Беглец

Он оторвал голову от колен и открыл глаза. Тусклое серое свечение пробивалось в мрачный каземат через забранное толстой решеткой крошечное оконце под потолком. Темные осклизлые стены, капающая с потолка вода, холодный каменный пол, лишь в некоторых местах покрытый настилом из гнилой соломы. Дрогг взглянул сквозь перегораживавшие вход стальные прутья. Подземная тюрьма протянулась почти на двести футов, здесь находилось не менее сотни камер, однако почти все они сейчас пустовали. Узников осталось совсем немного.

"Уже смеркается. Скоро заявятся надсмотрщики, — подумал орк. — И кому в голову пришла идея проводить бои ночью, ведь темнота мешает наслаждаться зрелищем?".

Он вздохнул и вновь опустил голову на подтянутые к телу колени. Ждать оставалось недолго. В ближайшие минуты в коридоре раздадутся тяжелые шаги и его, Дрогга, в очередной раз поведут на ристалище.

Томясь вынужденным бездействием, орк погрузился в пучину мрачных мыслей. В последние дни, когда он проводил в камере все время между ночными поединками, ему поневоле приходилось много размышлять и вспоминать. Он был орком — одним из племени, возникшем во времена Великого Пришествия, когда в мир вступили гоблины Темной Луны (тогда эта Луна еще реклась Изумрудной или Смарагдовой) — умирающего мира, где сему низкорослому, имеющему сизую с зеленым отливом кожу народу более не находилось места.

Явившись в Садрию — Большой Мир, как называли его на Смарагдовой Луне, — гоблины вторглись в государства людей, эльфов и гномов. Началась Великая Война, которая в иных краях не угасла и по сей день. Впрочем, гоблины, неистово боровшиеся за свой новый дом, не только истребляли старых хозяев захваченных земель, но и скрещивались с расами Большого Мира. От соитий гоблинов с людьми появились корлы, браки гоблинов и троллей породили торлов, а отнюдь недобровольные сношения между гоблинами мужского пола и эльфийками привели к возникновению орков. От гоблинов орки унаследовали зеленоватую кожу, покрытые бородавками физиономии, похожие на клыки зубы и черные жесткие волосы, напоминавшие пучки жухлой травы. Эльфийки-прародительницы даровали своим потомкам высокий рост, небывалую ловкость и отличное зрение, что позволило оркам прослыть першими лучниками и пращниками среди всех зеленокожих племен. К тому же орки, как и эльфы, прекрасно видели в темноте, что делало их превосходными охотниками и незаменимыми разведчиками.

Дрогг считался чистокровным орком, ибо оба его родителя и родители его родителей являлись орками. Он родился в полудиком племени, жившем в пустыне на севере Дормира. Когда Дроггу было четыре года, северное королевство варваров Сарминхейм объявило войну свободным кланам и племенам Дормира. Самопровозглашенный сарминхеймский конунг Фандар Первый вознамерился объединить под своим началом все варварские народы и обрушил на соседние земли всю мощь объединенных армий северных варваров и двергов — гномов Снежного Хребта. Родное племя Дрогга оказалось одним из первых на пути войска захватчиков. Постоянно враждовавшие между собой кланы людей, гоблинов, амазонок и прочих племен Дормира не сумели вовремя сплотиться, дабы противостоять вторжению.

