|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
По щекам стекали капли крови, смешиваясь с горькими слезами.
-Не думал, что ты это сделаешь, — тихий, детский голос пробивал сердце, словно раскаленная игла. Глаза цвета золота навсегда потухли, а девушка четырнадцати лет так и сидела на теле убитого ей ребенка, держась руками за ручку катаны, её лезвие пронзило давно мёртвое сердце.
Раздавшийся крик, полный отчаяния и боли, вихрем распространился по комнате горящего особняка.
— Пошли, — её крепко взяли за руку и потянули. Но она не сдвинулась с места, всматриваясь в лицо шестилетнего мальчика, стараясь навсегда запомнить его черты. — пошли, — мужчина с пустыми, красными глазами, отпустил руку девочки, — ты всё правильно сделала.
Она не ответила, из глаз бежали слезы. Казалось они текли кровавыми струйками, смешиваясь с бордовой жидкостью. В тот момент, это лучше всего выражало ту боль, которую причиняло умирающее сердце. Эрика чувствовала, что теперь оно не будет биться, как раньше, сейчас она проткнула ни только сердце мальчика, но и своё. Вот так она и сидела, пока запах дыма и обжигающий жар огня не подкрались слишком близко. Проведя пальцами по щеке ребенка и глубоко вздохнув, она сжала рукоять катаны.
— Покойся с миром, брат, — Эрика резко выдернула тончайшую сталь оружия из сердца ребенка и он в мгновение осыпался в прах, оставляя о себе только воспоминания.
Семь лет назад .....
— Эрика! Нико! — на строгий голос гувернантки дети не обратили внимания, прячась в шкафу и посмеиваясь, — я не шучу! Ваши родители будут не довольны!
— Может выйдем? — спросил шестилетний мальчик, прижавшись к сестре, которая прикрывалась платьями.
— Нет, — покачала головой она, надув губы, — пусть они нас сами ищут, уехали так надолго и нас не взяли, — дети были обиженны на родителей, которые уезжали на две недели, оставив их на попечение гувернантки.
— Эрика, Нико! — в голосе женщины появилось небольшое раздражение.
— Люсси, — женщина обернулась на звук своего имени.
— Сеньора, — склонилась она в приветствии.
В пороге детской, стояла молодая, красивая женщина. Белокурые волосы, волнами ложились до плеч, а зеленые глаза излучали спокойствие. Её мягкий и нежный голос обволакивал, заставляя смотреть и не сводить с неё глаз. Легкой, грациозной походкой, она подошла к шкафу. — Где же мои малыши? Куда пропали мои сладкие детки? — дети притихли, сидя в уголке, закрывшись одеждой. — Эрика, Нико, — она открыла дверь в шкаф и улыбнувшись, быстро схватила детей в объятия, — попались!
Малыши засмеялись и обняли мать. Женщина легко подняла обоих и направилась вниз, грозно глянув на гувернантку, которая поспешила за ними следом.
— Мама, а вы где были? — спросила девочка, вдыхая такой приятный аромат идущий от женщины.
— Да! Нам не нравится, когда вы уезжаете! — просопел малыш, надув губки и сморщив носик.
— Милые, знали бы вы, как я не люблю вас покидать! — ответила женщина. Она отнесла малышей в детскую. — Завтра у нас будет большой праздник, — тихо сказала она и легла на кровать, уложив с собой малышей.
— Какой? — встрепенулась девочка. Для своих семи лет она выглядела совсем маленькой, но уже всё понимала и как любой ребенок любила праздники, особенно если они были в честь неё.
— Мы полетим в чудесную страну, к вашему дяди, он хочет с вами познакомиться.
— Это тот, который такой красивый на портрете? — уточнила малышка, сев на кровать.
— Это такой красивый, — улыбнулась она и заплела мягкие, шоколадно-золотистые локоны девочки. — Я сколько раз должна говорить, что мне больше нравиться, когда лицо открыто! — чуть прошипела женщина, глянув на гувернантку.
— Сеньора, девочка очень красива, ей любая прическа к лицу. — оправдывалась женщина, сделав несколько шагов назад.
