит весь этот твой бред.

Облачиться в своё снаряжение заняло у Ваниеля времени куда меньше, чем у кузена. Он осторожно предложил Рейдвелю свою помощь, но тот лишь насмешливо фыркнул:

— Хочешь нахлобучить на меня всё кое-как, так же, как на себя? Нет уж, спасибо, — сказал он, продолжив методично застёгивать каждую пряжку и подгонять амуницию.

Ваниель покраснел и скромно отошел к краю утоптанной площадки, разглядывая густой дёрн у себя под ногами.

Да когда я что нахлобучивал кое-как?... Разве что, когда уставится Джервис,— уныло подумал он, дрожа от ледяного ветра, пронизывавшего гамбезон. -Тогда да, всё валится из рук.

Он почти физически ощущал эти окна в стене за спиною, похожие на пристрастные глаза, так и ожидающие его провала. Очередного провала.

Да что же со мной не так? Почему мне не удаётся порадовать моего Отца? Почему всё, что бы я ни делал, я делаю неправильно?

Он вздохнул, ковырнув землю носком сапога, и подумал о том, с каким удовольствием сейчас лучше скакал бы верхом, чем пытаться сделать нечто, заведомо обреченное на провал. Он ведь лучший наездник в Форст-Рич — ему с его Звездочкой нет равных в любой самой бешеной скачке, и будь у него хоть какой-то выбор, он вполне мог бы преуспеть в чём-то, связанном с лошадьми и конюшней.

И лишь потому, что я не желаю иметь никаких дел с этими рвущими губы железяками, которые так обожает Отец, мне и там ничего не светит...

О, боги. На этот раз я просто обязан победить!

— Проснись, мечтатель, — прогрохотал Рейдвейль: голос его из-за шлема прозвучал гулко, как из бочки. — Что ж, ты сам этого хотел, приступим.

В нервном оцепенении Ваниель двинулся на середину тренировочной площадки, до последнего не спеша надевать свой шлем. Как же он ненавидел шлемы! Не переваривал это ощущение, словно ты взаперти, но хуже всего — обзор, суженный до малюсенькой щели.

Он подождал, пока Рейдвейль подойдёт к нему, и почувствовал, как моментально взмокли подмышки и ложбинка спины.

Рейдвейль нанёс свой первый удар.... Однако вместо того, чтобы принять его на щит, как поступил бы Джервис, Ваниель просто уклонился в сторону, и, очутившись за спиной у Рейдвейля, сам уколол его. Джарвис никогда не принимал всерьёз остриё, однако Ваниель обнаружил, что при правильном расчёте оно может оказаться очень даже эффективным. Рейдвейль издал сдавленный возглас удивления и махнул щитом, да вот только ... поздно — он оказался ничем не прикрыт. И Ваниель ощутил настоящий прилив восторга, увидев, как тот раскрылся опять, когда решил немного перевести дух, и, пользуясь этим моментом, снова атаковал. Новый выпад его, конечно, достиг своей цели, однако был слишком слаб для того, чтобы его было можно назвать сокрушительным ударом.

— Вот тебе! — воскликнул Ваниель и поскорей упорхнул подальше, пока кузен не решил взять реванш.

— Ну, всё, с меня хватит, задавака, — отозвался Рейдвейль, но в голосе его послышалось скрытое уважение. — Ну, давай, попробуй, проделай это ещё раз, с твоими-то силёнками. Мне тогда, точно, не жить. Ну а как тебевот это, для сравнения...?

Он ринулся в атаку, и его учебный клинок превратился в размытое пятно возле щита.

Ваниель всего лишь сделал один шаг в сторону. В самый последний момент. И Рейдвейль, пролетев по инерции мимо, заковырялся на полпути к краю площадки.

Сработало!Рейдвейль так и не сумел достать его, он же умудрялся кольнуть его всякий раз, как только выпадала такая возможность. Конечно, сила его ударов была далека от смертоносной.... Но это лишь дело тренировки. И если....

— А ну, прекратить, разрази вас гром!

Повинуясь многолетней привычке, оба замерли, как вкопанные, а на площадку вылетел мастер клинка Форст-Рич, и его налитые кровью глаза метали молнии.