Дрогг отчетливо помнил последний день своего племени, точно это произошло вчера. Убаюкивающую и обволакивающую тишину ночи вспороли неистовые боевые кличи. Мрак озарился тысячами рудых огней факелов. Резко оборвалась мелодичная колыбельная, которую мурлыкала над ним мать. Совсем рядом раздались крики и звон оружия. Мимо каменного желоба, служившего колыбелью для маленького орка, проскочил отец — в руках копье, лицо перекошено от гнева, в глазах пылает ярость. Это был последний раз, когда Дрогг видел своего родителя. Очень скоро воины Фандара ворвались внутрь пещеры, где жила семья Дрогга. Его мать, схватив неказистый топор с каменным навершием, сражалась насмерть, защищая детей и кров и, прежде чем орчиха изрубленной повалилась наземь, она успела сразить двоих нападавших. Дрогг, несмотря на свой почти младенческий возраст, также пытался биться, колол врагов заостренной палкой, бросался камнями и даже кусался, тем не менее, захватчики, хоть и не без труда, смогли связать орочье дитя. Так Дрогг стал трэллом — рабом. На невольничьем рынке, его, словно обычную скотину, купил богатый ярл Рибольд Хогар — один из самых видных приближенных конунга Фандара, владевший обширными лесными угодьями на юго-востоке Сарминхейма. Рибольд пожелал вырастить из орчонка нечто наподобие ловчего пса. С первых дней неволи из Дрогга воспитывали охотника. Хогаровы лесничие долго и усердно обучали юного орка ловчему ремеслу и вбивали ему в голову знания о повадках зверья, а эльфы-рабы поведали Дроггу как неделями выживать в диких пущах, питаясь ягодами и кореньями. Его учили даже колдуны и алхимики. От последних орк узнал о ядах и зельях, кои можно приготовить из растительных и животных ингредиентов, добытых в лесу. Несмотря на распространенное среди людей мнение о том, что все орки скудоумны, Дрогг явился прилежным учеником и отлично усвоил данные уроки. Вскоре он стал одним из лучших звероловов Рибольда Хогара. Поначалу во время гонов и облав Дрогга водили на длинном кожаном поводке, ровно обычного пса. Но затем необходимость в подобных мерах отпала, ибо орк не собирался никуда убегать, прекрасно понимая, что сытая, хоть и невольничья, жизнь значительно лучше бродяжничества в чаще или разбоя на дорогах. Много лет Дрогг охотился вместе с Рибольдом и его свитой. За это время молодому орку пришлось принимать участие в травле медведей, истреблении кровожадных северных йети, отлове эльфов, вторгшихся во владения Хогара, и даже в охоте на небывалых многоногих страхолюдов, по слухам, пришедших из глубин Восточного Моря. За достигнутые успехи ярл обещал даровать Дроггу свободу и место старшего егеря в своей свите.

Однако судьба распорядилась иначе. Помимо охоты у варваров Сарминхейма имелось еще одно излюбленное развлечение — поединки трэллов на ристалище. К несчастью, лучших бойцов Рибольда Хогара этой зимой выкосило моровое поветрие и у именитого ярла, для которого считалось делом чести выставить на ежегодные бои по меньшей мере полдюжины бойцов, не осталось выбора кроме как за очень короткий срок подготовить для участия в схватках кого-либо из переживших пагубу трэллов. И, конечно же, велеподходящим кандидатом в гладиаторы мнился лучший охотник. Дрогга наспех обучили владению всевозможными видами оружия от дубин и палиц до рыцарских мечей и эльфийских сабель. Проводимые в Сармине бои рабов отличались завидным разнообразием. Иногда происходили одиночные поединки воинов между собой, в иных случаях трэллы бились с различными хищниками. Притом особливо для ристалищных схваток отлавливались самые редкие и смертоносные твари. На арену против трэллов выпускали львов, крокодилов, исполинских скорпионов из Этролдской пустыни, гигантских ящеров и пауков из южных лесов, йети и даже червей-камнеедов из гномьих пещер. Сарминские ярлы любили посмотреть и на крупные побоища, когда на поприще дралось до сотни воинов. В зависимости от прихоти конунга рабы могли сражаться каждый сам за себя до последнего выжившего или объединялись в отряды и разыгрывали перед зрителями какую-нибудь великую битву былых лет. Во время подобных реконструкций использовалось диковинное оружие, а также различные военные приспособления и механизмы, навроде колесниц и миниатюрных катапульт. Случалось, что на ристалище возводили небольшие крепостицы и прокапывали рвы.