— Меня твоё мнение не интересует! Еще раз так сделаешь и пожалеешь.
— Простите, сеньора, такого больше не повториться!
— Мам, но они мне не мешают, — сказала Эрика, откидывая волосы, за плечи.
— Маленькая моя, так тебе очень идет, сразу видно какие у тебя красивые глазки, — женщина не обманывала, цвет глаз девочки привлекал внимания окружающих. Они у неё хамелеоны. Если же у брата они были золотисто-карие, то у Эрики сложно было однозначно определить их цвет. Иногда они были словно скошенная трава с радужными искрами играющих солнечных бликов на россе, иногда словно само солнце в яркий летний день.
— А у меня красивые? — мальчик потеребил за руку мать, привлекая внимание к себе.
— Вы у меня самые красивые, оба,— она поцеловала детей и они тут же уснули.
— Они спят? — спросил мужчина, сидевший на кожаном кресле, на против камина. В его руке поблескивал бокал с бордовой жидкостью.
— Конечно, — кивнула белокурая красавица, садясь на колени к мужу.
— Лиз, ты уверенна, что стоит это делать? — он языком провел по шеи жены.
— Лучше быстрей с этим разобраться и жить спокойно.
— Не нравится мне это, чувствую, что плохо кончится! — покачал головой мужчина, выпив.
— Радриго, не будь таким! Всё получится! — Элизабет разозлившись на него, резко встала с колен.
Садясь на взлетную полосу, дети с удовольствием смотрели в иллюминаторы. Они еще никогда не летали на самолете и для них это было настоящим приключением.
— Ну вот мы и в Испании, — Лиз, обняла детей, когда Радриго пошел на выход. У трапа их частного самолета встречал черный лимузин.
— Вы быстро, — из машины вышли две девушки. Они были очень похожи друг на друга и можно было подумать, что они близнецы, возможно сестры, но это вовсе ни так. Две блондинки, одетые в стили хиппи, приветливо улыбались.
— Мы не могли оставаться дома, после приглашения, — Лиз подплыла к девушкам, с детьми на руках.
— А вот и виновники торжества, — улыбнулись они, рассматривая детей. Лиз их опустила и Эрика присела в книксене, а Нико кивнул головой, стоя прямо. — Чудесные малыши.
— Воспитанные. — одобрительно кивнули головами блондинки. — В эти времена это такая редкость.
— Мы следим за их воспитанием. — так же дружелюбно улыбаясь, ответила Лиз.
Некоторое время они ехали в тишине, пока дети с энтузиазмом рассматривали пейзаж за окном.
— Тут так красиво! — восхищенно проговорила Эрика, — мам, а почему мы сюда никогда не ездили?
— Теперь возможно будите ездить почаще, — сказала одна из блондинок.
— Возможно, — улыбнулась Лиз, скрывая эмоции.
Радриго чувствовал, что хоть Лиз и улыбается, по её прекрасным чертам лица ничего не скажешь, но она волнуется. Им было из-за чего переживать. Так много зависит от этой встречи. Мужчина наблюдал, как его дети с восторгом смотрят на прекрасные виноградники, мимо которых они проезжали, грозди наклонились к земле и казалось они сейчас упадут. Эрика теребила брата за руку, показывая на людей собирающих ягоды.
— Из них потом делают чудесный напиток, — улыбнулась одна из блондинок.
— Я знаю, — ответила малышка, — если его долго хранить в правильных условиях, получится очень дорогое вино.
— Мы хотим дать им должное воспитание, — кивнула Лиз, соглашаясь с ответом девочки.
— Это очень правильно, — одобрили блондинки, — в наше время за детьми не следят, только балуют.
— Он переехал из города? — уточнил мужчина, всё смотря на детей.
— Ему наскучила городская суета, — улыбнулись женщины.