Джервис оглядел обоих с головы до ног, и Ваниель взмок сильнее, чем ото всех предыдущих упражнений. Светловолосый наёмник с грубым, словно высеченным из камня лицом, нахмурился, а у Ваниеля моментально пересохло в горле. Похоже, Джервис был в ярости. А когда Джервис бывал в ярости, если кому и доставалось, так это, по преимуществу, Ваниелю.

— Прекрасно ..., — прокаркал мастер, выдержав долгую паузу, и в эту паузу ужас перед ним разросся в душе Ваниеля до адовых высот. — Я вижу, изучаем что-то новенькое?И кто же у нас тут зачинщик?

— Я, сэр, — пролепетал Ваниель.

— Ещё бы, ведь изворачиваться и удирать, поджав хвост, тебе куда более по душе, чем сражаться честно, — фыркнул мастер. — Ну и как успехи, мой блистательный юный лорд?

— Он был неплох, Джервис, — к полному изумлению Ваниеля заступился за него Рейдвейль. — Мне не удалось ни разу достать его. И если бы ещё он наносил удары всем своим весом, он бы сделал меня разок-другой.

— Так ты, выходит, у нас настоящий герой, а? Против мальчишки-то недоростка! Готов поручиться, почувствовал себя новым Ветом Крейвеном, верно?

Джервис сплюнул.

Ваниель постарался сдержаться, досчитав в уме до десяти, ине сталвступать в пререкания, возражать, что Рейдвейль почти на голову его выше, и уж точно никакой не "мальчишка-недоросток".

Вперив в него свой взгляд, Джервис выждал, не будет ли возражений — и их не было, как всегда, — и, странное дело, из-за этого, кажется, рассвирепел ещё больше.

— Ну ладно,герой, — процедил он, отбирая у Рейдвейля клинок и залихватски набрасывая его шлем себе на голову. — Давай поглядим, насколько ты у нас хорош на самом-то деле.

Джервис атаковал безо всякого предупреждения, Ваниель едва успел отшатнуться, чтобы избежать удара молниеносного клинка. И почти тут же осознал: Джервис дерётся в полную силу! Так, словно Ваниель перед ним в полной экипировке.

Но это же было не так!

И он завертелся волчком, потому что Джервис продолжал и продолжал атаковать его. Ваниель пригибался, отшатывался, шарахался вбок и... вдруг увидел, как тот раскрылся. На сей раз отчаяние придало Ваниелю тех сил, которые он не применил против Рейдвейля — он нанес в грудь Джервиса такой крепкий удар, что мастер на мгновение зашатался. Ваниель тут же добавил ещё, очень неплохо и сильно, в голову. И с гулко бьющимся сердцем пронаблюдал, как мастер, сделав пару-тройку нетвёрдых шагов назад, трясёт головой, чтобы вернуть на место мозги.

Повисла жуткая тишина....

Потом Джервис сорвал с себя шлем, лицо его полыхало яростью.

— Рейдвейль, возьми ребят, принесите мне доспехи и оружие Юного Лорда Ваниеля, — произнёс мастер голосом, полным убийственного спокойствия.

Рейдвейль попятился к краю площадки, потом развернулся и бросился к замку.

Джервис же неспешно приблизился к Ваниелю и остановился от него в паре шагов, так что Ваниель чуть не помер от страха.

— Значит, любим атаковать исподтишка, м-м? — произнёс он всё с тем же убийственно-спокойным тоном. — Сдаётся мне, я немного не доглядел, обучая тебя законам чести, юный милорд. — Лицо его прорезала тонкая полуулыбка. — Но, полагаю, мы это очень скоро исправим.

Вернулся Рейдвейль. Он, едва волоча ноги, притащил остатки экипировки Ваниеля.

— Облачайся, — приказал Джервис, и Ваниель не посмел ослушаться его.

Что конкретно говорил тогда Джервис — помимо того, что унижал его перед всеми, обзывал трусом и мошенником, подлым убийцей, не способным с честью встретить клинок соперника — этого Ваниель после припомнить уже не мог. Только морок, в котором для него смешались ужас и страх, стёршие всякий смысл этих обидных слов.

Ну а потом Джервис занялся Ваниелем всерьёз. Так, как он умел, по-своему.

С самого начала то был абсолютно безнадёжный бой, как бы ни был хорош Ваниель в этой своей особой тактике. В считанные мгновенья он оказался распластанным на спине, пытаясь прогнать мелькающих перед глазами мушек, а в ушах его стоял гулкий звон от удара, которого он даже не успел заметить.