Нынешние бои, похоже, слыли особенными для действующего конунга. В Сармину для участия в схватках свезли рабов со всех уголков ойкумены. На ристалище очутились не только гоблины, орки, тролли и им подобные, но и эльфы, пленные садрийские рыцари, воины-мертвецы из страны некромантов, ящеры из влажных лесов, крысолюды, минотавры, гномы и диковинные люди-львы. Несмотря на малый воинский опыт среди этой пестрой компании Дрогг показал себя одним из самых способных и умелых бойцов. Он выиграл не менее десятка поединков, сразив в них самых разнообразных противников: двух гномов, эльфа, садрийского рыцаря, дормирского наемника, минотавра и йети.

Три недели назад все казематы под ареной, где пребывали воины-трэллы между схватками, полнились гладиаторами. Места на всех не хватало и в одной камере ютилось по несколько бойцов. Тем не менее, сейчас, спустя время, во всей подземной тюрьме едва ли набралось бы с полдюжины узников — самых стойких, искусных и сильных воинов. Поединки всегда продолжались до смерти одного из участников, последний же оставшийся в живых гладиатор объявлялся победителем турнира, и в качестве награды ему даровалась свобода.

Где-то в глубине коридора звякнул отодвигаемый засов. Раздались приглушенные голоса и буханье тяжелых сапогов. Это опять нагрянули надсмотрщики, чтобы отправить кого-то из невольников на ристалище. Из тюремной катакомбы воинов выводили по одному, дабы они не перегрызли друг другу глотки еще до появления перед зрителями. Поблизости заскрипела решетка — тюремщики "освобождали" одного из бойцов. Эхом прокатился по подземелью глухой, исполненный ярости рык — сегодня кому-то в соперники достался свирепый ленрах — человек-лев. Зазвенели оковы, злобное рычание нарастало, постепенно переходя в неистовый рев — закованного в кандалы полульва пытались вытащить на поприще. Дрогг поднял глаза — мимо его камеры пятеро крепких воинов волокли на длинных цепях упирающегося болдыря. Эта полуразумная тварь имела львиную голову с косматой гривой, тело ее походило на человечье, по крайней мере, бестия ходила на задних лапах и не обладала хвостом. Люди-львы не пользовались оружием им вполне хватало когтей и клыков, чтобы разрывать противников на куски. Рост полукровки составлял около семи футов, его могучее тело бугрилось узлами мышц.

"Серьезный противник" — отстраненно подумал Дрогг, глядя на брыкавшегося и дергавшегося полульва. Немногим позже стражники вернулись и увели еще одного воина — орк не видел кого, поскольку гладиатор и его конвоиры вышли через дверь в другом конце темницы. Дрогг успокоился и уже приготовился ждать, пока пройдет первый поединок, но подземелье снова огласилось звуком шагов. Верно, днесь толпа алкала более увлекательного зрелища, нежели схватка трэллов один на один. Еще дважды из катакомбы забирали бойцов, прежде чем очередь дошла до орка. Сначала мимо узилища Дрогга, задрав подбородок, будто он следовал в окружении почетного эскорта, прошествовал корл, пробуравивший орка пылающим ненавистью взором. После на арену проводили злобно шипевшего, но не оказывавшего сопротивления ящера. В который раз тишину тюремного коридора нарушил топот тяжелых сапог, и возле входной решетки застенка послышалась зычная команда:

— Поднимайся, орк! — повелел высокий воин с рябым лицом. Дрогг уже не раз видел его — видно, этот тип являлся здесь кем-то вроде смотрителя.

Орк медленно встал, сбросил с плеч грубую дерюгу, служившую ему одновременно и одеялом, и простыней. Пришедшие вместе со смотрителем стражники открыли камеру и сызнова повели Дрогга на поприще. Подземная тюрьма представляла собой протяжную катакомбу, от концов коей поднимались лестницы, ведшие в круговой коридор, окаймлявший ристалище. В оной галерее располагалось не менее дюжины дверей. Каждый воин, прежде чем ступить на песок арены, попадал в крошечную коморку, где его ожидали доспехи и оружие. Отсюда по короткому тоннелю гладиаторы добирались до поприща.