Лиз начала напрягать такая обстановка. Она всегда одна и та же, пока он не даст своё одобрение. После всё окружение буквально меняется на глазах, но что поделать, сейчас им приходилось улыбаться, зная, что возможно очень скоро настанет тот момент, когда им придется вступить в схватку. Женщина погладила Рико по волосам и взяла ладонь мужа в свою. Дальше они все ехали в тишине, изредка нарушаемой разговорами детей. Радриго совсем не нравилось, как блондинки смотрели на детей. С легким удивлением и даже возможно завистью в глазах. Хотя их не сложно понять, такие, как они не имеют права иметь детей.
Машина въехала на территорию шикарного особняка, что вызвало легкую ухмылку на лице Лиз. Он всегда любил роскошь. Как только они вышли из машины, к ним тут же подошли слуги, забрали багаж и две пожилых женщины, поклонившись в приветствии, протянули руки к детям.
— Мы отведем их в детскую, — сказали они и не дожидаясь одобрения со стороны родителей, направились к дому.
— Мам? — спросила Эрика, которую крепко держали за руку.
— Всё хорошо, родная, мы позже к вам зайдем. — Лиз мельком посмотрела на вооруженную охрану на крыше.
— Вы можете пока отдохнуть, — сообщили блондинки, — вас проводят к вашей комнате, начало праздника состоится в восемь вечера.
— Праздника или пытки, — тихо, рычаще прошептал Радриго так, что его слышала только одна Лиз.
Они конечно же не могли отдыхать. Лиз залпом выпила пару бокалов вина, что бы успокоится, но у неё это не получилось.
— Хотел бы я сказать, что бы ты расслабилась и что всё будет хорошо, но не могу, — мужчина крепкими руками обнял за тонкую талию и нежно коснулся губами шеи.
— Я не отдам их, — прошипела женщины, чуть оскалившись, — не позволю их отнять!
— Знаю, — Радриго грустно улыбнулся, — мы их им не отдадим. Только говори чуть тише, наверняка они нас слушают.
— Наверняка, — согласно кивнула она головой и они вышли на большой, каменный балкон, где открывался прекрасный вид на виноградники. Женщина присела на карниз и её стройная фигурка, на фоне золотого солнца, вызывала тепло внутри её мужа.
— Ты самое прекрасное создание, — улыбнулся он, целуя её в губы.
— Как и ты, — прошептала она, отвечая ему.
— У нас ещё не было детей, — продолжил Радриго, целуя жену и говоря так, что слышала только она, — нам не должны отказать!
Лиз склонила голову на плечо своему мужчине, смотря на солнце. Она знала, что скорей всего он прав и им не откажут. Но пока их не одобрили, шанс на то, что их убьют остаётся. Так же она знала, что сейчас детей осматривает врач, берет кровь на анализ. Конечно дети здоровы и у них нет врожденных патологий, но всё равно, всё может изменится. Почему-то именно в этот момент, она вспомнила, как лет пятнадцать назад, в одном из домов Англии, она наблюдала за таким же действием. Маленький мальчик стоял по середине каменного зала, в то время, как он выносил вердикт родителям.
— У вас уже были дети, — тихий голос без единой эмоции. Он всегда так говорит, когда решает убить кого-то.
— Да но, это было больше семидесяти лет назад, — ответил Генрих, не сводя взгляда со своего повелителя — лэрда .
— Я принял решение.
А его решения не обсуждаются. Ребенку тут же свернули шею, на глазах приёмной семьи. Мария, оскалившись, кинулась на убийц, но её вовремя остановил Генрих, схватив и крепко зажав в объятья. Она кричала, но у таких слезы не бегут, за то боль в крике, оглушала всё пространство. Вырвавшись из хватки, она кинулась на лэрда , но охрана перегородила путь, всадив лезвие в живот женщины.
— Простите, сир, — сказал Генрих, поднимая с пола тело жены, — она очнется и извинится. Горе закрыло ей глаза.
— Прощаю, — будничным тоном ответил он тогда.
