Девятимечье: Меч Постижения Глупости

Ivan Mak

Девятимечье

Фиолетовый меч − меч постижения глупости.

"Здравствуй, Глупость, − это я!"

цитата с IRC-канала #duraki

Маленькое вступление.

Так как пишется сей текст для мира Девятимечья, можно сказать, в качестве писательского развлечения, я сознательно пропускаю некоторые подробности, которые следовало бы писать, окажись он самостоятельным произведением. Однако, сам я не люблю повторов и разжевываний в чужих книгах, когда во втором, третьем и т.д. в десятом томе оказывается одно и то же − какая-нибудь прописная истина данной серии, поэтому не пишу этого здесь, и читателю предлагается самостоятельно понять, что за дела и почему оно так, а не иначе? Впрочем, если где-то по сюжету потребуется вставка из оригинального описания мира, она не будет пропущена.

автор

Глава 1. Вселенская глупость.

Вайл ощутил изменение, коснувшееся его словно слабое дуновение ветерка, но это был не ветер. Это было ощущение теплой живой руки, которая держала его за рукоять, как и полагается держать меч человеческой руке. У Вайла не было собственных глаз, и он не мог видеть, что происходит вокруг. Мог только ощущать, и ощущение подсказывало, что существо, державшее его вовсе не является правильным. То есть Вайл находился в руке, не имеющей права его носить. И это означало только одно. Могущественный Меч ничем не проявлял себя и вел себя так, как и подобало вести обыкновенной железяке, с той лишь разницей, что он не мог сломаться, как обыкновенная железяка, не мог быть расплавлен или разрушен каким-либо иным способом, ибо сутью его была неуничтожимая магия, созданная Высшими Богами много тысячелетий назад.

Вайл ощутил, как в нем нарастает старое забытое чувство. Где-то совсем рядом находилось существо, которое Вайл ждал не одну сотню лет, и это существо стремительно приближалось. Радость предстоявшей встречи настолько вскружило мысли Магического Меча, что он решился сделать то, чего не делал многие годы. Активировав свою силу, он коснулся сознания человека, в руке которого находился и глянул вокруг его глазами. Вместе с тем, он прикоснулся к сознанию человека, чтобы понять сложившуюся обстановку.

Дикарь мчался через степь, держа меч в руке и готовился к схватке с чудовищем, встретиться с которым ожидал с минуты на минуту. Что это за чудовище, Вайл не понял, понял только, что человек, державший его, и сам толком не понимает, с кем ему предстоит драться.

Впереди маячил странный белый камень, к которому и бежал дикарь, Вайл на мгновение заставил человека сфокусировать взгляд на камне, и едва не вырвался из его руки − это был не камень, а некий аппарат с металлической поверхностью.

В аппарате вдруг открылся выход, и дикарь остановился, увидев это, после чего он резко присел в траве, наблюдая за вышедшим из аппарата зверем. В мыслях человека не было и намека на понимание происходящего. Он решил, что вышедший из камня зверь и есть то самое чудовище, о котором ему рассказывали, и теперь воин должен был это чудовище убить, потому что оно угрожало не только скотине, пасшейся совсем недалеко от этих мест, но и жителям деревни.

Вайл едва верил своим ощущениям. На мгновение показалось, что с головой дикаря не все в порядке, и он видит зверя вместо человека, ведь согласно всем канонам, Дух должен возродиться в человеке, а не в существе непонятного происхождения. И Вайл внезапно всей своей сутью ощутил, как его тянет к зверю. И зверя тянуло к нему. Тянуло так, что он развернулся и глянув в сторону, где скрывался дикарь, двинулся к нему. Человек только крепче сжал меч и решил, что теперь схватка с чудовищем неминуема.

"Господи, что за идиотская ситуация!" − мысленно воскликнул Вайл, когда взгляды двух существ встретились. Теперь Вайл отчетливо видел, что хищник принадлежит некой инопланетной расе. И в то же время, в нем жил тот самый Дух, встречи в которым Меч ждал долгие годы.

Зверь прыгнул, человек подскочил на своем месте, подымая меч и готовясь рубить противника, но Вайл на мгновение завладел телом дикаря и теперь действовал сам. Он смотрел на летевшего к нему зверя, на его мощные острые когти, которые хищник готовился вонзить в тело дикаря, и все это движение выглядело для него столь замедленно, что человеческий организм под управлением Вайла совершил умопомрачительный маневр, успев не только увернуться от прыжка зверя, но и развернув в руке меч вонзить его со всей своей силой в загривок хищника.

Зверь взрычал от пронзившей его боли и рухнул в траву рядом с человеком, который тоже не удержался на ногах и отлетел от зверя, потому что Вайл совершенно не думал, как подействует на него сила отдачи и не беспокоился о равновесии в момент нанесении удара.

У Меча теперь была совсем иная задача. И он ничуть не сомневался в своих действиях, когда устраивался в позвоночнике крупного кошака и перехватывал в нем все жизненно важные функции.