Вместе с надсмотрщиками Дрогг поднялся по ступеням и очутился в опоясывавшем арену ходе.

— Сюда, — все тот же воин с рябым лицом указал на ближайший проем. Дрогг покорно вошел в оружейный каземат. Дверь позади спешно захлопнулась.

Орк огляделся. Обычно в камере для гладиаторов оставляли только один вид оружия. Доспехи часто вообще не предоставлялись. Однако сегодня тут наблюдалось настоящее изобилие: копья, мечи, палицы, булавы, боевые топоры, кинжалы, ножи всевозможных видов и размеров. Брони и доспехов также наличествовало предостаточно. Здесь встречались и пластинчатые доспехи садрийских рыцарей, и знаменитые рогатые шлемы варваров, и прочнейшые гномьи бехтерцы.

Для начала орк облачился в броню. Из доспехов ему приглянулась невзрачная, но надежная кольчуга, укрепленная на груди стальными пластинами. Среди двух десятков различных шлемов Дрогг предпочел простой шишак с тонким наносником. Для защиты ног орк одел тяжелые ботфорты.

Дрогг не мог назвать себя знатоком оружия и из всего многообразия выбрал то, чем дрался, еще будучи охотником. В правую руку орк взял длинное копье-рогатину. В левую — тяжелый грубый тесак — подобными он с детства разделывал добычу. На пояс Дрогг повесил изящный трехгранный стилет — на тот случай, если придется пробивать рыцарские латы. Не забыл он и засунуть короткий нож за голенище. В последний раз проверив снаряжение, орк проследовал к решетке, преграждавшей путь на арену.

Сквозь прутья он видел ристалище — круглую площадку в пятьдесят шагов шириной. Вдоль нижнего края трибун на длинных шестах горели факелы, освещавшие поле будущей схватки. Позади них сокрытые светом огней расположились зрители — судя по стоявшему гомону, в амфитеатре свободных мест не осталось. Видно, присутствовал весь альтинг — всеобщее собрание ярлов Сарминхейма. Но вот стоявший ор перекрыл густой баритон глашатая, затребовавший тишины. Торжественно загудели трубы — с утверждением в Сарминхейме власти конунга варвары переняли многие обычаи далекого Садрийского Королевства. Ознаменование появления правителя бравурным пением труб как раз относилось к заимствованным у людей запада традициям.

— Достопочтенные жители Сармины, — принялся драть глотку глашатай — Приветствуйте нашего велесправедливого конунга, его величество Фандара Первого Великого!

Толпа взорвалась ликующими воплями. Дрогг мрачно усмехнулся. Когда-то, лет двадцать назад, безродный варвар Фандар возглавлял небольшую разбойничью шайку, орудовавшую на границе между Сарминхеймом и Дормиром. Впрочем, он оказался куда удачливее большинства своих товарищей по ремеслу. Ныне в Сармине не приветствовалось обсуждением былых подвигов конунга, а те, кто все-таки нарушал это негласное табу, живо оказывались на плахе.

— Отворите ворота! Явите нашим взорам доблестных бойцов! — донесся из темноты надсадный голос невидимого герольда.

В стене что-то хрустнуло, скрипнуло, и герса медленно с жалобным скрежетом поползла вверх, освобождая проход. Дрогг вступил на арену.

— Многодостойные жители Сармины! Ваше пресветлое величество! В сию прекрасную ночь вам предстоит лицезреть схватку лучших воинов! — надрывался глашатай.

Дрогг осмотрелся по сторонам. На поприще вместе с ним вышли шесть воинов. Сейчас все они недвижно замерли, ожидая пока герольд провозгласит начало боя.

— В этой смертельной схватке каждый из них будет драться сам за себя, — продолжал вещать глашатай. — Давайте поприветствуем сиих доблестных витязей, страждущих убивать и погибать ради нашего удовольствия!

— Велемогучий хускарл Хабор — лучший воин нашего великого конунга, — представил герольд первого участника. — Сегодня он покажет на этом ристалище всю отвагу и ярость воинов Сарминхейма.