В тот момент Лиз считала, что Мария сошла с ума и не понимала её действий. Но теперь, когда она сама находиться в таком положении, она решила, что убьёт рыцарей, еще до того, как их руки протянуться к её детям. Странно было то, что она ничего больше не слышала о Генрихе с Марией. Но надежда остаётся, всё таки она принадлежит к знатному и древнему роду, он сам сделал её такой, когда ей исполнился двадцать один год. Уже триста лет она служит ему и ни разу не заслужила не одобрения. Они с мужем принадлежат к избранным, неприкосновенным, к тем вампирам, которые могут иметь детей. Когда вампир находит свою половинку, только среди своей касты, и создаёт семью, рано или поздно, они хотят детей. Конечно же вампиры не в состоянии рожать, но семья неприкосновенных имеет права выбора. Они находят ребенка, убивая полностью его семью, что бы те не искали и забирают себе. Дитя должно быть не старше трех лет, что бы он не помнил настоящих родителей. Его растят и воспитывают, как своего собственного ребенка. Но вот в возрасте шести лет, каждая семья привозит дитя на смотрины к своему повелителю. Дети без исключения должны быть красивы и здоровы, что бы в последствии они могли стать сильными вампирами и принести пользу. Крайне редко, но были такие ситуации, когда их не одобряли. Тогда личная стража лэрда — которых называют — рыцарями, убивает детей.
— Вы готовы? — раздался голос одной из блондинок. Она открыла двери даже не постучавшись, выдергивая женщину из своих мыслей.
— Конечно, — кивнула она и крепко держась за руку с мужем, направилась вслед за двумя блондинками.
Пройдя по коридорам, они вышли на улицу, где за огромным, деревянным столом, сидели шестнадцать вампиров и неприкосновенных. Рыцари стояли поодаль, наблюдая со стороны, а в воздухе веял аромат крови с вином, которая наливалась из глиняных кувшинов в хрустальные бокалы.
Во главе сидел мужчина. Он не изменился. Кривая ухмылка на губах, не портила правильные и красивые черты лица. Глаза цвета ночи, еще ярче сияли на светлой коже, а слегка растрепанные черные волосы, добавляли легкость его расслабленной позе. Но Лиз и Радриго прекрасно знали, как он легко отдаёт приказы об убийстве и в каких железных тесках держит касты. Он их король.
— Лиззи, — сладковатые нотки в голосе сейчас только раздражали, но женщина приветливо улыбнувшись, подошла к стулу и склонившись приложила лоб к протянутой руке. Более низкие касты, просто склоняются на колено, они не имеют такой чести, как прикоснуться к нему.
— Мой, сир, — прошептала она.
— Встань, не зачем тебе так склоняться, ты мне как сестра, — махнул он рукой и рядом с ним тут же освободили место для обоих. — Сколько лет прошло? — спросил он, в то время, как Радриго сделал тоже самое.
— Пять, мой сир, с тех пор, как вы дали разрешение на детей, — ответил Радриго.
— Лиззииии, — он протянул имя женщины, не зная, что она ненавидит, когда он так делает, — ты всё прекрасней с каждым разом. — и глянув на Родриго, добавил, — я уже тебе завидую, что ты стал её мужем, нужно было оставить её себе.
— Я не достойна такой чести, сир, — склонила голову Лиз и постаралась уйти от этой темы.
— Помнишь, как мы лет двести назад сидели так же за столом, наблюдая закат солнца?
— Конечно, сир. Только я смотрю у вас усилилась охрана.
— Это так, на всякий случай.
А случай был в том, что сегодня принимается решение. Если оно будет не в пользу родителей и они сорвутся, так их уничтожат на месте. Лиз и Радриго это понимали. Они в своё время уже отслужили ему. Убить их, бывших теней самого лэрда крайне сложно. Как создатель, он может отнять их жизни, не применяя особых усилий, но он больше любит наблюдать. Каждая смерть, для него спектакль, от которого он получает удовольствие, словно ребенок от сладостей.
— Я смотрю среди нас нет Арго
— Он будет только завтра, — отмахнулся вампир, но она знала почему. Арго не любит смотреть, когда принимают решения. Он не смотрит на смерть невинных и иногда кажется, что и себя и себе подобных недолюбливает. — Ладно, приступим к делу, не зря же у нас праздник. Ведите детей.
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