Вайл ЗНАЛ − очередная Вселенская Глупость состоялась. Дух вновь встретился с Мечом, и начинались иные времена.

Глава 2. Больная.

− Так что же произошло? − раздалась рычащая речь, которую Вайл уже разбирал, потому что основательно покопался в мозгах своего нового Хранителя. Голос принадлежал командиру Фарсы − таково было имя большой черной кошки, телом которой теперь по необходимости управлял Вайл.

− В ее тело попал инопланетный паразит, − заговорил врач. − И, я боюсь, что не смогу его вынуть из нее.

"Паразит?!" − неслышно возмутился Вайл. − "Ну, докторишка, я тебе это еще припомню!.. Паразит!.. Каков нахал!"

А доктор, тем временем показывал командиру рентгеновские снимки, на который было четко видно "инородное тело", засевшее в позвоночнике Фарсы.

− Получается, что вместо спинного мозга, у нее сейчас вот это? − переспросил командир, глядя на снимок, где инородное тело было выделено цветом после обработки снимка на компьютере.

− Да, сэр, и оно полностью заменяет ей спинной мозг, из чего я и делаю вывод, что это не просто тело, а именно паразит, который, ко всему прочему, еще и перехватил все управление ее телом. Боюсь, что это существо поразило у нее всю нервную систему и, быть может, даже мозг. Исследование мозга я и собираюсь проводить в ближайшее время.

− Если поражен и мозг, какова вероятность, что она останется жива?

− Этого я не могу сказать, сэр, пока не проведены все анализы, пока не выяснено, что это за паразит в ней. Мне нужно время.

− Если это паразит, то он может поразить и других. Так, доктор?

− Да, но пока прямых признаков возможности заражения нет.

− Как вы считаете, надо ли вводить карантинные меры?

− Береженого бог бережет, сэр, − ответил доктор.

− В таком случае, прошу вас объявить о карантине и обеспечить его соблюдение в соотвествии с вашими рекомендациями. И я объявляю, что наш корабль переходит в режим внешнего карантина. Никто не имеет права отсюда улетать и сюда прилетать.

− Думаю, это правильно, сэр, − согласился доктор.

− Работайте, Как только что-нибудь выяснится важное, сообщайте мне.

− Сообщу вам первому, − пообещал врач, и командир покинул медицинский отсек, а доктор прошел к своему компьютерному пульту и ввел все необходимые данные для введения режима карантина на корабле.

− Ох, кошка-кошка, − проговорил он, подходя к Фарсе. − И какая муха тебя укусила, что ты понеслась на эту дурацкую планету?! Ведь предупреждали всех, что там живут дикари, для которых мы − чужаки. Предупреждали, что встречаться с ними опасно! Нет, понес тебя туда черт!

− Я никому не позволю портить мою шкурку, − раздалось рычание, и доктор вздрогнул. Он не боялся кошаков, но вдруг заговорившая безнадежно-больная напугала его.

− Фарса! − воскликнул он.

− Развяжи меня, − рыкнула она, дернувшись и обнаружив, что привязана к каталке, на которой лежала.

− Тебе нельзя подыматься, Фарса! − воскликнул доктор. − Ты больна!

− Чушь, фыркнула она. Я прекрасно себя чувствую, и я не собираюсь здесь валяться!

Доктор отошел назад, когда услышал, как затрещали ремни удерживавшие Фарсу, когда она уперлась лапами в поверхность, на котторой лежала, и начала медленно подыматься.

− Быть этого не может, − проговорил он, когда лопнул последний ремень. − Он глянул в глаза большой кошке и оторопел. Никогда он еще не видел такого взгляда. Взгляда, из-за которого в глубине его души родился древний неосознанный Страх Перед Хищником.

Фарса двинулась и грациозно, по-кошачьи соскочила с каталки, на мгновение остановилась, глядя в лицо доктору, затем двинулась в сторону и прошла к выходу из медицинского отсека.

Вайлу потребовалось несколько часов на полное изучение строения тела Хранителя, а затем еще не мало времени на перестройку организма большой кошки, что было необходимо просто потому, что физические повреждения, нанесенные в момент соединения были едва ли не смертельными. И виновен в этом был сам Вайл − он управлял человеком, наносившим этот удар. Впрочем, теперь почти все было позади. Почти, потому что ему оставался последний, едва ли не самый трудный этап. Он должен был объясниться с кошкой, рассказать ей, что она родилась избранной Духом Предела, и теперь ей предстояла непростая миссия − перемещение в иной мир и поиск Дракона, с которым она должна объединиться. Впрочем, эту информация для Фарсы Вайл не собирался раскрывать сразу. Сначала, она должна была познать Меч и принять его. Ведь объединение, происшедшее без воли Духа − не полно.

− Стой, Фарса! − раздался приказ, и кошка остановилась, оборачиваясь. К ней по коридору спешила группа вооруженных оберов из состава внутренней охраны крейсера.

Вайл еще несколько мгновений размышлял, как себя вести, а затем решил, что незачем об этом думать!

* * *

Фарса вздрогнула. Несколько мгновений назад она еще видела перед собой траву, чувствовала запах существа, на которого она охотилась, и вдруг перед ней оказалась группа оберов, которые вели себя как-то странно.

− Привет, мальчики, что это с вами? − заговорила она, делая шаг к ним.

− Не двигаться! − гаркнул офицер возглавлявший группу. Теперь она уже видела, что они окружили ее, что несколько оберов находятся сзади, что те, что перед ее носом напряжены и готовы действовать.

− Странные у вас игры, − буркнула Фарса и уселась на пол, не сводя взгляда с офицера.

− Ты больна, Фарса, и сейчас пойдешь в медотсек, − произнес офицер.

− И с каких это пор кошаки больными становятся по приказам оберов? − спросила она, хмыкнув и едва сдерживая себя, чтобы не начать глупо улыбаться.

− Это заключение глав врача, а не приказ, − проговорил обер. − А мы здесь потому, что ты сбежала из-под карантина.

− Я сбежала из-под карантина? Что за глупости?! − рыкнула она, и оберы вздрогнули. − А ну, пошли! − заговорила она, вновь подымаясь.

− Куда? − дрогнув спросил офицер.

− В медотсек, куда же еще?! Или здесь больных не в медотсек, а в карцер отправляют?

− В медотсек, − проговорил офицер. − Иди шагом и не беги, − приказал он кошке, и та не стала больше возражать.

− Так, и в чем дело, доктор? − заговорила Фарса, встретив его посреди медицинской лаборатории, куда оберов даже не впустили.

− Фарса! − воскликнул он, вздрогнув. Врач медленно обернулся, а Фарса уселась посреди помещения, как она обычно и делала перед врачами.

− У меня такое впечатление, доктор, что ты спятил, − произнесла кошка, глядя на врача не отрываясь. − Что за глупости с карантином?

− Если ты не желаешь получить от командира дисциплинарное взыскание, Фарса, ты немедленно отправишься в четвертый бокс изолятора и останешься там до тех пор, пока я не решу, что с тобой делать дальше, − заявил врач.

Кошка раздумывала не долго. Поняв, что выбора у нее нет, она прошла на выход из лаборатории и под взглядами охранников вошла в четвертый бокс, который по своему внутреннему убранству мог соперничать только с одиночной камерой карцера. Пройдясь по маленькому помещению, она взялась за анализ происходящего. И уже через минуту перед ней вырисовалась довольно неприглядная картина, в которой она − Фарса − и была виновна.

Итак. Фарса, подчиняясь внутреннему зову, природа которого оставалась неясна, прилетела к планете, рядом с которой она родилась. Причину, по которой ее тянуло к этому миру, кошка не знала, но именно эта тяга заставила ее совершить множество безумных поступков в детстве, таких как угон спасательной капсулы с космической станции. Из-за этого угона она попала в детскую колонию для свихнувшихся кошаков, откуда Фарса не раз пыталась сбежать, что только усугубляло ее положение. Побеги закончились, когда в один из дней, когда местная охрана вернула ее назад, здорово при этом избив, Фарса решила все делать не из глупого "хочу", а из разумного "осторожно и скрытно". Воспитатели тогда решили, что Фарса исправилась, потому что ее поведение перестало их задевать. Сама же Фарса проводила каждый день с пользой, училась, много читала, занималась своим физическим развитием, и под конец, она добилась своей цели!

Медико-психологическая комиссия не только не нашла в ней существенных отклонений, но и дала заключение, по которому Фарса получала возможность устроиться в обществе как нормальная кошка. В ее новые документы не было внесено упоминание о пребывании в спец заведении для ненормальных, и с этими документами Фарса отправилась в новое реабелитационное заведение, где проходили "лечение" кошаки, получившие серьезные психологические травмы во время опасных работ. Там кошка окончательно пришла в себя, получила специальное образование, с которым вскоре и поступила на работу, в объединенный космический флот кошаков и оберов.

И вот, она на крейсере "Кыскор", который несет дежурство в районе той самой планеты, рядом с которой она и родилась. И тут-то она "вспомнила" свой далекий детский бзик, который не давалй ей нормально жить все времена, пока она сама его на загнала в глубину своего подсознания. Именно он и заставил ее презреть все правила, взять челнок и рвануть с крейсера к планете, к которой ее тянуло все годы, пока она помнила себя.

Чем этот полет закончился, Фарса и не знала. Она помнила, как приземлилась, помнила, как вышла на поверхность планеты, которая оказалась пригодной для жизни. Более того, эта информация имелась в челноке, и его компьютер ничуть не воспротивился в момент выхода кошки наружу. А что было потом, Фарса помнила очень плохо. Помнила, что ее что-то подтолкнуло начать охоту, помнила, как нашла зверя, как прыгнула на него... и все. С этого момента тьма, не считая маленького просвета, когда она лежала и видела перед собой траву, и в этот момент ее тело ощущало боль, вошедшую в шею и спину.